Kitobni o'qish: «Как запах защекотал все запахи»
Всем тем, чьи крылья только пробиваются…
«Ласточка» с комфортом, ощутить который в ближайший год кажется невозможным, доставила в назначенное место. Площадь малолюдного вокзала прибрана и ухожена, если исключить разбитый на шоколадные плитки асфальт. Солдатская просьба к лейтенанту о перекуре закончилась, мягко говоря, грубым отказом. Курить не разрешалось настолько, что даже некурящие взвыли. Замяв всю обиду мятным леденцом, я продолжил движение вслед за строем.
Рассекая центральные аллеи этого маленького городка, меня не покидали мысли о доме, о неоправданно потерянном времени, о том, как редкие люди, идущие в это воскресное утро неизвестно куда и зачем, совершенно не обращали внимание на молодых парней в синей форме – для них это привычное зрелище, ведь город в полукольце воинских частей.
Один громоздкий ТРЦ на центральной площади, несколько лавок быстрого питания, магазины, встроенные в небольшие хрущёвские шалашики, пивные… я подумал: «Если это и есть, дорогая жизнь, твой урок, то его я, наверное, понял, раз уже заскучал о том, о чём не задумывался всерьёз за прожитые восемнадцать лет». Тернистый путь сквозь то и по тому, о чём впредь можно позабыть, закончился зелёными воротами с колючей проволокой и двумя ухмыляющимися солдатами…
Мышцы рук и пальцев, подобно струнам домры, были натянуты в неимоверном напряжении от сумок, свёртков и пакетов, впихнутых жадно переживающими родственниками, швырнуть которые, чёрт возьми, в какой-нибудь ближайший мусорный контейнер – было бы самым целомудренным решением! Воздушная подушка грудной клетки, обтянутая наволочкой узкого военного кителя, своим сжатием-расширением мяла заложенные в карманах новые пачки сигарет. Меховая кастрюля с логотипом золотой звезды кипятила и без того горячую голову, дразня льющимися ручейками терпкого пота замёрзшие уши.
