Kitobni o'qish: «Песни Красных Ястребов»
Пролог
Час был поздний, и посетители таверны расходились по домам.
С тех пор как новый закон ограничил продажу крепких напитков после захода солнца, немногие клиенты оставались допоздна. Кейра догадывалась, что в городе полно заведений, чьи владельцы смотрят сквозь пальцы на предписания. Просто откупаются от стражников, чтобы не иметь проблем. Кейра не хотела, чтобы таверна ее отца стала таким «заведением».
Она отвлеклась от гроссбуха и наблюдала с верхнего яруса за клиентами. Запоминала лица, жесты, манеру речи. С этими людьми таверна казалась живой, и Кейра была благодарна им за это.
Ее взгляд зацепился за клиента, который сидел в одиночестве и доедал рыбную похлебку. Высокий мужчина с бритой головой, козлиной бородкой и черными глазами на треугольном лице. Кейра не видела его раньше в таверне, но лицо казалось знакомым. Откуда же она его знает?
Помедлив, Кейра спустилась по лестнице в обеденный зал. Она должна чаще общаться с клиентами, ведь так? Чтобы они чувствовали домашний уют и дружескую поддержку. Чтобы любили эту таверну. Да, вот чего бы хотел ее отец.
Половицы скрипнули, и Кейра подошла к столику незнакомца. Он как раз закончил с похлебкой и отложил столовые приборы.
– Впервые у нас?
– Бывал раньше. Давно. Тут многое изменилось.
– Надеюсь, к лучшему?
– Может быть, – пожал плечами незнакомец.
Его голос казался безучастным, но в глазах мелькнула искра интереса. Кейра не была уверена, что разговорит его, но решила попробовать.
– Где я могла вас видеть? Не здесь, в городе?
– На меня редко обращают внимание. Я вожу лодку по каналам. Перевожу людей, доставляю грузы. Достаток небольшой, редко бываю в тавернах.
Кейра попыталась припомнить, когда последний раз брала лодку. Мог ли этот человек быть ее лодочником?
– Играете?
Лодочник извлек из нагрудного кармана колоду карт. Значит, он пришел в таверну не только поесть, но и найти соперника?
– Почему нет? – согласилась Кейра, и Лодочник протянул ей колоду.
– Келли, подойдешь к нам? – позвала Кейра официантку.
Келли была ее младшей сестрой и помогала в обеденном зале. Когда она проходила мимо столов, многие мужчины провожали взглядом шлейф медно-каштановых волос. Повезло Кейре иметь в одном лице и добрую сестру, и привлекательную официантку. Келли тепло улыбнулась Лодочнику, а затем убрала пустую тарелку из-под похлебки.
Кейра перетасовала карты. Шесть мастей шести цветов – по каждой на провинцию Империи. А на рубашках – белые стены столицы на черном поле. Кейра закончила раздавать.
– На что играем? – насмешливо спросила она.
– Не буду рисковать деньгами – еще за похлебку расплачиваться.
– Давайте так. Кто проигрывает – рассказывает историю. Я знаю немало, и вы, будучи лодочником, наверняка многое слышали.
– Не поспоришь. Играем.
Кейра посмотрела свои карты. Интересно, насколько опытен соперник? Раз он пришел со своей колодой – не новичок. Но Кейра не один вечер провела за картами, когда училась в Кьяргонском университете. Припомнив эти беззаботные времена, Кейра печально улыбнулась.
Да, она могла бы выиграть. Но Лодочник пришел сюда после тяжелого дня. Поесть, расслабиться, скоротать вечер. Когда он покинет таверну, за порогом его будут ждать новые тяготы. Но здесь и сейчас – почему бы ему не быть счастливым? Почему не почувствовать маленькую победу? Может быть, тогда он полюбит это место, и здесь ему будет хорошо?
Кейра решила, что ей не нужна победа. Пусть Лодочник выиграет, а она расскажет ему историю. Так будет правильней. Так бы поступил ее отец.
В решающий момент Кейра совершила ошибку, которой Лодочник не преминул воспользоваться. Он оказался хорошим игроком – разбил ее в пух и прах.
