Kitobni o'qish: «Кровавый след Марии-Антуанетты»

Глава 1
Французский след

Гнев

Недалеко от Английской столицы располагался старинный особняк. Это было великолепное трёхэтажное здание, главный фасад которого был украшен двумя рядами красивых коринфских колонн и широкой гранитной лестницей, обставленной скульптурами ужасных чудовищ, ведущей прямо на бельэтаж. Дворец был надёжно спрятан среди пышной растительности. Его восточный фасад примыкал к искусно обустроенному пруду, обильно заросшему тонкими листьями рдесты и водными лютиками, с каскадом великолепных фонтанов.

В расположенной на западном фасаде закрытой и просторной лоджии, опирающейся на шесть богато украшенных лепниной колонн, в кресле у самого окна, любуясь прекрасным видом обширного парка, горделиво восседал хозяин этого великолепного дворца. Он был человеком состоятельным и наделённым тонким эстетическим вкусом. О чём ярко свидетельствовало роскошное убранство комнат особняка. Всё здание переполняли произведения искусства. Картины фламандских мастеров соседствовали со средневековыми савойскими гобеленами, античная скульптура уживалась с бесценными вазами китайского фарфора. Огромная библиотека, особая гордость хозяина, состояла из многих сотен бесценных изданий. Дополняла богатое внутреннее убранство дворца старинная мебель известнейших итальянских мастеров эпохи Возрождения. При этом вся эта роскошь была размещена с большим вкусом. Даже лоджия, в которой пил утренний кофе хозяин, была превосходно обставлена. Миниатюры в позолоченных рамках, саксонский фарфор, небольшие античные мраморные статуи были представлены в таком количестве, что превращали лоджию в настоящее музейное хранилище. В отделке лоджии гармонично сочетались различные стили. Центром её был огромный камин, облицованный цветными изразцами, на котором находились массивные бронзовые часы, выполненные в виде средневекового замка, с большим циферблатом на внутреннем донжоне.

Хозяином всей этой роскоши являлся небольшого роста, слегка полноватый мужчина, одетый в длинный, наподобие монашеской сутаны, бархатный халат с накинутым капюшоном. Именно таким его всегда видели слуги. Их было во дворце не много, но они уже много лет служили своему господину. Хозяин в своих слугах высоко ценил молчаливость и исполнительность. Тем более при таком значительном жаловании, которое с присущей англичанам аккуратностью ежемесячно им выплачивалось, придерживаться строгих правил проживания во дворце было совсем не трудно.

Созерцание окрестностей хозяином было прервано внезапно появившимся лакеем. Высоким худощавым мужчиной лет тридцати, с прилизанными русыми волосами и такого же цвета длинными бакенбардами, одетого в длиннополый расшитый золой нитью сюртук.

– Почта сэр, – громогласно объявил лакей.

Он слегка наклонился и протянул хозяину резной серебряный поднос, на котором лежал жёлтого цвета увесистый пакет и почтовый нож, с инкрустированной цветными камнями рукоятью. Хозяин неторопливо взял пакет и почтовым ножом вспорол его край. Он уже давно дожидался важных новостей. Поэтому в предвкушении хороших известий, он несколько растягивал удовольствие ожидания и не сразу приступил к чтению корреспонденции.

Поёрзав в кресле, и искоса взглянув на вытянувшегося, как струна, в ожидании приказаний лакея, хозяин медленно, как бы с неохотой, стал просматривать бумаги. Однако вскоре любопытство пересилило удовольствие ожидания, и он углубился в чтение полученных бумаг. Это были документы из России. Результаты исследования недавно обнаруженных останков погибшей в Екатеринбурге царской семьи. Императора и императрицы их дочерей и малолетнего сына. Как известно, царская семья, находясь под арестом в Екатеринбурге, была тайно расстреляна. Их тела были сожжены и надёжно спрятаны в глухой тайге. Однако, несмотря на все ухищрения палачей, почти через столетие группа исследователей обнаружила тайное царское захоронение. Найденные человеческие останки были извлечены из таёжной глуши и доставлены в Санкт-Петербург. Там все найденные фрагменты были направлены в научную лабораторию. Их исследовали. И теперь хозяин получил от своих верных осведомителей копии результатов этих исследований.

