Kitobni o'qish: «Пристально всматриваясь в бесконечность»

 
«И если у самой природы
Нет средства мне вернуть покой,
То нет моей хандре исхода
И нет надежды никакой».
 

Иоганн Гёте, Фауст (пер. Б. Пастернак)

Профессор

Как обычно, ровно за полчаса до начала лекции, он вынырнул из вестибюля станции метро «Бауманская» и неспешно пошел знакомым ему до мельчайших подробностей путем по направлению к институту. Точнее, высшее учебное заведение, где он заведовал кафедрой, никогда институтом не было. Сначала оно называлось Императорским Московским Техническим Училищем, потом – после победы прогрессивного строя над регрессивным – его переименовали в Московское Высшее Техническое Училище им. Н.Э. Баумана. Потом – незадолго до очередной победы очередного прогрессивного строя над предыдущим, на самом деле, оказавшимся еще более регрессивным, чем до него – в Московский Государственный Технический Университет имени того же Н.Э. Баумана. Но профессор, как и многие из его коллег, называл его институтом – так было короче и проще, и, в любом случае, все понимали.

Он шел не торопясь, ровно в том темпе, который установил для себя еще сорок лет назад. Ему нравились размеренные пешие прогулки. Они позволяли увидеть вокруг себя еще что-то помимо городской суеты и вечной озабоченности проносившихся мимо на всех парах сограждан. Спешащая по своим делам толпа обтекала его с двух сторон – он же привычно подавил в себе потребность бежать вместе во всеми, не поддался всеобщему темпу и почувствовал себя в некотором роде отдельным. Вот мимо пронеслись студенты-первокурсники, торопившиеся на первую утреннюю лекцию или семинар. Они сильно выделялись из толпы своей массовостью и слегка ошалелым видом. Сколько раз он уже видел вот такие лица за свою долгую преподавательскую и научную жизнь! Скоро они изменятся – станут вальяжными, неторопливыми, пренебрежительно-распущенными и «независимыми». Как же, старожилы – второй курс, третий, не какие-нибудь «козероги»! Или вообще – дипломники! А потом – внезапно, их уютный студенческий мирок перестанет существовать, и им придется доказывать уже совсем другим людям, что они что-то из себя представляют.

Ему вдруг почему-то вспомнился такой же погожий осенний день много-много лет назад, когда он точно так же бежал слушать лекции, и у него горели глаза. Он поймал себя на мысли, что вот такие воспоминания – закоренелая банальность и признак старости. И сделал попытку переключиться на настоящее. Но не смог. Мысли увлекали его в прошлое. Тогда он по-настоящему хотел стать высококлассным ученым или инженером. Тогда только-только полетел в космос Гагарин, космические успехи страны заставляли гордиться, держава отстраивалась и расцветала прямо на глазах. И его сверстники – так же, как и он, мечтали стать летчиками и космонавтами, офицерами и конструкторами звездных кораблей на термоядерном топливе, строить высотные здания и опускаться на дно океана. Хорошее было время – время энтузиастов и время предвкушения грядущей грандиозности.

– Странно, – подумал он, – давненько что-то я вот так не влипал в воспоминания. И действительно, он совершенно не заметил, как добрался до проходной института и прошел мимо памятника Бауману, которого при СССР принято было называть не иначе как выдающимся революционером, и который погиб теперь уже совсем не понятно для чего.

Памятник и скверик позади него был культовым местом всех поколений учащихся. Памятник называли Ногой», а скверик – «Сачком», и там любили располагаться студенты, коротающие время между лекциями или перед экзаменами. Или просто лоботрясы.

Поднявшись на второй этаж, он привычно повернул налево и пошел длинным коридором мимо столовых и буфетов по направлению к кафедре. На душе отчего-то свербило. Воспоминания о своей молодости оказались настолько яркими и захватывающими, что четкое осознание происходящего вокруг несколько померкло, и привычная утренняя ясность и трезвость мышления куда-то ушла. Перед глазами все еще стоял один из самых радостных моментов в его жизни – день, когда его, мальчика из небольшого сибирского города, раскинувшегося далеко за Уралом, зачислили по направлению трудового коллектива в один из лучших технических ВУЗов могучего Советского Союза.

