Kitobni o'qish: «Исповедь потерянной души»

Переплетенные судьбой

Сверкают молнии и гром вдали гремит,

Пугая слух могущественным звуком.

А где то вдалеке дите кричит,

Бессильно предаваясь страшным мукам.

Не в силах облегчить его страданья,

Укачиваю ласково дитя.

И, слушая безумные рыданья,

С тоскою вспоминаю я тебя.

Я помню до последнего момента,

Как чувствовал с тобою я себя,

Как связаны мы были крепкой лентой,

Как в мыслях говорил: "Люблю тебя".

Все поломалось, не успев даже начаться.

Разруха с SMS-ки началась.

Тогда мне стало только лишь казаться,

Что от меня она безмолвно отреклась.

Но все уж лицемерно проявилось,

Когда дала ты мне какой то жалкий шанс,

Потом уж все, совсем ты отстранилась,

Введя меня в больной запойный транс.

Я потерял тогда вообще веру в любовь,

Нет чувств осталось лишь забвенье.

На смену ей пришла слепая боль,

Потухло чувство прежнего "горенья".

И с колой с виски стали мы друзьями,

И коньяку сказал впервые "ты".

"Привет" промолвил водочке с Майями.

В запой ушел и печени кранты.

Ребенок на руках рыдал, рыдал,

Устраивая слезный водопад.

Я с горькою усмешкой прочитал,

Написанное имя в бирке: "Влад"

Ангелы Боли

Белым дымом окутано поле,

Больше света нет, лишь темнота.

Родились тогда Ангелы Боли,

В коих были лишь мрак пустота.

Ночью вышли они на охоту,

Чистых душ запах преощутив.

Это ведь и была их забота:

Души есть, получать сил прилив.

Вот идет молодое семейство

Мать, отец и детишки в коляске,

Совершив лиходеи злодейство,

Закружились в безумной пляске.

Разругалось семейство младое:

Муж жене нагрубил, детям мать.

Сердце стало у каждого злое,

Человечность смогли потерять.

Собрались потом Ангелы Боли,

Есть и пить стали вместе тогда.

Белым дымом окуталось поле,

Больше света нет. Все. Пустота.

Накалены все чувства

Накалены все чувства до предела,

И с вожделением я на нее смотрел.

Она со мною говорила неумело,

При этом была белая как мел.

Я по щеке ее поглаживал рукою,

Смотрел в ее волшебные глаза,

На сердце чувства хлынули волною

И по лицу пустилася слеза.

Стихотворением все чувства не опишешь,

Души не изольешь в чернилах красных.

Душа и чувства: в сердце их услышишь.

Им чуждо красноречие и гласность.

Любовь есть гадость

Я чувств лишен…

От них я отказался.

Нет ярости, любви,

Со льдом в душе остался.

Я с счастьем счеты свел,

Забыл и радость.

Со смехом думал я:

"Любовь есть гадость!

Александре

Ее младые руки Огнем Любви пылают,

Напоены теплом ее глаза.

Так грустно, иногда что исчезают,

Что по лицу течет горячая слеза.

Ее улыбка заставляет сердце биться,

А чистый голос птицею летать.

O, Santa Mari, как же тут не злиться,

Что "заставляет" Саша чувства все включать.

Ну как такую можно не любить?

Как красотой ее в стихах не восхищаться?

Как без нее всю жизнь можно прожить

И на виду у всех несчастным не казаться?

Письмо, горящее пламенем

Любимая!

Пишу тебе я страстно

Письмо, что не сумею

Я прочесть…

И, взяв я спичку

С пламенем опасным,

Сожгу его, что сделает мне

Честь!

И в том письме

Во всем тебе признаюсь,

Во всем, что долго в сердце

Я копил.

Я расскажу тебе: от чувств

Я не скрываюсь

О том, что я всегда

Тебя любил.

Признание в любви, а может нет…

Иду один по жизненной дороге,

Нет рядом той, кому я сердце подарю.

Нет той, кому сказал бы: "Я люблю",

Кому по вечерам ласкал бы ноги.

Есть много девушек и много вариантов.

Перебирал в своем уме и тех, и тех,

По знаниям их брать али талантам?

Мне все равно и важен лишь успех.

Устал от поисков и надоели слезы,

Пришла пора покончить с этим всем,

Лишь я одной теперь дарить буду мимозы,

Для остальных же буду я как рыба нем.

Тебе пишу я, Юля, mi amore,

Признание почти, а может нет?

Играю на пианино la minore,

Пишу любови полный я куплет.

Узнаешь ты как очень мне нужна,