В том, что найденные останки принадлежали русской царской семье, хозяин не сомневался. Ему было важно узнать другое. Все ли члены царской фамилии были расстреляны в подвале Ипатьевского дома в Екатеринбурге. Не удалось ли случайно кому-нибудь выжить. Поэтому так внимательно хозяин вчитывался в заключение экспертов. И чем больше он прочитывал страниц, тем мрачнее становилось его лицо. Наконец он не выдержал и швырнул бумаги на пол.

– Проклятье, – выругался хозяин.

Он вскочил с кресла и стал быстро, слегка подпрыгивая, кружить вокруг оторопевшего лакея. Лакей ни когда прежде не видел хозяина в столь бурном нервном возбуждении, поэтому был растерян и напуган. Он буквально остолбенел, не зная, как следует себя вести. Хозяин продолжал ругаться и истерически размахивать руками, словно желая поколотить принесшего плохие вести слугу.

– Ты понимаешь Чарльз, что там написано? – выкрикивая слова, обратился хозяин к лакею.

И не дожидаясь ответа, продолжил:

– Они утверждают, что из семи обнаруженных останков только пять принадлежат царской семье. Это родители, царь с царицей и три их дочери. И если отсутствие одной дочери, предположительно Анастасии, я ещё могу понять. Ведь мы сами приложили к этому руку. Но ответь мне Чарльз, где останки мальчика? Слышишь, где останки цесаревича? Я спрашиваю, где? Вот тут написано, что найденные детские останки не принадлежат цесаревичу. Как это понимать?

Хозяин взял лакея за грудки и так сильно встряхнул, что он едва не уронил на пол поднос.

– Молчишь каналья, а я тебе отвечу, – отпустив перепуганного лакея, продолжил свой монолог хозяин. – Я тебе отвечу. Это означает, что мальчика подменили. Теперь это ясно. Только вот остался один вопрос. Когда произошла подмена?

Хозяин весь затрясся от охватившей его ярости. Вся имеющаяся в его организме кровь прильнула к голове, окрасив лицо в бордово-красный цвет, а жуткая гримаса, превратила его в настоящее страшилище, как в кошмарных фильмах про вампиров. Впервые увидев лицо своего хозяина, притом такое ужасное, лакей, сам затрясся от страха и, выронив поднос, испуская нечеловеческий рык, помчался, что было сил, прочь из дворца. Он бежал, как ошпаренный по огромным коридорам дворца и что было сил вопил:

– Спасайтесь, наш хозяин вампир.

Лакей бежал так быстро и так долго, пока силы совсем не оставили его. Он рухнул замертво, прямо на обочине сельской дороги.

Потом местные сплетницы утверждали, что обезумевший лакей едва не добежал до центра Лондона. А хозяин дворца быстро собрался и неизвестно куда укатил. Как поговаривали в округе: «канул в преисподнюю».

 Тюильри

Как гром среди ясного неба во Франции разразилась революция. Трудолюбивые и спокойные французы движимые неведомой силой в одночасье массово обезумили и превратились в разъярённую и безжалостную толпу. Стадный инстинкт, так часто встречающийся в природе, наиболее наглядно проявляющийся в нашествиях саранчи сметающей всю растительность на своём пути, перекинулся на людей, дав отсчёт кровавой бойне.

Король Людовик XVI, ещё недавно единоличный правитель страны, стал пленником собственных подданных. Королевский двор был распущен. Монаршая семья переведена на жительство из Версаля в Париж и заключена во дворец Тюильри. Формально это была ещё не тюрьма, но покидать дворец без разрешения революционных властей королевская семья не могла. Король и королева были сильно напуганы. И даже не ограничение свободы было самым ужасным, а отсутствие спокойствия и уверенности в завтрашнем дне, томительное ожидание чего-то более страшного. Особенно король и королева опасались за жизнь своих детей. Король шёл на любые уступки лишь бы не спровоцировать своих подданных на новые кровавые преступления. Людовик XVI старался быть лояльным к революционной власти использовавшей его в качестве ширмы, которой революционеры собирались прикрыть свои подлые злодеяния.

Так получилось, что в огромной стране вступиться за королевскую фамилию было не кому. Даже аристократы, ранее искавшие милости при королевском дворе, стали безразличны к судьбе монарха. В одночасье все стали недовольны правлением короля Людовика XVI. Особенно были недовольны королевой Марией-Антуанеттой, считая именно её главной виновницей развала Франции.

