Kitobni o'qish: «Не умрём, но изменимся»
Предчувствие
В преддверии сумерек за окном всё сильнее крепчал морозец, а полукруг холодного солнечного диска неумолимо исчезал за горизонтом, оставляя на нём золотисто-розовый след. Ещё в детстве я любил наблюдать за закатом, ощущая в этом красивом зрелище нечто большее, чем смену суточных фаз. А уже позже с возрастом мне почему-то стало казаться, что сам момент перехода открывает двери в какой-то совершенно иной таинственный мир, властвующий над людскими душами в покровах ночи до следующего восхода солнца. Пока я задумчиво разглядывал тающую полоску заката, моё сердце вновь, как и утром тревожно заныло…
«Странное ощущение… К чему бы?» – мелькнуло в моём сознании.
С самого утра день у меня как-то не заладился, всё валилось из рук, дела не срастались, одним словом – всё до кучи. В конце концов, я решил отменить все встречи с клиентами и поехал домой в надежде поработать с текущими документами в спокойной обстановке. С некоторых пор я кормился на «вольных хлебах», промышляя частной адвокатской практикой, поэтому мог себе такое позволить. Но и дома мысли упорно не хотели впрягаться в работу и только беспорядочно роились в голове, создавая один лишь сумбур. Я не мог найти себе места и решил сделать несколько звонков по мобильнику. Убедившись, что с родными всё в порядке, я немного успокоился. Между тем на улице уже стало смеркаться и вдоль дороги засветились яркие фонари. Закончив работу, люди заспешили в тепло магазинов и квартир, не желая долго задерживаться на тридцатиградусном морозе. Вроде ничего особенного не происходило, но что-то не давало мне покоя, не давало и всё. Напряжение нарастало откуда-то извне и всё настойчивее будоражило моё сердце, сея в нём ворох разнородных чувств. Нет, это не походило на обычную тревогу, здесь было что-то другое, непонятное, щемящее и какое-то неотвратимое. Так мне показалось в тот холодный вечер и на то были веские причины. Уже полгода меня преследовали головные боли, сопровождавшиеся странными видениями. В одном из таких видений я оказался на морском пляже среди беспечных отдыхающих, а потом небо неожиданно потемнело, налилось свинцовыми тучами, откуда-то налетел резкий холодный ветер, и море стало замерзать прямо на моих глазах. Люди с ужасом выскакивали из воды, расталкивая льдины, и убегали прочь от берега. А совсем недавно я увидел набегавшую на берег волну, чудовищную волну, закрывшую собой даже небо. Мне казалось, что она поглотила всё живое. Да уж, картинки не из приятных! Что-то непонятное так же происходило с моими ощущениями и восприятием, иногда ни с того ни с сего я впадал в какую-то прострацию. Всё начиналось с ощутимой на слух вибрации, после чего окружающее пространство вдруг начинало мерцать, деформироваться, формы предметов расплывались перед моими глазами, затем таяли и становились почти прозрачными, а на их фоне появлялись пульсирующие световые вспышки.
Прознав о моих странностях, родственники по этому поводу собрали целый консилиум и собственными силами поставили мне общий диагноз, тут же увязав его с чудесами лечения в традиционной и народной медицине. После чего в один голос настойчиво рекомендовали мне пройти врачебное обследование (лучше бы сразу у психиатра). Но я чувствовал, что дело было вовсе не в болезни, а в каких-то изменениях внутри меня. Я всегда был человеком самостоятельным, разумным и в меру упёртым, поэтому к дельным советам прислушивался, однако поспешных решений старался не принимать, тем более под давлением. Вместо этого я попытался отыскать схожие состояния, описанные в эзотерической литературе, и кое-что стал понимать. Вместе с размышлениями я прилёг на диван и как-то незаметно заснул.
Мой сон прервал настойчивый звонок в двери.
«Настюшка, наверно», – спросонок подумал я и поспешил в коридор.
