Kitobni o'qish: «Мастер ножей»

ЧАСТЬ 1. ТВЕРДЬ. Глава 1. Случай в таверне

«Таран» был лучшей таверной в Ламморе.

До этого дня.

Сейчас Старый Джеб, по слухам, собирается её продавать. И со всеми пожитками перебираться в Инневен или куда подальше. Вот только ума не приложу, кто её купит. Потому что теперь в городе никто не скажет: «Идём на „Таран“». Заведение в упадке, его огибают стороной за три улицы. Джеб кормится за счёт совсем уж редких гостей из отдалённых краёв, где не слышали россказней о том вечере…

Всё началось с воздушной пристани.

Наш город издревле расположен на перекрёстке воздушных потоков. И речь, как вы понимаете, не о западных ветрах, дующих в это время года. Через Ламмору проходит много транзитных путей. Пассажирских и грузовых. Ещё раз подчеркну – транзитных. У нас никто подолгу не задерживается. Люди прилетают и улетают. А мы остаёмся – с нашими кривыми улочками, ярусами каменных домов, громоздящихся на холмах, извилистыми лестницами, рекой, разрезающей город на две части, мостами и фонарями. С нашим вечным туманом, спустившимся с гор. Постоялыми дворами, представительствами гильдий и угрюмым Храмом Демиургов.

Я бы снёс пристань, если хотите знать моё мнение. Своего сброда предостаточно, а тут ещё и приезжий. Но это так. К слову.

А хуже всего то, что приезжают не люди.

Или не совсем люди.

А бывает – и вовсе невесть кто.

Пассажирский браннер причалил в тот день по расписанию. Существо размером с трёхэтажный дом, сферической формы, накрытое крупноячеистой сетью, к которой крепились стальными кольцами стропы, удерживающие вытянутую корзину. Браннеры смахивают на тех глубоководных рыб, что продаются по воскресеньям на рынке, – надутые шипастые мешки с выпученными глазами. Вроде, дорогой деликатес.

Ранним утром из тумана выдвинулись две тени. Вторая, менее массивная, оказалась корзиной – длинным овоидом, оснащённым тускло светящимися в предрассветной мути иллюминаторами. Сверху к корзине прилепилась надстройка, предназначенная для команды погонщиков.

Браннер двигался медленно. Едва заметно. Раздался утробный звук: то ли существо переваривало пищу, то ли подавало какой-то сигнал. Корзина застыла в метре от посадочной площадки. В корпусе образовался провал – вход в тамбур. Из него выдвинулся трап, скользнул деревянным языком к площадке и с глухим стуком опустился на неё.

Браннер завис.

Из открытой двери лился свет газовой лампы. На сходнях возникла тень погонщика с причальным канатом в руках. Привычным движением он набросил петлю на штырь и затянул в узел. И снова скрылся в тамбуре.

На площадку спустились трое. Их было трудно рассмотреть. Таможенник, делавший отметку в журнале прибытия, сказал позже, давая показания, что «их лица всякий раз другие». Мне понятно, что это охранная магия, очень сложная и дорогая, к ней прибегают немногие и в исключительных случаях. Расписавшись в отсутствии клади, пришлые двинулись вниз по винтовой лестнице, ведущей в город. Они достаточно быстро нашли постоялый двор, где остановились, оплатив номер на неделю вперёд. Я знаю этот двор и его хозяина. «Уют», третьесортная ночлежка, в которой живут воры и всякое отребье. Малолетние шлюхи приводят сюда клиентов. Хозяин, не спрашивая грамот и документов, швырнул на стойку ключ. Троица молча поднялась наверх.

Вы спросите, откуда я всё это знаю. Я ведь ничего не видел собственными глазами. Верно. Не видел. Добрые люди рассказали. А детали, вроде швыряния ключа, – работа моего воображения. Я хорошо изучил людей в городе и их привычки. Ремесло у меня такое. Я – мастер ножей.

Здесь придется сделать маленькое отступление.

Оговорку.

Мастер ножей есть в каждом городе. И всегда один. Профессия редкая, обучение долгое и трудное. Да ещё природный дар нужен. Склонность к магии воздуха. И рунам. И разрешение нашей гильдии, как же без него. Когда город хочет получить мастера ножей, местный властитель или совет старейшин делает запрос в Трордор, где живёт наш Магистр. А это, между прочим, за тридевять земель, на другом краю континента. Просьбу могут удовлетворить не сразу, а лишь через год или два. Это зависит от того, прошёл ли обучение новый мастер. А ещё луны и знаки должны одобрить связь города и мастера. Так что теперь вы понимаете, что всякий встречный-поперечный на это дело не годится. А также понимаете, насколько сильно я связан с Ламморой и как больно мне было, когда я её покидал.