Жизнь в Тюильри, для королевской семьи, стала временем постоянного ожидания кровавой развязки. Связь с внешним миром практически отсутствовала. Хотя Людовика и Марию-Антуанетту ещё по инерции продолжали именовать королевским титулом, но вкладывали в это совсем другой смысл.

Однажды, в один из самых обычных дней, когда члены монаршей фамилии, каждый как мог, коротали время, служанка, милостиво оставленная во дворце революционным комитетом, сообщила королеве, что её просит о встречи священник. Мария-Антуанетта была удивлена. Она недолюбливала служителей церкви, но отказаться от встречи не решилась. Это было хоть каким-то развлечением.

– Я приму его, – отдала распоряжение королева.

Через минуту, едва Мария-Антуанетта успела принять подобающую супруги монарха позу, в комнату вошёл облачённый в серую сутану небольшого роста, слегка полноватый мужчина. Его лицо было скрыто натянутым на глаза капюшоном.

– Рад видеть вас ваше королевское величество в полном здравии, – с поклоном приветствовал королеву незнакомец.

– Кто вы?

– Я Жозеф д'Агу, епископ Памье.

– Разве священники ещё существуют во Франции? – заметила королева. – Ведь новая власть не жалует служителей церкви.

– Последние бурные события в стране меня ни сколько не затронули, – пояснил епископ.

– Так вы служите Конвенту?

– Я служу только Богу, – осенив себя крестным знамением, торжественно произнёс священник.

– Что вам угодно месье д'Агу, епископ Памье?

– Я пришёл предложить вам свои услуги.

– Что именно? – насторожилась Мария-Антуанетта, заподозрив в священнике тайного агента Конвента.

– Не стоит меня опасаться, – уловив настроение королевы, заявил священник. – Я ваш друг.

– Разве у монархов есть друзья?

– Представьте себе, есть, хотя ранее были лишь подданные.

– Я слушаю вас, – смягчилась королева.

– Я хочу вам помочь покинуть страну.

– Об этом вам следует говорить с королём.

– Король не пойдёт на такой шаг, он боится дать толчок гражданской войне, и убедить его сможете только вы.

– Я не пойду против воли супруга. У нас в Конвенте есть заступники, верные и преданные нам люди. К тому же если станет совсем плохо, мы всегда сможем выехать из страны.

– Вы ошибаетесь ваше королевское величество, вам и королю нужно срочно покинуть Париж, – продолжал настаивать епископ. – Иначе будет уже поздно. Всё уже предопределено.

– Если, по-вашему, месье д'Агу, уже всё предопределено, то и изменить ни чего нельзя. Так ведь?

– Не совсем так, моя королева, – принялся объяснять священник. – Судьба каждого человека прописана высшими силами, это так, с этим не поспоришь. Но каждому предоставляется шанс изменить предначертанное и избежать нежелательных событий. И у вас и вашей семьи есть этот шанс.

– Что вы этим хотите сказать? – испугалась Мария-Антуанетта. – Вы полагаете наша жизнь под угрозой?

– Да, вы совершенно правы ваше королевское величество, ваша жизнь под угрозой и страшной развязки не избежать. Если только вы не доверитесь мне.

– Почему я должна вам верить?

– Потому что скоро умрёт ваш защитник в Конвенте граф Мирабо, а в город Варенн уже получил назначение молодой республиканец месье Жан-Батист Друэ, сын хорошо известного вам почтмейстера из Сент-Мену.

– Откуда вы знаете о скорой смерти графа Мирабо? Причём тут месье Друэ, сын почтмейстера из Сент-Мену? – удивилась королева. – Вы говорите загадками и совсем запутали меня.

– Это ваш злой рок.

– Мы месье д'Агу шпион, посланный нашими врагами, чтобы спровоцировать нас на необдуманные действия. Это объясняет ваше внезапное появление в наших покоях.

– Это не так, я ваш друг.

– Убирайтесь, пока я не позвала короля, – пригрозила Мария-Антуанетта.

– Хорошо, я ухожу, но напоследок запомните мои слова.