Открыв двери, я увидел дочку, моего чистого звонкого колокольчика с раскрасневшимися на морозе щёчками. Ещё с порога она бросилась ко мне со словами:
– Пап, я соскучилась!
– Я тоже соскучился, родная, – растрогано произнёс я, прижимая к себе дочурку. От неё пахло морозной свежестью и таким незабываемым ароматом детства.
– Ты сегодня что-то припозднилась. Где была, у подруги? – поинтересовался я.
– Нет, папа, мы же сказку новогоднюю репетируем, я после «музыкалки» сразу в школу пошла.
– Сказку? Ты не говорила…
– Не говорила, потому что это пока тайна. Вот придёте с мамой на утренник – всё и узнаете!
– Ишь ты, таинственная какая! Ну а всё-таки, Настюша, хоть намекни, кем ты там будешь, – уже с неподдельным интересом спросил я, поглаживая дочь по белокурой головке.
– Ну ладно, только тебе скажу, маме не говори. Обещаешь? – доверительно проговорила Настя, заглядывая мне в глаза. Я почувствовал, как дочка сжала своими горячими ручонками мою руку.
– Ты же меня знаешь, Настюша, я как рыба… мне можно доверить секрет.
– Пап, я буду волшебницей феей в царстве эльфов, мне Лариса Сергеевна даже разрешила сыграть на моей флейте. Представляешь, я буду играть для эльфов на флейте, на волшебной флейте, – загадочно и так трогательно проговорила Анастасия.
– Здорово! Ты моя маленькая фея.
– Пап, я уже не маленькая, – вполне серьёзно, но без тени обиды заявила Настя.
– Прости, взрослый ребёнок, забыл. А ты уроки сделала?
– Почти уже… совсем чуть-чуть осталось, я быстро доделаю.
– Хорошо, мой руки и за стол, а я пока разогрею ужин.
– Пап, можно потом, как уроки сделаю? Я хочу вместе с тобой и мамой.
– Как хочешь, но мама задержится сегодня.
– Опять корпоратив? – не по-детски отреагировала Настя.
– Что? – удивился я, не сразу понимая, что дочка имеет в виду. – А, ну да, что-то вроде того…
– У них часто стали эти корпоративы, – глубокомысленно изрёк мой ребёнок и поджал губки.
– Не знаю, может быть…
«А Настюша ведь права, Ольга стала чаще задерживаться. К чему бы это?» – уже про себя подумал я, ощущая непривычные нотки ревности.
Но я всё же сумел погасить в себе шевельнувшееся сомнение, потому что привык доверять своей второй половинке. Как-то само собой мои мысли переключились на дочку, которая тем временем переодевалась в своей комнате. Несомненно, нас многое связывало, и это касалась не только уз генетического родства, а возможно, и более глубоких духовных корней. Почему я так решил? На сей вопрос я бы не взялся ответить, потому что попросту не знал ответа. Хотя чувствовал сердцем, что это так. Порой это понимание становилось настолько явным, несомненным, что мне уже не требовалось иных подтверждений или доказательств, в такие минуты мне нестерпимо хотелось прижать дочурку к своей груди и никогда больше не отпускать. Между нами не было секретов, Настя делилась со мной самым сокровенным, что утаивала даже от матери. В том числе она доверяла мне и свои первые симпатии к мальчикам (в одиннадцать-то лет). Настюша вообще была необычной девочкой, я не раз замечал, как она разглядывала пустой угол комнаты и улыбалась кому-то, то же самое происходило в лесу, на озере, куда мы частенько выезжали отдыхать. А однажды дочка потянула меня за собой в другую комнату, где прошептала на ухо такое, отчего у меня мурашки побежали по телу. Оказалось, что Настя видела во сне бабушку и та ей рассказала о своей скорой смерти, но смерти не настоящей, а как бы понарошку. Моя дочка искренне верила, что бабушка не умрёт, а только изменится. Спустя несколько дней я действительно получил известие о кончине своей матери. Иногда недетские вопросы дочери просто ставили меня в тупик, и я совершенно не знал, что ей ответить. Прервав размышления, я взглянул на потемневшую улицу и не узнал её. Конечно, такое бывало и раньше, свет отключался по разным причинам, но за те минуты беседы с дочерью и после того – что-то изменилось, причём настолько существенно, что не вызывало сомнений. Лампочки в люстре как-то жалобно замигали и стали тускнеть. А в сердце уже гнездилась не просто тревога – оно трепетало! Пока я соображал, что да как, невидимая сила мгновенно сгустила вокруг меня пространство, искажая и ломая его, а затем принялась закручивать всё это живое месиво по спирали вверх вместе со мной. Я не мог даже шевельнуться, вздохнуть, свет мерк в моих глазах… Я чувствовал, что умираю. Но перед тем как провалиться в темноту окончательно, я услышал крик дочери:
– Папа!