Но об этом позже.

Горожане привыкли думать, что мы куём ножи, пусть и дорогие, снабжаем их рунами и продаём. Конечно, это товар для элиты. Нужны звонкие монеты, базовые магические навыки и владение короткими клинками. Это не совсем так. Мастера ножей занимаются не только этим. Мы – что-то вроде последней инстанции городских властей. Бургомистр или Совет прибегают к нашей помощи в экстренных случаях. Например, для поимки опасного преступника. Или охраны важного груза в дороге. Последнее, конечно, нежелательно, мы ведь не любим покидать пределы своего города, но никто от таких заданий не застрахован.

А ещё мы бережём Храм.

Вот в этом я вижу меньше всего смысла. Подумайте, кто в наш век нападает на Храмы Демиургов? Да и кто в них ходит вообще…

Итак, наши гости поселились в «Уюте». Браннер простоял на приколе три часа и ушёл без них. Хозяин двора впоследствии заявил, что постояльцы хлопот не доставляли. Они покинули комнату вечером, после смены второй стражи, и направились в «Таран», где в это время уже сидел я.

Если отмотать ещё немного назад и переместиться в речной порт сразу после полудня, мы увидим, как вверх по течению, попыхивая трубой, плывёт катер. Энергия пара используется жителями Трордора. Там магия соседствует с наукой, очень странное место. В наших краях паровая машина – дикость. Так вот. Катер причалил к третьему пирсу и изверг компанию ничем не примечательных людей. Их было около десяти. Общались жестами, слов произносили мало. Двигались слаженно, так что всякому было ясно, что это отряд. Покинув порт, они разделились, слившись с толпой.

Я в «Таране».

Вечер.

Собираются завсегдатаи. Подтягиваются портовые рабочие, наёмники, гулящие девки, игроки в грабл. Заглядывают и обычные пьяницы. Изредка на пороге возникают стражники. Берут по кружке глинтвейна, не спеша выпивают, пристально оглядывая зал, и бредут дальше – нести свою службу.

Пью горячий травяной отвар. Как всегда. Из года в год. Джеб наливает мне его, не задавая лишних вопросов. Мой столик в дальнем углу таверны неизменно свободен. Это мой пост. Три часа я обязан отсидеть за этим столиком. Чтобы меня было легко найти.

И меня нашли.

Только не люди бургомистра.

Совсем другие… люди.

Посетителей становилось всё больше. На улице моросил противный мелкий дождь, и горожане рассасывались по тёплым закуткам. Пылал камин. Звон посуды, громкий смех, гитарные переборы. Как сейчас помню. Я встал из-за стола. Направился к стойке, чтобы заказать суп из древесных грибов и поджарку. В этот момент всё и случилось.

Меня кто-то потянул за рукав.

Я замер.

Посмотрел вниз – и встретился взглядом с незнакомой мне женщиной. Она сидела в компании парней, которые мне сразу не понравились. Пахнуло от них чем-то нездешним, чужеродным. Словно не с Тверди они вовсе. А может, и не с Облаков, а откуда-то из-за горизонта… То было мимолётное наваждение. Накатило, подобно приливной волне, и схлынуло.

Вот только меня по-прежнему держали за руку.

И этот пристальный взгляд.

– Мы знакомы? – спросил я.

– Нет.

Голос у неё был глухим. Приятным. Как и внешность. Стоп. Внешность? Запомнить её не представлялось возможным. Стоит отвернуться – и перед тобой новый человек. С той же осанкой и комплекцией, но неуловимо изменившимися чертами.

– Чем могу быть полезен? – я всё ещё старался быть вежливым.

– Сядьте.

Я не шелохнулся.

Её голос был властным. А я не повиновался никому, кроме бургомистра Ламморы и руководства моей гильдии.

Женщина вздохнула.

И произнесла фразу, от которой меня мороз продрал по коже:

– Именем Завеи, Матери Ветров, заклинаю тебя, мастер ножей. Помоги.

Ноги подкосились.

Я сел.

