Kitobni o'qish: «Теоретик. Второй шанс»

Пролог

Мы шли медленно и осторожно, опасаясь, что в любой миг враг встретит нас шквальным огнем из засады. Короткие перестрелки в столице перквизиторов – Центре время от времени возникали то справа, то слева, но открыть огонь нам не пришлось ни разу. Что выглядело странным и непонятным.

Я мельком оглядел лица Славы Профа, Бори Гудрона, Остапа, Трофима, Гриши, спокойные и сосредоточенные. Янис с Ирмой – наше снайперское прикрытие – оставались где-то позади. С ними и была Лера, при воспоминании о которой стало намного легче. Все-таки я ее нашел! Или она меня. Хотя, точнее всего, встретились мы совершенно случайно.

– Скоро будет центр, – негромко сказал Трофим.

– Центр Центра, – поправил его Остап. – Звучит забавно. Кстати, откуда знаешь?

– Ночью приснилось. Явственно так! – хмыкнул Трофим. – От языка конечно же. Как его там звали, Пихля?

– Кто бы их всех упомнил? – пожал плечами Гудрон.

Давая себе небольшую передышку, мы на время задержались там, где пусть и немного, но можно расслабиться – в развалинах очередного дома, которых здесь множество. А заодно перекинуться нескольким словами, намолчались по дороге сюда. Если не считать редких, коротких, но таких информативных фраз, как «движение на двенадцать», «перебежкой по два» и тому подобные.

– Этот тип, пытаясь продлить себе жизнь, пел так, что, попроси его, он бы мне «Войну и мир» полностью пересказал. Причем с выражением и в лицах, – продолжил Трофим. – Если, конечно, читал.

– Скажи еще, что тебе самому удалось осилить. – Гудрон не был бы самим собой, если бы не подковырнул любого и по ничтожному поводу. А зачастую и вовсе без них: такой у Бориса склад характера.

– В отличие от некоторых, – отбил подачу Трофим. И, чтобы развеять сомнения, которые возникли наверняка, причем не только у Бориса, добавил: – Знаешь, с чего начинается четвертый том? – Пауза. – С вечера у Анны Павловны. Хотя откуда бы тебе о ней знать? Темный ты человек, Борис, недаром же тебя Гудроном прозвали!

«Это жадры, – с грустью размышлял я. – Благодаря им они и ведут себя, и разговаривают так, как будто мы не в ситуации, когда нас можно накрыть всех сразу одной-единственной гранатой, а где-нибудь в полной безопасности, например, на Вокзале».

– Так вот, – продолжил Трофим, убедившись в том, что в его компетентности по данному вопросу ни у кого сомнений не возникло, – продвинемся на север чуть дальше, и перед нашими взорами откроется нечто вроде площади. А по центру ее будет, так сказать, резиденция Гардиана. Чтобы не спутали, она представляет собой Дом культуры из какого-нибудь там Гадюкина. Два этажа кирпичной кладки, ну вы и сами немало их повидали. С внесением в его архитектуру некоторых изменений уже здесь. Для удобства обороны конечно же. Как-то: брустверы из мешков с песком где только можно. И ряд амбразур в стенах, проектом не предусмотренных.

Столица перквизиторов даже издалека – с вершины горы – выглядела впечатляюще. Никогда прежде мне не доводилось видеть, чтобы в одном месте оказалось такое количество земных строений. Разнообразных – от торчащих пальцем в небо высоток до самых обычных двухэтажных панелек. От приземистых, явно промышленного назначения зданий до выглядевших совсем уж убогими бревенчатых избушек. И еще ходили слухи, что именно отсюда все и началось – с Центра. Первые дома, первые люди… Во всяком случае, Вячеслав Ступин по кличке Профессор – самый умный из нас и уж по крайней мере самый образованный – не далее как сегодня утром высказал предположение, которое невозможно ни доказать, ни опровергнуть.

– Тот или те, кто все это и затеял, уж не знаю, с какой именно целью, – Слава подразумевал перемещение сюда с Земли зданий, людей и множества предметов, благодаря которым люди и смогли прижиться и уцелеть на дикой, кишащей опасными созданиями планете, – наверняка начинали именно отсюда. Убедились, что не все так просто, и уже затем действовали иначе. Если все мы не пациенты психушки.

Это была любимая концовка Профа, и она стала той фразой, которой частенько каждый из нас завершал свою мысль, если та не казалась ему убедительной.

Но, как бы там ни было, если посмотреть на те здания, которые лежали на боку, резон в его словах был. Все-таки установить двадцатиэтажный дом без всякого фундамента так, чтобы грунт под ним не поплыл, а сам он не завалился, сложно и таким волшебникам, про которых наш Проф и говорил.

