Kitobni o'qish: «Гадости для радости… и по работе»
Глава 1
– Эт-то что еще такое?!
Алевтина Витольдовна, домовая и хозяйка квартиры, которую я сняла неделю назад, смотрела на террариум с таким выражением лица, словно никакого террариума вообще не было, а королевскую кобру я содержала на алтарном столе прямо посреди ее квартиры.
Я с трудом удерживалась от досадливой гримасы. А всё мама! И угораздило же ее позвонить именно сейчас.
– Урсула провалила ЕГЭ по информатике! – трагически возвестила она в телефонную трубку.
И хотя все слова по отдельности были понятными, но в единый смысловой конструкт не складывались: как Урсула могла провалить ЕГЭ? Да ее от ее обожаемых учебников оттащить сложнее, чем меня от третьего «Ведьмака». Вообще, как можно провалить ЕГЭ, если ты хоть слабенькая, но потомственная предсказательница, мать твоя, змеища, – матерая гадалка, директор школы – пусть не профессионал, но на базовые прогнозы способна, и даже твоя учительница информатики в состоянии заглянуть одним глазком в будущее? И все как одна заинтересованы в успешной сдаче тобой единого государственного экзамена?
Картинка не складывалась.
Пока я пыталась осмыслить сногсшибательную новость, в дверь позвонили – и я открыла. Даже в глазок не взглянула в полной уверенности, что это клиенты, которые вот буквально пару часов назад попросились на сеанс.
Понять мою ошибку, конечно, можно: все мои интеллектуальные ресурсы были брошены на попытку выстроить непротиворечивую логическую цепочку. Но в результате в свежеснятую квартиру вместо клиентов по записи попала квартирная хозяйка. Без записи.
И вообще без каких-либо договоренностей – потому что я, растерявшись, сама ее впустила вместо того, чтобы выйти из квартиры на лестничную площадку.
Телефонный разговор я, конечно, стремительно свернула, но все. Поздно.
Ну вот. Итог.
Стоим смотрим друг на друга: Алевтина на змею, я на Алевтину, а змея – на меня.
Ну как же всё не вовремя, а!
– Я вас спрашиваю, что это такое! – Недовольство расплывалось вокруг домовой, как чернильное пятно вокруг осьминога.
– Это Татьяна, – уныло представила змею я. И призналась: – Я, если честно, сначала хотела ее Натальей назвать, но духу не хватило.
Алевтина Витольдовна обожгла меня взглядом:
– Голубушка, вы прекрасно понимаете, что я не об этом!
Я понимала. И именно по этой причине не планировала пускать квартирную хозяйку в квартиру.
– Вы сказали, что у вас нет питомцев! – наступала на меня Алевтина, вынуждая пятиться.
– Это не питомец!
– Это животное!
– Про животных вы меня не спрашивали! А то бы я, конечно, вам сказала! – (Нет.)
– Я не сдаю жилье квартирантам с питомцами!
– Это не питомец! – рявкнула я, чувствуя, как меня загоняют в угол (в буквальном смысле в угол, между диваном и креслом). – Это с-с-средство мас-с-скировки!
Мир мигнул и поблек, выгорев красками, но зато наполнившись запахами, вибрациями и колебаниями температуры, а пол скакнул и отдалился.
– Как?! Как, с-скашите, по-вашему, я долшна объяс-снять, защем я покупаю принадлеш-шности для с-содершанияя с-смеи, не имея с-смеи?! – потрясая руками, вопрошала я из-под потолка.
Квартирная хозяйка побледнела.
Как правило, любое разумное существо бледнеет, видя стоящую на хвосте пятиметровую нагиню в истинной и явно агрессивной форме. И становится потрясающе сговорчивым. Хозяйка сорок седьмой квартиры в доме номер тринадцать по улице Туманной стала неприятным исключением.
– Что ж, – объявила она с достоинством и поправила растрепавшиеся кислотно-рыжие пряди. – Думаю, я могла бы пойти вам навстречу и пересмотреть условия сдачи жилья. В части размера квартплаты, разумеется, тоже.
Через четверть часа Алевтина Витольдовна ушла, оставив после себя ощущение, что меня прокрутили в центрифуге, выстирали и высушили. И понимание, что работать мне придется больше, чем я планировала.
