Kitobni o'qish: «Почему Древняя Русь не знала Украинский язык»

«Се начнемь повѣсть сию».

Нестор «Повесть временных лет»

I. Мы от рода русского

В 911 году русский князь Олег собрал посольство для заключения мирного договора с Византией. Послы Олега (среди которых на то время могли быть и люди не русского рода), прибывшие в Царьград к императорам Льву, Александру и Константину, в составленном мирном договоре, чётко заявили от кого они прибыли: «Мы от рода рускаго …, иже послани от Олга, великаго князя рускаго, и от всѣх, иже суть под рукою его, светлых и великих бояръ…». И все последующие русские князья, при заключении подобных договоров, чётко указывали от имени какой державы они выступают и какой народ представляют. Так о себе в мировой истории заявил князь Святослав: «Азъ Святославъ, князь рускый, якоже кляхся, и утвѣржаю на свѣщании семъ роту свою и хочю имѣти миръ и свѣршену любовь съ всякымъ и великымъ цесаремь грѣцьким и съ Васильем и съ Костянтином, и съ богодохновенными цесари, и съ всими людми вашими, иже суть подо мною Русь, бояре и прочии, до конца вѣка». Когда читаешь данные строки наших древнерусских летописей или вообще знакомишься с многочисленными письменными памятниками древней Руси, невольно начинаешь задавать себе вопросы, касающиеся событий, происходящих сегодня вокруг нас. Почему, спустя тысячу с лишним лет, в древнем славном городе Киеве русский язык объявляется чужим, неродным и даже враждебным, опасным, и почему современные украинские политики во всеуслышание заявляют, что древнему Киеву нужна деруссификация? Почему государственным языком современной Украины объявляется только украинский язык (украинская мова)? И почему такое право отнимается у русского языка? На каком основании? В данных вопросах существует некоторая недосказанность, некоторый пробел в знаниях, а по сути полное отсутствие знаний, которое ловко используется украинскими политиками для достижения желаемых ими целей. В данной статье мы проведём небольшое историко-филологическое исследование, и разберём наглядно, действительно ли украинский язык (украинская мова) имеет прочные исторические основания для притязаний на роль единственного государственного языка современной Украины?

При знакомстве с древнерусскими летописями, по сути с первых строк, не возникает никаких сомнений, что вы видите русскую речь, русское слово, есть ясное и простое понимание, что это твой родной русский язык, конечно несколько по иному звучащий, но ведь иначе и быть не могло, любой язык за тысячу с лишним лет оттачивает и меняет свои формы, делалает их более лёгкими и изящными, что происходит в любом языке, за столь длительное время. Но тогда, в связи с этим, возникает вопрос: если в древних летописях мы видим русских людей которые «строили», «искали», «видели», «любили» и т.д., то почему мы не видим в летописях украинцев которые «будували», «шукали», «бачили», «кохали» и т.д.? Ведь это довольно странно, учитывая то, что нам постоянно рассказывают про древнюю украинскую мову, которая несомненно звучала в Древнем Киеве? Но как оказалось вопрос этот не новый и он волновал исследователей филологов и историков уже в 19 веке.

Первым вопросы на данную тему поставил русский историк, знаток и собиратель древнерусских летописей Михаил Петрович Погодин. Его волновал вопрос: на сколько письменный славянский язык отличался от русского народного языка и было ли это отличие вообще, а так же отсутствие в летописях малороссийского наречия. Вот что он писал в 1856 году в одной из своих статей: «По существу своих работ, должен был я также выучить Киевскую летопись почти наизусть, как Несторову. Чем дольше я занимался ею, тем более удивлялся отсутствию Малороссийского элемента. Обратившись назад к Нестору с этой мыслию я убедился, что нет его и там…» В своих рассуждениях Погодин опирался на исследования маститых учёных филологов того времени И.И.Срезневского и П.А.Лавровского. И.И.Срезневкий в частности писал: «Древний народный Русский язык отличался от древнего Церковно-Славянского очень немногими особенностями употребления звуков и грамматических форм…Важнейшие признаки определённости грамматического строя принадлежали древнему Русскому и древнему Церковно-Славянскому одинаково… Книжный язык отличался от народного, без сомнения всегда, но в Х-ХIV веке отличия одного от другого у нас заключались более в привычках слога, чем грамматических формах. От близости строя Русского народного языка с языком книг Церковно-Славянских, к нам занесённых, зависело то, что сколько ни мешались один с другим в произведениях нашей письменности, элементы Старославянский книжный и Русский народный, язык этих произведений сохранял правильную стройность всегда…» Таким образом, по выводу И.И.Срезневского книжный язык мало чем отличался от народного разговорного языка и древние летописцы как говорили так и писали. М.П. Погодин в своих статьях отмечал по этому поводу, что по-другому просто и быть не могло: «Воображаю себе летописателя – Нестора или другого монаха, – как могло придти ему в голову ломать себе язык и завести новую речь, постоянно соображаясь с церковными образцами, которых не знал же он сполна наизусть. Можно ли писать на чужом наречии, не зная его? а знать его было нельзя. За всякой формою ему надо бы справляться! Как бы не забыл он ту или другую, и не запутался в своих выражениях? Что за насилие должно было делать себе! Кто мог выдержать это? Вероятно ли это? Если теперь, во всяком нашем сочинении на церковном языке, например, молитвах, сочиняемых на новые случаи, просвечивают наши русизмы, каким образом можно было уберегаться от них в древности, без наших грамматических и филологических исследований и познаний. А в летописях, в грамотах, вы замечаете естественность, правильность, живость, а не мертвенность! Следовательно, летописатели писали на своём живом языке, не с голоса, а по натуре…».