– Что ж, вы победили. Я бы предложила чего-нибудь горячительного, но, тогда мне придется угощать всех гостей. Наши доблестные стражи порядка такое не пропустят. К счастью, простой сидр не попадает под запрет.
Кейра поискала глазами сестру – та как раз несла несколько полных кружек. Если придется долго рассказывать – не помешает промочить горло.
– Вы задолжали мне историю, – улыбнулся Лодочник, собрав карты.
– И то правда. О чем вы хотите послушать?
– Расскажите о таверне. Куда подевался старина Грег?
Имя ее отца. Грустная история, шрамы от которой были еще свежи.
– Раз я проиграла, увиливать бессмысленно. Дайте собраться с мыслями.
Кейра постучала пальцами по столешнице, думая, с чего же начать.
– Грег – мой отец. Он… погиб. Простите, если это застало вас врасплох.
– Ничего, продолжайте.
В глубине души Кейра надеялась, что собеседник сменит тему. Зачем ему знать? Он был другом отца? Кейра не заметила, как почти опустошила свою кружку – собиралась с мыслями.
– Мой отец. Эта таверна была делом его жизни. Его мечтой, понимаете? Он любил ее. Тогда, полгода назад, я была в Кьяргоне. Училась в университете. Помню, отец гордился, что его дочь слушает курсы, словно аристократка из богатой семьи. У него не было времени помогать мне, но я сама рвалась в Кьяргон. И вот оказалась там. Помню, было странно, как мало там других девушек. Я думала, что не справлюсь, что переоценила себя. Первое время было сложно, но я выдержала. И радовалась безумно, когда поняла, что я могу, что у меня получается.
– И потом вы узнали о Греге?
– Да. Это был… удар. Я успела освоиться, профессора начали замечать мои успехи, и тут все рухнуло. Я чувствовала несправедливость, мне было стыдно от того, что я жалею себя. Я хотела рассказать своему наставнику, попросить отпуск. А потом подумала о том, что здесь, в Дагроссе, мои сестра и мама, отцовская таверна, и они никуда не денутся. Вот где я нужна. Я бросила вещи в саквояж и уехала, ни с кем не прощаясь. Когда-то я мечтала учиться в Кьяргоне, но выросла и оставила эти мечты позади.
Она должна была рассказать об отце, но зачем-то говорит о себе. Сколько не увиливай, пора научиться говорить о нем вслух. Говорить о смерти. Лодочник сам направил беседу в это русло:
– Грега забрала лихорадка? Слышал, зимой многие полегли.
– Нет, и это самое ужасное. Его убили. Я не понимала, как такое возможно. Говорят, что Империя несет свет цивилизации, но на темных улицах Дагроссы люди убивают друг друга. Это такая дикость. Я не знаю, что произошло, почему это случилось. И стражники тоже не знают. Наверное, его хотели ограбить. Не знаю.
– Простите, если растревожил рану. У нас с Грегом бывали общие дела, но я знал его недостаточно хорошо. Он был хорошим человеком.
– Это так, – согласилась Кейра и прикусила язык.
Она старалась не терять контроль над эмоциями. Сосредоточилась на своих переживаниях и совсем забыла про собеседника. Он пришел сюда не для того, чтобы скорбеть.
– Это вы меня простите. Мне не стоило грузить вас всем этим. Я забылась.
– Вы открыли мне правду, и я благодарен. Но в одном вы меня обманули.
– В чем же? – опешила Кейра.
– Наша партия в карты. Вы должны были победить, не я.
Он догадался – отрицать было бессмысленно. Кейра была смущена, но постаралась скрыть смущение за улыбкой.
– Признаю – недооценила вас. Впредь обещаю сражаться в полную силу.
– Хорошо сказано! Моя победа не была честной, значит, мой черед рассказывать историю. Слышали про волнения на городской верфи?
Дагросса была главным морским портом Красной Провинции, и ее верфи обеспечивали работой сотни человек. Они трудились в доках, складах и мастерских, выполняя заказы преимущественно из городского управления.
