Kitobni o'qish: «Маг на побегушках. Счастье неукрощенное 1»
Глава 1
Огромный черный дракон выполнил в полете петлю, и из его лап к земле полетела маленькая фигурка. Я расслышал отдаленный девичий крик: «Помогите!» и выскочил из своей башни. И очень вовремя. Девушка, кувыркаясь, влетела в океан маны, верхняя часть которого здесь проходила всего в двух десятков ярдов над землей, и от удара, подобного удару о воду, потеряла сознание. Но дальше стала падать уже гораздо медленнее.
«Как хорошо, что она магичка!» – мелькнула у меня мысль, но думать времени не было, так как мне следовало поймать бедняжку. Она хоть и падала теперь медленно, но от удара о землю в бессознательном состоянии могла что-нибудь себе сломать. Мой долг как настоящего мужчина, воина и мага был поймать ее, чтобы уберечь.
Я, неотрывно следя за стройной фигуркой в короткой, всего чуть ниже колен, юбке и ослепительно-белой рубашке, сделал два быстрых шага вперед и поймал красотку. А потом бросился к своей неприступной башне, только мельком глянув на спасенную, которая ужасно напоминала эльфийку с копии какого-то знаменитого древнего портрета, что уже сотни лет, судя по выцветшим дешевым краскам, висела в комнате, в которой мне довелось жить последние годы и в которую я теперь бережно нес свою драгоценную ношу.
Но и дракон времени не терял. Он с нарастающем воем спикировал к земле, а потом обернулся огромным косматым мужиком. Я только успел захлопнуть тяжелую дверь, как в нее посыпались размеренные удары.
Я проснулся и быстро встряхнул головой.
«Черт! Надо же! Уснул во время осады», – подумал я и оглядел одну из нижних комнат, в которой сейчас находился, прислушиваясь к ударам стали о сталь снизу, – «Или я такой уверенный в себе воин, который может урвать пять минут сна даже под обстрелом катапульт, между отбитием налета вражеских кирасир и рывком фаланги в сокрушительную атаку, или дурак, который не понимает, что его жизнь в шаге от своего бесславного завершения».
К сожаления, опытным воином я не был, но и завершать земной путь как-то не желал, хотя последние годы тот и кружил по этой жуткой дыре мира. И мой краткий сон легко объяснялся. Я очень много колдовал в последний час, вот мозг и отрубился, давая себе возможность восстановиться, стоило мне ненадолго присесть у стены.
Я позволил себе еще несколько секунд помечтать, вспоминая сон, а потом и критике подверг, возвращаясь к реальности:
«Все в нем хорошо, только непонятно, с чего я выдумал, что дракон может летать выше океана маны? Впрочем, сон есть сон. Так-то, девушки на голову мне тоже не падают. Одурел тут уже от одиночества…»
Я встал, осторожно выставил в бойницу зеркальце на палке и осмотрел подножие башни. Видно было не очень-то, но хоть рассмотрел, что осаждающие не начали предпринимать ничего вредного для моей жизни, просто развлекались метанием топоров в стальную дверь. Для врагов мой маневр не остался незамеченным, и, чуть не выбив из моих рук инструмент наблюдения, в камень узкой бойницы стукнула стрела. Толстая и грубая, но с наконечником из тщательно заточенной стали, который высек несколько ярких искр из потемневшего за века буро-желтого камня.
С трудом дотянувшись до края бойницы в толстенной стене, я забрал стрелу и бросил к нескольким таким же в углу комнаты. Даже рассматривать не стал. Насмотрелся уже за последний час на обычные орочьи стрелы, которыми эти зеленые гиганты удивительно метко стреляют из устрашающего вида луков.
– Эй, белопузый! – неожиданно донеслось снизу. – Выходи сам! Мы тебя небольно убьем. И сделаем из тебя лучшую нашу колбасу. Ты хороший воин. Даже моего сына подстрелить сумел. Но сейчас шаман закончит его лечить и быстро тебя выкурит. Тогда на хорошую смерть не рассчитывай!
