Kitobni o'qish: «Наши фиолетовые братья»

Глава 1

Зрелище было величественным и нереальным. Сорок четыре планеты вращались вокруг звезды по единой орбите, на равном расстоянии друг от друга. Небесные тела казались калиброванными шариками в гигантском подшипнике. Такого уникального явления не наблюдал еще ни один человек. Вернее, не наблюдал раньше. Например, десять минут назад.

Капитан корабля-разведчика Борисов стоял перед обзорным экраном и гадал, что же он видит. Планеты были до такой степени похожи, что принять это за бред казалось наиболее разумным. С другой стороны, видения, посещавшие свихнувшихся от одиночества космонавтов, имели обычно менее вычурные формы: люди слышали странные голоса, гоняли по кораблю чужих, вступали в контакт с несуществующими межзвездными цивилизациями… Но о «подшипниковых» планетных системах не упоминал пока никто, Борисову предстояло стать первым. Впрочем, изображение сорока четырех сине-зеленых шариков фиксировалось бортовым компьютером, а машина не была подвержена психическим заболеваниям.

Борисов покосился на голограмму компьютерной модели и вздохнул.

«Сорок четыре, и все как на подбор, – подумал он. – С какой начать?»

По мере того как корабль приближался к планетному кольцу, капитан все больше убеждался в абсурдности развернувшейся перед ним картины. По данным корабельного кибермозга, планеты имели почти одинаковую массу, угловую скорость вращения, наклон оси и прочие параметры. Расхождения составляли какие-то доли процента. Правда, результаты видеонаблюдения трех ближайших планет свидетельствовали о том, что рельеф и рисунок континентов отличаются, но состав атмосферы, двуединство суши и океана и преобладающий вид белковой жизни были очень даже схожи. Более подробную информацию можно было получить лишь после высадки. С такого расстояния даже мощные оптические системы корабля не могли наполнить электронный мозг достаточным количеством «пищи для размышлений».

– «Кореец», я сплю? – наконец обратился Борисов к кибермозгу.

– Нет, мастер Борисов, – спокойно ответил компьютер. – Вы бодрствуете уже двенадцать часов тридцать четыре минуты. Если верить энцефалограмме.

– А что у меня на энцефалограмме в данный момент? – поинтересовался капитан.

– Сплошные пики, – ответил кибермозг. – И вообще вы на грани срыва. Если будете так нервничать, очередная медкомиссия спишет вас на Землю.

– Значит, я не сплю, – снова уточнил космонавт.

– Нет, – терпеливо отозвался корабль.

– Точно?

– Абсолютно.

– И здоров?

– Не считая переутомления?

– Не считая.

– Практически здоровы. Что же касается вашего гормонального фона…

– А с ним что? – насторожился Борисов.

– Слегка повышено содержание андрогенов, – пояснил компьютер. – Но это в расчет можно не брать. Я подкорректирую рацион. Снижу количество белковой пищи.

– Я тебе снижу! – пригрозил капитан.

– Реакция адекватна, – заметил кибермозг. – Следовательно, ваши опасения за собственное психическое благополучие напрасны, мастер. Вы здоровы.

– Хитрец, – капитан улыбнулся. – Тебя программировали неглупые люди.

– Да, – согласился компьютер, – не космонавты.

Борисов издал короткий смешок и вернулся к созерцанию приближающихся гигантских «четок». Направление, выбранное кораблем, его устраивало. Если честно, он так и не решил, на какую из планет совершить первую высадку. Впрочем, сомнения развеялись сами собой. Черный корпус разведчика развернул короткие крылья и сложил носовые щиты в подобие птичьего клюва. Теперь корабль был вполне обтекаем и способен использовать атмосферу как поддерживающую среду.

Сверкнули тормозные двигатели, и разведчик начал снижение. Когда гравитационное поле планеты стало ощутимым, корабль перешел на антигравитационную тягу. Дальнейший путь до поверхности он преодолел плавно и бесшумно.

