«Сайберия. Пересмешник» kitobidan iqtiboslar

Сквозь него по-прежнему пробивались окружающие звуки, только странно искажаясь и перемешиваясь. Иногда казалось, что кто-то из старух-шаманок завывает над самым ухом. Иногда, наоборот, становилось почти тихо, а отзвуки ритуала, разворачивающегося возле капища, доносились приглушённо, словно через толщу воды. Но из всех звуков один начал пробиваться всё настойчивее, становясь отчётливым и громким. Детский плач. Почувствовав прикосновение, он подхватился с лежанки, едва не

кто не знает и спрашивает – тот глупец на пять минут. А кто не знает и молчит – тот глупец на всю жизнь.

Наоборот, я старался побыстрее втянуться в учебный процесс. Если чегото не понимал, то не стеснялся спросить у преподавателя, в перерывах между парами ещё раз проходился по конспекту с Полиньяком. Как говорится, кто не знает и спрашивает – тот глупец на пять минут. А кто не знает и молчит – тот глупец на всю жизнь.

Как говорится, кто не знает и спрашивает – тот глупец на пять минут. А кто не знает и молчит – тот глупец на всю жизнь.

и приближаться к нему вплотную запрещено… Остальная группа, впрочем, её объяснениям не вняла. Любопытство – страшная штука. Быстро облепив заборчик вокруг ствола дуба, студенты

ставя силовой блок скрещенными руками. Постоянные защитные конструкции так

чёрный чертополох действительно такая ядовитая штука, что одним шипом человека убить можно? – спросил Кудеяров. Этот, кажется, интересовался исключительно подобными темами

развитую, состоящую из нескольких одинаковых округлых выростов – что-то вроде стручка с горошинами. Вот только все пустые, прозрачные, как мыльные пузыри. Заполнены только два, чуть в стороне. В них – два небольших светящихся сгустка,

ная волна, вынырнувшая из кустов. Тварь успела развернуться к ней, от резкого движения взметнулась в воздух рыжая грива. Но волна смяла её, прижала к земле. Медведь?! Огромный. Я и не думал, что такие бывают. На задних лапах, пожалуй, метра два с половиной, а то и больше. Когти на лапах – будто чёрные кинжалы, по всей шкуре, особенно в районе головы и груди – светящиеся голубоватые разводы эдры, складыва

рвался куда-то прочь. Стоило немалых трудов его удерживать. Я, пошатываясь, выпрямился, отдышался. Будто