– Тише. Не хватало ещё, чтоб остальные услышали истинное имя нашего мира.

Женщина больше не держала меня за руку. Слова, подчиняющие таких как я, были произнесены. От меня чего-то очень сильно хотели. Причём существа, которых я не знал, чьи намерения были от меня скрыты.

– Я шёл заказывать еду.

Женщина улыбнулась.

– И закажешь. Но сначала выслушаешь то, что я скажу.

Я кивнул.

– Говори.

Мы незаметно перешли на «ты». Нас сблизила Завея, Мать Ветров и Перекрёстков. Божество, которому поклонялись жители отдалённых уголков небесных архипелагов. Истинное имя нашего мира, имевшее надо мной власть. Теперь я обязан помочь – так меня учили. Это не является какой-то непреодолимой магией или подчинением разума. Нет. Просто каждый в Гильдии с детства впитал мысль о том, что человек, знающий имя мира, вправе руководить нашими действиями. Заповедь, если хотите. Но заповедь, которую все мастера ножей свято соблюдают.

– Мы проездом в Ламморе, – начала она. – Завтра утром нас не будет. Скажем так – появится некто, и он нас заберёт.

– Так в чём проблема? Я не проводник.

– Нам это известно. Нам нужна охрана.

Я скривился.

– От кого?

– За нами охотится отряд наёмников. Они уже в городе. Возможно, в этой таверне. Вот всё, что тебе нужно знать. Сделай так, чтобы я и мои спутники дожили до рассвета.

Она закончила.

И теперь испытующе смотрела на меня. Мы оба понимали, что у меня нет выбора. В силу традиций она получит то, что желает. Но были вещи, которые я знать всё же хотел.

– Кто они?

Женщина пожала плечами.

– Тебя не касается.

– Люди?

– Из вашего мира.

– Они владеют магией? Чем вооружены? Сколько их?

Женщина задумалась.

– Мы предполагаем, что за нами идёт около десяти человек. Обычные наёмники. Без сверхспособностей.

Я кивнул.

И направился за своим супом. В это время в «Таране» служанку дождаться нереально. И Джебу не до тебя – потоками льётся выпивка. Проще положить деньги на стойку и самому забрать у повара свой заказ.

Останавливаюсь.

Потому как затылком чую что-то неладное. Взгляд. И палец, замерший на спусковом крючке арбалета. Охранный амулет Гильдии всегда сообщает мне о таких вещах. Болт ещё не вспорол удушливое пространство таверны, но предчувствие уже поселилось во мне. Спасибо рунам.

Резкий разворот.

Я едва успел отбить стрелу кистевым щитком левой руки. Выбив искру, она срикошетила в соседний столик. Развалилась кружка с элем. Надо мной навис грозный бородатый детина с перекошенным от ярости лицом. Пришлось вырубить его ударом локтя в переносицу.

И выпустить первый нож.

Мужчина в дождевике, сидевший за три столика от меня, вскрикнул и поперхнулся собственной кровью. Ещё один, успевший сесть на моё место и достать иглострел, начал выбрасывать руку в моём направлении. Я послал второй нож. В грудную клетку. И тут же выхватил из набедренных чехлов дуэльные ножи. Вовремя. Справа возникла быстрая тень, оснащённая коротким мечом и топориком, который, вращаясь, отправился в полёт к моей голове. Ухожу с плоскости. Топор с хрустом вгрызается в стойку. Слышу, как отрывисто ругнулся Джеб.

Посетителей как ветром сдуло. Кто ломанулся к выходу, кто попрятался по углам да в стенки вжался. Правильно. Мне нужно место. И оценка противника.

Один, с мечом, уже рядом. Трое обходят сзади. Ещё двое слева. Двигаются осторожно. Вскользь отбиваю рубящий диагональный удар, перемещаюсь на нижний уровень и вгоняю нож в живот незнакомого бедолаги. Выкручиваюсь ему за спину – так, чтобы падающее тело оказалось между мной и бравыми молодцами у стойки. Уклоняюсь от кастета, ломаю чью-то руку с тесаком, перерезаю сонную артерию. Рисую в воздухе руну возврата и перенаправления. Метательные ножи сами собой покидают мертвецов, чертят широкую дугу и выбирают новые цели. Взмах – и вновь кто-то рухнул на доски, заливая их кровью. Поддев носком сапога табурет, швыряю в лицо последнего непрошеного гостя. Три быстрых шага, обмен связками ударов в диагонали и вертикали, и дело завершено.

