Kitobni o'qish: «Тимка. Повесть о коте»

Shrift:

* * *

Перед нами несколько необычная повесть. Казалось бы, что в повествовании о жизни и смерти обыкновенного кота может быть интересного и интригующего? Может ли такой сюжет увлечь современного читателя, избалованного самым разнообразным чтивом? Ответ вроде бы понятен. Однако надо признать, что автору «Тимки» удалось так выстроить сюжетную линию, что читатель фактически вскоре сам становится участником событий, о которых идет речь в повести, и начинает воспринимать мир глазами этого представителя братьев наших меньших.

Подкупает и манера повествования: несколько ироничная, с изложением непростых нюансов отношений человека и животных, со знанием психологии семейства кошачьих.

Вместе с тем хотелось бы другой концовки, более оптимистичной. Но с другой стороны, кто сказал, что наша жизнь, как, впрочем, и жизнь всех живых существ, вечна?

Олег Бескровный, член МГО СП России

* * *

Думают ли животные, есть ли у них душа, как они воспринимает нас, людей, – вопросы, которые много лет волнуют не только ученых. Дж. Даррел, Эрнест Сетон-Томпсон, Гавриил Троепольский и другие авторы в своих книгах сумели заглянуть во внутренний мир братьев наших меньших, убедительно и увлекательно об этом написать. Условно литературу о животных можно разделить на два вида: что мы думаем о них и что они думают о нас. Второй вид повествований, конечно же, намного интересней! И автор «Тимки» мастерски убеждает нас в этом.

На первый взгляд Тимка кот обыкновенный, но в тоже время – и необыкновенный! Ему присуща наблюдательность, чутье, даже какая-то ирония. Тимка не только смотрит, но и видит, сравнивает и оценивает, интуитивно и безошибочно чувствует в людях хорошее и плохое.

Он был нужен людям. И вот его не стало, и никто о нем не вспоминает. Повесть о коте, но после прочтения трудно избавиться от ощущения, что написанное о нас, людях.

Председатель украинского отделения МСП «Новый Современник»
Александр Петруша

Предчувствие неприятностей

То, что этот день для него сложится дурно, Тимка понял сразу, как только утром открыл глаза. Его мучили нехорошие предчувствия. На душе было невыносимо тоскливо, а временами – просто противно. Кошачьим своим нутром он чувствовал, что размеренному ходу его многолетней сытой жизни приходит конец. Тимка не мог объяснить, откуда у него такое знание. Просто понял – худо дело. Он попытался проанализировать свои действия за последние дни и не нашел ничего такого, чтобы предвещало беду.

Хозяйка, которая всегда его по утрам привечала и одиночество которой он успешно скрашивал последние годы, почему-то в этот день Тимку не поприветствовала. Она молча лежала на старом, пыльном и скрипучем диване. Тимкино место было как раз под этим диваном, поэтому он ощущал всю тяжесть тела Хозяйки, особенно когда она переворачивалась. Находясь в полудреме, Тимка отметил про себя, что Хозяйка не встала, как она это делала каждое утро, со своего дивана и, волоча больные ноги, не направилась в сторону туалета. Там она обычно долго сидела, потом, так же грузно передвигаясь, заходила на кухню, где выпивала стакан воды. Пила Хозяйка так громко и с такой жадностью, что Тимка, даже находясь под диваном, слышал, как ее зубы клацали о стекло стакана, а вода или остатки вчерашнего чая с шумом водопада через полость рта и горло падали куда-то вниз, вытесняя оттуда воздух. Громко икнув несколько раз, Хозяйка доставала из холодильника еду для Тимки и накладывала ее в пластмассовую миску. Или, порывшись в старой матерчатой сумке, извлекала оттуда маленький пакетик из фольги.

Еда в пакетике была такой вкусной, что у Тимки начинали течь слюнки от одного только его вида. Пакетики появились в доме недавно, и Тимка, познав всю прелесть их содержимого, просто не мог понять, как жил без этого блюда раньше. Выполнив свои обязанности в отношении кота, Хозяйка возвращалась в комнату, кряхтя, залезала на диван и, повозившись пару минут, затихала.