– Хорошая работа, – похвалил капитан электронного пилота.

– Разве бывало иначе? – самодовольно спросил кибермозг.

– Хвастливый пучок проводов!

– Только ли? – иронично спросил компьютер.

– Только ли хвастливый? – поинтересовался командир.

– Только ли проводов? – уточнил корабль. – А как назвать девяносто два килограмма бесполезной органики? Отбросами?

– Святое не тронь, – сказал капитан. – Анализ атмосферы провел?

– Двадцать один процент кислорода, семьдесят восемь азота, остальное – всякая гадость, – по-прежнему слегка развязно ответил кибермозг.

– Включи деловой режим, – потребовал Борисов, – и охарактеризуй «всякую гадость» подробно.

– Четверть процента углекислого газа, девять десятых аргона, водород, гелий, неон…

– Стоп, – перебил его капитан. – Я не прошу читать мне лекцию по составу земной атмосферы. Мне нужен анализ этой газовой оболочки.

– Я в деловом режиме, – заверил компьютер. – Это и есть анализ. Двадцать один процент кислорода…

– Достаточно, – вновь оборвал его Борисов. – Сорок четыре Земли в семидесяти парсеках от Солнечной системы… Это же сенсация… Как здесь с силой тяжести?

– Ровно одна единица.

– Мог бы и не спрашивать, – сам себе пробормотал капитан. – Флора и фауна тоже наверняка подойдут. Прямо-таки мечта переселенца, а не планета. Вернее, планеты. Сорок четыре штуки. Просто невероятно! «Кореец», ты понимаешь, что мы с тобой натворили? Колумб с Магелланом в гробах перевернутся от зависти!

– Мы пока не были на прочих планетах системы, – осторожно возразил корабль. – Да и эту толком не исследовали. Как насчет бактерий или вирусов?

– Сделаем прививки, – отмахнулся Борисов. – А что касается остальных, разве ты не видишь, что они практически такие же?

– Регистрирую посадку, – вместо ответа заявил «Кореец». – Начинаю сбор данных.

– Подготовь скафандр и катер, – потребовал капитан.

– Инструкция запрещает космонавтам-разведчикам покидать корабль. Это дело исследовательских групп.

– Как ты не понимаешь! – с досадой воскликнул Борисов. – Если я не выйду из корабля, я не стану первооткрывателем! По правилам Службы Регистрации Новых Земель я должен сделать по поверхности хотя бы один шаг! Иначе я останусь всего лишь наблюдателем!

– Это даст вам право назвать все сорок четыре объекта по собственному усмотрению, – сказал кибермозг.

– Но не даст права собственности на эти Земли! – Капитан отчаянно помотал головой. – Нет, мой металлокерамический друг, мы облетим все сорок четыре шарика, и на каждом я оставлю свой след. Я буду самым богатым человеком во Вселенной.

– Вы на службе, – напомнил корабль. – По закону вам полагается четверть от найденных Земель. Остальные станут собственностью Корпорации.

– А я уволюсь, – заявил Борисов. – Вот прямо сейчас!

– В таком случае из капитана вы превратитесь в пассажира, и я, оставаясь служащим Корпорации, запрошу с вас плату за пользование кораблем в том же самом размере.

– Три четверти за аренду этого корыта?! – возмутился капитан. – Имей совесть!

– Я бы запросил и больше, но закон о коммерческих предприятиях запрещает брать за услуги более семидесяти пяти процентов от суммы сделки, – невозмутимо ответил кибермозг. – К тому же, если вы уволитесь прямо сейчас, на всех остальных планетах я не позволю вам покинуть борт корабля.

– Ладно, – сдался Борисов, – десять планет – это тоже неплохо…

– Одиннадцать, – уточнил корабль. – С таким капиталом вы все равно станете богатейшим человеком всех времен. Скафандр готов, мастер. Удачной вам разведки.

– Следи за местностью, – приказал капитан. – Если заметишь что-то подозрительное, накрывай меня силовым полем.

