«Ритуалы плавания» kitobidan iqtiboslar, sahifa 2

Я был один! О да, на всем огромном судне, среди несметного числа живых человеческих душ, я был один – совсем один и в таком месте, где я вдруг устрашился Божьего суда, когда милость Его меня покинула. Я вдруг устрашился и Бога, и человека!

Я напомнил себе, пусть с опозданием, что одна праведная душа, одно праведное деяние, праведный помысел и тем более одно единственное дуновение небесной благодати значит несравненно больше, нежели все бесконечные мили объятых бурей вод и туманов, все леденящие душу необозримые дали, все это свирепое величие!

Да разве ты не был убежден в том, что тобою руководят не столько чувства, сколько разум? Разве не жило в тебе ощущение – нет, убеждение , что так легко воспринятая тобой система нравственных постулатов, подразумевавшая человека вообще, основана не столько на чувстве, сколько на игре интеллекта?

-Не знаю, сэр, как солнце ведет себя с этими джентльменами [Галилей, Коперник, Кеплер] на берегу, но у нас на флоте оно поднимается по небосклону.

Нынешней ночью я писал при свете весьма дорогой свечи. Мне, как ты знаешь, следует проявлять крайнюю бережливость, однако иного выхода не было, и хотя бы за этот расход меня следует простить. Именно в таких, как у меня, обстоятельствах — пусть даже человек в полной мере пользуется утешением, которое дает ему религия и позволяет его натура, — так вот, именно в таких обстоятельствах человеку нужен товарищ.

"Он прохаживается по шканцам с мушкетом, который одолжил у пропойцы-художника, и с помощью этого древнего оружия хочет напоказ застрелить альбатросы, несмотря на мистера Брокльбанка, мистера Кольриджа и все суеверия на свете! Живой пример того, сколь иррационален может быть философ-рационалист."

На берегу наказание исходит в конечном счете от монаршей власти. На море же наказание исходит от капитана, которого, в отличие от монарха, все видят воочию. На море страдает достоинство человека. Ты словно участвуешь в поединке – не странно ли?

Не тот поп, что в рясе, сэр, а тот, что и без рясы поп. Он отчаялся, это для меня очевидно. Но, сэр, я, как христианин, как смиренный сын Христовой церкви, хоть и удаленный от нее на значительное расстояние, берусь утверждать, что христианин отчаиваться не может !

Философия и религия – что они, когда вовсю ходит ветер и глыбами вздымается вода?

Деспоту не пристало обретаться там, где скверно пахнет.