Kitobni o'qish: «1:1 или 17 лет в развороте»

Как же я рада познать безумную любовь. Сумасшедшую любовь. Любовь до истерики. Любовь на протяжении жизни. От которой при виде тебя на кончиках пальцев колики, в груди пожар, а в голове кисель вместо мозгов.

Пролог

Ты знаешь, я только с тобой такая истеричка. Я даже не знала, что меня может так заносить.

Мне бы стоило поинтересоваться у тебя, как ты сам. В последнее время сильно похудел. И что-то говорил о проблемах. На вопрос «расскажешь?» – произнес только, что все решишь. У меня истерики из-за нехватки твоего внимания, и на фоне всего этого складывается впечатление, что мне абсолютно безразлична твоя собственная жизнь. Прости, ты слишком часто отправляешь веселые смайлики, как будто у тебя все прекрасно. Совсем не хочешь поговорить по душам. Хотя у меня большое желание. Хочется быть к тебе ближе и даже стать тем человеком, который скрасит твои будни, и да, как ты и называл, родной. Не знаю, что загадывать: увидеть тебя снова и возобновить общение; просто, возможно, отправить тебе это; или же закончить и забыть. Самым правильным было бы сейчас перестать думать.

Начало

Солнечное сентябрьское утро. Бегом с тетрадью и ручкой, за пять минут до звонка на пару. Привычный маршрут из комнаты общежития через коридор в холл колледжа. Ничего примечательного в этот день. Как обычно: домашка не сделана, теория не прочитана. Идешь с легким трепетом и возможностью снова опозориться перед всей группой тупым молчанием в ответ на вопрос преподавателя.

Панорамные окна холла, пустые кресла на всем их протяжении. Все, кроме одного. Он сидел, вальяжно закинув ногу на ногу, растянув руки по спинкам кресел. С искрой в глазах и широкой улыбкой осматривая вереницу проходящих девиц, кинул фразу: «Привет, девчонки! Меня Женя зовут».

Причем ему даже не была важна их реакция, он сделал это для себя.

Я выхватила этот кадр из общей массовки, и меня пробрало волнение. Запылало в груди и окатило горячим все тело. Я четко увидела радужную оболочку его голубых глаз. Как и все из моей девичьей вереницы, я молча улыбнулась в ответ и промчалась в аудиторию. Это длилось каких-то секунды четыре, но в моей памяти они сохранились.

Мы периодически виделись в коридорах. Но тогда я была совсем скромной и боялась войти в контакт. Да и ноги совсем подкашивались. Так меня трясло при виде тебя.

Лет через 10-12 ты мне напомнишь, что предлагал тогда встречаться, но я отказала.

***

На втором году жизни с мужем я забеременела. Первый год после родов я не ходила дальше двора – каким же тяжелым он был… Но это другая история, – все с коляской у подъезда. А когда вышла из академического отпуска, не припоминаю, чтобы видела тебя в колледже. Возможно, ты уже выпустился.

В 2010-м я закончила обучение, тогда ты на время выпал из моей жизни. Но несколько встреч в нашем районе все же произошло. Их было три, насколько я помню.

Первая на «Силуэте».

Я шла в сторону полка, у «Сбера». А ты мне навстречу. Мы пересеклись взглядами. Я тут же растеклась в улыбке, и меня пробрал мандраж. Ты настолько быстро приближался, что у меня не было времени опомниться. Сверкнув улыбкой, ты мимолетно спросил мой номер. М-м-м! Я тогда не могла тебе его дать. Это было бы некрасиво по отношению к супругу. Мы разминулись. И теперь шли спинами вперед, не отрывая взглядов друг от друга. Когда я все же повернулась по ходу движения, мной овладела бескрайняя радость, а по всему телу разлился свет. Я еще два дня ходила окрыленная.

Вторая встреча.

Я тебя увидела между стеллажей в «Спортмастере». И кажется, ты меня тоже. Но я была не одна, и поэтому не смогла поприветствовать.

Третья случилась на почте.

Зима. Я за посылкой, а ты вроде шел оплачивать штраф за превышение скорости. Стоит отметить, что и по отношению ко мне ты тогда не тормозил. Почти склеил у всех на виду. А на почте, как всем известно, всегда толпы мама не горюй. Мы поинтересовались друг у друга, как жизнь, и пошло твое любимое «дай номер». Ты протянул мне свой телефон, чтоб я сама записала. Подошел так близко, что между нами оставалось расстояние в длину телефона. И если бы не он, то нас разделяла бы только верхняя одежда. Мне пришлось вжаться в стену.