То, что Погодин в этих своих рассуждениях не ошибся, позднее, по сути, было подтверждено и украинскими филологами, которые исследовали «Повесть временных лет». В их характеристике повести Нестора можно прочитать: «Написана мовою, близькою до живої народної з нашаруванням церковнослов’ян. елементів. Стиль лаконічний, місцями урочистий.» (Написана языком, близким к живому народному с наслоением церковнославянских элементов. Стиль лаконичный, местами торжественный.) («Повiсть временних лiт» З енциклопедiї «Українська мова»). Известный украинский филолог В.М. Русановский по итогам своих исследований древнерусских летописей сделал подобные же выводы: «Следовательно, язык Киевской Руси XI‑XII ст. можно изучать по многочисленным письменным документам. Они в определенной степени отражали живой язык русского населения того времени» (В. М. Русановский «Происхождение и развитие восточнославянских языков». Киев, 1980, с. 14–23).

Но предоставим слово и самому Нестору:

«Бѣ бо единъ языкъ словѣнѣскъ: словѣнѣ, иже сѣдяху по Дунаю, ихъже прияша угре, и морава, и чеси, и ляховѣ, и поляне, яже нынѣ зовемая Русь. Симъ бо пѣрвѣе положены книгы моравѣ, яже и прозвася грамота словеньская, яже грамота е в Руси и в болгарехъ дунайскых».

«А словѣнескъ языкъ и рускый одинъ. От варягъ бо прозвашася Русью, а пѣрвѣе бѣша словѣне; аще и поляне звахуся, но словѣньская рѣчь бѣ. Полями же прозвашася, занеже в полѣ сѣдяху, языкъ словѣньскый бѣ имъ единъ».

Как мы видим, Нестор здесь прямо говорит, что русские и словяне это один народ и говорят они на одном славянском языке. Здесь так же можно добавить, что спустя несколько веков после Нестора, единство русского и славянского языков подтверждали и иностранные авторы, которые посещали Россию. В конце 16 века англичанин Джильс Флетчер, который в 1588 году был отправлен в Россию ко двору русского царя Фёдора Ивановича в качестве посланника английской королевы, по возвращении на родину выпустил книжку: «О государстве Русском» («Of the Russe common wealth…» 1591 год). В данной книжке мы можем увидеть и свидетельство Флетчера о языке русского народа: «Язык у них одинаковый с Славянским, который, как полагают, скорее происходит от языка Русского, нежели Русский от Славянского.». При всех нелепостях, которые писали иностранцы о России, данное сообщение иностранного автора всё таки имеет для нас большое значение, так как свидетельствует о единстве русского народа и о преемственности развития древней Руси – от Руси домонгольской к Руси Московской.

Но вернёмся к предмету нашего исследования. Без сомнения Нестор видел диалектические отличия разговорного русского языка от книжного, так как, согласитесь, довольно трудно не заметить разницу между «город» и «град», «золото» и «злато», «ворота» и «врата», «ночь» и «нощь», «осень» и «есень» и т.д. Но, без сомнения, видя эту разницу, Нестор свободно пользуется народными словами в своём летописном повествовании. Отсюда мы можем сделать вывод, что Нестор при написании летописей не испытывал каких-либо языковых трудностей и писал легко и свободно, и никто над ним не стоял чтобы он строго следовал книжному языку.

Погодин в своих рассуждениях как раз и обратил внимание на эти местные по форме слова, которые, по его мнению, дают нам сведения о местном наречии и о народе древней Руси. Ведь если как мы видели выше, Нестор писал на живом древнерусском языке, то по словарному составу его летописей можно увидеть и неразрывную связь с современными живыми языками. Погодин так писал об этом своём наблюдении:

«А между тем в летописи беспрестанно встречаются слова и обороты, точно также и не церковные, как не Малороссийские, которые следовательно и должно счесть признаками племени летописателей, а с ними и обитателей.

Ещё более – слова, относящиеся до жилища, до одежды, до пищи, в летописи, отнюдь не Малороссийские. Везде вы видите избу, истопку, а не хату, сапоги, лапти, а не чоботы…

Довольно! Какие же это слова, обороты, формы – не Малороссийские и не церковные?