По ту сторону
«Странные ощущения, похоже на сон… Откуда всё это – трава, цветы, горы? Из зимы да в лето, не понимаю, что происходит. А может, я действительно сплю? Чушь какая-то, полная чушь! Нет, если я бы спал, то не смог бы этого понять, во сне человек не осознаёт, что спит, а принимает всё за реальность, а я помню себя… А что же собственно я ещё помню? Да всё я помню, всё… как пришёл домой, как разговаривал с дочерью… И что же потом? А потом – хоть убей, какой-то провал!.. Где же я?!» – недоумевало моё сознание.
Я ещё раз огляделся по сторонам и прислушался. Тишина стояла невообразимая, просто оглушающая звенящая тишина. За всё это время я не услышал ни одного знакомого мне звука. Но уже вскоре я понял, как глубоко ошибался. Здесь звучало буквально всё: воздух, травы, цветы и видневшиеся вдалеке горы, но эти звуки умиротворяли своей естественной гармонией, разливаясь по округе изумительной по красоте мелодией. А ароматы, исходившие от всей этой необыкновенной жизни, просто переполняли меня пьянящей радостью. На какое-то время я забыл даже о своих сомнениях и тревогах. Чтобы случайно не вспугнуть, не нарушить тончайшую гармонию природы я замер, сейчас мне хотелось лишь наслаждаться, как можно дольше наслаждаться этим желанным ощущением. Но позже любопытство всё же напомнило о себе, я встряхнулся от блаженного забытья и направился в сторону гор. Нет, я не шёл, а скользил по траве, ощущая её невесомую шелковистость. Здесь всё было иначе, и даже свет, истекавший неведомо откуда золотистым сиянием не мешал зрению, а рассыпался дружелюбной улыбкой. Вскоре до меня наконец-то дошло, что я лишился физического тела и в тоже время я прекрасно понимал, что существую и не только существую, но продолжаю мыслить и чувствовать. А ещё я понял, что моё новое тело не только однородно по свойствам, но и созвучно с этим живым природным океаном. Неожиданное открытие меня не просто обрадовало, а окрылило! И я действительно воспарил над поверхностью этого удивительного мира и полетел к видневшимся вершинам, как не раз бывало раньше в волшебных детских сновидениях. Через некоторое время я опустился у подножия великолепных гор. Изогнутыми зелёными гребешками они поднимались прямо к небесной лазури, просвечивающей сквозь тончайшую вуаль нежно-золотистой дымки. Там в вышине гордые вершины уже укрывались величественными белоснежными шапками. Я долго не мог оторвать взгляда от этой непередаваемой красотищи, не мог надышаться запахами её свежести и чистоты! Мне казалось, что я наконец-то обрёл своё, настоящее, о котором, несомненно, знал раньше и подсознательно помнил всегда. Поэтому, наверно, и стремился в земной жизни к лону природы, чтобы хоть как-то успокоить невыносимую тоску своей души по утраченному дому. Несмотря на радужное настроение, мысли о близких мне людях ноющей тревогой напомнили о себе:
«Что же там произошло?.. Что стало с земным миром, с дочкой, женой, где они, где все?.. Неужели я здесь совсем один? Не может быть! Должен же кто-то быть ещё! Кто-нибудь ответит мне?!»
