Ирак после Саддама

Иран превратится в одно из двух самых сильных государств региона. Ошибались те, кто полагал, что Тегеран стоит на пороге серьезных внутренних перемен. Страна обладает огромными богатствами, является самым мощным внешним фактором влияния на Ирак и оказывает значительное воздействие как на ХАМАС, та и на «Хезболлу». Иран – классическая имперская держава, вынашивающая амбициозные планы по изменению облика региона и обладающая потенциалом для их осуществления.

Израиль будет другим мощным государством в регионе и единственной страной с современной экономикой, конкурентоспособной в мировом масштабе. Будучи единственным на Ближнем Востоке обладателем ядерного арсенала, Израиль одновременно оснащен лучшими в регионе обычными вооружениями. Но его ресурсы по-прежнему в значительной степени задействованы в оккупации Западного берега, и ему приходится противостоять на разных фронтах многосторонним угрозам своей безопасности. В стратегическом плане позиции Израиля ослаблены, по сравнению с периодом, предшествовавшим летнему кризису в Ливане. Эта ситуация ухудшится, как и положение США, в случае создания Ираном ядерного оружия.

Вряд ли что-либо указывает на возможность начать в обозримом будущем жизнеспособный мирный процесс. После спорной операции в Ливане израильское правительство во главе с партией «Кадима», почти наверняка, окажется слишком слабым, чтобы обеспечить поддержку внутри страны любому политическому курсу, который будет восприниматься как рискованный или компенсирующий агрессию. Односторонний отказ от применения военной силы дискредитирован. Сразу после вывода Израилем войск из Ливана и сектора Газа на страну последовали атаки. У палестинской стороны нет очевидной кандидатуры для ведения переговоров, способной и готовой к компромиссу, что еще больше снижает шансы на дипломатическое решение вопроса. США в качестве посредника в значительной степени утратили доверие и уважение, по крайней мере, на ближайший период. Тем временем Израиль быстрыми темпами продолжит акции по расширению поселений и строительству дорог, что еще больше осложнит дипломатические усилия.

Основные черты новой эпохи на современном Ближнем Востоке малопривлекательны. Это не должно вызывать ощущения обреченности. Все зависит от степени трудности проблем. Существует коренное различие между Ближним Востоком не охваченным системой официальных мирных соглашений и Ближним Востоком, который охвачен терроризмом, межгосударственными конфликтами и гражданской войной, включающим в себя сильный Иран, и доминируемым Ираном, имеющим непростые отношения с США и исполненным ненависти к этой стране. Немаловажен и фактор времени. Эпохи на Ближнем Востоке могут длиться целый век или всего лишь полтора десятилетия. Очевидно, что Соединенные Штаты и Европа заинтересованы в том, чтобы грядущая эпоха была как можно короче и на смену ей пришли более благоприятные времена.

Разработчикам политического курса в Вашингтоне необходимо избегать двух ошибок при одновременном использовании двух возможностей. Первая ошибка – слишком полагаться на военную силу. Заплатив высокую цену, США в Ираке (а Израиль в Ливане) извлекли урок, согласно которому военная сила – не панацея. От нее не слишком много проку в борьбе с отрядами ополчения, не имеющими четкой организации, и террористами, которые хорошо вооружены, пользуются поддержкой местного населения и готовы умереть за свое дело. Малоэффективным было бы и нанесение превентивного удара по ядерным объектам в Иране. И дело не только в том, что, возможно, не все объекты будут уничтожены. Вполне вероятно, что Тегеран в итоге сделает свою программу еще более секретной, а иранцы сплотятся вокруг режима. Иран в ответ нанесет ущерб (скорее всего, через своих сподвижников) американским интересам в Афганистане и Ираке и, возможно, даже прямой удар по Соединенным Штатам. Превентивный удар повлек бы за собой еще большую радикализацию арабского и мусульманского мира, а также рост терроризма и антиамериканской деятельности. Военные действия против Ирана могли бы взвинтить цены на нефть, усилив вероятность международного экономического кризиса и глобального спада. По всем этим причинам применение военной силы следует рассматривать только как крайнее средство.

Вторая ошибка – рассчитывать на установление демократии в качестве средства умиротворения. Действительно, зрелые демократии, как правило, не ведут междоусобных войн. К сожалению, создание зрелых демократических режимов – непростая задача, и даже если такие усилия в конечном счете приносят успех, на это уходят десятилетия. Пока же правительство США должно продолжать работу с целым рядом недемократических правительств. К тому же демократия – это не ответ терроризму. Можно предположить, что молодые мужчины и женщины менее склонны стать террористами, если общество предоставляет им политические и экономические возможности. Однако недавние события показывают, что радикализм может привлечь даже тех, кто вырос в зрелых демократиях, таких как Соединенное Королевство Великобритании.

То, что и ХАМАС и «Хезболла» добились успеха на выборах, совершив затем атаки с применением насилия, подтверждает ту истину, что демократические реформы не гарантируют спокойствия. И от демократизации мало толку, когда речь идет о радикалах, программы которых не имеют шансов получить поддержку большинства. Более полезны инициативы, направленные на реформирование системы образования, содействие экономической либерализации и открытым рынкам. Следовало бы также поощрять авторитетных арабских и мусульманских лидеров к тому, чтобы они открыто высказывали свое мнение о неприемлемости терроризма и осуждали его приверженцев, а также побуждать этих лидеров заняться болезненными проблемами, которые толкают молодых мужчин и женщин на подобные акции.

