Kitobni o'qish: «Искусство на иждивении»
* * *
Одна из московских злоб дня – «пертурбации» в Художественно-общедоступном театре.
– Дело рушится!
Это «известие о смерти сильно преувеличено».
– В деле раскол2. Это ближе к истине.
В деле образовалась маленькая трещина.
Так по художественной, прекрасной, чудной работы вазе вьется, словно прилипший, волосок.
Едва заметная на глаз трещина.
И художественное произведение обречено уже на гибель.
Трещина увеличится, – это вопрос только времени.
Из Художественного театра, возмутившись, ушли Станиславский 2-й степени – г. Санин и несколько артистов3.
Не в этом беда.
Из дела ушло согласие.
Художественно-общедоступный театр – кружок людей, страстно и фанатически преданных делу.
Фанатизмом он только и держался.
Художественно-общедоступный театр – это раскольничий скит, основанный фанатиками искусства.
Служение в театре было для них подвигом самоотречения и самоотвержения.
Каждый добровольно отрекался от собственных успехов и думал только об успехе общем.
Среди спорта, который называется театром, где всяк только и думает, как бы выдвинуться, прийти на голову впереди другого, – этот художественный скит отрекшихся от дешевых лавров людей, – представлял собою явление исключительное.
Я слышал рассказ одного из артистов Художественного театра, как он отыскивал для себя грим.
– Надо играть в исторической пьесе, – ну, прямо, праведника. Как представляла себе праведников Русь того времени? Съездил в Киев, посмотрел на живопись. Нет. Не то. Киев – юг, и идеалы южные – это не то, что идеалы севера. Поехал из Киева в Ростов-Ярославский, – там старинной живописи много.