Тогда он был счастлив. Это была Москва, и он был настолько восхищен столицей своего великого государства, настолько очарован ее красотой, людьми и возможностями, которые она предоставляла, что дал себе слово в ней остаться, а если не получится сразу – когда-нибудь обязательно вернуться сюда и осесть уже надолго. Потом была учеба, работа в НИИ и на производстве, научные степени и преподавание, потом – развал государства, и возникновение на его руинах какого-то куцего обломка некогда великой империи, который теперь гордо и свободно располагался аж в границах шестнадцатого века. А дальше наступила разруха – и в головах, и снаружи каждой отдельно взятой головы.

Разруху стали называть «новым временем».

– Еще и семидесяти пяти лет не прошло с момента такой же разрухи и похожего «нового времени» – почему же это случилось опять? – такая мысль, как он помнил, долго не давала ему покоя. – В чем же мы все были не правы?

Казалось, жизнь окончательно потеряла смысл своего существования. Многие годы он находился в какой-то прострации, механически заведуя кафедрой, читая лекции, давая студентам какие-то ненужные знания об управляемых бомбах и ракетах, и видя, что они интересуются совсем другим, и понимая, что те из них, кто останутся в специальности, будут работать в США и на США, укрепляя и делая окончательной внезапную и нежданно-негаданную их победу над своим заклятым врагом.

– Странно – оказалось, нужно было только и всего, что купить одного человека – Мишку-меченного, и всего-то делов. Ну, может, не одного – а десяток-другой, ну, даже сотню или тысячу. Как просто – обещать каждому по консервному заводику в Луганской или Тамбовской губерниях, а потом даже своих обещаний не выполнить – все развалилось само собой, как в сказке.

Незаметно профессор оказался в своем кабинете, задним умом удивившись тому факту, что никого не встретил в коридоре внутри помещения кафедры. Обычно здесь в это время было полно сотрудников. Еще более необычным было то, что его всегда цепкий и ясный технический ум никак не мог оторваться от мыслей о далеко ушедшем прошлом и вернуться, наконец, в настоящее. Такого с ним не было уже очень давно – если старые душевные раны давали о себе знать, он усилием воли гнал от себя ненужные разрушительные переживания, сосредотачиваясь на работе и делах насущных. Но сейчас мысли разбегались, и он никак не мог собрать их в кучку. С ним творилось что-то странное – возникла некая раздвоенность, и вдруг он почувствовал себя сидящим на потолке вниз головой и с удивлением смотрящим на второго него, который стоял внизу и опирался на рабочий стол. Иллюзия раздвоенности была настолько сильной, что он с кристальной ясностью понял – все, он умер и находится в процессе вознесения на небо. И сейчас оставит бренное тело, которое рухнет и перестанет существовать, как человеческая единица. Но тело стояло, а он одновременно находился и в нем, и наблюдал за самим собой снаружи из-под потолка.

Вместе с ощущением раздвоенности пришло невыразимое чувство свободы и бесконечного пространства, окружающего его, и тут он услышал невесомый голос, который предложил ему поудобнее устроиться на потолке и осмотреться, перестав таращиться на собственную стоящую фигуру. Но вместо того, чтобы, как советовал голос, поудобнее расположиться, профессор не придумал ничего лучшего, как спросить: – А ты кто?

– Я, вообще-то, никто, и, самое странное, меня здесь нет, но я есть.

– Ты, что, Чеширский Кот, что ли?

– Нет, я гораздо забавнее – хочешь на меня посмотреть?

– Еще бы!

– Тогда обернись и погляди, и хватит уже пялиться на себя любимого. Не бойся, никуда не упадешь, и пока не помер.

Картинка застывшего внизу профессора вдруг расплылась. Виртуальный сидящий на потолке профессор усилием воли оторвал виртуальный взгляд от себя настоящего и повернул виртуальную голову по направлению к голосу. И увидел такое, что мгновенно покрылся виртуальным потом, и его пробил виртуальный озноб.