Что касается возможностей, которые необходимо использовать, то первая состоит в том, чтобы больше вмешиваться в дела Ближнего Востока невоенными средствами. Наряду с передислокациями американских войск и подготовкой местных военнослужащих и полицейских в Ираке, Соединенные Штаты должны учредить региональный форум для сопредельных государств (особенно Турции и Саудовской Аравии) с участием других заинтересованных сторон, наподобие тех, которые помогали овладеть ситуацией в Афганистане после интервенции 2001 года. Для учреждения такого форума обязательно потребуется участие как Ирана, так и Сирии.

Сирию, которая способна оказывать влияние на переброску боевиков в Ирак и вооружений в Ливан, следует убедить закрыть свои границы в обмен на экономические привилегии со стороны арабских государств, Европы и США и обязательство возобновить переговоры по статусу Голанских высот. В условиях нового Ближнего Востока существует опасность того, что Сирия проявит большую заинтересованность в сотрудничестве с Тегераном, чем с Вашингтоном. Однако ее участие в коалиции под американским руководством во время войны в Персидском заливе, а также в работе Мадридской мирной конференции в 1991-м году позволяет надеяться на ее открытость для диалога в будущем.

С Ираном дело обстоит сложнее. Но поскольку смены режима там на ближайшую перспективу не предвидится, а нанесение военных ударов по иранским ядерным объектам вызывает опасения и их сдерживающий эффект неясен, то дипломатия – наилучшая из альтернатив. Правительство США без всяких предварительных условий должно начать всеобъемлющие переговоры для того, чтобы обсудить ядерную программу Ирана, а также вопроса поддержки им терроризма и иностранных формирований (милиции). На Тегеран следует выйти с предложением ряда стимулов в экономике, политике и безопасности. Ему нужно позволить разрабатывать строго лимитированную пилотную программу обогащения урана в обмен на согласие подвергаться весьма тщательным инспекциям. Такие предложения обеспечили бы широкую международную поддержку, необходимую в случае введения санкций или других способов подхода к проблемам, не поддающимся решению дипломатическими средствами. Обнародование условий таких предложений повысит шансы дипломатии на успех. Иранский народ должен знать цену, которую еще предстоит заплатить за радикальную внешнюю политику своего правительства. Если правительство Тегерана будет в большей степени обеспокоено негативной реакцией своего народа, более вероятно, что оно примет американское предложение.

Израильско-палестинский конфликт, который по-прежнему в наибольшей степени формирует (и радикально настраивает) общественное мнение в регионе, также требует возобновления дипломатических усилий. На данном этапе не ставится цель свести конфликтующие стороны в Кемп-Дэвиде или где-либо еще. Главное – приступить к созданию условий, позволяющих эффективно возобновить дипломатический процесс. Соединенным Штатам надлежит четко сформулировать те принципы, которые, по их мнению, лягут в основу окончательного урегулирования, включая создание палестинского государства в границах 1967 года. Границы должны быть приведены в соответствие с потребностью гарантировать безопасность Израиля и с необходимостью учета демографических изменений. При этом, в отношении палестинцев следует предусмотреть возмещение в полной мере любого ущерба, связанного с урегулированием проблемы границ. Чем более обстоятельным и подробным будет этот план, тем меньше шансов у ХАМАС отвергнуть идею переговоров и занять конфронтационную позицию. Представителям США следует сесть за стол переговоров с представителями ХАМАС, так же, как было с лидерами Шинн Фейн, некоторые из которых возглавляли Ирландскую республиканскую армию. Такие шаги надо рассматривать не как уступки тактике террористов, а как инструменты, способные укрепить политический курс Вашингтона.

Вторая возможность заключается в дистанцировании США от ближневосточной нестабильности. Это означает ограничение потребления нефти и сокращение зависимости от энергетических ресурсов Ближнего Востока. Эти цели легче всего достижимы путем сокращения спроса. Например, посредством увеличения налога на продажу бензина, компенсируемого снижением других налогов, а также содействия политике введения альтернативных источников энергии. Вашингтон должен также принять дополнительные меры по снижению степени уязвимости перед лицом терроризма. От терроризма, как и от болезни, нельзя полностью застраховать себя. Но можно и должно максимально обеспечить внутреннюю безопасность Соединенных Штатов и лучше подготовиться к тем неизбежным случаям, когда террористам удастся осуществить запланированные ими действия.

Избежание этих ошибок и использование перечисленных возможностей принесут несомненную пользу, но важно признать, что у проблем, которые ставит новая эпоха, нет быстрых и легких решений. В грядущие десятилетия Ближний Восток останется беспокойным и дестабилизирующим обстановку в мире регионом. Всего этого достаточно, чтобы с ностальгией вспоминать старый Ближний Восток, времен президента Ирака Саддама Хусейна. А пока на Ближнем Востоке идёт вяло текущая Третья Мировая Война. А у России есть шанс вернуться под знаменем старого доброго друга.