– Узнаешь, – прозвучал спокойный и величественный голос.
– Кто это?.. Что вы сказали?! – непонимающе воскликнул я и стал оглядываться по сторонам.
«Странно, может, показалось? Галлюцинаций мне ещё не хватало до полной кучи. Нет, всё же слышал, точно слышал. Здесь кто-то есть, надо искать!» – вначале усомнилось, но затем встрепенулось моё сознание.
Не раздумывая, я легко оттолкнулся от поверхности земли и полетел вдоль горной гряды, стараясь обогнуть её с левой стороны. Меня несла какая-то неведомая сила, но создавалось впечатление, что управляю ею я сам. Чуть позже моему взору открылась необозримая водная гладь, переливающаяся в дымке света красками отражённых небес. По мере моего приближения всё отчётливей проявлялась береговая линия, которая раньше пряталась за горами и ускользала куда-то за горизонт. И вдруг к своей радости я увидел на золотистом берегу одинокий силуэт человека. Подлетев поближе, я разглядел, что это была молодая женщина или девушка, одетая в нежно розовое платье. Она задумчиво глядела вдаль и, видимо, любовалась красотой безмятежного моря. Чтобы случайно не испугать незнакомку, я приземлился заблаговременно в стороне от пляжа и оставшуюся часть пути проделал пешком (если, конечно, свободное скольжение можно было назвать ходьбой). Вступив на золотистый песок, я остановился, пытаясь собраться с мыслями. Но в этот момент девушка обернулась:
– Папа, ну где ты так долго? Я уже заждалась!
– Настюша? – не поверил своим глазам я.
Я не сразу узнал свою дочь, свою маленькую дочку, вернее, конечно – узнал, но не мог поверить, что такое возможно. Передо мной стояла не маленькая девочка, мой звонкий колокольчик, а красивая девушка.
– Это я, папа, не пугайся, – улыбнулась она и направилась ко мне.
– Настя… Настюша, я ничего не понимаю… Как это возможно?– пролепетал я в ожидании ответа.
– Не удивляйся, просто я всегда хотела стать взрослой… А ты разве не заметил, что и твои мечты сбылись? Погляди вокруг, ты ведь всегда стремился к этой красоте. Этот мир любит и ценит искренность желаний, – пролился звонким ручейком её голос.
– Да, ты права, дочка, мечтал… и почти догадался о связи своих мыслей с этим миром, – проговорил я, понимая, что мы общаемся на уровне мысли.
– Конечно, телепатически, здесь по-другому и не возможно… не удивляйся, здесь всё иначе, – подтвердила мою догадку Анастасия, подойдя вплотную ко мне.
Её аура заиграла тончайшими переливами красок, и нежные живые лучики света потянулись ко мне, проникая со всех сторон в мою душу, обнимая её теплом радости. Никогда я не чувствовал такой полноты счастья, такого безграничного блаженства и понимания. Я словно оказался в природном цветнике из прекрасных роз, благоухающих чудесными ароматами.
– Я люблю тебя, папа, – отозвался где-то внутри меня родной голос дочери.
– Я тоже люблю тебя, солнышко моё, – с нежностью ответил я, всё ещё находясь в неге блаженства.
– Ты, наверное, хочешь знать, что произошло? – вдруг спросила она.
– Конечно, хочу… мне вообще всё непонятно… Где Ольга, где все остальные люди? Ты знаешь?
– Знаю. Об этом много говорили, но мало кто верил. Произошло лишь то, что давно было обещано людям.
– Ты хочешь сказать, что Земли больше нет, она погибла?! – вырвалось из меня страшное предположение.
