Kitobni o'qish: «Обо мне»
Накипело. Наболело. Натекло. Три Н преследовали мой разум уже очень долго, годы должно быть. Хочется понять когда всё пошло так и пришло к тому, что я имею. Хочу просто вспомнить себя в своей жизни. Освежить свою сухую заспанную память посреди ночи. Посреди ночи я снова был поникшим, но с каким-то активным негодованием, как митингующий за личное пространство школьник. Я вскрикнул «хочу жить!» подорвался с постели и продав сон стал писать. Правда колебался, могу ли я отнимать свой сон в последнем году обучения, когда от моих действий так много зависит. Ну а когда жить – когда хочется, ответил я себе и пошёл. Завтра опять крупный день, где надо будет изображать из себя жизнерадостного всеми любимого человека, иначе меня забудут за ненадобностью. Грустно. Бывает, накатит такая волна эмоций, словно сердце холодной слизью покрыто, я засыпаю с таким почти каждую ночь. Да пожалуй сон, а точнее как я к нему готовлюсь, отражает мою сокровенную суть. Переживания о том, когда и что переменится в моей вроде бы хорошей, но какой-то неполной жизни. Если думать трезво, то всё замечательно. Стоит мне придаться лиризму, или же это чрезмерно романтичный мой нрав ведет меня в то русло, как вдруг проблемы становятся вавилонской башней. Я вроде бы окружён людьми и мне с ними даже весело бывает, но порой становиться так одиноко.
Поначалу это проявлялось в редкие часы уединения, что у меня были, но на дороге моей жизни становилось всё больше таких кочек. Даже обойти их не выходило, они стали настигать меня и в БТР социума, который обычно ограждал от всего подсознательно гнетущего. Словно кандалами сковывая мои конечности, копится неуверенность, до сих пор копится. Чёткого предела я вспомнить не могу, это началось как сон, (хе) забавно ведь какой бы не был сон ты не вспомнишь его начала, а конец увидишь, если только повезёт, ещё ведь припомни, потом что тебя гложет из под сени ночного отдыха. Наверно легче всего вспомнить кульминацию, даже если только по чувству или наитию предполагать, тяжело забыть. Наверно меня сломал тот случай в холодный вьюжный период.
Был конец февраля или начало марта, тогда я еще не вышел из периода где все мои думы тянулись часами, теми часами , что мне не приходилось говорить с кем-то. Зима и так сильно бьёт по разуму, особенно наша сибирская. Даже будучи ребенком, становилось так тоскливо наблюдать, как серое небо вырвало серым потоком. Всё это месиво покрывало такие же серые дома и дороги, ну а люди принимали это будто за флэш-моб. Иногда такие короткие зимние дни без света и тёплых ласковых лучей приносили не одиночество, а умиротворение, такое восприятие осталось у меня с детства.