– Недавно верфи Дагроссы возглавил один из чиновников ратуши, Рольф Оренбар. Прежде он никогда не касался судостроения – кажется, был кем-то вроде секретаря. С тех пор, как префектом Дагроссы стал Бальдвин, связи стали многое значить – и наш чиновник Рольф получил работу, в которой ничего не смыслил. Прежнего начальника верфи вынудили уйти – якобы он слишком стар, чтобы трезво мыслить. Да, он был человеком преклонных лет, но человеком опытным. Когда рабочие обо всем узнали, то были недовольны, но это было лишь началом проблем.
Лодочник отхлебнул сидра, и продолжил:
– Новый начальник очень хотел показать, что не зря занимает место. Вмешивался в труд работяг, всюду совал нос, следил за закупками. В это время на верфях восстанавливали корабль какой-то важной шишки, потрепанный штормом. Так вышло, что сроки были сорваны, и наш чиновник предстал в невыгодном свете перед начальством. Это его огорчило, и он не придумал ничего лучше, чем задержать оплату за заказ. Он никогда не знал нужды в деньгах – немногие в Дагроссе могут таким похвастаться.
– И что с ним стало? – спросила Кейра, предчувствуя недоброе.
– Слышали про так называемый народ моря? Людей-рыб? Поговаривают, что они молятся своим богам в глубинах океана и не интересуются жизнью на поверхности. Но порой среди них рождаются мутанты, которых рыболюди изгоняют в мир людей. Уродцы прибиваются к большим поселениям, крадут, кормятся на свалках и охотятся в канализациях.
– Причем здесь рыбацкие байки?
– Байки? Работники верфи с вами не согласились бы. Однажды утром они пришли в ратушу и заявили, что их новый шеф исчез. Испарился. Городская стража сразу начала расследование – Бальдвин крайне серьезно относится к таким вещам. Свидетели в один голос твердили, что Рольфа утащили сточные мутанты. Как ни упорствовала стража, никто из работяг не признался.
– И чем все кончилось?
– Ничего не кончилось. Стражники заглянули под каждый камень на верфи, но не нашли тела бедолаги Рольфа. В тюрьму бросили случайных людей. Пригласили на верфь святых сестер из Приюта прочитать лекцию о благочестии. Но у тех ребят, что оказались за решеткой, остались семьи и друзья. А по другую сторону остался Бальдвин, который не умеет прощать. Чаши терпения еще не переполнены, но воздух Дагроссы трещит от напряжения – еще одна искра, и пламя может разгореться.
– Ваше мнение о людях ужасно. Такой цинизм может позволить себе коронер, но никак не лодочник. Что сделало вас таким мрачным?
– Давняя история, как-нибудь в другой раз, – лукаво улыбнулся Лодочник.
Последним глотком сидра он прополоскал рот, а затем утер губы.
– Знаете, в чем соль истории? Работяги могли сказать правду. В каналах трущоб и впрямь живут мутанты-рыболюди. Я вожу свою лодку по каналам, и видел много всякой дряни. В том числе и чешуйчатую тварь, которая скрылась в стоке, услышав плеск моего весла. Пугливые паразиты, но кто знает, на что толкнет их голод?
Лодочник порылся в поясной сумке и положил на стол несколько монет.
– Хотите совет? Не гуляйте по ночам вдоль каналов. Опасное это дело.
Он поднялся с места, собираясь уйти, но Кейра остановила его вопросом, который все не шел у нее из головы:
– Мой отец. Что за общие дела у вас с ним были?
По загадочной улыбке Лодочника Кейра сразу поняла, что ответа не получит.
– Спросите об этом мать, ей лучше знать.
Этот ответ был жестоким. Мать Кейры, Фрида, повредилась умом после смерти мужа и все время проводила в Приюте святых сестер. Даже если бы Кейра пришла к ней в хороший день, вряд ли бы получила ответ. Но Лодочник вряд ли об этом знал.
– Приходите еще, если снова захотите сыграть. Увидимся, – Кейра проводила клиента до дверей.
– Непременно, – кивнул Лодочник, шагнув в ночь.
За дверью таверны – небольшая уютная площадь, освященная масляными фонарями. Посреди нее – обшарпанная бронзовая скульптура в виде якоря. Над площадью нависали невысокие кирпичные дома с резными балконами. Через арочные окна лился приглушенный свет.
