Kitobni o'qish: «Монтаж сознания»

Серия «Инодетектив»

© Волкофф В.Н., 2025

© Рыбаков В, перевод, 2025

© ООО «Издательство Родина», 2025

В.Н. Волкофф: «Я жил в мире двух алфавитов, двух календарей, двух цивилизаций» (краткая биография писателя)

Владимир Николаевич Волков (Vladimir Volkoff, Владимир Волкофф, 7 ноября 1932, Париж – 14 сентября 2005, Бурдей) – французский писатель русского происхождения. Известен как романист, драматург, поэт, эссеист, мастер биографической прозы, переводчик, преподаватель. Кавалер ордена Почётного легиона.

Владимир Николаевич вошел в Большую литературу под псевдонимом Волкофф и всегда гордился своими русскими корнями. Его дед по отцу – Владимир Александрович Волков, генерал-майор, во время правления Колчака был начальником гарнизона и комендантом Омска. Некоторые историки утверждают, что именно он уговорил Колчака «принять на себя бразды и ответственность Верховного правителя». Александр Васильевич Колчак сначала жил в его доме (ныне там располагается Куйбышевский военкомат). Достоверных сведений о дальнейшей судьба генерала нет, есть только версии. По одной из них генерал эвакуировался в Харбин. По другой, Владимир Александрович был расстрелян большевиками. Однако точно известно, что однажды в русской церкви Парижа к Владимиру Николаевичу подошел пожилой господин и поведал, что дед его застрелился, чтобы не попасть в плен к большевикам. Эта версия наиболее вероятная, так как русский генерал считал плен позором, в истории остались сведения о массовых самоубийствах русских офицеров после кровавой революции 1917 года.

Прадед по матери – тоже генерал-майор с не менее знаменитой фамилией – Сергей Александрович Пороховщиков¹, с 1887 года и до конца своих дней в 1888 году возглавлял в Омске Сибирский кадетский корпус. Он был женат на дочери генерала Петра Петровича Чайковского – Надежде Петровне Чайковской. Она приходилась двоюродной сестрой великого русского композитора Петра Ильича Чайковского.

Отец писателя, Николай Владимирович Волков, в 1924 году, будучи уже в эмиграции, окончил кадетский корпус. Трудился чернорабочим, мыл машины, работал ночным сторожем. В годы Второй мировой войны вступил в Иностранный легион, побывал в немецком плену. Также известно, что Николай Владимирович сотрудничал с журналом «Отечество», а в 1931-м даже преподавал на Высших военно-технических курсах в Париже. Несмотря на все перипетии он так и не принял французское гражданство. Со своей женой Татьяной он познакомился в Париже. В этом браке 7 ноября 1932 года и родился будущий знаменитый писатель Волкофф.

В годы Второй мировой войны мальчик жил с матерью в Барантоне в Манше, в самых спартанских условиях: в доме без электричества, отопления и водопровода. Посещал сельскую школу, затем коллеж в Домфроне. Все эти годы дома он разговаривал с матерью по-русски; она же давала ему качественное русское образование. Впоследствии Волкофф не единожды утверждал, что «жил в мире двух алфавитов, двух календарей, двух цивилизаций».

По возвращении в Париж молодой человек посещал лицей Клода Бернара (бакалавриат по литературе), а высшее образование получил в Сорбонне. Здесь в 1954 году стал лиценциатом классической филологии. Степень доктора философии получил в 1974 году в университете Льежа (диссертация по эстетике). В 1955 году вместе с матерью переехал в Амьен, где преподавал английский язык в иезуитском коллеже. Родители к этому моменту расстались и долгие годы Владимир Николаевич не общался с отцом.

В сентябре 1957-го Владимир был призван на военную службу и как солдат морской пехоты служил добровольцем в Алжире. Летом следующего года будущий литератор получил офицерское звание. Он был прикомандирован поочередно: к 22-му полку колониальной пехоты, охранявшему марокканскую границу; к Межармейскому координационному центру (Centre de Coordination Interarmées), отвечавшему за контршпионаж; к Специализированной административной секции (Sections Administratives Spécialisées), ведшей психологическую войну. Годы службы дали ему бесценный опыт, пригодившийся в его литературной деятельности. Вдохновляясь уникальной спецификой службы, он с воодушевлением сел за стол, чтобы писать сделавшие го знаменитым романы «Меблированная комната» (La Chambre meublée), «Волнения моря» (Les Humeurs de la mer), «Беркли в пять часов» (Berkeley à cinq heures), «Ангельские хроники» (Chroniques angéliques), «Мучитель» (Le Tortionnaire) и др.