…

Предисловие

Всегда долго думаю, писать предисловие или нет. Поначалу не хочется совсем, но потом понимаешь, что без него никак не обойтись. Так и сейчас – не хотел, но пришлось.

Необходимо прояснить несколько моментов. Эта книга, конечно, несмотря на присутствие большого количества художественных элементов, художественной не является. Так же, как и публицистической или фантастической. Ее, наверное, можно было бы назвать, в некоторой степени, мистической, если бы не один нюанс – в ней нет ни грамма «мистики», но только лишь результат долгой и упорной работы, как раньше говорили, над собой. Вернее, работы над своими возможностями восприятия и изучения «мистики» в целом. Причем, работа эта обращена исключительно на развитие своих собственных способностей и на увеличение своих собственных возможностей, но никак не на манипулирование другими.

Мне как-то раз сказали – нужно писать короче. Может быть, кто-то так и делает. Но я считаю, что такой подход имеет право на существование, если ты пишешь конспект лекций. Любая же полноценная книга, прежде всего, должна быть интересной и наполненной – так, чтобы читатель мог насладиться разными формами и способами изложения, и художественными образами. Поэтому я не пишу слишком коротко, как мог бы при желании, но наполняю свои статьи различными образами – исключительно для того, чтобы было интересней читать. Что, однако, никак не сказывается на их наполненности именно той практической «мистической» информацией, которую я счел нужным туда поместить.

Само собой разумеется, эта книга, как и моя предыдущая «О магии смешно. О магии серьезно» написана полностью мной и только мной и без использования какой-либо посторонней «мистической» литературы, которую, честно говоря, я не слишком люблю читать – за некоторым исключением, конечно. Мои книги основаны на моей многолетней самостоятельной или под пристальным наблюдением моего наставника практике – можно сказать, что на очень сильно многолетней. И содержат, действительно, весьма много от «мистического». Но, например, в этой книге нет практических упражнений, в отличие от предыдущей. Она больше проясняет, что же в итоге – который, понятно, тоже не окончательный.

Теперь еще одно.

Как известно, читатели делятся на несколько видов:

те, которые читают от начала и до конца и на основании этого составляют мнение об авторе и его работе.

те, которые читают выборочно, только то, что им понравилось, и тоже составляют свое мнение об авторе и его работе в целом.

те, которые изначально не собираются читать, но вынуждены пролистать, чтобы авторитетно заявить, что автор – дилетант, и все им написанное – барахло.

И наконец, те, кто «Пастернака не читал, но осуждают».

Естественно, любой уважающий себя автор пишет для тех, кто читает от начала и до конца. Я тоже отношу себя к этой категории. Конечно, принимая во внимание, что это не художественная литература, я совершенно не настаиваю на том, чтобы, как любят некоторые, читать ее залпом. Более того, я прямо говорю, что лучше всего читать ее с перерывами, т. к. каждая из моих статей требует определенного осмысления. Что поделаешь, если это так? Но прочитать желательно до конца – может быть, на какие-то вопросы в этой книге будет дан ответ.

Отдельно хочу остановиться на заголовках к моим статьям. Они никак не соответствуют навязанным критериям «рассказов и повестей о мистическом». Можно сказать, что они не вписываются в образ разнузданной серьезности, присущей той области знаний, о которой я здесь пишу. По большому счету, я развлекаюсь, придумывая заголовки, хотя они, конечно, являются неотъемлемой частью моей книги. И если бы их не было, она бы много потеряла. Вообще, «мистика» не приемлет тупой закостенелой серьезности, а «мистика», которой занимаюсь я, вообще, основана исключительно на радости, смехе и счастье. Что, конечно, не делает ее менее серьезной.

В любом случае, моя книга – авторское произведение, и относиться к ней можно по-разному. А если вам будет интересно ее прочитать, я буду только рад.

Приятного чтения!

Картавцев Владислав.

Часть первая
Осколки мыслей

У каждого человека есть своя собственная философия, или, если не философия, то отношение к жизни – так уж точно. Оно складывается из многих факторов, оно многогранно и переменчиво. Но, безусловно, является следствием того, какую жизнь человек ведет, чем занимается, и что ему интересно. Отношение к жизни у каждого человека индивидуально и высвечивает внутренний мир человека не хуже рентгена.