Дагросса была знаменита узкими улицами, многочисленными каналами и вездесущим запахом рыбы. Деревушка в баронстве Рыбачьи Утесы, которая внезапно для себя разрослась до одного из главных портов Империи и столицы кораблестроения. Город, в котором Кейра родилась, и который так и не научилась любить.
Она проводила Лодочника взглядом, пока он не скользнул в боковой переулок, и затворила дверь. Час был поздний, и последний посетитель покинул ее таверну.
Песнь I. Падение
1 Кейра
Кейра проснулась от холода. Перед сном она забыла закрыть окно, и за ночь комната успела остыть. Приближался конец лета.
Они с сестрой жили на последнем, третьем этаже таверны. После смерти отца они какое-то время делили одну комнату, но потом Кейра заставила себя перебраться в бывший отцовский кабинет. Теперь компанию ей составляли гроссбухи.
Кейра пошарила рукой по прикроватному столику и нащупала пузырек с лекарством. Недели через три нужно будет навестить аптекаря. Вкус был неприятным, но помог стряхнуть остатки сна.
Она умылась в тазу и села перед зеркалом, чтобы привести себя в порядок. Расчесала гребнем медно-русые волосы, цвет которых всегда казался ей блеклым. Собрала в пучок красной ленточкой. Недовольно коснулась темных кругов под серо-зелеными глазами и легкими движениями массировала щеки, выступил розовый румянец. Нанесла несколько капель туалетной воды с пряным древесным запахом на шею и волосы.
Она никогда не считала себя красавицей. Неровные зубы, тонкая шея, неправильная осанка – взгляду было просто не за что зацепиться. Конечно, если потратить время и деньги в лучших парикмахерских и салонах города, в ее внешности отыскался бы свой шарм. Только Кейра не понимала, зачем ей это сейчас.
Кейра спустилась в главный зал, который предстояло подготовить к приходу клиентов. Она не стала будить Келли – слишком рано, пусть еще поспит.
Чтобы согреться и разогнать кровь, Кейра принялась за уборку. Вымыла полы, протерла пыль, расставила стулья. Забота о таверне была утренним ритуалом Кейры и маленькой помощью для уборщицы Сони.
Жители Дагроссы предпочитали завтракать дома, а в тавернах бывать по вечерам. Но в этом правиле бывали исключения – например, постояльцы. Сейчас комнаты у Кейры снимали суетливый коммивояжер из Карамриса, пожилая гадалка и старьевщик, которого жена выгнала из дома. Не самая странная компания, которую Кейре приходилось у себя принимать.
В заднюю дверь постучали. Прежде чем Кейра успела задуматься, кто мог явиться в такую рань, она услышала визитера и узнала голос. Это был Аксель – светловолосый мальчишка, каких полно на улицах Дагроссы.
Впервые Кейра встретила Акселя на рынке, когда закупала продукты для таверны. Мальчишка повздорил с торговцем и вывел того на чистую воду, когда скупец попытался обвесить Кейру. Девушка и сама заметила неладное, но когда ребенок встал на ее защиту, это тронуло ее сердце. Вскоре хозяйка таверны познакомилась с друзьями Акселя, и начала помогать этим детям улиц, а они стали для нее ценными союзниками.
Помнится, в детстве Кейра мечтала преподавать в школе. Жизнь распорядилась иначе, но детские мечты живучи. Пусть дети мечтают…
Кейра открыла дверь и впустила юного визитера.
– Ты не поверишь, что я вчера услышал! – Аксель начал тараторить с порога. – Таверне… грозит… ОПАСНОСТЬ! – Аксель сделал страшное лицо. – Я хотел прибежать сразу, как услышал, но но уже стемнело. Прости.
– Ничего. За ночь беды не случилось, – улыбнулась Кейра.
– Это только пока! Беда у порога, – Аксель таинственно замолчал, ожидая расспросов.
– Выкладывай карты.
– Это все Чистильщик Том. Он чистил обувь одному господину и услышал. Потом сказал Мэри, а Мэри сразу прибежала ко мне.
– И что сказала Мэри?
– Сюда придут бандиты. Сегодня! – Аксель надул щеки.
