Kitobni o'qish: «Нос Малыша»
I. Разговор в квадратной комнате
– Это какой-то кошмар: старики умирают как по расписанию! – горячилась посетительница, – каждый июнь, июль и август! В прошлом году в июне умерла баба Таня из 23-ой квартиры, в июле – дедушка Коля из 21-ой, в августе баба Нюра из 25-ой. В этом году в июне – баба Тася из 27-ой. Вот-вот наступит очередь моей бабушки!
Юная девушка, лет девятнадцати с небольшим, сидела в глубоком кресле натуральной кожи и пыталась одновременно делать сразу три дела.
Во-первых, – стремилась убедительно изложить частному сыщику суть трагических событий.
Во-вторых, – следовало уделить внимание платиновому минипуделю, который запрыгнул на колени, лишь потенциальная клиентка опустилась в кресло. Дальше девушке ничего не оставалось, как только почёсывать за ушами мохнатого наглеца. Мало того: пёсик так и норовил лизнуть в губы новую знакомую.
И, наконец, третье дело состояло в том, чтобы рассмотреть необычную комнату, в которой она оказалась по собственной воле.
Офис, а лучше сказать, – резиденция, частного сыщика Зуева.
В таком доме она была впервые. Если вообще настоящее строение можно назвать домом. Одно дело слышать, что есть столь необычные сооружения и совсем другое дело – находиться в таковом здании. Необычное начиналось уже с винтовой деревянной лестницы с первого этажа на второй. До сегодняшнего дня барышня видела такие лестницы только в кино про какие-нибудь средневековые замки, а тут – настоящая винтовая лестница, и девушка поднялась по ней несколько минут назад!
Офис сыщика был просто огромен. Такую большую комнату девушка видела тоже впервые: что-нибудь шесть на шесть метров.
А потолки!
Метра, наверное, три. Обалдеешь тут, когда у тебя дома, как говорит мама, два тридцать пять!
А сам дом!
Собственно, это был не настоящий дом, а второэтажная надстройка на пяти обыкновенных гаражах советских времён. Получился вполне приличный особняк: большая комната-офис, из неё – выход в оранжерею и ещё какая-то дверь – очевидно в соседнюю комнату. Три окна фронтона, балконное окно и окно из теплицы наполняли кабинет солнечным светом.
С трёх сторон были полки, полки, полки. На них: книги, книги, книги, сотни книг. На глухой стене между полками висел телевизор, рядом – музыкальный центр с проигрывателем виниловых пластинок. Один из стеллажей занимали компакт-диски и сами виниловые пластинки.
Пол – сплошной ламинат. «Наверняка – утепленный», – решила девушка. Но больше всего ей понравилась чугунная печь-камин ближе к тепличной стене. От печи шли трубы водяного отопления к батареям у окон и дальше исчезали в соседней комнате.
Впритык к дому шло строительство второго этажа на двух гаражных боксах с соответствующими малой стройки звуками: жужжанием автономных дрелей и шуруповёртов. Рабочие выражения строителей добавляли сочных красок в картину.
Сам хозяин сидел в кресле с высокой спинкой за большим двухметровым столом. Стол был почти пуст: исключение составлял древний компьютер с монитором – электронно-лучевой трубкой. И системный блок, и монитор были редкого для компьютеров тёмно-зелёного цвета.
– И всё в одном подъезде! – продолжала девушка, – Четыре подъезда в доме, а старики умирают только в нашем, во втором!
Круглое лицо посетительницы от волнения порозовело, голубые живые глаза выражали беспокойство. Девушка то и дело поправляла длинные светлые волосы, собранные в хвост.
Средний рост, развитые формы говорили о внутренней физической силе. По фигуре было видно, что девушка уделяет внимания спорту.
«Наверняка, теннис и плавание» – определил сыщик.
Лёгкая белая футболка и синие джинсы не скрывали достоинства фигуры.
Хозяин с удовольствием рассматривал вероятную клиентку. Было в его взгляде и любопытство: где-то он уже видел эту девушку, но – где?
Девушка, между тем, энергично продолжала, иногда повторно излагая факты.