Мои подзащитные даже не дёрнулись помочь.

Жуткое, доложу вам, зрелище представляла собой таверна. Ни в сказке сказать, ни пером описать. Хотя перьев у меня внушительный набор…

Руна возврата.

Ножи, встряхнувшись от крови, как живые, метнулись к бедренным и поясным чехлам. С лязгом втянулись в кистевой щиток лопасти баклера.

Таверна наполнилась звуками: причитаниями Старого Джеба, истошными криками молодой девки, шумом дождя за окном.

Внутрь уже вбегали стражи. В чернёных доспехах, с обнажёнными мечами. И их было много.

Если вы живёте долго в этом несовершенном мире, то понимаете, что у любого явления есть двойное дно. И правильность ваших поступков в тот или иной миг проверяется временем. То есть последующим анализом события с различных ракурсов.

Мой ракурс не совпал с государственным.

Вперёд выступил капитан Глиссад.

– Здравствуй, Ольгерд.

Его взгляд не предвещал ничего хорошего.

– Тебе придётся пройти с нами.

Компания, которую я столь эффективно оборонял, испарилась. Столик был пуст. Больше изменчивых посетителей никто не видел.

Глава 2. Дом с флюгером

Странников никто не ждёт.

Но они приходят в твой дом. Иногда задерживаются, иногда – нет. Чаще второе. Перекусят, обогреются – и прочь, в мир дорог, перекрёстков и пыльных ветров. Оставляя тем, кто их приютил, тоску по дальним путешествиям, скрипу колёс и дыму походных костров. Уж такие они странные люди. Странники.

Выдался солнечный, приятный во всех отношениях день.

На рассвете я встал, умылся, натянул рабочие штаны и холщовую рубаху. Час поупражнялся с ножами на манекенах. Место для тренировок у меня оборудовано на заднем дворе, рядом с кузницей. Грубо скроенные чучела, набитые соломой, вращающиеся столбы, ощетинившиеся деревянными обрубками и прикрученными к ним проволокой клинками, брусья, турник, импровизированные гири под навесом… Не знаю, зачем мне всё это. Я ведь уже не мастер ножей.

Теперь я свободный фермер.

Солнце ползёт к зениту. Ни облачка. Я пропалываю и окучиваю грядки с овощами. Выпрямляюсь. Отираю пот со лба тыльной стороной ладони. Отсюда открывается великолепный вид на мой дом – двухэтажный, дуб и тёсаный камень, с крутым скатом крыши, террасой, каминной трубой и флюгером, который я выковал сам три года назад. Обычные стрелки с буквами, обозначающими стороны света. Дом утопает в зелени сада. Вишни, яблони, абрикосы. Я не строил этот дом. И не сажал этот сад. Я всё это купил. А затем начал расширять, достраивать и облагораживать.

Под кустом смородины, замотанная в рубаху, лежит фляга с водой. Разматываю. Пью. Разминаю суставы.

Дико хочется есть.

– Ольгерд!

Иду к воротам. Так и есть. У правого створа неуверенно переминается с ноги на ногу Валдис. Мой сосед, один из немногих, с кем я общаюсь.

Снимаю грязную рукавицу и протягиваю ему руку.

– Спрашивали тебя, – говорит Валдис.

Пристально смотрю на него.

– Кто?

– Мужик какой-то. По виду – издалека.

Пожимаю плечами.

Может, клиент. Изредка у меня заказывают ножи. Отзвуки былой молвы. Приезжают из разных уголков королевства. Но, повторюсь, – изредка.

– Где он сейчас?

– В корчме сидит. Прибыл в закрытом экипаже сегодня ночью. Прямиком на постоялый двор.

Молчу.

– Что делать будешь?

– Ничего. Захочет – придёт. Я ни от кого не скрываюсь.

Валдис кашлянул.

– Что ещё?

– Он сказал… что ему нужен мастер ножей. Он думает – это ты.

Во мне поднялась волна злости.

– Таких здесь нет.

Поворачиваюсь спиной к Валдису и бреду к дому.

Невежливо.

Сосед ведь ни в чём не виноват. Мне просто не доставляют радости воспоминания о последних днях службы в качестве ламморского мастера. Всё, к чему меня готовили, рассыпалось в одночасье в тот злополучный вечер.