– Какой ужас. Что за бандиты? Зачем придут?
– Не знаю. Мэри сказала, что один из них жаловался. Она даже запомнила имя, но я забыл, – Аксель смутился и хлопнул себя по лбу. – Дырявая голова!
– Бандит, который жалуется. Его случаем звали не Пирс?
Аксель нахмурил брови, а затем просиял:
– Точно! Так и сказала Мэри. А ей сказал Том. Как ты догадалась?
– Я его знаю. Он прилипала и мелкая сошка. Уж точно не самый опасный головорез Дагроссы.
– Правда? – Аксель, казалось, был разочарован.
– А кто был второй бандит?
– Ему-то как раз Том и чистил обувь. Мэри не сказала имени, а Том называл его Лощеный. Не знаю, почему. Он отчитывал этого Пирса, как воспитательница в Приюте!
– Ясно. А про таверну-то что говорили?
– Лощеный сказал, что полагается на Пирса. Это было про таверну, да?
– Вам виднее, ребята, – задумалась Кейра и не сразу заметила, что Аксель погрустнел. – Эй, веселее. Вы большие молодцы! Я знала, что на вас можно положиться.
Аксель расплылся в улыбке.
– Такого героя нельзя отпускать без награды. Можешь сходить на кухню – Феликса еще нет, так что можешь порыться в его запасах и найти что-нибудь вкусненькое, – разрешила Кейра.
Аксель был ответственным молодым человеком и беспорядка на кухне не устроил. Спустя минуту он вернулся с огромным красным яблоком со следами укусов.
– Отлично. Феликс, конечно, заметит, но я обещаю тебя прикрыть. Не забивай себе голову Пирсом, ладно? Это приличная таверна, у меня есть вышибала.
– Я буду держать ухо востро, – пообещал Аксель и убежал.
Таверне грозит опасность. Сложно было воспринимать предупреждение серьезно, если «опасностью» был Пирс. Жалкий, пугливый человечишка, который непонятно зачем спутался с бандитами. Кейра сомневалась, что он способен причинить вред даже мушке-кровососу.
День прошел своим чередом. Незваный гость явился за час до захода солнца.
Один из больших столов заняли городские стражники, которые намеревались сегодня крепко надраться. Кейра поглядывала на их веселую компанию и думала, что из-за этих ребят будут проблемы. Они не собирались останавливаться, а вышибала у нее был всего один. И тот отпугивал скорее угрожающим видом, чем боевыми навыками.
Все звали его Бугай, но Кейра звала его Тим. Природа одарила его телосложением каменного утеса, но, увы, на этом ее подарки закончились. По круглому лицу Бугая было сложно определить возраст, но душой он был прост и наивен, как ребенок. Для работы вышибалы Бугай был слишком безобиден, но, учитывая его грозный вид, для драки обычно не доходило.
Когда Кейра повстречала этого горемыку, он выполнял тяжелую работу в порту за сущие гроши, которые даже не мог посчитать. Так продолжаться не могло, и Кейра взяла Бугая к себе «под крыло». В конце концов, ее таверна так и называлась – «Под крылышком».
Келли тронула сестру за рукав и сказала, что с ней хочет поговорить человек на улице. Вид у нее был испуганный, но Кейра порадовалась, что Пирс пришел один. Наверное, не смог уговорить пойти с собой ни одного настоящего головореза.
Кейра поманила Бугая за собой и вышла через заднюю дверь. Во дворе было темно, и ее глаза не сразу различили маленького сутулого бандита… нет, нельзя позволять себе жалость. Этот человек пришел, чтобы навредить делу ее отца. Никакого сочувствия.
– Пирс, – сухо поприветствовала Кейра, убедившись, что Бугай сопит у нее за правым плечом.
Пирс миролюбиво поднял руки. Если этим жестом он намеревался пробудить в Кейре дружелюбие, то просчитался.
– Я пришел, чтобы поговорить, – пояснил бандит.
Ничего другого Кейра от него и не ожидала.
– Поговорить? С кем? С моим вышибалой?
– С тобой, Кейра. Хочу передать предупреждение.
– Одно я сегодня уже слышала. Валяй, меня гости ждут.