– Понимаете, в этом подъезде живёт моя бабушка. По отцовской линии. Я ей говорю: давай обменяем квартиру, а она – никак. Говорит, что из этой квартиры хоронили её мужа, ну то есть, моего дедушку, и было бы предательством по отношению к его памяти уезжать из квартиры, в которой они прожили больше тридцати лет.
– Светлана Анатольевна, а дедушка когда умер? В прошлом году или в этом? – Зуев делал короткие записи в блокноте. Обыкновенном бумажном блокноте.
– Да нет, что вы! Лет десять как прошло!
– Диагноз?
– Рак лёгких. Он курил много.
– А те пенсионеры, что умирают последние два года? У них какие диагнозы?
– У всех я не знаю, но у двоих – сердце. Зато знаю точно: все они умерли перед рассветом.
– Ничего необычного: пожилые люди в большинстве своём умирают ночью.
– Но не с такой же регулярностью!
– Да, странно. В полицию обращались?
– Конечно! И не раз! Участковый твердит одно: у всех естественная смерть, никаких признаков насилия или отравления. А что умирают, так это от старости.
– Участковый в каком возрасте?
– Старый! Лет, тридцать.
– Понятно, для него все кто старше пятидесяти – старики.
– Вот и я говорю: какие они старики! Одной бабушке и семидесяти пяти не было, дедушка с первого этажа, хороший такой старичок, только семьдесят лет отметил – и умер!.. Да, Игорь Владимирович! Я совсем забыла сказать. Вы не беспокойтесь, я заплачу гонорар. У меня деньги есть.
– Вот как? – без особого интереса и с малой долей иронии спросил Зуев, – из каких же средств студентка второго курса экономического факультета собирается оплачивать работу частного сыщика?
– Я торгую в интернете.
– Косметика?
– Почему «косметика»? Если девушка – то сразу «косметика»?
– Стереотип. – Зуев откинулся в кресле, – И что же представляет из себя Ваш сетевой бизнес?
Девушка распрямила плечи и спину, подняла голову и открыто посмотрела на сыщика.
– Каждую субботу и воскресенье я еду на блошиный рынок. Покупаю у старушек ёлочные игрушки и фарфор. В будни развешиваю объявления в разных посёлках с хрущёвками о покупке ёлочных игрушек и советского фарфора. Покупаю, как правило, оптом. Игрушки – так сразу всю коробку. Если надо – реставрирую вещи: крашу ёлочные игрушки, восстанавливаю отломанные уши и рога у всяких там оленей, жирафов и прочих зверюшек. Я закончила художественную школу. Потом выставляю в интернет-магазинах. Много рассылаю по России, в основном, – Москва. На прошлой неделе, на Дне города, я два дня торговала на ярмарке народных ремёсел, заработала пятьдесят тысяч. Найдёте убийцу – все Ваши.
– Так вот где я Вас видел! – воскликнул Зуев, – на ярмарке! Ну, конечно, на ярмарке. Надо же: миллион в городе населения и ко мне приходит девушка, которую неделю назад я отметил на городской ярмарке! Вижу, торговля настолько хороша, что Вы смогли купить очаровательный «пежо»? Исходя из его размеров, я бы даже сказал «пежончик».
– «Пежончик»? Здорово! Нет, на «пежончик» я ещё не заработала. Папа подарил. Машинка, правда, не новая, но надёжная.
– Хорошо, с деньгами разобрались, – подвёл итог сыщик, – убедили. Вернёмся к вашему кровожадному подъезду. Опишите дом в целом.
– Старая кирпичная «хрущёвка». Сдали в год пятидесятилетия советской власти. Дедушка с бабушкой и папа с тётей заехали сразу после Нового Года. Дедушка работал главным инженером завода.
– Дом заводской?
– Что? – не поняла девушка незнакомого слова «заводской».
– Дом завод строил?
– Кажется, да.
– И что за завод? Что выпускал?
– Да что-то для космоса.
– Подвал в доме есть?
– Есть, конечно.
– Не точно выразился, – извинился сыщик, – в старых домах часто подвал делали во весь рост и разгораживали на ячейки: картошку хранить, морковку, соленья-варенья. На каждую квартиру – по ячейке.