О человеке судят, прежде всего, по его поступкам. Говорить можно много, но так ничего до конца и не довести. При этом оставаясь в своих глазах уникальной, самобытной, творческой и тонкой натурой – только, почему-то, недооцененной окружающими.

Но каждая личность, при этом, все равно остается самобытной. И имеет свой самобытный внутренний мир, хотя и живет в одном для всех социуме. В нем действуют свои законы, которые наряду с законами физического существования и определяют всю жизнь человека. Но несмотря на то, что социум один на всех, относиться к нему можно по-разному.

Эта часть как раз и посвящена отношению к обыденности, которая нас окружает. Отношению, которое приходит не сразу, но которое нарабатывается с течением времени, если вы готовы поменять свою жизнь и очистить ее от накопившегося за многие годы мусора.

«Бессмысленно мечтать в то время, когда вокруг тебя проходят дни»

Помечтать – это так интересно и увлекательно. Помечтать – это так уютно. Воистину, мечты – или способность мечтать – дана человеку свыше, чтобы у него была отдушина и шанс не совсем свихнуться от повседневной действительности, от упущенных возможностей, от слабости, физических недугов, молодости, старости, юности, наивности, циничности – выбор велик. Ну, и от собственного эго, конечно. Куда ж без него? В отличие от внутреннего диалога, который крутится вокруг одного и того же, мечты разнообразны, красочны и затягивают. В своих мечтах мы всегда представляемся сами себе могучими и талантливыми, красивыми и успешными, богатыми и знаменитыми. Толпы поклонниц и поклонников окружают нас и поют дифирамбы, мы повелеваем народами, разрываем и сокрушаем все препятствия на своем пути, летим к звездам и командуем вселенной.

Способность мечтать удивительна. Из мечты происходят все наши достижения – пожалуй, способность мечтать – одно из самых значимых качеств, присущих нашему виду, и необходимое условие эволюции и развития. Мечты – движущая сила, позволившая нам занять доминирующее положение на планете, и в то же время мечты – ярчайший показатель нашей неудовлетворенности.

Спросим себя. Теоретически, если человек полностью доволен жизнью, собой, окружающими, своим материальным достатком, здоровьем и т. д., есть ли у него необходимость погружаться в мечты, или он может наслаждаться жизнью – как теперь модно говорить – «здесь и сейчас»? Теоретически, наверное, да. Но на практике такого не получается. Не может быть у человека отсутствия мечты. Большой. Определяющей цель его жизни. Или некоторого количества больших. А также полчищ поменьше, побольше и покрупнее. Она, или они, есть всегда – даже самый успешный и достигший, казалось бы, всего человек постоянно мечтает – о любви, власти, бессмертии, наконец. Мечта – это неотъемлемое свойство нашего разума, и людей, которые достигли «всего», не бывает, и мечты остаются всегда.

Часто, как только заходит разговор о «мистическом», я слышу фразу: «мечтать не полезно». Как некое «божественное откровение». Причем, продвигают ее не только «люди гуру-претензий», но и вполне себе видные ученые мужи, богословы и философы. Вероятно, они хотят нам сказать, что в своих мечтах мы уходим от «реальности бытия», тратя свое время на построение умозрительных «воздушных замков», вместо того, чтобы наслаждаться жизнью. Что нам нужно смириться с тем, что, «ну да, мы такие, какие есть, и мир такой, каков он есть, и жизнь такова и более никакова» И мне всегда хочется спросить – а разве мы не создаем свою будущую реальность сначала в своих мечтах – или, по крайней мере, с их помощью понимаем, чего бы нам хотелось?

Мечтать не то что необходимо, но без этого просто никуда. На любом этапе нашей жизни наши мечты и есть тот двигатель, который заставляет нас работать над их осуществлением. Целенаправленно и осознанно отказаться от мечтаний и находиться в состоянии «здесь и сейчас» могут только очень и очень немногие, которые перед этим уже сами осуществили свою мечту – добились состояния внутреннего безмолвия. Что возможно только спустя долгие годы тренировок и после Монблана затраченных усилий. Эти люди уже могут перевести свои мечты из области внутреннего диалога в область безмолвного знания и начинают оперировать понятием «не мечта, но намерение».