– Твоя несговорчивость огорчает людей. Влиятельных людей. Таких, которых опасно огорчать, – вкрадчиво уточнил Пирс.
Не смеяться. Это не дружеская посиделка.
– Это угроза?
– Предупреждение, я же сказал. И еще совет. Не надо злить людей, которые дергают за рычаги этого города. Прислушайся к голосу разума.
– И чего же хотят от меня эти важные шишки?
– Чтобы ты не была неблагодарной. Тебе предлагают покровительство и защиту, а ты их отвергаешь. Опрометчиво. Но мои наниматели – люди широкой души, а потому предлагают тебе второй шанс. За прежнюю цену.
– Как щедро, – процедила Кейра.
Залысины, темные круги под глазами, кожа нездорового оттенка – лучшие дни Пирса определенно остались позади. Он был старше Кейры, но не смотря на возраст так и не продвинулся в бандитской иерархии выше мальчика на побегушках. Посылать такого человека с угрозами – смешно. Это Пирсу дали второй шанс сгодиться хотя бы на что-то, а никак не ей.
– И в чем будет выражаться защита? Тебя лично пошлют защищать мою таверну от других вымогателей? Сомневаюсь, что почувствую разницу.
– Зачем столько яда? Для каждой работы найдутся люди.
– И что теперь, мне вывернуть карманы и осыпать тебя деньгами? Не смеши, я не покупаю воздух. Откуда мне знать, чего стоят твои слова? Я хочу видеть договор и людей, с которыми его заключаю. Я законопослушная гражданка Империи, если и соглашусь – все будет по закону.
– Пойми ты, я вообще не обязан был приходить. Мне развязали руки и сказали разобраться. Я решил дать тебе шанс! Если ты не пойдешь на сделку – может, следующий хозяин таверны будет сговорчивее.
Как он смеет угрожать отнять ЕЕ таверну? Она стольким пожертвовала, чтобы дело ее отца не погибло. Она вложила всю себя, и никто этого не отнимет!
– Убирайся, – прошипела Кейра.
Она сжимала и разжимала кулаки. Бугай у нее за спиной шумно втянул воздух.
– У меня есть защита. И лучше бы тебе не проверять, насколько она хороша.
Кейра повернулась на каблуках. Кивнула Бугаю, и вышибала выдвинулся вперед.
– Ты пожалеешь об этом, – сказал Пирс, пятясь назад.
У Кейры вертелись колкости на языке, но она заставила себя промолчать. А потом услышала, как Пирс уносит ноги – грозный вид Бугая подействовал безотказно.
– Пойдем внутрь, Тим. Отлично справился.
– Спасибо, мэм.
Кейра повернула ручку, отворила дверь и оказалась под родными сводами. И почти сразу поняла, что проблемы на сегодня не закончились.
– Нет, вы не понимаете! Я все верно посчитала! – в голосе Келли слышалась просьба.
Пьяные стражники. Кейра просчиталась, когда позволила им оставить оружие. Хотя как бы она смогла его отнять? И все-таки нужно было найти способ.
– Что происходит? – услышав Келли, повар Феликс покинул кухню.
У него было темное прошлое, о котором он не любил говорить. Кейра была благодарна, что он вмешался в конфликт.
– Клиенты отказываются платить, – объяснила Келли повару.
– Пташка, мы не оказываемся. Мы – закон и порядок. А вот ты что-то много насчитала за это мерзкое пойло. Правду я говорю, ребята? – спросил стражник-заводила, и друзья поддержали его пьяным гомоном.
Заводила был молод и жаждал внимания. Кейра живо представила, как отец-чиновник устраивает сына в стражу, чтобы тот не разбазаривал семейное достояние. Представила и прикусила язык – не стоит осуждать незнакомцев.
Кейра уверенно подошла к проблемному столику – Бугай по-прежнему следовал за ней. Теперь над стражниками нависали четверо человек. Почувствовав угрозу, рыжий заводила тоже поднялся со стула.
– Приветствую вас «Под крылышком». Келли, подскажи, что пили эти молодые люди?
– Светлый эль из Бларуора и ржаную водку.