Вождь орков говорил на курни, языке, который знал каждый уважающий себя путешественник, торговец и маг, почти правильно, только с отчетливыми порыкивающими нотками. Не иначе как в детстве учился в каком-то человеческом городке, пока не подхватил выпавший из лап папаши штандарт вождя людоедского племени.
– Зачем вы пришли? – аккуратно вступил в диалог я. – У меня нет ничего ценного. А если вы меня все-таки достанете, то потом прилетит отряд с сильными магами мстить. Давайте разойдемся мирно!
Злить орков мне не хотелось. Их здесь было четырнадцать клыкастых голов. Мне очень повезло, что я узнал об их приходе заранее и успел закрыться в башне. Но какой бы неприступной ни была крепость, если в ней нет гарнизона, то ее очень даже быстро захватят. А я до гордого звания «гарнизон» никак не дотягивал.
Пока я их сильно не оскорбил, была надежда, что людоеды убоятся вполне реальной мести и уйдут восвояси, поняв, что прежде чем добраться до моего мяса, им придется здорово попотеть. А может и потерять парочку бойцов. Одного я уже ранил, что не способствовало благодушию вождя, но если трезво размышлять, то эти типы шли сюда не политесы разводить. Я их интересовал строго с гастрономической точки зрения.
– Я тебя предупредил, – вальяжно возразил мне главарь. – Жди через полчаса атаку духов нашего шамана.
Про духов я был достаточно наслышан, чтобы серьезно их опасаться. Нет, спрятаться от них на верхних этажах башни я сумею. Но тогда остальным осаждающим ничего не помешает взломать дверь и проникнуть внутрь. Хотя о чем это я? Я и сейчас им ничем помешать не могу.
Башня для обороны была приспособлена так себе. Круглая, высотой более пятидесяти ярдов, с толстенными стенами и единственной дверью на высоте пяти ярдов от земли. Окошек, а скорее бойниц, было много, но шириной в пять дюймов. При толщине стен более ярда, обстреливать из них находящихся под стенами было совершенно невозможно. Разве что вытолкнуть небольшой булыжник, от которого увернуться нет ничего проще.
Нет, на вершине есть и нормальные бойницы, из которых можно и вниз стрелять. Только и осаждающим обстреливать бойницы ничего не мешает. А если будут много стрелять, то рано или поздно попадут. Можно еще оттуда сбрасывать тяжелые булыжники. Но пока те долетят! Даже разбегаться зеленым уродам не придется. Достаточно будет лениво отходить.
Но верхняя половина башни уже выше океана маны, так что от духов шамана я укроюсь там однозначно. Хотя и моя магия работать перестанет, а она мне сейчас очень даже нужна. На нее вся надежда.
– Ну и что там разглядел наш пушистый друг? – задал я сам себе вопрос. И сам же на него ответил. – Сейчас узнаем!
Привычка разговаривать самому с собой за три года одиночества уже порядочно въелась мне в кровь. А что делать? Сидя здесь можно же и вообще человеческую речь забыть. Так что приходилось разговаривать с понимающим и умным собеседником.
Я начал входить в магическое зрение, лениво рассматривая окрестности. Как можно было ожидать, ничего не поменялось. С одной стороны высоченная отвесная скала, с другой почти бездонная пропасть и дальше крутой склон следующей горы. За моей спиной еще одна скала, но уже пониже, а впереди крутой, но проходимый спуск в лесистую долину на пару сотен ярдов ниже небольшой площадки, на которой и стояла башня.
Я сосредоточился на кустах на краю площадки, а потом рывком перешел на зрение моего наблюдателя. Вид из под корней густого и колючего кустарника, от самой земли. А чего еще ожидать от мелкого грызуна?
Я отдал мысленный приказ и поле зрения заскользило по кругу. Вот лежащий на земле орк. Вот шаман, задумчиво постукивающий узловатыми грязными пальцами в бубен над раненым. Лечит, подлец. А вот и башня попалась взгляду. Если сильно всматриваться, то я и себя могу разглядеть за бойницей. Это многого стоит – увидеть себя со стороны, хотя бы и глазами животного!
