От своих «отцов» новые люди унаследовали душевную слабость. Они не могли отделаться от привычки руководиться в своих поступках навязанными извне «принципами» поведения, от пристрастия к «традиции», к «отвлеченному» способу мышления, от склонности пребывать в состоянии умственной апатии, от преклонения перед чужим авторитетом и чужим умом.

Несамостоятельные, слабохарактерные и слабовольные, «обезличенные» – таковы были в глазах Добролюбова его слушатели, представители нового общества. Даже те из новых людей, которые во многих отношениях составляли исключение из общего правила, ушли вперед от прочей массы, успели с выгодной стороны «заявить себя на жизненном поприще» – даже они оказывались людьми раздвоенными. «Старина» сильно смущала их, а в то же время жизнь настоятельнее предъявляла к ним свои права», чем к людям прежних поколений. И они, по словам Н. Добролюбова, «шатались на обе стороны», не могли «ничему отдаться всей силой души». Эти были люди «промежуточного времени».

Прогрессивные идеи большинство из «новых» людей усвоило себе не тем путем, каким эти идеи усваивались одинокими подвижниками и героями мысли прежних времен. «Новые люди» с детства, неприметно и постоянно «напитывались теми понятиями и стремлениями, для которых прежде лучшие люди должны были бороться, сомневаться и страдать в зрелом возрасте». Другими словами, «новые люди» не завоевали своих убеждений с бою: они приобрели их полубессознательным, полумеханическим путем. Для них прогрессивные идеи были лишь святыней, завещанной прошлым.

И потому их «благие» порывы, их прогрессивные стремления носили слишком платонический, слишком отвлеченный характер. Потому «новые» люди в большинстве случаев не шли далее «слов» и красивых фраз.