– Не самые изысканные напитки, но за качество я ручаюсь. Мерзкое пойло – в портовых забегаловках. В чем проблема, молодые люди? – строго спросила Кейра.
Нужно выглядеть хозяйкой положения. Нельзя, чтобы эти юнцы, которым только-только выдали оружие, почувствовали ее страх.
– Мы защищаем таких, как вы. Мы заслуживаем почтения. Но вместо этого ваша девка обсчитывает нас! – заводила с яростью указал на Келли.
Он проиграл спор, когда начал доказывать свою правоту.
– Мы всегда рады стражам порядка. В моей таверне порядок таков, что люди платят за услуги. Если не можете заплатить сейчас, готова принять расписку.
Заводила возмутился – точно не привык рассчитываться в долг.
– Дело не в гребаных деньгах! – Голос рыжего сорвался.
Он терял контроль над ситуацией, и его друзья это видели. Поздно отступать! Прежде чем его успели остановить, заводила выхватил из-за поиска дубинку. Келли закричала.
– Я не позволю вытирать об себя ноги! – заводила выпучил глаза.
Он был пьян, и рука с дубинкой тряслась. В тесноте таверны польза от нее была небольшая.
Феликс встал между Келли и вооруженным стражником. В глазах повара горела решимость – он мог легко выбить оружие из трясущихся рук. Но было незачем раздувать конфликт, и Феликс это понимал.
– Парни, ваш друг перебрал, – Кейра нарушила тишину.
Заводила лишился поддержки. Одно дело – дразнить официантку, совсем другое – позорить всю стражу. Один из собутыльников поднялся и положил руку на плечо заводилы.
– Эрик, не надо. Брось.
Эрик неохотно опустил оружие. Что было на его лице? Отчаяние?
– Мы уходим. Вставайте! – Эрик прикрикнул на товарищей.
– Эрик, а деньги?..
– Мы уходим, – прошипел Эрик.
Он хотел оттолкнуть Бугая, но вместо этого неуклюже протиснулся мимо. Уже в дверях Эрик убрал дубинку за пояс и зло крикнул:
– Шевелитесь, придурки!
Но остальные стражники за ним не последовали.
– Дадите бумагу для расписки? – спросил юноша, пытавшийся урезонить Эрика.
У них и правда не было денег. Кейра хмыкнула, а потом вспомнила посиделки с университетскими друзьями. Кьяргон теперь – воспоминания. Неужели смерть отца так ее изменила?
До вечера Келли была сама не своя, и Кейра решила поговорить с сестрой. Она постучала в комнату, услышала мычание и вошла. Девушка сидела на постели, обхватив колени.
– Ты расстроена. Из-за стражников?
Келли промычала что-то в ночную рубашку, а затем подняла голову. Она плакала, но слезы уже успели высохнуть.
– Весь мир против нас, – горько поведала Келли.
– Неправда. Вокруг много хороших людей.
– Если они и есть, то ничего не делают. А вот плохие без дела не сидят.
– Те стражники не были плохими. Даже заводила. Он привык получать все, что захочет, но родители устроили его в стражу, и вот он работает на жалованье. Но патрульным платят гроши, а старые привычки непросто забыть. Бедняга жаждал признания, но не научился за него бороться.
Келли недоверчиво прищурилась.
– Откуда ты знаешь?
– Не знаю. Просто предположила. Наверное, все мы жаждем признания.
– Я точно нет, – насупилась Келли. – Тот бандит, Пирс. Зачем приходил?
– Хотел втянуть нас в грязные делишки. Тим его прогнал.
– А если он не оставит нас?
– Тебе не стоит бояться. Я со всем разберусь, – успокоила Кейра.
– Когда у нас был последний спокойный день? Чтобы никто не напился, не подрался, не забыл заплатить?
– Не знаю. Помнишь, когда мы были маленькими, отец со всем справлялся? В те времена даже не было сухого закона после заката.
– Отец не справился, – Келли всхлипнула.
– Мы справимся, – убедительно сказала Кейра, обнимая сестру.
Они помолчали – Кейра не размыкала объятий, пока не убедилась, что новый поток слез уже не нахлынет.
– У тебя все еще бывают приступы? – прошептала Келли.