Часть своих книг Волкофф писал под псевдонимом Лейтенант Икс (Lieutenant X). А все потому, что он, ставший в 1962-м лейтенантом и имевший награду – крест «За воинскую доблесть», не смог смириться с несправедливыми итогами (как ему казалось) по окончании Алжирской войны. Навсегда покидая Алжир, В.Н. Волков сохранил теплые чувства её природе и к людям, населявшим эту страну. Возможно также в силу того, что пребывая на воинской службе в Алжире, молодой человек женился. Брак продолжался недолго, но у молодых родителей родилась дочь Татьяна. Второй брак писатель заключит только в 1978 году.

Под псевдонимом Лейтенант Икс, мгновенно ставшим известным, автор создал молодёжную приключенческую серию «Ланселот», в которую вошло около 40 книг. Главный герой Ланжело – молодой забавный младший лейтенант секретных служб – явно списан с самого автора. И автор, и его книги учат молодое поколение патриотизму и добродетели, ведь его герой борется с различными заговорами против Франции и за мир во всем мире.

Также под этим незамысловатым псевдонимом была выпущена серия полицейских романов про американского детектива Ларри Джей Баша (Larry J. Bash). Эти романы высмеивают предрассудки против чернокожих.

Вернувшись во Францию, он поступил на службу в Министерство обороны и в 1962 году опубликовал роман «Тройной агент» (L'Agent triple).

В 1962 году Волков вместе с семьёй переезжает в США, так как нашёл место преподавателя французской литературы и цивилизации в коллеже в Атланте. В это время Владимир Николаевич настолько сильно увлекается театром, что создает труппу и ставит пьесы Мольера, Жюля Супервьеля, а также пишет собственные сюжеты для постановок. А еще ему удается активно наслаждаться своим хобби – фехтованием и охотой.

В эти годы литературного становления чтение философичных работ о. Сергия Булгакова² захватило его мысли и направило на изучение мира через религию. Тема религиозного обращения – наряду со военной спецификой, спецификой разведки – стала одной из основных в творчестве В.Н. Волкова.

Живя и работая в Америке (1962–1979), писатель увлеченно создает четырехтомник «Волнений моря» (Humeurs de la Mer). Но. Понимая, что многотомный труд опубликовать сложнее, переключается на роман «Перевербовка» (Le retournement). Однако оба романа были весьма благосклонно встречены восторженной читательской публикой. Не удивительно, что в декабре 1982 года «Le Monde» назвал 1982-й год… годом Волкова!

Испытав признание и славу, писатель возвращается во Францию. Богатый и успешный, он встречается с шефом французской службы внешней разведки Александром де Маранш³, которого в то время волновали вопросы дезинформации общественного мнения. Опытный разведчик подкинул писателю идею создать роман на эту тему. Так появился роман В.Н. «Монтаж» (Le Montage), который был переведён на 12 языков и получил в 1982 году Большую премию Французской академии за роман. Выход романа «Монтаж» вызвал споры. В телевизионной передаче «Apostrophes» от 24 сентября 1982 года Волков был обвинён в антисемитизме, антимусульманстве и фашизме, однако писатель выиграл суд.

Этот роман также выходил на Западе под названием «Operatsiia «Tverdyi Znak»», в частности, в 1987 г. А сейчас впервые в нашей стране выходит под названием «Монтаж сознания», – что нисколько не умаляет или не меняет заложенного автором в свое произведение смысла, а лишь подчеркивая его актуальность.

Всего теме манипуляции информацией Волков/Волкофф посвятил шесть литературных работ. Среди которых опубликованная в 1985 г. книга «Профессор истории» (Le Professeur d'histoire).