Епископ вытер платком выступившие на лбу крупные капли пота, выдававшие его сильное волнение, и продолжил:

– Монаршие особы, необычные люди. На них возложена особая задача, быть пастырями людей, как святая церковь ведает духовной жизнью, так монархи управляют светским обществом. Это незыблемый закон. Таков вековой порядок устройства политической системы в мире. Часто за власть борются. Проливают кровь, чтобы насладиться хотя бы одним мигом абсолютной власти. Но бывает так, что власть достаётся человеку, который страшно тяготиться возложенной на него ролью. Власть для него страшное наказание, бремя, непосильная ноша, тяжёлый крест. Отказаться нельзя, хотя это самое заветное его желание. Тогда нарушается порядок вещей и в таком королевстве начинаются беды.

– Зачем вы всё это рассказываете?

– Потому, что таким монархом, страдающим от власти, является ваш муж, король Людовик.

– Да вы святой отец еретик, – взорвалась королева.

– Прошу меня извинить, я вовсе не хотел ни чего дурного сказать про короля. Ваш супруг, человек весьма достойный, истинный христианин, но, к сожалению, не правитель. И так бывает, что как только во главе страны появляется слабый монарх, тёмные силы начинают раскачивать страну, возбуждая народные массы. И порой, чтобы окончательно всё не рухнуло, необходима искупительная жертва.

– Вы желаете нашей смерти?

– Нет, я пришёл сюда, чтобы помочь. У Господа на вас большие планы.

– Я вас не понимаю?

– Это не нужно, просто довертись мне, я помогу вам спастись. Вы, ваш супруг и дети обречены. Ритуальная казнь, вот что вас всех ждёт.

– Вы же сказали, что у Бога на нас планы, – усмехнулась королева.

– Да, но существует два варианта последующих событий. С вами и без вас. Следующим актом будет ваша казнь или ваше спасение. Выбирать вам ваше королевское величество. Но ждать нельзя. Если вы решитесь. То вывесите красный флаг в окно, на восточной стороне дворца. И я помогу вам.

– Я подумаю, – уклонилась от прямого ответа Мария-Антуанетта.

Её резкий тон означал прекращение беседы. Епископ всё понял, поклонился и исчез.

Расставшись с епископом, Мария-Антуанетта вернулась в свои покои. Там ждал её король.

– Вы с кем-то встречались? – поинтересовался Людовик.

– Да, меня просил об аудиенции один священник.

– Что же он хотел? – спросил король, и тут же дал собственный ответ. – Призывал к святому причастию.

– Он предлагал свои услуги, для побега из страны, предсказывая нашу казнь.

– Нам нечего бояться. Граф Мирабо предан нам и не допустит по отношению к нам, ни какого насилия.

– Священник предсказал скорую сметь графа Мирабо.

– Вы верите ему?

– Нет, он похож на проходимца. Святой отец даже не назвал, кого он представляет. Вообще вёл себя подозрительно.

– Вы полагаете, он послан нашими врагами, чтобы спровоцировать нас на неверные поступки?

– Конечно, в услугах этого самозваного епископа мы не нуждаемся, – заявила Мария-Антуанетта. – У нас есть на кого опереться. Граф Аксель фон Ферзен, действующий от имени русского посла, всегда готов прейти нам на помощь.

– Да, хвала Господу, у нас есть настоящие друзья, – согласился Людовик.

– К тому же этот епископ потребовал бы особую плату за свои услуги.

– А кто это был, этот священник?

– Епископ Памье.

– Как, они уже сами стали назначать епископов, – покачал головой король. – Раньше это была исключительная привилегия монарха.

– Что вы хотите этим сказать, мой супруг?

– Епископская кафедра Памье уже год вакантна, – пояснил Людовик.

– Вот как! – удивилась королева.

– Кто же стал новым епископом?

– Он назвался Жозефом д'Агу.

– Не может быть? – испугался король. – Месье д'Агу действительно занимал кафедру в Памье, но он год, как умер.

Варенн

Наконец всё было готово к побегу. Приближённым короля удалось склонить монарха к решительным действиям. После внезапной смерти графа Мирабо, Людовик был сильно подавлен. Решающую роль в принятии такого решения сыграла Мария-Антуанетта. Она всегда была энергичной женщиной и не могла спокойно сидеть на месте, дожидаясь милости от совершенно неуравновешенных людей, потерявших остаток своего рассудка в водовороте революционной стихии.

Вокруг королевской семьи были только самые преданные люди, которым королева полностью доверяла. Это давнишний друг Марии-Антуанетты – графАксель фон Ферзен и личная посланница русской императрицы баронесса Анна фон Корф. Граф Ферзен разработал план побега, Анна Корф снабдила королевскую семью деньгами и предоставила документы.