Только после перехода к взаимодействию с намерением мы можем позволить себе отключиться от постоянной подпитки нашей мечты энергией внутреннего диалога, который ее формирует и поддерживает. И наслаждаться мгновениями «здесь и сейчас», не замедляя движения за осуществлением своей мечты, попутно собирая «богатства жизни» и будучи уверенным, что все наши мечты рано или поздно сбудутся. Но как, каким образом это произойдет – нам не известно, точно так же, как и наше будущее не может быть строго определено и никогда не будет развиваться по тому пути, который мы для него придумали.

Не мечтать невозможно, как и просто невозможно не вести внутренний диалог. И нет никакой необходимости не мечтать. Но, приняв решение осуществить свою мечту в «реальной жизни», не тратьте на ее смакование слишком много времени, но наполняйте ее реальностью. Ограничьте обсасывание подробностей из вашей мечты короткими промежутками времени, работайте над ней, идите к ней, воплощайте ее в жизнь. И если она того достойна, вы сможете насладиться процессом ее достижения – может быть, даже гораздо больше, чем результатом. И помните, что ценность любой мечты всегда эквивалентна затраченным на нее усилиям.

Бег по кругу, или время уходит, «а Германа все нет»

Так все-таки, чем же мы живем – мечтой или настоящим? А, может, прошлым? И что нами движет? Что нам интересно, какие цели мы перед собой ставим? В молодости, юности, детстве? Во взрослой жизни? И когда кончается наш персональный период времени, когда мы точно знали, что у нас все впереди?

Ведь как-то вдруг и разом все или почти все или очень многое оказывается именно позади. Все, к чему стремились, чего достигли или не достигли, о чем мечтали, на что надеялись и чего ожидали – это все, оказывается, уже прошло и состоялось. Или не состоялось.

Но, как говорится, это еще полбеды. Наступает момент, когда уже мало что зависит от нас – мы чувствуем себя молодыми, здоровыми, может быть, даже в какой-то степени успешными, и нам кажется, что мы пришли или вот-вот придем к какому-то результату, и нам всего-то каких-то сорок или сорок пять – но странно, почему на нас не смотрят девушки или, наоборот, юноши, да и вообще, честно говоря, никто не смотрит, почему мы для всех – не мерило успеха, хоть и одеты, как нужно, в должной степени привлекательны и ухожены, и обеспечены, но в лучшем случае – мы источник наживы или просто источник равнодушия?

Все как всегда. Возраст, биологический возраст и, самое главное, эмоциональное и психологическое восприятие нашего возраста другими никто не отменял. Мы можем сколько угодно доказывать, что и после сорока жизнь есть, и она интересна и наполнена и, да, она только начинается – но, поверьте, все это только отговорки. Для нас самих. Да, и после жизнь есть, но она совершенно другая, и приспособиться к ней и проживать ее нужно, как совершенно другую. Помню, смотрел в детстве кино. Название, конечно, позабыл. Там один пожилой человек, старик, рассказывал молодому, что «бог отмерял каждому человеку семьдесят лет жизни. Из них сорок – человеческой, двадцать – лошадиной, и десять – собачьей». Сейчас, скорее всего, совсем или почти совсем не так – но и сейчас в этой шутке есть доля шутки.

Приведу здесь некое подобие таблицы, которая, как мне представляется правильным, отображает возрастную шкалу человека в соответствие с определенными жизненными этапами.

3 года – маленький человечек сформирован. Готов познавать мир.

7 лет – начинается школа, первые шаги в будущую взрослую жизнь.

11 лет – детские способности и взгляды начинаю уступать место более взрослому и социальному.

14 лет – половое созревание. Понимание, что дальнейшая жизнь будет тесно связана с людьми противоположного пола.

16 лет – ощущение взрослости и попытки утвердить свой взрослый статус.

18 лет – совершеннолетие. Готов вступить во взрослую среду и доказать, что тоже не лыком шит.

