«Бледный огонь» kitobiga sharhlar, 29 izohlar

Для тех, кто читал более поздний перевод («я тень, я свиристель, убитый влёт»), классический перевод Веры Набоковой, вероятно, будет читать так же больно, как и мне. Не смогла прочесть этот перевод.

Есть писатели-мыслители, такие как Герман Гессе или Томас Манн, основная цель творчества которых - донести свои оригинальные мысли до читалтеля.

А есть писатели-визуалы, как Владимир Набоков, которые в основе своего творчества ставят форму, которая и раскрывает сам смысл повествования.

Ярким же примером в его творчестве можно назвать антироман "Бледный огонь".

И хотя понятие антиромана, как произведения с нелинейным сюжетом без арки развития персонажей, было известно и до Набокова, сам автор пошел дальше и сделал основой "Бледного огня" комментарии к "основной" части - поэме.

Стоит упомянуть, что комментарии занимали важную роль в творчестве Набокова, поскольку помимо сочинительства он также активно занимался адаптациями и переводами. Часто такие переводы сопровождал собственными критическими комментариями, которые были не менее интересными, нежели само произведение.

На написание же "Бледного огня" Набокова вдохновил его перевод "Евгения Онегина", а также попытка переработать свой старый роман "Solus Rex".

Одним из характерных приемов, характеризующих почерк автора, использованных в антиромане, можно назвать метод "ненадежного повествователя", когда читатель знакомится с произведением через призму восприятия конкретного персонажа, которая впоследвтвии оказывается ложной.

Автор часто наделял своих персонажей собственными чертами характера, что позволяло ему анализировать личные взгляды и переживания. Исключением не стал и "Бледный огонь".

При первом же прочтении антиромана может показаться, что он не имеет смысла, ведь согласно Набокову смысл произведения познается через его многократное прочтение, и каждый раз этот смысл раскрывается заново, все сильнее погружая читателя.

Влияние писателя и в частности "Бледного огня" на современное искусство сложно переоценить - мы постоянно видим в нем отсылки на антироман. Один из примеров - "Бегущий по лезвию 2049".

Так что если вы получаете удовольствие от самого процесса чтения, а также его анализа и формы, то не откажите себе в удовольствии ознакомиться с этим произведением.

Очень интересная и необычная книга, впервые столкнулся с ней только не давно и так и не могу оторваться , пожалуй Набоков мастер своего дела, браво

Это виртуознейший роман, где изобретательность просто поражает…Но она же и воздвигает между автором и читателем огромнейшую, почти не преодолимую стену. Произведение представляет собой роман не в общепринятом понимании, многие его называют «антироман». Это нечто неординарное и интересное, но отнюдь не простое. Роман состоит из предисловия, четырех частей поэмы, состоящей из 999 строк и комментарии к ней, ну и еще в данном издании есть приложении в виде оригинала. Это история о создании поэмы поэтом Шейдом, который вскоре умирает от рук убийцы. Его коллега проф.Кинбот берется издать ее и дать свой комментарий для лучшего понимания всех тонкостей. Тут-то и раскрывается личность Кибота, который многим мало симпатичен и слегка не в себе.

Чтение этого романа похоже на прохождение сложного квеста, на разгадывание головоломок и поиск ответов на многочисленные загадки(начиная с названия). Набоков с невероятным удовольствием писал его, технически выверяя каждое слово, которое нигде не может быть лишним. Мне кажется, что чтение «Бледного огня» подобно «Улисс» Джойса…оно практически бесконечно.

Всем поклонникам творчества Набокова рекомендую!

Бессмертная классика, конечно же. Язык у Набокова удивительный, даже в переводе: читаешь и тонешь, но как будто в шампанском. Тематика… не всем близка, пожалуй, это очень личная книга была для самого Набокова, я слышала противоречивые отзывы от других читателей. Но для тех, кто интересуется Набоковым как личностью (можно ведь читать, автора, стоящего за текстом, игнорируя или отвергая, намеренно или по привычке к отстраненному чтению – никого не осуждаю, каждому свое), – произведение неоценимое по своей глубине.

Впервые читала нечто подобное и вообще первое произведение Набокова.Красивый перевод и текст ,настолько запал в душу ,что можно разбирать на цитаты и переписывать в свой дневник или даже заучивать !Как же все прекрасно )

Отличная сатира над комментаторами литературных произведений, в которой прекрасно показано как легко иногда комментатор может отойти от разбора творения автора и полностью переключиться на себя. 

А еще рассказчик тут ненадежный. Он настолько ненадежный, что к концу книги ты даже не можешь сказать, кто из героев действительно существовал. 

Главный герой прекрасный пример не только ненадежного рассказчика, но и наглядный экземпляр нездоровой одержимости одного  человека другим. А может никакого другого человека и не было и это все плод воображения героя (рассказчик то ненадежный).

Если вы зашли просто почитать классический роман и "приобщиться к высокой литературе", то наверное сразу мимо, потому что это не столько роман, сколько многомерная головоломка, которая складывается только в самом конце, и которую при этом можно сложить добрым десятком способов.