Но сейчас у меня задача поважнее. Я очень хорошо знаю эти кусты, и мне надо очень точно определить, где сидит шаман. Так… вот приметный пенек, а вот ветка с начинающими распускаться цветами. Это мой сад, и сейчас от моей памяти зависит очень многое.
Я свернул связь с грызуном и потряс головой. Нелегко возвращаться в тело человека из слабого мозга крупной мыши. Ходят байки, что некоторые мои коллеги, слишком долго погостив в сознании животных, сами теряли рассудок и превращались или в козла, или в ту же мышь в собственном теле. Вранье, конечно, но проверять не хочется.
Восстанавливая в памяти приметы зарослей, я примостил арбалет и стал тщательно целиться в сплошную зеленую массу молодой листвы.
– Сюда стрельнуть? – спросил я своего любимого собеседника. И тут же получил ответ. – Нет… надо совсем капельку правее. Да… пожалуй так.
Выстрел прозвучал сухим щелчком, а через секунду короткий вопль шамана известил меня, что я все-таки попал! Но не только меня. Четверо орков, которые как раз втаскивали на площадку здоровенную, грубо связанную лестницу из свежесрубленных стволов деревьев, бросили свою ношу и схватились за луки. Рев снизу донес до меня гнев и негодование остальных осаждающих. По бойницам защелкали стрелы.
Я присел спиной к стене в стороне от щели, чтобы случайно не подстрелили, и опять нырнул в мозги грызуна. Так… Вот шаман лежит… Болт не видно.
А если так? Я напрягся и начал считывать память зверушки. Ага! Вот шаман все так же камлает целебное заклинание. А вот ему в спину втыкается болт. Да… похоже, я переборщил. Болт вошел прямо в позвоночник. Все-таки завалил насмерть одного орка. Да еще целого шамана!
Теперь у осаждающих есть очень веская причина для мести одному человеку. Хотя, какого черта? Сожрут они меня просто так или горя праведной, с их точки зрения, местью? Много, можно подумать, разницы.
А еще я убил первого разумного в своей жизни. И сразу орочьего шамана. Неплохое начало! Теперь если меня и убьют, то я не буду простой жалкой жертвой. Так что – жизнь начала налаживаться!
Из раздумий меня вывели мощнейшие удары железа по железу. Я чуть не подпрыгнул от неожиданности, но потом успокоился. Орки дотащили-таки лестницу и теперь один из них, несомненно, пытается выбить топором дверь. Ну что ж, удачи ему! Высадить полдюйма отличной гномьей стали и тараном-то не просто будет.
Хотя… не стоит сильно расслабляться. Если у осаждающих будет время, то они или выбьют все-таки дверь, или исхитрятся по стене подняться. Плиты, из которых сложена башня, тщательно подогнаны, но сотни лет не могли не сказаться. Так что забивать колышки в стыки вполне посильная задача.
Я отдал мысленный приказ моему наблюдателю возвращаться и, кажется, почуял как маленький серый комочек юркнул в норку в неглубокой щели в скальной породе. Эти мелкие и очень предприимчивые зверушки то ли прорыли ход в трещинах скал, то ли воспользовались каким-то древним дренажным каналом, но нашли способ пробираться в подвал башни, где и трудились в меру сил над запасами обитавших здесь людей.
Поймать мышанов, как я их назвал, так как не знал как они правильно называются, очень сложно. Отличный слух и обоняние позволяют им прекрасно чувствовать любого охотника на огромном расстоянии. Но вот против кувшина с качающейся крышкой им противопоставить оказалось нечего. Тут не органы чувств нужны, а мозги. А мышаны все-таки обычные животные.
Я быстро вышел из комнаты на лестницу, спиралью вившуюся у дальней стены башни вокруг колодца, проходившего по всей высоте постройки. Чтобы не терять времени на спуск, я просто шагнул в пустоту, по которой когда-то, вероятно, двигался магический лифт, и плавно полетел вниз. Ничего магического или содержащего в себе ману не может двигаться в океане маны быстрее резво бегущего человека. А во мне маны было предостаточно. Так что я ловко спружинил ногами о каменные плиты пола уже в подвале.
