Kitobni o'qish: «Двадцать шагов»

Следующий кадр будет пятым, грядет первый мини-юбилей. Значит, мы в пути уже почти полчаса. Она по-прежнему идет в своем темпе – не спеша, но и не задерживаясь ни у витрин, ни у афиш, ни у автобусных остановок. Трудно сказать, направляется куда-то или просто бредет в задумчивости. Впрочем, меня это не касается. Пусть Макс Сергеич морщит лоб, изучая снимки, которые от меня поступают. Пусть сам вычисляет причудливый маршрут своей принцессы. Моя задача – держаться от объекта на расстоянии примерно двадцати шагов и не дать ему исчезнуть из поля зрения. «Объект», «поле зрения»… Что еще за скромное обаяние профессионального сленга? Настолько вжился в образ шпика? Нет, скорее просто успокоился. Это хорошо. Хладнокровие и внимание – больше мне, пожалуй, ничего и не потребуется. Поначалу волновался. С непривычки, наверное. Боялся упустить. Молодая девица все же, прыг в такси или автобус и попробуй догони. Это мне-то в мои пятьдесят с гаком мчаться за особой лет двадцати пяти, да еще не забывать щелкать ее на мобильник раз в пять минут, как потребовал ее чудаковатый супруг. Все это поначалу казалось мне трудным. Но нет, все сложилось как нельзя лучше. Она пошла пешком, да еще нарядилась в ярко-красный плащ, который вкупе с ее огненно-рыжими кудрями превратил девчонку в идеальный объект для слежки. Идет, не оглядывается. Погружена в свои мысли. Собственно, мне нет до этого никакого дела. Я веду ее от дома до дома и на следующий день получаю гонорар за весь этот идиотизм.

Время. Пять минут прошло.

Мобильник.

Секундочку, сударыня. Улыбнитесь, вас снимают. Ага, на фоне мебельного салона будете смотреться прекрасно. Так, а теперь увеличим. Есть.

Смотрим.

Мелковато, но узнать можно. Во всяком случае, Макс Сергеич не ошибется.

Отправляем. Ну, держи, уважаемый, новую загадку. Похоже, твоя супруга движется в сторону проспекта. Скоро будет церковь, затем мост и еще через полквартала нас снова поприветствуют «огни большого города».

Хотя, до самих «огней» еще порядочно времени. Рабочий день только заканчивается, скоро улицы и общественный транспорт начнут заполняться спешащими домой людьми, а продуктовые магазины – многочисленными покупателями «чего-нибудь вкусненького к ужину». Пока еще довольно тихо, я даже могу позволить себе продолжить преследование, двигаясь по другой стороне улицы – никто не мешает мне наблюдать за моим красно-рыжим человечком, шагающим по осенним улицам в неизвестном мне направлении. Может быть, любовник тоже пока что занят «на производстве»? И поэтому она вынуждена убивать время таким вот образом? Сейчас как выхватит из кармана звенящий телефон, как вскрикнет от радости, да как остановит первую встречную машину. Только ее и видели. А?

Надо же, ноль эмоций. Ни тени беспокойства. Неужели за эти двадцать с лишним минут я успел настолько срастись с ролью отпетого сыщика?

Да нет, проще все, конечно. Первый всплеск возбуждения от необычности происходящего иссяк, а на смену ему не пришло ничего. Кроме отвращения разве что. Тоже мне, пародия на шпионские фильмы. "Агент идет по следу". Не мальчик уже вроде бы. Отлично понимаю, что занимаюсь недостойным делом, за которое еще неделю назад не то, что не стал бы браться, а поднял на смех любого, кто согласился бы на такую работенку. Ан нет, не теперь. Вот так принципы посылаются куда подальше, когда человек остается без работы и без средств к существованию. Да и без интереса к этому существованию также.

Ладно, вернемся к нашим баранам.

Девушка замедляет шаг, затем останавливается. Пристально смотрит на церковь, стоя вполоборота ко мне. Я наблюдаю за ней у витрины цветочного ларька. Неужели зайдет? Вот это станет неожиданностью для Макса Сергеича.

Нет, просто смотрит, не двигаясь с места.

Взгляд из серии «милый Боже, если ты есть, сделай так, чтобы…» Словно ребенок, загадывающий желание под куранты.

Терпеть не могу этого. Люди, стремящиеся в церковь за советом, помощью, с откровениями. И выходящие оттуда как будто очищенными. Но затем продолжающие жить так же, как и раньше. Как ни в чем не бывало. Грешащие направо и налево. Продающие и предающие. Лживые, высокомерные, душевно праздные. Наверное, это заложено в человеческой природе, и с этим надо смириться, принять как данность. Наверное, я и мирюсь. Но при этом слышать их бесконечный пустой треп о вере, милосердии и бескорыстии или наблюдать умилительные сцены вроде той, что я вижу сейчас, мне уже трудно. Эти излияния бесят меня.

Всю свою жизнь я верил в доброту и справедливость. Старался поддерживать их в себе, в семье, воспитывать в дочери. Делать все возможное, чтобы люди вокруг меня тоже поверили в эти святые для меня вещи.

Каков итог? Да никакого. Друзей разбросала жизнь, Ленка вышла замуж и без оглядки укатила с мужем за тридевять земель, с Верой разошлись еще раньше – так и не смогли «сойтись характерами». Ага, прямо афоризм. «Развод с Верой». И печальней всего то, что он бьет прямо в точку. Иначе чем еще можно объяснить, что я здесь, присматриваю за этой девицей ради того, чтобы ее муж мог убедить себя в ее измене. Я сам предал свою веру, оказался слабым, беззащитным перед перипетиями жизни. Хорошо рассуждать о нравственности, имея в кармане обеспеченную старость. Хуже обстоит, когда приходит время пройти испытание на прочность, на устойчивость. Испытание одиночеством, предательством кого-то из ближнего круга. Честь и хвала тем, кто выдерживает. Кто не боится остаться один, кто не боится быть непонятым. Я не отношусь к числу этих героев – порядочных, не замаравших руки и душу в этой изматывающей, вытягивающей жилы повседневной суете. Увы.