Помню, как стражники вели меня тёмными пасмурными переулками в резиденцию ярла Кима, наместника короля, с которым мы ещё недавно сидели в одном пиршественном зале. За одним столом. Ярл не был моим другом, но симпатизировал мне.

Не в тот вечер.

Резиденцию выстроили на холме в центре города – так, чтобы она высилась над всеми постройками. Ну, может, за исключением воздушной пристани. Холм окружала высокая каменная стена. Наша процессия пересекла Мост Первого Вдоха, соединяющий резиденцию с городом, и оказалась в обширном внутреннем дворе. Где-то внизу шумела вода горной реки, впадающей в могучий Твельд. Передо мной громоздились пять этажей главного здания, барельефом выступающего из отвесной скалы. Справа и слева тёмно-синее небо вспарывали остроконечные башни, занятые городской стражей и личной охраной ярла. Уступы и парапеты резиденции выглядели зловеще.

Меня подвели к ступеням парадного входа.

Врата с утробным металлическим гулом разомкнулись.

На ступени вышел Ким. Неверный свет фонарей исчертил его морщинистое лицо тенями. Краем глаза я приметил лучников – на стене, в нижних бойницах башен и на третьем этаже.

Меня боялись.

И подтягивали к месту судилища дополнительные силы. В том, что это было судилище, я уже не сомневался. А укрепил меня в этом незнакомец в дождевике, маячивший за спиной ярла. Он одевался в точности, как те ребята, что пали от моих клинков в «Таране».

Ким приблизился вплотную ко мне.

Глиссад предупреждающе поднял руку.

– Я бы не стал этого делать, ваша светлость. Он – мастер.

Ярл проигнорировал эту реплику.

– Ольгерд, – вкрадчиво начал он. – Я доверяю тебе. Ты знаешь.

– Да, ваша светлость, – я склонил голову.

– Брось. У нас возникли определённые… проблемы. Ты убил людей. И это – не моя воля. Тебе не поручали этого.

– Нет.

– Так в чём дело, Ольгерд?

Ветер швырнул мне в лицо пригоршню дождя. И пригоршню грядущей неизбежности.

– В Завее.

Я вкратце поведал о загадочной женщине и её спутниках. Всё это время человек в дождевике слушал и не вмешивался.

Ким вздохнул.

– Сколько видел зим, а всё не могу взять в толк: почему представители вашей гильдии слепо подчиняются этой фразе?

– Нам нельзя иначе.

– Почему?

Я пожал плечами.

– Так заведено.

Вперёд выступил человек в дождевике.

– Он прав, ярл, – голос незнакомца был тусклым, ничего не выражающим. – Преступники использовали древнюю формулу, которой подчиняются все мастера его гильдии.

Ким слегка повернул голову.

– И что нам теперь делать? Он напал на служителей короля. По закону я должен его казнить.

Человек в дождевике пожал плечами.

– Тогда, – последовали слова. – Его гильдия перестанет сотрудничать с Ламморой. К тому же, мастера ножей нельзя казнить. Таков обычай.

Ким хмыкнул.

– Тогда король казнит меня.

– Нет. Не казнит. Позвольте напомнить вам закон. В случае, если мастер Гильдии Ножей делает что-то недозволенное, его ссылают. От его услуг отказываются, он перестаёт быть тем, кто есть. Ольгерд должен покинуть Ламмору. Через семь лет вы получите нового мастера.

Ким поморщился.

И перевёл взгляд на меня.

– Прощай, Ольгерд. Ты служил городу верой и правдой. Но все люди совершают ошибки. Ты стал заложником своих рун и формул.

Такими были его последние слова.

Женщина, которую я защитил, оказалась разыскиваемой преступницей из другого мира. Она явилась через Дверь, расположенную где-то в Небесах. И она, как мне сказали позже, украла нечто важное в своём мире и попыталась протащить это к нам. Даже дети знают, что подобное запрещено. А я вмешался. И должен понести наказание.

У меня забрали дом. Банк Ламморы заморозил мой счёт. И в ту же ночь меня посадили в экипаж, следующий в одно из окраинных селений. В трёхстах стадиях от Ламморы. Ким сохранил наши жизни, но мою судьбу он изменил навсегда.