– Есть такие подвальчики.
– А сам завод – далеко?
– Какой там! Окна бабушкиной квартиры прямо на заводской забор выходят!
– Завод, конечно, не работает?
– Давно всякие офисы. Мы когда с Севера приехали уже не работал.
– Что ж, очень может быть, что кто-то из ваших соседей, в советские времена, прихватил на предприятии нечто такое, что вредно сказывается на здоровье жителей, – предположил сыщик, – прошло время, это «нечто» стало разлагаться и травить людей. Санэпидстанцию не пробовали вызвать?
– А это что?
– Такая организация, в обязанности которой входит проверка территорий и помещений на всякую заразу.
– Нет, не вызывали.
– Не исключено, что придётся вызвать. Для ускорения дела стоит им заплатить.
– Сколько?
– Думаю, тысячи три.
– Это, пожалуйста. Говорю же – деньги есть.
– Есть что-то необычное в доме?
– Необычное?.. – задумалась будущая клиентка, – не знаю, необычное это или нет… в нашем подъезде есть хостел. Небольшой, всего на пять квартир.
– Хостел? И давно?
– С прошлого года.
Зуев задумался.
– Что ж, надо ехать на место. Поедем на Вашем «чехе», или мне заказать такси?
– Не поняла…
– У меня нет машины.
– Я не об этом: почему «чех»? «Пежо» – это же французская фирма.
– Светлана Анатольевна, ваш «сто седьмой» выпущен на заводе в Чехии, который в складчину построили «Пежо», «Ситроен» и «Тойота». Так что Ваш экипаж родился именно в Чехии.
– Да? Ну, надо же! А я и не знала… Поедем вместе. Вместе.
– Хорошо. Итак, я иду переодеваться во что-нибудь неприметное, а Вы пока посмотрите мою библиотеку.
Зуев вышел в соседнюю комнату и прикрыл дверь.
Светлана подошла к полкам и стала внимательно их рассматривать. И вдруг увидела школьные учебники тридцатилетней давности.
– А зачем Вам школьные учебники? – громко удивилась она.
Зуев так же громко разъяснил из соседней комнаты.
– Это не простые учебники. Это те самые учебники, по которым я учился. Мама сохраняла всё, что касалось моей учёбы в школе.
– Правда? Смотрите-ка: и литература, и физика, и химия, и география, и ботаника, и…
Девушка увидела нечто странное: на стойке полок, на крючочке, весела верёвочная петля. Из обыкновенной бельевой верёвки. Небольшая петля – сантиметров девять-десять в диаметре. Когда-то петля была перерезана, но теперь зашита нитками. Конец петли был рваный.
– А это что за верёвочка? – Светлана пыталась говорить спокойным тоном.
– А! Петлю заметили! – весело ответил Зуев, – это, можно сказать, наша семейная реликвия. Потом как-нибудь расскажу. Ну, я готов!
Зуев вышел из комнаты.
Клиентка широко раскрыла глаза.
– И это называется «неприметное»?! Поло тыщи за две, фирменные джинсы, шлёпки на пробковой подошве! Вот это да! «Неприметное»!
– Будете ёрничать – расскажу про ваши зубы!
– Зубы? А что мои зубы?
– Ничего.
– Ничего-то Вы не знаете про мои зубы!
– У Вас начинается кариес на правой стороне.
– Что-о-о!? – девушка с ужасом распахнула сумочку, выхватила зеркальце и, не стесняясь мужчины, стала рассматривать рот.
– Да бросьте, – попробовал успокоить сыщик, – процесс ещё только начался, успеете к врачу.
– Я, действительно, не была у стоматолога с полгода, но почему Вы решили, что у меня кариес?
– Пёс всё время норовил вас полизать, – значит, кариес.
– Вот как?
– Точно.
– А я думала: это любовь с первого взгляда…
– Ничего подобного: собаки обожают всё подгнившее, вот он и лез к Вам, чтобы вылезать заболевшее место.
– Какой Вы!
– Ладно, не обижайтесь. Пойдёмте к Вашему «чеху».
Bepul matn qismi tugad.