Памятуя свои русские корни, Владимир Николаевич с 1991 года неоднократно стал бывать в России. К примеру, приехав однажды в Омск, он, потомок омских генералов, вспоминал яркие картинки из эмигрантского детства⁴:

– После войны начался великий период «возвращенцев». Отец тоже думал вернуться в Россию. Но у него был на руке вытатуирован трехцветный флаг, двуглавый орел и надпись: «Николай Второй». А Россия была советской. И он остался во Франции. Мать вязала, вышивала вещи на продажу. Бывало, мы голодали. Я часто вспоминаю такую картинку. Очень холодная зима 1938 года. Маленький застывший дом из одной комнаты, земляной пол. И в этой неуютной обстановке маленький мальчик зубрит русские склонения. Мальчик – это я. Мы могли бы лучше жить, но цель была не в этом. цель была в том, чтобы надеяться, жить будущим. Это было очень глупо с нашей стороны, но мы думали, что на Пасху мы будем в России. Ах, на Пасху не вышло, ну на Рождество, ну на следующую Пасху. И так это годами, годами и годами. Конечно, многие эмигранты с самого начала были умнее нас: они старались приспособиться, принимали подданство. В моей семье это был позор. Принять подданство – это как отречься от присяги. Мой отец так и не принял подданства. Я французский подданный, но я никогда не просил этого подданства, мне его навязали силком. Были такие, кто переходил в католичество, старался раствориться во Франции, стать французом. Для моей семьи это тоже было немыслимо: изменить православной вере. Все жили с открытой раной в сердце – ностальгией. Мы, дети, с детства отличались от французских сверстников. В нашей жизни не могло быть самодовольного мещанства, мы росли с некоей миссией. Родители говорили: «Ты во Франции русский посол, по твоему поведению будут судить о русских». Мне было четыре года, когда мать мне сшила шубку и папаху. Французы называли меня «маленький мужичок» или «маленький боярин». Они не знали разницы, только чувствовали в этих словах что-то русское. И я с младенчества знал: я не как все, я – русский.

Кстати, в Омск французский автор попал не случайно. Он, автор 200 книг, лауреат Международной премии мира, литературных премий Французской академии, кавалер ордена Почетного легиона и ордена Искусств и Литературы был приглашен в Москву на вручение Пушкинской медали Российского фонда культуры (2002 г.). В качестве материального дополнения к награде Владимиру Волкову предложили поездку в любой город России. А Владимир Николаевич выбрал Омск.

В 1994 году В.Н. Волков покупает дом в Бурдее, в самом сердце французского Перигора⁵, чтобы спокойно жить и творить. Но Европа уже неспокойна. В это время начинается конфликт в Югославии, спровоцированный американцами. В 1999-м, побывав в Югославии вместе с группой французских офицеров, Волков выступил против операции войск НАТО в этой европейской стране. Чтобы донести трагизм происходящего, он пишет романы «Расселина» (La Crevasse), затем «Похищение» (L'Enlèvement). Но пресса обходит их молчанием, и это становится личной трагедией. А ведь он – литератор, военный, разведчик – знает, сколько горя приносит война. И к войне, как он уже прекрасно понимает, приводит дезинформация. В 1999 году он подписывает петицию «Европейцы за мир» (Les Européens veulent la paix), направленную против войны в Сербии. И совместно с Даниелем Траке В.Н. Волков создает Институт изучения дезинформации (l'Institut d'études de la désinformation), где публикует свои статьи в журнале «Désinformation Hebdo» (Дезинформация еженедельно).

В 2004 году автор опубликовал основанный на реальных событиях роман «Гость папы» (L'Hôte du pape), когда православный русский митрополит умер на руках у папы Иоанна Павла I после конфиденциальной встречи.

Последний роман писателя – «Мучитель» (Le Tortionnaire). В нём спустя 40 лет автор возвращается к событиям войны в Алжире. Последние правки к роману он внес накануне своего ухода – 14 сентября 2005 года.

Французско-русский писатель В.Н. Волков/Волкофф – автор более 50 книг. Среди наиболее известных⁶:

«Тройной агент» (L'Agent triple, 1962) – сатира на Алжирскую войну;

«Священнопредатель» (1972) – посвящена отношениям православной церкви и органов разведки;

«Перевербовка» (Le retournement, 1979) – «метафизический триллер» о религиозном обращении офицера КГБ;

«Волнения моря» (1980) – о самых громких происшествиях первой половины XX века;

«Монтаж» (Le Montage, 1982);

«Профессор истории» (Le Professeur d'histoire, 1985) – о духовном наследии;

«Американские рассказы» (1986);

«Царские люди» (1989–1995) – о смутном времени в России, трилогия;

«Похищение» (L'Enlèvement, 2000) – о войне в Боснии;

«Заговор» – об Америке, России и событиях в Чечне.