А вот и мой разведчик. Нахохлившийся грызун размером с крысу, но заметно симпатичнее, негодующе сверкал не меня глазками с почерневшей от времени столешницы. Ну да. Моим служащим не сильно нравится их работа. Но что поделать? Нечего было воровать мои припасы.
Я подхватил зверька и бегом отправился наверх. Там я пристроил безымянного мышана в клетку к его товарищу и наконец разорвал связь. Зверек возмущенно заверещал и сделал несколько быстрых кругов по клетке. Второй поддержал его в гневной тираде. А сверху им ответила какая-то пичуга из своего узилища. Вот и весь мой отряд. И тренировка, и помощь. Сегодня меня особенно выручил дежурный грызун, вовремя услышав приближающихся орков, тем самым дав мне время надежно запереться.
Все-таки не зря я не терял бдительности, иной раз сам удивляясь своей паранойе. Три года все это было лишней тратой сил в абсолютно пустынном уголке высокогорья, но вот, теперь и пригодилось.
Не теряя времени, я порысил вверх по лестнице без перил. Узкая и темная, она могла бы напугать любого, как и пугала меня первые месяцы жизни здесь. Но постепенно я как-то привык и обнаглел. Несколько раз оступался, но худшее, что мне грозило, это пробегать вверх пять-десять ярдов заново, в зависимости от того как быстро удастся сориентироваться и уцепиться за ступени.
За одним исключением. Один раз я сорвался с самого верха лестницы. Впрочем, к черту воспоминания! Я как раз добежал до верхней границы океана маны и невольно задержал дыхание. Хоть и привык уже, но все равно, это как в ледяную воду нырять, каждый раз пробирает до костей.
Маны здесь не было. Мне сразу стало и бежать труднее, и как будто чувства все притупились. Я маг, а значит мана это мое все! И колдовать здесь я не могу, и все мои связи с животными сразу бы оборвались. Да еще как! Резко и ошеломляюще, так что и сознание можно потерять.
Я добрался до вершины башни и с трудом открыл верхнюю дверь в каменное убежище. Тоже стальную и тяжелую. Не забыл, конечно, сначала в специальные щели осмотреть площадку. А то мало ли… Вдруг какой орк уже здесь, а я и не в курсе. Непростительная была бы ошибка. И последняя.
Здесь было как всегда ветрено и просторно. Набивший мне оскомину вид на окружающие с двух сторон красоты (с двух-то других, были совсем близкие отвесные скалы) в другое время и другого человека просто привел бы в восторг. Но у меня были заботы поважнее.
Я аккуратно выглянул в нависающую над пустотой бойницу. Трудящийся над дверью орк как раз сделал перерыв и что-то возмущенно орал. А! Понятно. Топор сломал. Ну бывает… Я подтащил несколько крупных булыжников, разместил их на парапете и разом столкнул вниз. Но увы, никакого эффекта не добился. Зеленые твари резво разбежались и одарили меня градом стрел. А потом и вообще загнали меня в надстройку над лестницей, когда стали стрелять навесом. Тяжелые стрелы, поднявшись надо мной еще на сотню ярдов, набирали неплохую скорость в падении и могли здорово ранить.
Я оглядел узкий подъемный мостик, предназначенный соединять вершину башни с задней скалой. Сейчас он торчал вертикально вверх, но мог быть быстро опущен. Туда я могу убежать, если орки все-таки проникнут внутрь моей крепости. Но увы. Там дальше пещера. Хоть и большая, но надолго не спрячешься. А с другого конца пещеры обрыв на другую сторону горной гряды. И земли там намного опаснее здешних. Хотя, конечно, если придут приглашать главным блюдом на пир, то убегу туда. Но выжить там будет ой как непросто.
Потянулись долгие часы противостояния. Я опять спустился вниз, но отдохнуть получилось так себе. И нервная обстановка, и постоянно возобновляющийся грохот от упрямых попыток выбить дверь.