Это слова, обороты и формы чисто Великороссийские.

Дайте прочесть летопись Несторову, Киевскую и прочие, любому Великороссиянину, не знающему церковного наречия: он поймёт их, говоря вообще, кроме того или другого старого слова, вышедшего из употребления, а Малороссийской страницы он не поймёт, даже образованный…

Дайте прочесть летописи Малороссиянину, не знающему Великороссийского наречия, он поймёт их только, поколику понимает Великороссийское и церковное наречия, а своё наречие не окажет ему никакой пользы для уразумения.».

Здесь хочется подчеркнуть, как указал М.П. Погодин, древняя Русь не знала украинской хаты, и русские люди в древней Руси имели избы. Это мы неоднократно видим в летописях: « Пристрои же Ратиборъ отроки в оружьи и изъбу престави имъ затопити» (Ипатьевская летопись, 208 (1095). Алексей Шахматов отмечал, что слово «изба» было настолько распространено на Руси, что даже степные кочевники куманы заимствовали это слово.

Далее в ходе своих наблюдений и изысканий М.П.Погодин пришёл к ясному выводу:

«Великороссийское племя жило в Киеве – эта мысль была первою добычею моих разсуждений.

Откуда же и когда пришли Малороссияне, живущие теперь в стороне Днепровской и окружной?

Они пришли после Татар от Карпатских гор, и заняли Киевскую губернию, так, как потомки их в XVI столетии заняли Харьковскую, подвинулись к Воронежу и Курску.». Поддержку этим выводам Погодин нашёл и в подмеченном им отсутствии в Малороссии русского былинного эпоса: «Малороссияне есть народ самый певучий: почему же не сохранилось у них никаких песен о древнем нашем времени, между тем как эти песни о Владимире и его витязях поются у нас везде, в Архангельске и Владимире, Костроме и Сибири. Следовательно, опять то же: не Малороссияне жили в Киеве во время Володимера, а Великороссияне, которые разнесли тамошние песни по всему пространству Русской земли.».

Таким образом, если бы не русский былинный эпос, сохранившийся только в России и которого украинцы никогда не знали, они бы никогда не узнали и о русских былинных богатырях и их славных и геройских победах, о службе богатырей у русских князей. Но несмотря на отсутствие у украинцев сказаний о древнерусских богатырях, украинские историки смогли опознать украинцев в Илье Муромце, Добрыне Никитиче, Алёше Поповиче. Как всегда было заявлено, что Россия украла у Украины образы этих славных богатырей.

Вернёмся к нашему исследованию. Для того чтобы понять есть ли здравое зерно в этих рассуждения М.П.Погодина надо рассмотреть словарный состав и фонетику украинского языка, так как народы, переселяясь на новые места, приносят с собой и особенности языка с прежних мест проживания. Словарный состав языка может иметь свои отличительные особенности, отражающие, влияние и проникновение языков других народов, проживающих по соседству. Исходя из этого, мы можем проследить историю появления тех или иных слов в языке и географическую область их употребления. А история слов может показать нам и истоки самого языка в целом. Украинский филолог В.М. Русановский, говоря о словарном составе украинского языка, отмечал существенные отличия данного языка от языка древней Руси: "Древнерусский язык далек от специфики современных украинских говоров, и нужно поэтому признать, что словарь последних во всем существенном, что отличает его от великорусских говоров, образовался в позднейшее время" ( с. 27). Отсюда следует один немаловажный вопрос, который перекликается с мыслями Погодина: Если украинцы наследники древней Руси, то почему современные украинские говоры далеки от древнерусского языка?

Эта далёкость украинских говоров от языка древней Руси более всего бросается в глаза в различии словарного состава современного украинского языка и языка древнерусских летописей, на что и указывал М.П.Погодин. Но эти отличия замечали уже средневековые авторы, которых нельзя заподозрить в какой-то предвзятости или злонамеренности. В частности, автор письменного памятника под названием «Пересторога» писал: «Але присмотрися пильно в самую річ, же хоть такоє письмо староє демони змишляють, але річ вся Потієва, яко би усти сам мовив. При том знайдеш слова там віка теперешнього уживанії, которих старії продки наші не уживали. Бо як поляці у свой язик намішали слов латинських, которих юж простії люде з налогу уживають, также і русь у свой язик намішала слов польських і оних уживають.» («Пересторога» 1605-1606 г.) В этом письменном памятнике начала 17 века, автор Перестороги, как непосредственный очевидец, даёт нам чёткое свидетельство о постепенном изменении словарного состава русского языка средневековой Южной Руси: «При том найдёшь слова там века теперешнего употребления, которых старые предки наши не употребляли. Как поляки в свой язык намешали слов латинских, которые тоже и простые люди по привычке употребляют, так же и Русь в свой язык намешали слов польских и оные употребляют».