– Непременно. – Кибермозг, видимо, снова отключил «деловой режим». – Разрешите прямо сейчас?

– Опять шутишь?

– Мои датчики фиксируют подозрительное движение во всех диапазонах, – пояснил корабль. – К нам приближается нечто водно-белковое, о двух ногах, двух руках и одной голове.

– Что же ты сразу не сказал, что планета обитаема? – Борисов с досадой стукнул кулаком по подлокотнику. – Ты что, не видел с орбиты городов?

– Нет, – признался корабль. – Ни городов, ни деревень.

– Но приближающийся – человек?..

– Не могу утверждать, но какой-то теплокровный гуманоид, это точно.

– Разумный?

– Радиопереговоров он не ведет, по внешнему виду – нецивилизован… – Компьютер словно бы задумался. – Но идет на нижних конечностях. А в верхних держит подобие оружия.

– Совсем хорошо… – Капитан был крайне огорчен. – Может быть, он подает какие-то сигналы жестами? Проанализируй мимику, пока есть время.

– Он уже близко, – сообщил кибермозг. – И, по косвенным признакам, не агрессивен.

– Тогда я пошел. – Борисов нехотя поднялся с кресла. – Не забудь прикрыть меня полем.

Он заранее поднял правую руку в приветствии и спустился по пологому трапу на мягкую густую траву…

Глава 2

– Ну? – спросил Матвей не оборачиваясь.

– Да, – также не оборачиваясь ответила Дарья.

Они прекрасно друг друга поняли и молча продолжали пялиться на медленно вращающиеся полушария, каждый на свое: Дарья – на южное, по-женски теплое, но бессмысленно перенасыщенное зеленью, Матвей – на северное, суровое и заснеженно-скучное.

Разговор был окончен, причем нельзя сказать, что это была их самая короткая беседа. Случались и короче. Прежде они предпочитали не говорить вообще и обходились одними кивками. Иногда они позволяли себе что-нибудь вроде движения бровей или взмаха ладонью – разумеется, крайне редко, лишь в тех случаях, когда требовалось выразить нечто неописуемое. Однако со временем оба пришли к мысли, что лучше все-таки произносить слова – и слышать чужие слова в ответ, – чем постоянно друг на друга смотреть. В итоге кресла были повернуты спинками, а видеопроекторы объемного изображения, закрыв полумаской глаза, избавили их от необходимости видеть друг друга даже во время прямого исполнения обязанностей. Реплики, которые им приходилось слышать взамен, были не слишком большой платой за такой комфорт.

– Хох! – выдохнул Матвей.

– Ау-у… – вопросительно протянула Дарья.

Изумление напарника ее заинтриговало, и она бросилась – в том смысле, что соизволила поднять ножку и аккуратно придавить плоским каблуком широкую кнопку, – бросилась проверять отчет Анализатора. Еще ей пришлось снять шлем, а это было равносильно падению на дно стометрового колодца.

Сознание не сразу отреагировало на смену декораций. После бесконечно плывущих к горизонту виртуальных пейзажей неподвижность пластиковых стен казалась абсурдной. Впрочем, адаптация прошла успешно, и чувство ненависти к замкнутому пространству отступило. Быстро, но недалеко. Для надежности Дарья на секунду зажмурилась, а когда открыла глаза, ей было уже по силам сосредоточиться на суровой реальности оперативного зала… Множество пустующих кресел, несколько покрытых пылью устаревших мониторов, пара главных и несколько вспомогательных пультов. Экран Анализатора занимал всю правую стену просторного помещения.

Пресловутый кибермозг либо перегрелся, либо действительно обнаружил нечто необычное. Во всяком случае, судя по хамской гиперболе на мониторе, он был удивлен не меньше Матвея. Слава богу, ни корчить рожи, ни махать руками он не умел. Кроме того, что эти органы у него отсутствовали, сам Анализатор находился вне поля зрения, если верить ремонтной ведомости – где-то под нижним уровнем, за какой-то толстой створкой, да еще с какими-то там интеллект-замками… Ну и слава богу.