24 года – детство промелькнуло. А впереди – жизнь, вроде бы?

32 года – надеемся, что еще не все потеряно.

35 лет – так, удалась жизнь или нет?

Помимо возраста, конечно, есть еще масса факторов, напрямую влияющих на нас и на наши представления о своей взрослости или юности или совсем уж безнадежно – древности. Например – рождение первого ребенка, и второго, и третьего, и четвертого, и пятого и т. д. Безусловный мощнейший стресс – каждый наш ребенок в прямом смысле забирает часть нашей светимости. И видящие это прекрасно видят. Особенно много теряют женщины – как матери – и, особенно, если родилась девочка или девочки.

Несчастья в семье, с родными, близкими, проблемы со здоровьем, суровые условия жизни, да мало ли что еще – все это, конечно, накладывает свой отпечаток. И чем дольше живешь, тем больше у тебя таких отпечатков. Но даже если в вашей жизни не было никаких трагедий и серьезных неприятностей, то все равно, достигнув определенного возраста, вы точно будете знать, что уже его достигли. И вы уже – полностью, окончательно и безысходно взрослый.

Пропасть между взрослыми и юными заключается, прежде всего, в отношении юных к взрослым. Юные ведь мало или почти совсем – или весьма нечасто задумываются о том, что взрослые тоже когда-то были детьми. Для них, на эмоциональном уровне, они всегда были взрослыми, т. к. с момента рождения они видят их взрослыми. Для них взрослые – отдельный вид, который, конечно, не имеет к ним самим никакого отношения. И они щедро тратят свое время, и его у них – много. Пока вдруг не окажется, что все отпущенное им «детско-юношеское» внезапно закончилось. Как потом вдруг внезапно закончится «взрослое» и «старинное».

Так на что мы тратим время – на что, на какие такие разудалые забавы – почему наше стремление повзрослеть играет с нами всеми злую шутку? Почему так устроено, что в то время, когда мы только готовимся вкусить плоды жизни нашего молодого полного сил и созревшего для приключений организма, мы плавно и целеустремленно переходим в категорию «нерукопожатных бабушек и дедушек», которым уже «30 – 50 – 80 или даже целый миллион лет»? Совершенно понятно, почему. Несмотря на то, что «душа бессмертна» сила, отправившая нас сюда, вовсе не намерена оставлять нас здесь надолго, т. к. отправила она нас сюда «попастись, нагулять жирка» и вернуться к ней, чтобы она могла нас тщательно выдоить для собственных нужд. Подкормиться, так сказать. И как бы Вы не мечтали и не слали хулу господу, вы ничего изменить не сможете. Есть только один путь, который способен в итоге привести нас к свободе уже навсегда, и мы перестанем быть вечным кормом для этой незримой силы. Путь накопления осознания. Но и это – только всего лишь путь. Один из всех возможных.

А пока вдруг Вы еще молодой, нужно использовать каждый период жизни по назначению. В любом случае, придется учиться, добиваться успеха, делать карьеру. Но чтобы потом не жалеть, нужно всегда по возможности пользоваться преимуществами своего возраста и быть морально подготовленным к тому, что от периода к периоду жизнь будет меняться – и никакого «дня сурка» не будет – всегда всё разное, и проходит оно в разном окружении, с разными людьми и с разными внешними и внутренними условиями. Которые и прямо, и косвенно влияют на нас, хотим мы этого или нет.

Проживайте свою жизнь и будьте готовы изменить свое отношение и свои интересы так, чтобы каждый последующий период был для вас если не приятен, то как минимум нейтрален и интересен. Проще говоря – не теряйте времени, приобретайте знания, истинные знания. Именно то, что имеет первоочередную ценность. С этими знаниями вы пойдете через всю жизнь. Не тратьте время даром и не упускайте своего шанса – торопитесь жить и не думайте, что у вас все впереди. Жизнь достаточно длинная, но этапы жизни различны, и они коротки, и как бы вам не хотелось их продлить, вряд ли у вас что-нибудь получится.

Да, забыл кое-что в таблице.

После 35 лет – самое время для знаний.