Почесав бедро сквозь штаны (стоило хвосту трансформироваться в ноги, и одежда исправно возвращалась на место вместе с ногами, на которые была надета, но ткань становилась неприятной на ощупь, словно ее сильно пересушили, и раздражала кожу, чувствительную после оборота), я мрачно побрела в комнату.
К работе я относилась со сдержанным неодобрением. С одной стороны, змея – тварь лени… энергосберегающая, потому лишний раз работать не спешила. С другой стороны, человек – существо, стремящееся к комфорту. Поэтому деваться мне все же было некуда.
Но на всякий случай, прежде чем приступить к работе, я всегда внимательно к ней присматривалась: а не лишний ли это раз?
Обрызгивая штаны из пульверизатора, как раз на подобный случай и припасенного, я думала о том, что, подняв квартплату, драгоценная Алевтина Викентьевна сильно сократила мне время рассматривания предложений, увеличив количество «не лишних» раз.
Тьфу.
Вот чем, чем я думала, когда подписывала договор аренды квартиры, в котором был пункт «без животных»?
Неправильный вопрос.
Правильный вопрос – «о чем». А думала я о том, что аренда предыдущего жилья у меня заканчивается, других предложений съема жилья на Туманной, 13 я не нашла, а пожить среди иных мне втемяшилось в голову прочно. И вообще, Татьяна тихая, авось о ней никто и не узнает!
Ну вот.
Не узнал.
Подняв крышку террариума, я мстительно брызнула водой в Татьяну. Это ты во всем виновата!
Тьфу и на тебя тоже!
Мне, конечно, ничего не стоило заранее посмотреть линии своей судьбы и избежать неприятного эпизода, но… Ясновидческий дар нагов – штука своенравная. Особенно когда направляешь его на себя. Он способен предупредить о большой беде, но только в том случае, если ты не будешь им злоупотреблять.
Вот и решай, что для тебя важнее: избежать сотни мелких неприятностей или разминуться с одной, но по-настоящему серьезной…
Вот я и решала.
* * *
– Червона? Здравствуйте, мы с вами договаривались о встрече, мне вас Ирина Маркина рекомендовала!
Бодрый женский голос из домофона звучал делово, по-рабочему.
– Да, конечно. Поднимайтесь – пятый этаж, квартира сорок семь.
Открыв клиентам дверь в подъезд, я окинула взглядом «приемную»: просторная комната, где плотные шторы создают прозрачный полумрак, угловой диван с мягкими креслами – уют, а алтарный стол с картами Таро на нем – нужную атмосферу. Ну, вроде все прилично, разбросанное белье с грязной посудой на виду не валяются. Можно и людей принять.
А не зря ли я сюда переехала? Всё же мои клиенты – обычные люди, а им сейчас пять этажей ко мне пилить. И не то беда, что без лифта, а то беда, что это пять этажей, населенных иными. Как-то оно… как бы оно…
Мысль эта нет-нет да и поднимала голову. Но, будучи совершенно несвоевременной и безнадежно запоздалой, была с позором загнана в глубины подсознания.
Ничего, зато клиенты по пути к гадалке успеют проникнуться и настроиться на нужный лад!
…блин, в этом подъезде вроде вампирша живет. Вот на кой черт меня понесло переселяться к иным, как теперь к ним нормальных людей таскать?
Звонок в дверь.
Всё, левые мысли – на фиг. Работа пришла.
Я потянулась к нужному состоянию, медленно в него погружаясь.
В глазок я на этот раз всё-таки глянула – точно работа. Не квартировладелица! Хотя теперь-то чего оглядываться.
– Меня Катя зовут, а моего мужа – Андрей, нам вас посоветовала Ирина Маркина, сказала, что вы ей очень помогли, вот прям очень, и мы с мужем тоже решили обратиться! Ира вас так хвалила, а у нас такая непростая ситуация…
Миниатюрная хорошенькая дамочка лет двадцати четырех, если навскидку, ужасно нервничала и от этого говорила без остановки и улыбалась – натянуто, напряженно, но все время, судорожно вцепившись в чашку с кофе. Ее муж выглядел гораздо спокойнее, но на происходящее смотрел со сдержанным скепсисом. Предложенный ему кофе так и стоял перед ним на столике, нетронутый.