Говорить он, правда, мог, но с этой проблемой бессменные дежурные справились быстро: та же ремонтная ведомость подсказала, какие из панелей внутренней обшивки воспроизводят звуки, а уж случайно залить горячим кофе тридцать шесть микрочипов было делом техники.

Если бы не эта превентивная мера, Анализатор сейчас наверняка бубнил бы что-нибудь вроде: «Обратите внимание на показатели психомоторики, обратите внимание на аномальный пси-фон, обратите особое внимание на суммарный индекс массы, срочно введите задание на идентификацию…»

Что следовало предпринять, было понятно и без комментариев – по лихим разноцветным кривым на экране, а что касается срочного задания, так Дарья уже спохватилась: отвлекла пальчики от поглаживания подбородка и утрудила их нажатием на несколько клавиш. Ботинком здесь было не справиться.

– Хох! – на этот раз по-молодецки задорно повторил Матвей.

– Ну! – многозначительно улыбаясь, ответила она.

Еще немного, и они бросились бы целоваться. Впрочем, это только так, слова… Подойти друг к другу ближе чем на два метра их не заставил бы даже Всемирный потоп, а тут был всего лишь аномальный горб на линии суммарного индекса, попросту – девяносто два килограмма неучтенного мяса. Лишнее туловище. Вряд ли это была антилопа или стая юной форели – судя по результатам анализа, мясо умело думать.

Во весь главный экран развернулась тошнотворно знакомая заставка, и дежурные, одновременно издав «кхм-кхм», одновременно же потянулись к пультам. Вялый, словно неизлечимо больной орел – эмблема Исследовательского Отдела Объединенных Военно-Космических Сил – указывал сточенным клювом куда-то себе под хвост. Там не было ничего примечательного, кроме лап, судорожно притянутых к раздутому от скверной пищи животу, и бегущей строки мелкого текста:

«На линии майор ОВКС Калашников. База 13! Когда наладите нормальную связь, дармоеды? Вы что там, *** (скорректировано авторедактором: спите) круглосуточно?! Если будете так нести службу, я сам *** (скорректировано авторедактором: с вами пересплю)!»

Дарья наморщила носик и опустила мизинец на клавишу. Матвей сделал то же самое, хотя нужды в этом уже не было. Просто так сделал, из принципа. Спустя четыре секунды майор Калашников получил фото: Даша и Мотя стоят по стойке «смирно», касаясь друг друга – в пределах устава – тыльными сторонами ладоней. Изображению соответствовала подпись:

«На линии База 13. Оперативная пара слушает, господин майор. Наладить видеосвязь пока не удается. Происшествий за время несения службы не случилось».

Эту картинку и этот рапорт Калашников получал уже пять лет. Он мог бы просто загружать шаблон из архива, однако считал это ниже своего достоинства. Он как-никак был начальником. Правда, не очень крупным.

«Ах, не случилось, *** (скорректировано авторедактором: лица, ведущие антиобщественный образ жизни) *** (скорректировано авторедактором: лица, подвергнувшиеся насилию в грубой форме)?!! Происшествий у вас не случилось, да?!»

Матвей вздохнул. С отсылкой шаблона он опоздал, значит, набирать ответ предстояло ему.

На мониторе Калашникова под картинкой с замершими дежурными поползла строка:

«Виноваты, господин майор. Информация пришла только что. Нештатные показатели по двенадцати разрядам, данные уже отправлены».

«Да не нужны мне ваши *** (скорректировано авторедактором: бывшие в употреблении) данные! Я и без вас все знаю. Короче, дармоеды, гости к вам пожаловали, ясно? Сейчас корабль висит на дальней орбите, и он в любой момент готов включить третью космическую. Такое впечатление, что он чего-то опасается. Но факт кратковременной посадки зафиксирован. Кого-то к вам подкинули – либо одного большого, либо двух маленьких. Сами там разбирайтесь. За инструкцию ни шагу! Связь через два часа. Определить тип и характер этого *** (скорректировано авторедактором: лица, склонного отправлять физиологические потребности нетрадиционным способом), понятно? Кроме того – вооружение, экипировку и наиболее вероятную цель прибытия…»

– А родинки у него на заднице не посчитать? – буркнул себе под нос Матвей.