А раз всего этого нет, сделал вывод кот, то у него могут возникнуть трудности с едой и вылезать из-под дивана не стоит. Тимка глубоко вздохнул, лениво потянулся и погрузился в сон. Там, в другой реальности, на опушке леса он охотился за маленькой и чрезвычайно шустрой птичкой, которая то подпускала кота к себе, то, когда он тихо к ней подкрадывался, вновь взмывала ввысь. Тимку это не злило, поскольку он знал, что ловля пернатых – занятие хотя и увлекательное, но для него совершенно не обязательное. Он и так был сыт. Однако инстинкт требовал от него охотиться за дичью. С инстинктом кот спорить не мог, да и с птичкой поиграть хотелось. И кот старался. Причем сомнений в том, что он сможет поймать пташку, у Тимки не было. Так было и на этот раз. Птичке только на мгновение показалось, что она сможет вечно дурачить незадачливого охотника, как, утратив бдительность, тут же оказалась под кошачьей лапой. Кот внимательно изучил добычу, как бы желая убедиться в том, что поймал именно того, кого хотел, и, не найдя в ней ничего примечательного, ослабил хватку. Птичка, воспользовавшись моментом, выпорхнула из своего плена и стремительно взлетела на безопасную высоту. Тимка проводил объект своих недавних устремлений безразличным взглядом, не очень-то сожалея о потере, почесал задней лапой левый бок и не спеша отправился искать укромный уголок для отдыха.

К обеду Тимка опять проснулся. Не открывая глаз и не меняя позы, он прислушался к тишине в комнате. Хозяйка по-прежнему не подавала никаких звуков. «Наверное, еще спит», – подумал кот. Однако тут же возразил себе: «А почему это она так долго не встает?» Вопрос повис в воздухе, поскольку отвечать на него было некому. И Тимка, устроившись удобнее, опять уснул.

И снилось ему, будто он лезет по большому дереву вверх. У дерева была толстая кора, и Тимка ловко цеплялся изогнутыми когтями за выступы. Лез он так целеустремленно и быстро, будто в этом была какая-то высокая цель. Добравшись до вершины, кот посмотрел вокруг, но ничего, кроме зеленой листвы, не увидел. «Надо лезть вниз», – сказал ему внутренний голос, и Тимка вознамерился так же шустро и спуститься. Но – не получилось! Кот пытался лапами вцепиться в кору, но они скользили, и уцепиться было не за что. Он развернулся и попытался спуститься в той же позе, что и поднимался. И опять не получилось: когти цеплялись за кору, но вытащить их не удавалось. Тимка посмотрел вниз (высоты он не боялся), но что-то сдерживало от желания испытать судьбу и спрыгнуть на зеленый газон. Пока кот искал выход из создавшегося положения, лапы как-то сами по себе вывернулись, и он полетел вниз. В полете Тимка, опять-таки как велел внутренний голос, стал переворачиваться, чтобы быть готовым к встрече с землей. Но она приближалась гораздо быстрее, чем он ожидал. И кот испугался. Он никогда прежде не падал с такой высоты, но знал, что это будет очень больно. Тимка в ужасе закрыл глаза, но в тот момент, когда его лапы должны были коснуться травы, он почувствовал толчок и проснулся. Учащенно билось сердце, тяжело стало дышать. Не меняя позы, Тимка осмотрелся. Тот же его любимый коврик, те же изрядно поношенные тапочки Хозяйки. «Значит, это все-таки был сон», – пришел к выводу кот и успокоился.

Он встал, благо пространство под диваном позволяло, потянулся, вытянув задние лапы, и, скинув остатки сна, побрел на кухню. Добрался до своей миски и уткнулся в нее носом. Здесь его ждало разочарование – миска оказалась пустой. В глубине души Тимка понадеялся, что проспал момент, когда Хозяйка положила ему что-нибудь поесть, и вежливо мяукнул, как бы напоминая о своем существовании. Хозяйка не отвечала. Кот понуро вернулся на свое место, ругая себя за то, что вчера вечером не съел больше. «Ведь была такая возможность», – досадовал он на свою гастрономическую недальновидность.

Вскоре скрипнула входная дверь – это пришла Соседка, которая помогала Хозяйке убирать ее маленькую однушку. У Соседки были ключи, и поэтому она свободно могла войти в квартиру. Вошедшая зычным голосом, как она делала это всегда, кликнула Хозяйку. Тимке не нравился громкий и резкий голос Соседки. «Чего орать-то? Ведь Хозяйка отдыхает!» – всегда возмущался он про себя. Соседка, не задерживаясь в коридоре, прошла в комнату. Увидев Хозяйку, спавшую на боку в какой-то непривычной позе, подошла к ней, потрогала за плечо и громко скомандовала: «Сергеевна, подъем!» Хозяйка на рык Соседки ответила молчанием, и та потрясла за плечо более энергично. От этих толчков Хозяйка тяжело откинулась на спину, устремив открытые и остекленевшие глаза в потолок.