В целом ясно, что инициатор визита она, а он во всю эту чушь не верит, но идет на уступки жене. Раз дает себе труд скрыть свое отношение, значит, отношения в семье скорее хорошие. Одежда, телефоны, хороший парфюм, украшения у нее, часы у него… Судя по внешним признакам – не бедствуют. Ну слава богу. Терпеть не могу чувствовать себя виноватой, когда получаю деньги за честно выполненную работу.
А ценник у меня конский.
Клиентка говорила, говорила и говорила. Я не мешала. Сознание плыло в пограничном состоянии, привычно удерживаясь на грани, когда я еще не прорицаю, но и на реальность смотрю уже не совсем эту. Сохраняя форму полностью человеческой, я сейчас была куда больше змеей, чем человеком. Расслабленной, сонной и вялой змеей. Змеей, пригревшейся на солнце. Змеей, которая дремлет с открытыми глазами.
– Червона… – клиентка запнулась, но все же решилась. – Червона, погадайте нам на ребенка.
Змея проснулась и сфокусировала взгляд.
– Мои расценки вам известны?
Расслоение сознания завершилось: разум, крутнувшись, как монета, занял «рабочую» позицию.
– Да, конечно! – дамочка закивала, торопливо дернула на себя сумочку, достала крупные купюры, неловко сунула их на столик.
Я прикинула сумму: ну вроде нормаль. Этот раз «не лишний».
Карты ловко заскользили в руках, тасуясь. Замелькали одинаковые рубашки, красочные лица.
– Это магическая колода? – спросил муж клиентки.
– Андрей!
– Не-а, – легко ответила я одновременно с клиенткой. – Это так… атрибут. Помогает настроить сознание.
Если честно, я и значений карт до сих пор точно не знаю… Но это я клиентам уже говорить не стала. Зато сочла нужным успокоить растерянную Катерину:
– Ничего страшного. Ваш муж – клиент и имеет право задавать вопросы.
А я никогда не вру клиентам.
Карты, блестящие и лаковые, ложились на стол: одна, другая, третья. Я смотрела на них, но не видела. Зрение в принципе утратило свое значение, перегруженный мозг отодвинул поступающую от него информацию на периферию, поставив низший приоритет обработки.
– Я так понимаю, ребенок у вас уже есть, – резюмировала я, взглянув на живот сидящей передо мной молодой женщины.
Рука Катерины поднялась в совершенно рефлекторном и узнаваемом жесте.
А у Андрея нервно дрогнула линия губ – и тут же расслабилась под усилием самоконтроля.
– Ну, я смотрю, я не первый специалист, к которому вы пришли.
Твою мать.
– Нет-нет, что вы, мы к другим гадалкам не ходили! – запротестовала Катерина, хотя я вроде и не осуждала. Так, отметила для поддержания разговора.
И чтобы время потянуть.
Что делать-то, а?
– Но за прогнозами уже обращались, – отметила я.
Наверняка потому и побежали за утешением к гадалке.
А утешить мне их и нечем.
Ну и как мне им сказать, а?
Твою дивизию.
Твою ж!..
Нет, будь передо мной пара нагов – я бы не моргнув глазом сказала им, что плод нежизнеспособен.
Но среди людей я живу достаточно давно, чтобы понять то, что мне пытались еще дома объяснить старшие: у людей дети – больная тема, особенно у матерей, особенно у беременных, и лучше этой темы не касаться, целее будешь.
К тому же теперь, рассмотрев их внимательнее, я видела, что на самом деле он напряжен, а она может сорваться в любой момент, и…
Не, ребят, я вам сочувствую, но себя мне жальче. Я сейчас дам вам негативный прогноз, вы к нему прислушаетесь, а потом передумаете, вообразите, что подлая гадалка вынудила вас избавиться от ребенка, и решите ей мстить.
И, взвесив все за и против, я приняла мучительное, полное самоотречения решение. Сгребла карты ладонью, смешав их, а деньги отодвинула от себя.
– До свидания!
Клиенты опешили, вытаращились на меня, как будто я прямо при них форму сменила. А я сгребла деньги, сунула их в руки Катерине (для надежности и чтобы не передумать) и стала подпихивать их к выходу.
– Послушайте, но… что вы делаете? Мы же вам заплатили!