Майор, словно услышав, снова перешел на восклицательные знаки:

«Даю вам час, дармоеды!! И полный отчет мне через пять минут!! И связь чтобы сделали к утру! Когда оно там у вас наступает?! Хватит уже дембельских открыток! Хочу наблюдать вас в натуральном виде! Может, вас там уже трое?! Или, наоборот, один остался?! Через два часа чтоб было все!! Отбой, *** (пометка авторедактора: аналоги не найдены; в основном словаре корень отсутствует; искать во вспомогательных?)».

Дарья удрученно покачала головой и щелкнула по клавише. Реплика напарника была настолько неожиданной, что она, все еще находясь под впечатлением, растерянно произнесла:

– Не у него родинки считать. У них. Два маленьких.

Она это сказала тоже будто бы для себя, тем не менее Матвей откликнулся:

– Один большой. Тысячу ставлю.

– Ставлю три, – сказала Дарья.

Не сговариваясь, они синхронно развернули кресла и несколько минут просто смотрели друг на друга. Они не виделись около часа – с того момента, как, пряча глаза, вошли по разным коридорам в оперативный зал и уселись на свои места. Они не виделись почти четыре года – с того самого времени, когда решили, что будут общаться при помощи междометий. Каждый из них почти забыл, как выглядит напарник, а потому они смотрели друг на друга не отрываясь. В этом даже было что-то трогательное. Ни Матвея, ни Дарью волна минутной слабости, конечно, ни в какие подозрительные океаны не увлекла, но они почему-то так и не отвернулись.

За их спинами мерцали никому не нужные слова:

«Майор ОВКС Калашников: линия закрыта.

База 13: линия закрыта».

– Осталось пятьдесят три минуты, – с трудом разлепив губы, произнесла Дарья.

– Все равно не успеем. – Матвей едва заметно улыбнулся. Это означало, что внутри у него все поет, пляшет и взрывается разноцветными фейерверками. – Ладно, выйду на поверхность, гляну…

– Я пойду, – по привычке возразила она.

– Нет я, – сказал он подчеркнуто спокойно.

– Жребий.

– Как всегда…

Глава 3

Обычно Борисов доверял оценкам кибермозга, но в этот раз «Кореец» оплошал: гуманоид вел себя достаточно агрессивно. Стоя под защитой силового купола, размышлять об относительности выводов, которые делает электроника, сталкиваясь с непредсказуемой органикой, было легко и приятно.

Неизвестный организм в мешковатом скафандре явно внеземного покроя замер метрах в ста от мастера, угрожающе выставив упомянутое «Корейцем» «подобие оружия», и чуть присел. Этот реверанс вполне мог оказаться эквивалентом земной позиции для стрельбы, например, с колена, и Борисов невольно потянулся к кобуре. Чужак исполнил замысловатый пасс правой верхней конечностью, и ствол оружия начал светиться тошнотворно-зеленым. Теперь все стало ясно и без комментариев. Мастер лихо, как в кино про арктурианских козопасов, выдернул из кобуры пистолет и направил его на противника. Ружье пришельца выплюнуло сгусток какой-то ядовито-зеленой мути, но силовой купол поглотил заряд и на мгновение отключился. Оружие Борисова относилось к поколению «интеллект-ган» и реагировало на подобные фокусы без задержки. В паузу между отключением и повторной активацией купола уложилось целых восемь импульсов. Правда, гуманный мастер Борисов взял слишком низкий прицел, и чужака всего лишь окатило волной грязи, которую энергозаряды выбили из болотистой почвы в метре от его ног.