Большинство произведений написаны на французском языке. По словам самого Владимира Волкова, он предпочитал «писать по-французски, несмотря на то что могу писать и по-русски, и по-английски». Считается, что на русский язык переведены и представлены русскоязычному читателю только два произведения: «Владимир Красное Солнышко» (1983) и «Ангельские хроники» (2002). Однако мы представляем вам еще один перевод – одной из самых знаковых книг автора «Le Montage».

Актуальной и небезопасной для будущего всего мира теме манипуляции в области информации посвящены несколько книг автора: «Монтаж», «Дезинформация как орудие войны», «Учебник политкорректности», «Дезинформация с помощью изображений».

К слову, о вышедшей в 2002 году книге – сборнике рассказов «Ангельские хроники» – наш с вами анонимный соотечественник-читатель написал: «Почти во всех рассказах Волкофф жонглирует фактами русской истории, евангельскими и ветхозаветными сюжетами, сюжетами русской классики. За основу писатель берет наш с вами мир, но пытается смотреть на него так, как смотрят на него высшие бессмертные существа. Перед глазами мелькают Достоевский, Ленин, Дзержинский, Николай I. Но эти образы – лишь персонажи, далекие от своих прототипов…»⁷ Книга «Ангельские хроники» (во Франции выходила под названием «Retournement») состоит из девяти рассказов и представляет «не совсем обычный взгляд на роль ангелов в человеческой истории путем смешения теологии и шпионажа».

Среди основных тем многочисленных работ Волкова были отношения отцов и детей, вечная боль – Россия, а также вопросы христианского добра и зла. Огромное влияние на его творчество оказал Ф.М. Достоевский, для которого вопросы добра и зла были главенствующими. «Почему-то русские всегда делятся: одни обожают Достоевского, другие – Толстого. Очень трудно равно любить того и другого. Я приверженец Достоевского. Все мое вдохновение идет от Федора Михайловича. Он мой литературный, духовный если не отец, то дядюшка», – признавался Владимир Волков.

Нельзя обойти внимаем и то, что все персонажи автора имеют отношение к миру разведки, начиная с раннего произведения «Метро в ад» (Métro pour l'enfer; 1963 г.). Однако, как любил повторять Волков, его романы «христианского романиста» – это не шпионские романы, а романы о шпионаже. Где главным оружием против зла остаётся прощение, а взаимное прощение – это реальный «ключ к миру».

О его творчестве французский историк Флоренс де Бодю писал в своей статье «Мир Владимира Волкова» (Париж, 2003 г.): «Настолько русский, насколько им можно быть по крови всех своих предков, по своей православной вере, по родному языку (то есть тому, который он узнал первым), по своей верности России, но француз по своему рождению, а затем через добровольное вступление в должность офицера в Алжире (второе рождение), Волков любит повторять, что слово la patrie имеет два перевода на русский язык: родина – место, где родился, и отчизна – страна отцов, страна наследственности. Для него эти два слова означают две конкретные страны, случай дискомфортный, но такой плодотворный для романиста». Он же подчеркивал, что так как любовь Волкова к Родине вскормлена любовью к особе государя, то «Государь и верность ему – главная тема творчества» автора.

Французско-русский писатель В.Н. Волков обогатил французскую литератур не только романами о шпионах, но и научно-фантастическими романами, и повестями. Впрочем, обогатил он – правильнее будет сказать – МИРОВУЮ ЛИТЕРАТУРУ.

И если нам вдруг кажется, что открытая в так называемую «перестройку» литература эмиграции нами прочитана и тема «русских в изгнании» исчерпана, то это глубочайшее заблуждение. И свидетельством тому – книга, которую мы представляем вашему вниманию.