Соседка, заподозрив неладное, наклонилась и стала что-то разглядывать на лице Хозяйки. Было непонятно, что она на нем обнаружила, только женщина медленно опустилась на стул и заголосила. Тоже громко, поскольку тихо делать она ничего не умела. Тимка от этого воя сморщился, но по какому-то жалостливому надрыву в голосе Соседки догадался, что случилось что-то из ряда вон выходящее. Что конкретно, он не знал, но понял, что к нему это будет иметь самое прямое отношение.

Повыв некоторое время, Соседка, кряхтя и вытирая невесть откуда взявшиеся сопли, встала и отправилась к себе. Через некоторое время она вернулась со своим мужем. Тимка его хорошо знал: мужик являлся к ним в рваных тапках, черных спортивных штанах с заплатками на коленях, мятой нестираной рубашке и потухшим окурком папиросы во рту. От него всегда пахло смесью пота, водки, табака и социальной неопределенности. Ничто из этого Тимке не нравилось, поэтому, когда мужик протягивал руку, чтобы его погладить, кот, раздраженно виляя хвостом, старался увернуться от этих поглаживаний, делая вид, что ему нужно идти в другую сторону.

Мужик некоторое время тупо глазел на тело Хозяйки, потом тихо и как-то обреченно произнес: «Ни х… себе!» Тимка уже знал, что это выражение у людей означает наивысшую степень удивления или досады – все зависело от обстоятельств. Лежа под диваном, он не видел, что происходило в комнате, но по энергетике восклицания понял, что случилось что-то неожиданное, непоправимое и ужасное. Потом Соседка с мужем долго молчали. Наконец, мужской голос произнес: «Надо в милицию позвонить и в морг» «Ага», – ответил женский голос, и две пары ног, потоптавшись, шаркая, удалились.

В установившейся тишине Тимка строил разные предположения, почему Хозяйка так долго не встает. Но, несмотря на многолетнее совместное проживание, никак не мог объяснить ее столь странное поведение.

Стемнело. Тимка уже основательно проголодался. Он еще раз прошелся по кухне и обследовал каждый ее уголок – вдруг где-то что-нибудь завалялось. Кот даже запрыгнул на стол, но там, кроме грязной тарелки с затвердевшей овсяной кашей – любимой едой Хозяйки, ничего не было. Правда, удалось обнаружить кусочек черного хлеба, который уже превратился в сухарь. Тимка осторожно обнюхал находку и пришел к выводу, что она вряд ли съедобна.

Пока кот вел поиски еды, опять скрипнула дверь и вернулась Соседка с мужем в сопровождении двух мужиков в белых халатах. Тимка успел нырнуть под диван. Он еще не знал, что это санитары и что они являются представителями вполне благородной и нужной, но иногда очень печальной профессии. И хотя Тимка их не видел, санитары ему почему-то сразу же не понравились. От них дурно пахло, и кот почуял, что они принесли с собой одни неприятности, причем из категории самых неприятных неприятностей. Причем эти неприятности были рассованы у них по карманам брюк, рубашек и халатов и даже торчали из ушей и ртов.

Тимка от греха подальше спрятался в самый дальний угол и стал прислушиваться к голосам в комнате. Те, которые принадлежали носителям неприятностей, были глухими и уставшими.

Немного посовещавшись, они стащили тело Хозяйки с дивана, уложили на носилки и, подняв их со словами: «Тяжеловата бабуля!» – двинулись из комнаты в коридор. То, что уносили именно Хозяйку, Тимка понял по подолу халата, который свесился с носилок и волочился по полу. В коридоре санитарам с носилками сразу не удалось вписаться в дверной проем, что послужило причиной их неслышной ругани между собой. Тем временем муж Соседки с видом знатока стал подсказывать, как лучше занести край носилок. Санитары его не слушали, а когда он окончательно надоел им своими советами, крепко обматерили советчика.

После ухода этой шумной компании наступила тишина. Тимка лежал под диваном и терпеливо ждал, когда же Хозяйка вернется и позовет, наконец-то, его кушать. Но та все не приходила, и кушать его никто не звал. Голод продолжал наступать. Спасал сон. Причем Тимка давно заметил, что чем сильнее наваливался голод, тем сильнее хотелось спать. И сегодня был тот самый случай. После всего пережитого и непонятого он свернулся клубочком и уснул на очень голодный желудок, положив голову на передние лапы. Так было удобнее.

Bepul matn qismi tugad.