Борисов не видел выражения лица или морды пришельца, шлем инопланетного скафандра был непрозрачен, но в движениях чужака угадывалось замешательство. Видимо, для очистки совести пришелец выстрелил еще раз, но, когда силовое поле справилось и с этим зарядом, от агрессивности незадачливого стрелка не осталось следа. Он выпрямился, затем четко, словно полжизни провел на строевом плацу, повернулся кругом и побежал к ближайшему скоплению невысоких кривых деревьев. Чрезвычайно гордый собой, Борисов сунул пистолет на место и, забыв, что облачен в скафандр, оглушительно свистнул.

– Мастер, я вынужден уйти на орбиту, – неожиданно заявил корабль.

– Не понял, – удивленно сказал Борисов, еще не оправившись от звона в ушах.

– Инструкция девятьсот двадцать, – с точки зрения Борисова, ничего этим не объясняя, пояснил кибермозг.

Капитан обернулся и обнаружил, что силовое поле вокруг него исчезло, а корабль плавно поднимается вверх.

– Эй, «Кореец», ты чего? – растерянно пробормотал мастер. – А как же я?

Ответа не последовало. Где-то высоко в небе раздался едва слышный хлопок – это корабль перешел с гравитяги на реактивное ускорение – и одинокого, брошенного на незнакомой планете Борисова придавила полипластовая плита тишины. Все еще пребывая в состоянии шока, мастер уселся на траву и машинально щелкнул зажимами шлема. Прозрачный колпак, падая, ударился о плечо и, отскочив, укатился куда-то в болотные кочки. Искать его не было никакого желания. В эту трудную минуту единственным желанием Борисова было выпить или хотя бы закурить. Мрачные мысли неслись по траншеям извилин одна за другой, сливаясь в омерзительно грязный поток. Один, без пищи, воды и аптечки, на абсолютно неисследованной планете, да еще в компании воинственных чужаков. То, что приседающий стрелок был один, Борисова не утешало. Это мог быть разведчик, заплутавший охотник, просто любитель прогулок, и где-то поблизости вполне могли затаиться его многочисленные приятели. Кроме того, мастер не знал, можно ли пить здешнюю воду, есть ли живность, да и вообще, не вредно ли дышать этим странным воздухом? Ведь корабль так и не закончил анализ…

Борисов поймал себя на том, что невольно приклеил ярлык «странный» ко вроде бы ничем не примечательному воздуху. «Двадцать один процент кислорода», – вспомнил он бормотание кибермозга. Ничего странного в общем анализе атмосферы не было. Мастер потянул носом. Ему чудился какой-то знакомый запах, но уловить его в той пропорции, чтобы уверенно сказать «это то-то», Борисов пока не мог. Он встал на четвереньки и понюхал траву. Она пахла почти как на Земле, но гораздо сильнее и чище. И отнюдь не странно. Мастер, по-прежнему на четвереньках, переместился ближе к высоким кочкам. Здесь странный запах усилился и начал обретать завершенность. Борисов протиснулся между травянистыми буграми, прополз по их лабиринту еще метров пять и наконец обнаружил то, что искал. Болотная жижа, проступавшая между кочками, источала бодрящий аромат этилового спирта. Мастер осторожно зачерпнул верхний, наименее мутный слой жидкости и с умилением поднес сложенные ладони к лицу. Пить эту гадость он, конечно, не собирался. Во-первых, ее для начала следовало хотя бы профильтровать, а во-вторых, спирт мог оказаться и древесным, по запаху этого было не определить. И все же шестое чувство подсказывало Борисову, что неожиданный подарок местной природы вполне годится для приема внутрь. Он с сожалением выплеснул жижу на землю и небрежно вытер ладони о траву.

Планета Борисову начинала нравиться.