– Уже нет, деньги я вам вернула.
Растерянная Катерина взглянула на смятые купюры в своей руке с недоумением: как так?
– Вы же увидели, да?
– Без комментариев.
Катерина смотрела на меня так обиженно, выглядела такой несчастной, что её муж уперся, подтверждая тем самым мои предположения, что отношения в семье хорошие:
– Бросьте, вы же сами сказали, что у нас уже есть прогноз. Ну так просто скажите моей жене то, что она хочет услышать, и всё!
– Андрей, вы же в меня не верите, вы же точно знаете, что эти все гадания, магия-шмагия – это все мошенничество плюс психология. Уведете жену от шарлатанки – сохраните семейный бюджет. Сплошные плюсы! Почему нет?
– Почему нет? – Он встал, расставив ноги, показывая, что не позволит сдвинуть себя с места. Поглядел едко, насмешливо. – Потому что вы рассказали нам с женой те вещи, о которых не можете знать. А теперь пугаете ее, выгоняя. И, знаете, ей это не на пользу, а Кате и так в последнее время многое пришлось пережить. Так что вы скажете нам все, за чем мы пришли. Катерина, отдай ей деньги.
Катерина выглядела полностью охреневшей: кажется, последнее, чего она ожидала от супруга, это такого поворота.
А я вдруг успокоилась. Действительно, чего я так распсиховалась?
Ситуация, конечно, неприятная, и печальный опыт прошлых поколений внятно велит мне с ней не связываться. Но «не связываться» не значит «бежать в панике». А я, блин, устроила черт-те что.
Ладно, сейчас разберемся.
– Проходите, садитесь. – С легким вздохом я указала гостям на диван, с которого только что их вытолкала. – Нет, деньги совать мне не надо: я не могу вам гадать и советов давать тоже не буду. Но могу потратить немного времени, чтобы объяснить почему. Посидите минуту, я сделаю нам всем чай. Хотите успокоительный? Нет? А я хочу.
Успокоительный чай у меня был. Правда, самый что ни на есть позорный для волшебного существа вроде меня – обычный сбор из аптеки, который я простецки мешала с листовым чаем, таким же обычным, купленным в магазине.
Не, ну вот чего я распсиховалась?
Первый раз, что ли?
Просто сегодняшний дурацкий день вышиб меня из колеи. А я нежный котик, я страсть такого не люблю, вот и разволновалась.
Но в успокоительном чае ведь что главное? Главное, за время, которое нужно потратить на его заваривание, успеешь привести в порядок голову.
Вот и я в комнату вернулась не только с тремя чашками на подносе, но и с восстановленным самообладанием.
– Скажите, зачем вы ко мне пришли на самом деле? – спросила я, когда раздала чай всем: и желающим, и не желающим, – и уселась на свое место. – Только честно.
Катерина рассматривала чай – хмуро и сосредоточенно.
Потом призналась:
– Вы же Маркиной помогли. Она всем уши прожужжала, какую она крутую гадалку нашла, как эта гадалка всю правду с ходу увидела и как в Иркиной жизни после этого все проблемы разрешились…
Господи, что ж это за Маркина такая впечатлительная? Может, она не у меня была? Я вроде ни на кого такого чудотворного эффекта не оказывала.
– Вот я и решила: попробуем! А вдруг, чем черт не шутит, окажется, что врачи ошиблись?
Я внимательно смотрела в окно мимо клиентки, не желая играть в игру, в которую она меня втягивала, – «Дай мне надежду».
– А вы? – повернулась я к Андрею.
Он помолчал.
– Кате сейчас очень тяжело. То есть… нам обоим, конечно, тяжело, мы оба хотели этого ребенка. Но… для меня он – идея, абстрактный образ. А для Кати – реальность, данная в ощущениях. Ей хуже. Она в эту мысль с гадалкой вцепилась как клещ, ей и так плохо, не спорить же из-за ерунды. Так, по крайней мере, я рядом и не дал бы заморочить ей голову. Но вы вроде вменяемая. По крайней мере, не станете тянуть из Катьки душу, чтобы выдавить денег. Но в эти ваши трюки я все равно не верю.
Он со стуком поставил на стол чашку с чаем, которую держал все это время в руках.