Через час, правда, случилось небольшое разнообразие. На площадку влетела горгулья. Зрелище уже ставшее обыденным для меня и довольно новое для орков. Нет, видеть они их в ущелье видели часто, но не так близко. А дерганный полет небольшого создания, чрезвычайно похожего на крупную летучую мышь, спутать с чем-то другим было совершенно невозможно.
Хоть вперед эта магическая тварь летела с обычной скоростью, около тринадцати лиг в час, но вот в объеме кубической сажени, в котором скорость магических существ не ограничена, существо металось немыслимо быстро и совершенно непредсказуемо. Так что стрелять в нее из лука занятие совершенно бесперспективное. В чем орки и убедились, разом выпустив по несколько стрел.
А самое забавное, что даже попади они случайно, горгулья пролетевшую сквозь нее стрелу особо и не заметила бы. Ну разве что какой ремешок сбруи перебить можно. Ее легко можно убить магией, или прихлопнув чем-нибудь. Но, само собой, в полете такие фокусы провернуть непросто.
Горгулья привычно пролезла через бойницу и уселась ждать, равнодушно обводя комнату взглядом маленьких глазок. Я поднял почти невесомого почтальона и рассмотрел маленькую сумочку, на тонких ремешках висящую на груди твари. Ага, обычное информационное послание из столицы империи в далекую северную провинцию. Значит, мне не возбраняется почитать.
Я развернул листки тончайшей бумаги и сразу оторвал от одного оставшийся чистым краешек. Писари в точке получения, конечно, будут страшно недовольны, но мне еще сообщение о нападении писать, если я его переживу.
Впрочем, ничего особо интересного в письме не оказалось. Кого-то назначили на должность, кто-то помер, и так далее, и тому подобное. Еще в сумочке нашлось несколько платных писем от разных торговых домов в отдаленные филиалы. Их я тоже нагло прочитал. Хотя опять же, одна скукота.
Хотя… что-то в одном письме меня очень насторожило. А именно длинные колонки цен на разные товары. Благодаря постоянному чтению подобной почты, я уже неплохо разбирался в ценах на все, чем торговали отлично мне знакомые торговые дома. И эти цифры были просто абсурдными.
Я усмехнулся и потянулся к дощечке, смазанной грязным от частого употребления воском. Шифры я обожаю! Не такие примитивные, конечно, где каждую букву заменяют числом ее порядкового номера в алфавите.
Я так увлекся, что даже об угрожающей мне опасности забыл на полчаса. Но в конце был страшно разочарован. Ушлый купец писал своему приказчику, срочно выводить капиталы из нескольких банков, которые были связаны с младшим принцем. Тот недавно попытался отравить двоих старших братиков и его теперь здорово матросили. А заодно могло достаться и некоторым купцам и банкирам, которые имели неосторожность дать кредиты или вести какие-то дела с великовозрастным лоботрясом.
Любопытно, конечно, но я ждал чего-то поинтереснее. Тем более, что про покушение я уже и так знал… Не знал только, что принца не собираются казнить, как требует закон. Покушение на наследника, как-никак. А ссылка… это так… несолидно даже как-то за попытку убийства братьев.
Горгулья все время моих конспирологических изысканий сидела в глухом ящике. Ей-то все равно, что я делаю, но ее память может прочитать умелый маг, вроде меня, только поопытнее. А если меня здесь убьют, то могут и прочитать. Горгулья оркам не дастся и через двое суток вернется в пункт отправки.
Я сел писать сообщение о нападении. Отправлять почтальона дальше я сейчас не буду. Для этого я должен покинуть башню по верхнему мостику. Я это конечно могу, оркам вверх подняться будет очень непросто. Но не буду. У меня и инструкция есть на этот счет.
Впрочем, если осада затянется, то и письмо может успеть дойти, и даже отряд воинов с магами могут прислать. Но по времени получается какая-то ерунда. Отсюда до столицы почти тысяча лиг. Лига это дюжина стадиев. Стадий это дюжина дюжин ярдов. Бр-р-р-р… Запутаться проще простого. Я как-то читал про эльфийские меры длины, так там все проще – есть километр, который состоит из тысячи метров, а метр немного более ярда. В общем, лига это примерно полтора километра.