Он, уже по-хозяйски, окинул взглядом окрестности и с удовлетворением отметил, что болото простирается до того леса, где скрылся чужак. Мысль о чужаке немного охладила исследовательский пыл мастера дальней разведки, но профессиональная жилка пульсировала с нарастающей силой, и Борисов быстро справился с сомнениями. Раз Корпорация доверила такое ответственное дело не кому-нибудь, а именно ему, мастеру дальней разведки Борисову, значит, в него верили, его ценили и уважали. Борисов просто не имел права пасовать перед такими незначительными трудностями, как сбой в работе корабельного кибермозга. Он был лучшим разведчиком Корпорации! Возможно, он был лучшим разведчиком в принципе, единственным и неповторимым!

Борисов шагал широко и уверенно, совершенно не спотыкаясь о высокие кочки. С каждым шагом его тело наливалось силой, а все тревоги съеживались, как пережаренные тефтели, и тонули в соусе отличнейшего настроения.

На опушке леса мастер решил на минутку остановиться, чтобы напоследок сделать еще пару глубоких вдохов, но запах благодатных испарений уже остался позади. Борисов с огорчением оглянулся и покачал головой. Отсюда, с небольшого возвышения, было видно, что болото гораздо обширнее, чем казалось вначале.

– Э-эх! Грехи наши тяжкие! – радостно крикнул Борисов и рассмеялся.

Навстречу новым открытиям он двинулся, уже не сожалея об оставшихся за спиной природных резервуарах. Мастер чувствовал, что Фортуна повернулась к нему лицом всерьез и надолго, а неприятность с «Корейцем» на самом деле была ироничной, но доброжелательной ухмылкой самой Судьбы. С душою, полной приятных предчувствий, Борисов покинул опушку и вошел под сень раскидистых крон.

Лес действительно встретил мастера новым сюрпризом. Стволы уродливых кривых деревьев сочились янтарной смолой. Памятуя о предыдущем опыте, мастер осторожно обмакнул мизинец в одну из тягучих капель и поднес палец к носу. Этот запах ему был незнаком, но так же, как и аромат болотной жижи, не вызывал никакого опасения. Разведчик смело расправил плечи и лизнул смолу. Вкус у древесной слезы был просто божественным. Борисов тщательно обсосал мизинец и потянулся за новой порцией, но в этот момент в его голове взорвался ярчайший фейерверк, и мастер почувствовал, что превращается в нечто запредельно величественное и всемогущее.

Теперь он был не просто мастером разведки, а Мастером всего! Созданием высшего порядка, которому подвластны «и ход светил, и движение подземных гад»! Его могучая сила определенно вела происхождение от энергии Большого Взрыва, а понимание механики вселенских процессов Борисову давали мудрые Черные Дыры. Теперь ему, еще пять секунд назад – скромному разведчику, было по плечу абсолютно все! Он напряг могучую шею и повернул наполненную невероятными знаниями голову в ту сторону, куда уполз жалкий инопланетный червь. Этот выкидыш природы с примитивным оружием в дрожащих конечностях. Эта одноклеточная протоинфузория – Борисов прислушался к звучанию: слово было необычным и загадочным, но мастеру оно понравилось, – да, эта протоинфузория межзвездных трасс!

Борисов положил стомегатонную руку на кобуру своего сверхгалактически мощного пистолета и направил сильнейшие во всей Вселенной стопы в глубь леса.

Жалкие бессмысленные растения уважительно расступались перед Покорителем Пространств, а испуганный ветер указывал Мастеру Всех Стихий верный путь. Вообще-то в глубине сознания Борисова еще теплилась искра критичной оценки действительности, и под спудом новых достоинств шевелилась мысль о том, что ветер в густом лесу должен лишь шелестеть желто-зеленой листвой, а не дуть у самой земли, но Главному Разведчику Мегавселенной было не до глупостей. Он еще раз обмазал мизинец смолой ближайшего дерева и, лишь когда закончил его облизывать, понял, что и деревья и травы вокруг не совсем те, что были в начале пути. Да и небо, недавно пронзительно синее и безоблачное, почему-то приобрело серый цвет, словно его заволокли облака. Величайший Борисов всего Человечества с удивлением посмотрел на влажный, розовый после обсасывания палец, затем перевел взгляд на ближайшую группу деревьев и остановился.