До условного часа оставалось совсем немного времени и Мария-Антуанетта не находила себе места. Она металась по комнате, не реагируя на речи мужа и частые всхлипывания расстроенных детей. Наконец в комнату, где собралось всё августейшее семейство, вошла госпожа Турцель, придворная дама королевы.

– Что милая Изабель, – едва держась на ногах, обратилась королева к мадам Турцель.

– Успокойтесь моя королева, причин для беспокойства нет.

– Не томи милая Изабель, говори всё ли готово и где сейчас граф Аксель? Нам что следует делать? – затараторила королева. – Сколько нам ещё ждать? У меня совершенно нет сил. Я умру узницей в Тюильри, так и не дождавшись освобождения.

– Не волнуйтесь, всё хорошо ваше величество, – поспешила успокоить королеву мадам Турцель. – Когда за дело берётся граф Ферзен, осечки быть не может.

– Ах, я могу доверять только милому Акселю.

– Документы уже готовы, – продолжила Изабель. – Я представлюсь баронессой Корф, возвращающейся из Франции в Россию с детьми, гувернанткой, которой будете вы моя королева, и камердинером, роль которого будет выполнять их королевское величество.

– Ах, как это низко, – посетовала Мария-Антуанетта.

– Наоборот это забавно, как на маскарадах, до которых, вы моя дорогая, были большой охотницей, – поспешил успокоить супругу Людовик.

– Какова будет наша свита? – из учтивости улыбнувшись мужу, продолжила расспрашивать свою придворную даму королева.

– Граф Ферзен посчитал, что нужно ограничиться лишь кучером. Его роль исполнит лейтенант королевских гвардейцев месье Николя де Мальбек, маркиз де Бриже. Сам граф отбудет после нашего отъезда и прямиком направится в Монмеди к генералу Буйе. Его войска обеспечат нам надёжную охрану.

– Да, маркиз Буйе всегда был нам предан, – заметил, внимательно следивший за разговором, король.

– Значит до самого Монмеди, я не увижу нашего храброго Акселя, – опечалилась Мария-Антуанетта.

– Граф займётся нейтрализацией стражников, – пояснила мадам Турцель.

– Это очень важное поручение, – вновь высказался король Людовик. – Наш стражник маркиз де Лафайет, весьма некстати приказал удвоить караулы, и повелел обыскивать все кареты.

– Поэтому мы не можем более откладывать с отъездом, – решительно заявила королева. – Жребий брошен, назад пути нет.

Закончив разговоры, все преступили к дальнейшим сборам. С наступлением темноты уложили детей спать, все взрослые бодрствовали. Наконец около полуночи в королевских покоях появилась мадам Корф.

– Милая Анна мы вас заждались, – не скрывая своего волнения, первая бросилась к баронессе Мария-Антуанетта. – Всё ли готово?

– Да ваше королевское величество, всё готово – сделав реверанс, приветствовала королевских особ Анна Корф. – Граф Ферзен велел мне сообщить, что ровно в полночь, вам следует проследовать в парк к карусели. Там вас встретит граф и проводит к Сен-Мартенским воротам. Там вас уже ожидает заложенная в шесть лошадей дорожная карета.

Помолившись перед опасной дорогой и разбудив детей, беглецы тихо покинули свои покои, и вышли в парк.

Королевские телохранители хорошо справились со своей задачей. В парке королевская семья не встретила ни одного стражника. Всё было тихо. Добравшись до назначенного места, беглецы были встречены графом Ферзенон. Он усадил всех в экипаж, сам взявшись править лошадьми, спешно направился к Сен-Мартенским воротам. Туда беглецы так же добрались без происшествий.

Настало время прощаний.

– Месье Ферзен, что бы ни случилось, я ни когда не забуду, что вы сделали для меня, – пожал руку графу Акселю король Людовик.

Королева на прощание позволила поцеловать графу свою руку и, растрогавшись, немного всплакнула. Потом она подошла к баронессе Корф и обняла её, как близкую подругу.

– Ах, моя дорогая Анна, – залепетала Мария-Антуанетта, – я вам так благодарна, так благодарна. Вы всегда будете моей самой близкой подругой. Надеюсь, недалёк тот час, когда я смогу отблагодарить вас по-королевски. Я обязательно замолвлю за вас словечко перед русской императрицей. Несомненно, вас, моя милая Анна, ждёт блестящее будущее.