Это метатекст и игра с читателем с потрясающей структурой и действительно красивой и глубокой поэмой (которая в оригинале на английском к тому же рифмуется и вообще совершенна по форме, как и заявлено героями) //тут я такая злорадно вспоминаю "Мартина Идена" с типа великими бессмертными творениями, которые никто долго не понимал, и из которых в тексте романа не приведены даже куски. Не люблю "Мартина Идена"//

Язык Набокова специфичен и не всем подойдет, мне в целом скорее подходит, хотя некоторые куски текста читать было скучновато, тем не менее все они работают на цель и по итогу позволяют сложить весь этот паззл, чтобы он раскрылся во всей своей красе. Персонажи объемные, и проступают очень интересно и своеобразно через призму ненадежного рассказчика, читателю предстоит самому по итогу решить, что же было по-настоящему, а что плод больной фантазии и чьей фантазии и "был ли мальчик". И это не баг а фича, так и задумано, и когда складываешь головоломку несколькими способами одновременно, появляется многомерность, о тексте хочется думать, хочется его анализировать, хочется переворачивать так и эдак собственную интерпретацию, погрузиться глубже, почитать критику, посмотреть как интерпретируют другие. Я думаю, в этом и есть настоящее мастерство художника, сделать текст настолько интересным, чтобы в него захотелось погрузиться глубже, думать о нем, и при этом совершенным по форме, полностью конгруэнтной задумке.

"Бледный огонь" пожалуй не та книга, которая захватывает с первых строк и не отпускает до самого конца, она скорее из тех, которые придется покорить, чтобы потом она покорила вас.

Не хочется в разговоре о творчестве Набокова использовать сравнительные степени и обороты, но давайте начистоту: «Бледный огонь» — самое необычное произведение автора. И выделяется оно не языком или темой, а прежде всего формой, ведь на самом деле — это и не роман вовсе, а антироман, модернистский эксперимент, который и читать-то линейно невозможно. Построенная по принципу гипертекста книга, высмеивающая литературное поклонение, подражание и «исказительство», так и живет до сих пор без достойного перевода на русский язык, а то, что мы с вами можем сейчас прочитать — блеклый трафарет в исполнении Веры Набоковой. Но разве это может помешать знакомству с одним из наиболее авангардных текстов двадцатого столетия? Разумеется, нет.

«Бледный огонь» состоит из четырех частей и описание романа стоит начать со второй — условно центральной. Перед нами автобиографичная поэма известного, в вымышленном мире Набокова, поэта Джона Шейда. В ней четыре части и 999 строк. Небесно чистыми и изящными образами Шейд повествует историю своей жизни: детство, брак, рождение дочери и ее трагичная гибель, потрясшая поэта до основания. Поэма Шейда хороша сама по себе — существует даже издание «Бледного огня» без остальных трех частей, но об этом в другой раз. Два главных лейтмотива поэмы — память и взаимоотношения человека со смертью, вселенское одиночество перед ликом неизбежного.

С двух сторон к поэме прилегают инородные объекты: предисловие и комментарий к тексту за авторством профессора Чарльза Кинбота, называющего себя ближайшим другом Джона Шейда. Уже с первых страниц читателю становится очевидно, что Кинбот не вполне здрав умом, а их отношения с поэтом трудно назвать даже нейтральными, не то что теплыми. Кинбот — страстный поклонник Шейда, фанатик, коллега-сталкер, который умыкнул рукопись последней поэмы писателя сразу после его смерти. Из комментариев Кинбота к сочинению нам становится понятно, что тот следил за поэтом, буквально подглядывал за ним в окна, преследовал во время отпуска, а в их скудном общении винил жену Шейда, якобы ревновавшую мужа к «лучшему другу».

Безумство Кинбота очевидно и, пожалуй, забавно. Но затуманенное сознание антагониста — только фон набоковского замысла, а все самое интересное заключено автором в весьма вольную интерпретацию поэмы Кинботом. В пространном комментарии, занимающим большую часть книги, безумный профессор по полкам раскладывает «истинный» замысел Шейда и толкует написанное с исправностью глухого телефона. Доходит до того, что Кинбот выставляет себя единственным и неподражаемым вдохновителем великого поэта и утверждает — идея поэмы принадлежит ему.

Не секрет, что задумка «Бледного огня» пришла Набокову во время работы над комментарием к англоязычному изданию «Евгения Онегина». Набоков ужасался тому, как западные переводчики глумились над российской классикой и доносили до читателя даже не пересказ великих сочинений, а целиком искаженную в ходе перевода версию. Комментарий Кинбота — одна большая карикатура на низкопробных рапсодов и лживых толкователей. Это убедительный призыв Набокова к здравомыслию и уважительному отношению к оригинальному тексту. В наши, охочие до абсурдных интерпретаций, времена, когда нос Буратино — фаллический символ, а сны Раскольникова — болезненные отношения с матерью, антироман Набокова особенно актуален и служит верным напоминанием того, что ветряные мельницы — это ветряные мельницы и не стоит на их месте воображать вражеских рыцарей или огнедышащих драконов.

Но антироман Набокова не идеален, и его главный минус верно обрисовал американский критик Дуайт Макдональд, задавшийся вопросом: «сколько места стоит отводить на анекдот?». Замечание совершенно справедливое и порой «Бледный огонь» действительно кажется жутко скучным, но для меня его красота, изящность и прогрессивность — целиком оправдывают тягучие страницы и нудные безумства Кинбота, ведь все это продиктовано стремлением к полноте идейного изложения и неутомимостью изобразительного мастерства Набокова.