Я вздохнула, входя в разговор, как в воду. В незнакомую реку, где не видно дна и не знаешь, чего ждать.
– В этом и есть вся… деликатность моего положения. Когда доказательная медицина делает подобного рода заключения, она опирается на доказательства. Они материальны. Их можно предъявить. Показать другому специалисту, отнести в суд, в конце концов. Специалисты же вроде меня в своих заключениях опираются на эфемерную материю. На некий магический дар. Со внутреннего ока скан не снимешь и в качестве подтверждения к своему заключению не приложишь. Как вы верно сказали, мне можно верить. Можно не верить. Можно поверить, а потом передумать. И если бы вы пришли ко мне, не зная, что с вашим ребенком что-то не так, это был бы один разговор. Но вы знали и все равно пришли, а это совсем другое дело. На мой взгляд, вы пришли ко мне, чтобы разделить с кем-то ответственность за тяжелое решение. Я не хочу этой ответственности. Это ваше решение. Я не хочу иметь к нему отношения. На фиг, на фиг, я не хочу, чтобы потом мне в окно прилетела бутылка с зажигательной смесью.
Андрей, убаюканный и расслабленный моей мерной речью, вскинулся, возмущенный, полоснул меня негодующим взглядом:
– Вы полагаете, я на подобное способен?!
– Вы – нет. А вот ваша жена – запросто!
– Что за чушь?! – взвилась уже Катерина. – Да я попросту не докину, у вас пятый этаж!
Я взглянула на нее с иронией, она смешалась:
– Ну, то есть я хотела сказать, помимо того, что я в принципе не стала бы, я бы просто и не смогла!
– Да-да! – покивала я, встала, вынуждая их рефлекторно подняться вслед за мной, и повела к выходу из квартиры.
Они послушно шли за мной и только уже в дверях замялись, переглянулись, без слов обсудив что-то между собой (в этой семье действительно царят хорошие отношения!), и Андрей спросил:
– А… Червона, скажите, а как вы узнали… ну, всё.
Я мягко улыбнулась:
– Я очень квалифицированная шарлатанка. У меня отличные источники информации!
И закрыла за ними дверь на все замки. Облегченно на нее откинулась: фух! Вытолкала!
Постояла немного так немного и вернулась к себе, радуясь, что все закончилось.
И лишь тогда поняла, что рано выдохнула: на алтарном столе, среди карт и чашек с недопитым чаем, валялись оставленные клиентами деньги.
Да твою раскрою!
Нестерпимо тянуло раскинуть картишки (или руны, или кофе, или хоть хрустальный шар в стену швырнуть) и убедиться, что пара из Катерины и Андрея покинула меня навсегда. Но главное правило, по которому живет ясновидящая-змеедева, – «Позволь неприятностям случаться».
В свою судьбу без последующих осложнений заглядывать можно не так уж часто, и лучше приберечь эту возможность для более фундаментальных вопросов. Можно, конечно, обратиться за помощью к коллеге – этажом ниже вроде бы как раз живет одна, но… Не доверяю я этим человеческим предсказательницам!
Остро захотелось домой, в родную деревню Виноградарь, всеми правдами и неправдами переименованную лет сто пятьдесят назад из Змеевки.
Там хорошо; там теплое море бьется в галечный берег; там виноградники раскинулись на километры вокруг. Там сила эгрегора питает мой народ – нагов, или змеелюдов, или серпентеров, как нас ни назови. Там все свои, и даже люди, которых в Виноградаре немного, свои и посвящены в тайну. Там мама, папа, сестры, и кругом сородичи, и есть с кем посоветоваться в сложном вопросе!
Кхм.
Там мама, папа, сестры и кругом – сородичи…
Ну… нет, не так уж я и соскучилась. Я лучше позвоню!
– Мам, привет. Ну так что там у Урсулы с ЕГЭ? Выяснили?
– Выяснили, – и по трагичному маминому голосу я поняла, что права была в решении не спешить с возвращением домой. – Ты представляешь, она завалила его специально! Представляешь, она сказала нам с папой, что не хочет в большой мир, подождет еще годик, посидит дома!
– В смысле – «не хочет»?
Сказать, что я опешила, – это ничего не сказать, это культурно промолчать.