В механизме вращения Галактики скрипнула какая-то шестерня, и, услышав этот звук, Мастер по Ремонту Галактических Приводов невольно обернулся. Позади остались те самые сочащиеся янтарем деревья, ясное небо и трава, благоухающая белой пыльцой соцветий. До чутких ушей Композитора Вечности донесся еще один звук, на этот раз мелодичный, и Великий Настройщик Суперструн Вселенной снова посмотрел вперед. Там деревья ничем не сочились, небо было хмурым, а трава пожухшей.

– Если мне подвластны целые миры, то почему я не могу свободно перемещаться по временам года? – пробормотал себе под нос Борисов. – Из лета в осень, например…

Последние слова он произнес почему-то неуверенно. Для высшего существа это было в диковинку. Борисов мощно вдохнул прохладный воздух и уверенно зашагал по новому лесу. От стотонной силищи его могучего тела через десяток-другой шагов осталось всего тонны три, а еще через сотню – жалкие девяносто два килограмма и головная боль. Мастер корпоративной разведки устало сел на жесткий мох и, обхватив голову руками, тяжело вздохнул. Отзвуки голосов Вселенной еще носились под сводами залитого свинцом черепа, но теперь они не ободряли, а угрожали. Борисов чувствовал себя страшно одиноким, потерянным и жалким. Совсем как тот инопланетный проточервь. От мысли о чужаке мастера пробрала нешуточная дрожь. Это дьявольское отродье бродило где-то неподалеку! И, возможно, искало его, мастера Борисова!

Он лихорадочно расстегнул кобуру и вынул пистолет. Оружие выпало из дрожащих рук, а когда Борисов поднял его и попытался снять с предохранителя, выпало еще раз. Мастер схватил свою единственную надежду обеими руками и прижал к груди. Теперь пистолет не пытался бросить хозяина на произвол судьбы, но стрелять из такого положения было бы неразумно. Разве что с целью самоубийства, однако «интеллект-ганы» знали своих хозяев и не могли причинить им вреда. В отличие от армейских моделей, гражданское оружие конструировалось с существенными ограничениями.

«Нельзя оставаться подолгу на одном месте!» – пришла тревожная мысль. Мастер поднялся на дрожащие ноги и нетвердым шагом побрел вперед. Дороги он не разбирал, поскольку страх перед неведомой угрозой толкал его в спину не хуже того странного ветра в «янтарном» лесу. Борисов быстро выбивался из сил, но стоило ему остановиться, как его охватывал безотчетный ужас. Побороть такого грозного противника мастер был не в состоянии. Даже вновь столкнуться с чужаком казалось более предпочтительно, чем одолевать это наваждение. Борисов падал от усталости, снова вставал, шел вперед и снова падал. Когда силы окончательно покинули его изможденное тело, деревья неожиданно расступились, и мастер рухнул на мелкий горячий песок.

Несколько минут он лежал в полузабытьи, но потом все же открыл глаза и застонал. Нет, не от боли в натруженных мышцах и не от голода или жажды. Просто песок, на котором лежал мастер разведки, простирался до самого горизонта, а еще он был подозрительно непохож на обычный кремниевый прах камней и гор.

Борисов, окончательно махнув рукой на здоровье, слизнул с губ несколько песчинок, попробовал их разжевать и сначала заплакал, но затем сел на колени и расхохотался. Он вдруг понял главное.

Даже если бы не сбежал «Кореец», улететь с этой планеты Борисов не смог бы никогда. Она была откровенной, но непреодолимо притягательной ловушкой.

Мастер мечтательно взглянул в пустынную даль и медленно пересыпал из ладони в ладонь крупинки странного песка. Сквозь его пальцы, приятно шурша, просыпалась примерно полугодовая зарплата мастера разведки. Если, конечно, продать эту пригоршню золотишка на черном рынке…