– Держусь уже полгода. Лекарства помогают, – солгала Кейра.
– Гаспар когда-нибудь тебя отравит, – насупилась Келли, вспомнив аптекаря сестры.
– Не сможет. Я сама ядовитая, – усмехнулась Кейра, вставая с кровати.
Келли удержала ее за край ночной рубашки – точь-в-точь как в детстве.
– Скажи мне, что все будет хорошо, – неразборчиво пискнула Келли.
– Все будет хорошо.
– Я тебе верю, – Келли наконец улыбнулась.
– Спасибо за это.
Кейра погасила свет и вернулась к себе в комнату.
Она чувствовала себя обманщицей. Лгуньей. Что хорошего может быть в этом городе? Он не прощает ошибок, не знает жалости, в нем сильный пожирает слабого. Дагросса – логово хищников.
Ее отец пытался построить здесь свою мечту, и город его погубил. Ее мать-островитянка пыталась обрести здесь новый дом, и потеря свела ее с ума. Откуда надежда, что в этот раз все будет иначе?
Келли права. Их будущее каждый день точат черви. Мечта отца разлетелась вдребезги, а она пытается собрать осколки стекла голыми руками. Боится принять правду. Сколько бы она не заделывала трещины, каждый день появляются новые.
Кейра убедила всех, что она готова нести это бремя, что все будет хорошо. Она даже себя почти убедила. Но глубоко внутри она осталась испуганной студенткой, которая сбежала из этого города ради новой, безоблачной жизни. Вторые шансы – прекрасная ложь.
Приступ приближался, судорожно и неотвратимо. Время пришло, и даже лекарства не могли его оттянуть.
Весь день она держала себя в руках. Подавляла эмоции и тревоги. Носила тяжелую маску, в которой больше не было надобности. Дрожащими пальцами она распустила волосы, и красная ленточка скользнула на половицы.
Дышать было тяжело, руки тряслись, на лбу выступил пот. Кейра смотрела на свое отражение в зеркале и ненавидела его. Ненавидела эту лгунью.
Скорее бы все закончилось. Другого выхода нет.
На ее бледной коже проступали алые узоры. Они змеились, завивались, набирали цвет. Узоры жгли и пульсировали. Кейра пыталась сжаться в комочек, исчезнуть, сдержать боль. Она не знала, смеется или плачет – главное не закричать. Крик рвался наружу, первобытный крик ярости и боли, и Кейра давилась им. Она не позволит этому захлестнуть себя. Она останется собой.
Крики пугают постояльцев.
Теперь Кейра точно засмеялась. Жар отступал, и алые змеи узоров тускнели на коже. Она выдержала. Ее еще трясло, ночная рубашка вымокла в поту, голова раскалывалась – но самое страшное было позади. Она победила и выиграла несколько недель спокойствия. Если продолжит принимать лекарства, конечно.
Какое сладкое чувство – когда худшее позади. Приступ отступал, и на смену ему приходила эйфория – Кейра глупо улыбалась своему измученному отражению.
Эта хворь преследовала ее с самого рождения. Наверное, она была мутантом. Ее родители были здоровы, Келли родилась обычной, но Кейра была другой. Такое может произойти в любой семье, это главный страх матерей – что ребенок родится мутантом, и его заберут, отнимут навсегда. Мутанты не должны жить среди людей, таков закон Империи. В разных провинциях были разные порядки, но в Дагроссе было странно ждать милосердия.
Келли, мать и аптекарь Гаспар были хранителями ее тайны. Дядя с тетей не знали наверняка, хотя и могли догадываться. Аптекарь, старый знакомый отца, изготавливал новые лекарства, пытаясь совершить переворот в медицине, и Кейра позволяла ставить над собой эксперименты. Лабораторная крыса на успокоительных – почти смешно.
Кейра не могла принять эту часть себя. Смириться с тем, что до конца жизни ее будут мучить приступы. Она с самого рождения жила в этой клетке, и готова проглотить любое зелье аптекаря, чтобы выбраться. Когда-нибудь она найдет способ.
Оставить надежду – значит погибнуть. Вот почему завтра она снова встанет раньше всех и начнет готовить таверну к приему гостей.