Горгулия за сутки пролетает триста лиг. Трое суток лететь до столицы. Еще здесь она просидит двое суток. Отправить ее прямо сейчас у меня возможности нет. Пять суток получается. Еще с неделю потребуется передать приказ и выслать отряд из ближайшего города. За двенадцать суток орки меня отсюда раз пять выкурят.
Я грустно задумался о перспективах и даже не обратил внимание на наступившую тишину. А потом бросился к бойнице и разглядел спины последних осаждающих, скрывающихся в роще в нижней долине.
А через час до меня донесся изумительный запах жареного мяса, заставив чуть не захлебнуться слюной. С мясом у меня было совсем туго. Крупных птиц сюда не залетало, а из интересных животных часто можно было наблюдать только горных коз. Но наблюдать, это не значит добыть.
За три года мне только один раз удалось подстрелить наглого и круторогого козла, который почему-то решил, что он хозяин этой долины, и напоказ стал скакать по отвесным скалам прямо у меня над головой. Та знатная охота до сих пор иногда приходила мне во снах, вызывая спазмы в животе. Сильнее чем о нажористом козле я мечтал только о какой-нибудь красотке, которую нелегкая судьба забросила бы в эту несусветную глушь, чтобы дать мне себя спасти со всеми вытекающими.
Впрочем, мне еще один раз попадалась коза. Но это был совсем другой случай. Старая дура сорвалась с отвесной стены и сломала ногу. Но я ее не пустил на мясо, а, наоборот, вылечил. Мне очень требовалось крупное животное для тренировки управления его разумом. А когда я вволю натренировался, сожрать животину у меня уже не поднялась рука.
Еще на дальнем конце нижней долины обитал целый прайд сурков. Но лопать сусликов-переростков мне не позволяла брезгливость. Так что единственным довольно регулярным источником животной пищи для меня были некрупные рыбины, которых я летом иногда ухитрялся ловить в бурных ледяных речушках, порождаемых тающими снежными шапками на окружающих меня горах.
Я в очередной раз сглотнул слюну, а потом вдруг понял, кого именно орки жарят! И аппетит сразу как рукой сняло. Запеченный шаман никак не относился к блюдам, которые я хотел бы попробовать в своей жизни.
Чтобы окончательно убедиться в глубине морального падения моих осаждающих, я достал из клетки птичку и принялся колдовать над ее микроскопическими мозгами. В этот раз разведка предстояла довольно дальняя, а я мог держать поводок только на расстоянии до двухсот ярдов. Так что я отдал птичке приказ полететь туда-то, обнаружить костер, все там внимательно осмотреть и возвращаться.
Уже через полчаса я внимательно прочитал память пичуги и удивленно присвистнул. Все тринадцать оставшихся орков сидели около костра и жрали своего бывшего товарища. Даже никого наблюдать за башней не оставили. Неужели решили снять осаду и просто предпочли нести убиенного мной шамана внутри себя, чтобы лишний раз не утруждаться?
И действительно. Посланная через час на повторную разведку птичка застала уходящий восвояси отряд. Я возликовал. Я отбился! Я убил шамана и выстоял! Я герой! Жизнь начала потихоньку налаживаться.
Я хотел было отпраздновать победу парой глотков чего-нибудь спиртного, но вовремя вспомнил, что у меня осталось только около половины бутылки перегонки. А это неприкосновенный запас на случай неожиданного ранения, которые меня в моей одинокой жизни стороной не обходили.
Возиться с производством спиртного я не любил. Сначала ставить брагу, потом с огромным трудом ее перегонять не имея подходящей посуды. Это было настолько утомительно, что всякое желание порадовать себя легкой пьянкой, переходящей в удалой загул, отбивало на корню.
Так что я просто порадовался и поорал с верхней площадки башни перед сном, слушая отдаленное эхо видавших и не такой идиотизм седых гор.