Я помню те минуты, когда собирал вещи. Мне позволили взять мои клинки, инструменты и одежду. Затем я направился в подвал. Туда, где жил Рык. Всё это время за мной неотступно следовал капитан Глиссад. Я подошёл к массивной тисовой двери, обитой броневыми пластинами, и взялся за засов.

– Ты собираешься выпустить его? – в голосе Глиссада панический ужас.

Я помедлил с ответом.

– Взять с собой.

– Нельзя.

Я резко развернулся.

– Это ещё почему?

– Ты больше не мастер. Тебе не положен рлок.

Я смерил капитана стражи насмешливым взглядом.

– Правда? Может быть, ты его заберёшь, Глисс? Поселишь рядом со своими детьми? Или отпустишь бродить по городу?

Глиссад открыл рот, чтобы возразить. А потом до него дошло значение только что сказанных мной слов. Я с удовольствием наблюдал за спектром чувств, сменявших одно другое на его лице. Недоумение, страх, паника, злость.

Наконец он сдался.

– Хорошо. Я подожду наверху.

Он с видимым удовольствием покинул подвал.

Я сдвинул засов и распахнул дверь. На меня пахнуло тьмой, холодом, псиной и сырым мясом.

Посылаю мысленный сигнал. Хозяин пришёл.

Из глубины комнаты донеслось утробное урчанье. Затем – клацанье когтей по каменному полу. В коридор выдвинулась морда – оскаленная лохматая морда твари, которой пугают детей перед сном. Пасть, усеянная рядами острых клыков, длиной не уступающих моим ножам. Льдисто-голубые глаза с вертикальными зрачками. Белая как снег шерсть. Мощная грудь и лапы.

Встречная волна тепла.

Ментальная волна.

Передо мной стояло самое опасное существо континента. Полярный рлок. Гибрид, выведенный и прирученный древними охотниками Гипербора и взятый на вооружение Гильдией Ножей. Хищник, созданный для охоты на других хищников. Вершина сухопутной пищевой цепочки. Рлоков в этом мире немного, они хорошо убивают, но плохо размножаются в естественных условиях. А ещё они обладают некоторыми психическими способностями. Растут вместе со своим хозяином, привязываясь к нему плотно и навсегда. Могут прожить не одну сотню лет – само совершенство. Вот только, если хозяин умирает – умирает и его рлок. Медленно чахнет. Не пьёт и не ест. Пока не издохнет. Такова природа этих чудовищ.

Я дал ему имя.

Рык.

И эта кличка полностью соответствует монстру, способную объединить звук и кинетическую ярость в одно целое – чтобы снести любую преграду на пути. Кому, как не мне, знать, что стальной дверью его не остановишь.

Мой единственный друг в Ламморе.

Так получилось.

Друг детства. Друг навсегда.

В холке рлок был мне почти по грудь. Ему было жарко во всех городах ниже полярного круга, поэтому я селю его в подвалах. Эти создания неприхотливы. Когда не спят или не едят – их разум витает в окружающих пространствах. Рыщет в поисках жертвы.

Горе тому, кого рлок выберет целью.

Или выберет его хозяин.

Я почесал тварь за ухом. И был награжден мысленным прикосновением.

– Пойдём, Рык. Мы уезжаем.

Глиссад вжался в стену, когда мы проходили мимо. Рык попробовал на вкус липкий страх, стекающий с капитана стражи, и поделился его частью со мной. Глиссад был хорошим солдатом. Закалённым в боях и не из робкого десятка. Просто у него в детстве была няня. И вьюжными вечерами она рассказывала ему жуткие сказки про рлоков.

А в моём детстве вместо няни был рлок.

Нас не провожали. Всем было ясно, что я не вернусь.

Ламморская ночь отшатнулась, и меня окружил жаркий день Мглистого Брода – моего последнего пристанища. Я заметил, что стою на террасе, держась за ограждение и уставившись в зелень сада.

Воспоминания схлынули.

Иду к колодцу. Налегаю на ворот, вытаскиваю ведро с водой. Жадно пью. Мою руки, лицо, шею.

И понимаю, что не один.

На террасе – седой мужчина лет пятидесяти. В поношенной дорожной одежде и островерхой шапке. Стоит вполоборота, я вижу заплечный мешок. Опирается на посох. Правда, посох не похож на те, что используют волшебники. Скорее, шест. Длинный, прямой. Без набалдашников, амулетов и прочей чепухи.

Я заглянул в его серые глаза.

И прочёл путь.