Ольга Грейг, писатель и редактор

Жорж Нива⁸. Французский писатель с русским «подпольем»

Наверно, можно бы классифицировать писателей-эмигрантов по критерию hier-und-da⁹. В зависимости от того, остались ли стопроцентно верными русскому языку и культуре (как Бунин), включили ли заимствованные на чужбине темы (как Зайцев), пытались ли стать современными парижскими писателями на русском языке (как Поплавский, Оцуп или Адамович), писали ли то на одном, то на другом языке (как Владимир Вейдле, чьи самые лучшие книги написаны по-французски, а потом переложены на русский – и в худшем варианте, – как, например, те, что перешли полностью к французскому языку, как Жозеф Кессель или Кацев-Гари-Ажар. Давать такую точную классификацию я не могу. Но я закончу примером последней категории, то есть русского писателя на французском языке, или, точнее, французского писателя с русским «подпольем». Я его выбрал по тому же принципу, что и многие примеры, то есть мое с ним знакомство. Однако тут слово «знакомство» неверно. Речь шла о дружбе. Увы, Владимир Волкофф внезапно умер 21 июня 2005 г.

Владимир Волкофф принадлежит к моему поколению, он как писатель состоялся не в 20-х гг., как Набоков, и не в 10-х, как многие из упомянутых, а в 50-х. Он сын русского офицера-белоэмигранта. Отец его, бывший полковник в царской армии, работал механиком в гараже, а мать – домработницей. Жили они в Нормандии. Мальчик Владимир ходил во французскую школу, юноша Волкофф стал французом не по своей воле. Остаться апатридом, как отец, он не мог, поскольку он родился во Франции и по «праву почвы» был автоматически записан как француз. Два года он служил во французской армии, в Алжире (я тоже служил два года в Алжире, что нас и сблизило, когда я с ним познакомился и навестил его в Америке).

Это был человек волевой, вызывающий, с юмором, неутомимо веселый. Он любил провоцировать, позировать на манер Д'Артаньяна. Волкофф писал почти исключительно по-французски. Его очень ограниченные попытки писать по-русски лишь упражнения. Его шедевр – тетралогия, названная «Les Humeurs de la mer»¹⁰. Само заглавие не поддается русскому переводу, поскольку слышится в слове «Humeur» и влажность, и настроение. Перекрещивается в тетралогии тема колониализма, судьбы европейца в Америке, офицера-утописта в вихре алжирской войны и советского гениального шпиона, гибнущего от своих же коллег. «Пересечение» этих разных плоскостей («Пересечение» – заглавие одного из томов) конструирует как бы геометрию человеческой воли на разных пластах, во французском Алжире и в карцерах КГБ, в мифической Америке, где растет бунт черных, и на сцене театра, где ставилась пьеса о начале человечества… Все оказались на рубеже разных плоскостей, и французский полковник-писатель, нашедший убежище в Америке, совершающий зло ради Бога, и гениальный шпион, страшный палач, иногда совершающим добро ради Зла…

Волкофф принадлежит к поколению, давшему французской литературе группу «гусар», Антуана Блондэна, Роже Нимье, Мишеля Деона. Из французской литературы ему близки Корнель и Виньи. Очень заметно в тетралогии влияние «Александрийского квартета» Лоренса Даррела; фигура Божекса, полковника-поэта, напоминает фигуру Лоуренса Аравийского.

Волкофф знает всю русскую литературу, но питает особую любовь к Алексею Константиновичу Толстому, и в особенности к его пьесам о русской истории и его историческому роману «Князь Серебряный». Вся поздняя его серия романов на темы русской истории XVI и XVII вв. навеяна колоритом А.К. Толстого. Смесь лирики, простодушия, дерзости и юмора у Толстого и его двойника Козьмы Пруткова – это в каком-то роде его идеал.

Волкофф добился славы романом «Перевербовка» (1979), литературным триллером о религиозном обращении офицера КГБ. Метафора «перевербовки» как техники спецслужб и как религиозного феномена проходит через все его творчество. В ней можно расшифровать судьбу самого изгнанника-эмигранта, принужденного (Богом? победителями? Сатаной?) менять родину и даже язык. Волкофф в беседе с французской писательницей Жаклин Брюллер вызывающе объявил: «Изгнание – родина моя».

Судьба Волкоффа, этого франко-русского «гусара», – пример того, как заканчивается путь русского писателя-эмигранта: вечного странника и изгоя, с одной стороны, мэтра французской прозы, с другой стороны. Не маска арлекинов – как у Набокова – его последнее слово, а сплав двух духов, двух солнц, двух стихий. Но горном является на этот раз его дерзкий, навеянный остротой мушкетеров и великолепием русских былин французский язык, на котором поэт Волкофф поет гимн русскому же языку…