Каждый молодой наг обязан по достижении самостоятельного возраста покинуть общину и прожить от десяти до пятнадцати лет вне ее – с целью познания мира, развития кругозора и чтобы, когда вернется, больше ценил прекрасное место, где ему посчастливилось родиться. В нашей деревне «возрастом достижения самостоятельности» назначен момент окончания средней общеобразовательной школы.
Экзамены сдал – все, пшел в большой мир на вольный выпас и, пока не обживешься, без веских причин не появляйся. Когда обживешься – тоже не появляйся без веских причин.
Мы же наполовину змеи, и склонность избегать лишних движений у нас, в принципе, видовой признак. Нет, есть редкие исключения, но в основном наги – это та самая гордая птица ежик, которую не пнешь – она не полетит. А мы еще и живем замкнутой общиной. Нагам физически не слишком комфортно за пределами эгрегора и психологически – вне границ родных социальных связей.
И закон, обязывающий молодежь познавать большой мир, спасает наши общины от вырождения и стагнации (а за ней – и деградации).
Этот закон чтится и соблюдается беспрекословно, отказаться выполнять его требования – это… это…
Так.
– Мама, – мягко уточнила я у драгоценнейшей родительницы. – В каком это смысле Урсула не хочет в большой мир? Насколько я помню, она уже года три точно знает, что будет делать по окончании школы и куда поедет учиться.
Молчание.
– Мама. Ты ничего не хочешь мне сказать?
Тишина. Только слышно, как у кого-то из соседей снизу в подъезде жарит рок.
– Наталья Владимировна!
– Что? Вот что ты начинаешь?
– Мама, скажи честно: вы что, передумали Урсулу отпускать во Владивосток?
– Ну на кой черт ей этот Владивосток? – взвыла мать. – Четырнадцать часов в самолете – и это если рейс прямой! Ну что, что она там забыла, что? Она победительница всероссийской олимпиады, она в любой вуз страны поступать может, дался ей этот ДВФУ, чего она в него уперлась!
В ДВФУ она уперлась, потому что он во Владивостоке, а с компанией сверстников из Владивостока она уже лет пять дружит – сперва на компьютерные темы, а теперь по любым вопросам.
– Понятненько.
– Что это тебе понятненько? – мрачно поинтересовалась мама.
– Вы с отцом игнорируете ее мнение, она саботирует ваши планы, – независимо отозвалась я.
И быстренько разорвала соединение.
Потому что я, конечно, независимая, самостоятельная и взрослая, но… Но пусть мама сначала перебесится!
Я походила по квартире. Проверила температурный режим и влажность у Татьяны в террариуме. Погладила гладкую треугольную голову. Повздыхала. Попила чаю.
Конфликт родителей и Урсулы – это так, ерунда. Понятно, что они хотят ей светлого будущего, но Урсуле, как по мне, достаточно и светлой головы. Она точно знает, чего хочет от жизни и как будет этого добиваться. Родителям тут не светит.
А вот сегодняшние клиенты не шли из головы.
Мы, наги, не слишком чадолюбивая раса. Процесс размножения и подбора партнеров у нас сопряжен с определенными сложностями и проблемами. Нет, мы способны заводить детей и с людьми, и с другими иными, иначе как вид давно выродились бы. Так что дело не в этом. Мы просто в принципе плохо размножаемы. И потому, например, любая пара, решившая завести ребенка (будь то пара нагов или смешанная), должна предъявиться старшим. Самые опытные из целительниц и предсказательниц общины посмотрят на ваши «генетические линии», на вероятное общее потомство. Просчитают совместимость, риски появления отклонений и дадут добро. Или не дадут. За взбрыки в этой области можно огрести неиллюзорных магических люлей, вплоть до принудительного ограничения репродуктивной функции: нечего рисковать благополучием и безопасностью общины.
И все эти сложности могли бы сильно испортить жизнь, но, к счастью, мы довольно хладнокровны в этом вопросе: есть дети – хорошо, нет детей – и так неплохо.
Это с одной стороны. А с другой стороны… учитывая как раз все проблемы, с которыми сопряжен процесс размножения у нагов, детство для нас неприкосновенно. Причинение вреда беременной или ребенку – табу. Раньше эта наша установка, наверное, касалась только нас самих, но давно расползлась на всех разумных в принципе.