– Самая лучшая награда для меня это ваша безопасность, – отвечала баронесса. – Вы не представляете ваше величество, как я заинтересована в успехе вашей поездки. От этого зависит будущее Европы, будущее России, будущее моих потомков.

– Я вас не понимаю, – удивилась королева.

– Это не важно, – поспешила уклониться от ответа Анна Корф. – Вам пора.

– Пора.

Королевская семья и их спутники расположились в карете и маркиз де Бриже, разместившись на козлах, звучно щёлкнув хлыстом, ослабил поводья. Лошади синхронно рванули вперед, помчав карету по мостовой. Баронесса Корф осенила путников крестным знамением и, бормоча молитву, сопровождаемая слугой, побрела к себе в парижскую квартиру. Всю дорогу до дома, она повторяла одни и те же слова:

– Лишь бы не случилось беды.

Путь был не близким, а время ночное, поэтому, уставшие от напряжённого ожидания и почувствовавшие облегчение путешественники, удобно разместившись в карете, быстро заснули.

Утро встретило беглецов ласковым солнечным светом. Всё было чудесно. Казалось, все опасности были уже позади. Карета вкатила в очередной городок, располагавшийся по пути в Монмеди. Он был ни чем не примечательным. Обычное провинциальное захолустье.

Как положено, карета остановилась у военного кордона. Предстояло пройти проверку.

– Что это за место? – обратилась к супругу королева.

– Кажется Варенн, – неуверенно ответил Людовик.

– Варенн! – испуганно выкрикнула Мария-Антуанетта.

По всему телу королевы пробежал озноб, а сердце лихорадочно забилось от нахлынувшего волнения.

– Что с вами? – испугался за супругу король.

– Нет, нет, всё хорошо, – поспешила успокоить мужа Мария-Антуанетта.

Королева прикрыла побелевшее от волнения лицо веером и попросила свою придворную даму узнать о причине задержки. Мадам Турзель выглянула в окошко. Возле кареты стоял молодой человек в мятой и потёртой военной форме.

– Я лейтенант национальной гвардии Жан Друэ, назовите себя и предъявите свой паспорт.

– Я русская подданная баронесса Анна фон Корф, путешествую с детьми и слугами. Сейчас направляюсь в Санкт-Петербург, – отвечала покрасневшая от волнения мадам Турзель.

Она протянула лейтенанту свои фальшивые документы, которыми её снабдила настоящая Анна Корф. Друэ внимательно посмотрел бумаги. На вид всё было в порядке. Он уже собирался вернуть паспорт даме назвавшейся баронессой фон Корф, как вдруг, совершенно неожиданно для путешественников, потребовал, чтобы все пассажиры вышли из кареты для проверки.

– Что случилось, ваше требование незаконно, – возмутилась мадам Турзель.

От волнения её лицо стало огненно красным.

– Это произвол, я буду жаловаться. Я иностранная подданная.

– Советую подчиниться, – строго заявил лейтенант. – В противном случае я вынужден буду применить силу.

Он дал знак своим солдатам и те окружили карету. Сопротивляться было бесполезно. Пришлось повиноваться требованию офицера. Из кареты не торопливо вышли все пассажиры, выстроившись в одну шеренгу. Как только лейтенант взглянул на слуг мнимой баронессы. Его лицо засияло. Он сразу узнал короля и королеву.

– С приездом ваше королевское величество, – с поклоном обратился офицер к, одетому в ливрею камердинера, Людовику. – Вы не узнаёте меня?

Король пожал плечами.

– Как же так, ведь я Жан-Батист Друэ, сын почтмейстера из Сент-Мену. Мы с вами давние знакомые, – звонко засмеялся лейтенант.

Всем сразу стало ясно, что побег провалился. Королевскую семью и их небольшую свиту доставили в городскую мэрию. Уже вечером другая карета, менее комфортабельная, с большим военным конвоем, везла монаршую семью обратно в Париж.

– Что с нами будет? – обратилась Мария-Антуанетта к одному из офицеров конвоя.

– Приказано поместить вас в Тампль, – сухо ответил конвоир и чтобы показать своё нежелание продолжать разговор, пришпорил коня.

– Тампль, – ужаснулась королева. – Это же самый ужасный замок, это настоящий каменный мешок.

Королева уткнулась в грудь супруга и тихо зарыдала.