Я еще раз оглядел своих спутников, явно дожидавшихся команды, прошелся ладонями по разгрузке – все ли там как нужно, чтобы в любой миг под рукой, и объявил:

– Потопали. Но не напрямик, слева зайдем.

План Центра я более-менее представлял по схеме, которую Трофим набросал со слов давно уже покойного Пихли. И потому лезть на площадь, которая простреливается из резиденции Гардиана – а она вполне могла стать последним оплотом перквизиторов, – не имело ни малейшего смысла. Пусть все настойчивее лезла в голову мысль – перквизиторы из Центра ушли. Узнали, какие силы собрались штурмовать их прибежище, и заблаговременно его покинули.

Едва мы отправились дальше, как я невольно оказался за спинами остальных. Поначалу такая опека ужасно раздражала, затем смирился, пусть и неокончательно. И еще было в какой-то степени обидно. Ладно бы ценился какими-то особенными навыками. Врача, например, которые здесь котируются выше всех остальных. Так нет же – даром эмоционала, человека, способного заполнить жадр.

«Ладно, жизнь необходимо принимать такой, какой она и является на текущий момент», – утешил я себя сентенцией доморощенного философа Гудрона, в тех редких случаях, когда он не клоун. И тут же взял под контроль личный сектор ответственности, а он имеется у каждого и в любой ситуации. Моя задача была еще и в том, чтобы как можно чаще оглядываться назад – в тыл, опасность откуда тоже не исключалась.

Глава первая

– Посмотрите-ка, у этого мерзавца Гардиана даже трон есть! – не переставал удивляться Остап.

Мы стояли посреди помещения, которое на Земле в Доме культуры выполняло функции кинозала. Хотя полностью уверен, там оно по-прежнему продолжает его реализовывать. Мысль о том, что сюда переносятся копии если уж не людей, то всего остального, завладела всеми давным-давно. Ладно люди, они на Земле исчезают во множестве. Иных какое-то время спустя находят, другие пропадают бесследно и навсегда. Но кто-нибудь хотя бы раз слышал, не говоря уже о том, чтобы видеть, – из условного Воронежа, Тайшета или Сан-Паулу пропало здание железнодорожного вокзала? А тот здесь есть, и он дал начало, а заодно и название самому крупному из встреченных мною поселений. Ну и что после этого думать? Трон не трон, но огромное кресло во главе длиннющего, персон на пятьдесят, стола действительно присутствовало.

– Царьком себя чувствовал, и не говори, – презрительно покривился Трофим. – А стол, вероятно, для его приближенных. Спрашивается, а как же тогда «равные среди равных», как перквизиторы сами себя называют?

Только что подошедший Слава Проф пожал плечами.

– Что, когда-то и где-нибудь было по-другому? Недаром же говорят: все люди равны, но некоторые равнее других. – И обратился ко мне: – Игорь, тебя Петрович попросил к нему подойти. Он сейчас, так сказать, в личных апартаментах Гардиана.

Андрей Петрович Жамыхов командовал нашим сводным отрядом, который должен был раз и навсегда покончить с перквизиторами. Увы, но мы не увидели в Центре никого, кроме двух десятков смертников из числа «детей вазлеха», оставленных, чтобы создать видимость сопротивления. И куда большее количество трупов. Наверняка казненных, поскольку у каждого в затылочной части была размозжена голова. Среди них немало женщин, как правило молодых. Их-то за что? Чтобы не связывали по ногам при бегстве? По какой-то иной причине? Хотя после всего того, что удалось узнать об перквизиторах, стоит ли удивляться? «Звери в человеческом облике», – как выразился Янис Артемон.

– Трофим, пошли вместе со мной.

Можно не сомневаться – на совещание, где предстоит решить, что делать дальше, и его мнение для меня важно. И еще в компании Трофима я буду чувствовать себя куда увереннее.

Жамыхов действительно ждал нас там, что Проф назвал апартаментами. Обитель Гардиана, как непременно выразился бы Боря Гудрон, была обставлена с пошлой роскошью. Одно ложе алого цвета в форме сердца, которое было видно через приоткрытую дверь спальни, чего только стоило. На стенах висело множество картин вперемешку с головами местных хищников. Портреты, пейзажи, графика… А еще там хватало плакатов. Ярких, красочных и посвященных одной тематике – полностью или почти полностью обнаженные девицы. Конечно же земного происхождения.

Всегда поражался логике тех или того, кто отправляет сюда предметы. Все без исключения, от автомобилей, самолетов и тепловозов до пустых бутылок и откровенной ветоши, идет в ход. Что-то разбирается на части, чтобы превратиться в более насущное. Что-то служит в том виде, в котором сюда и перенеслось. Но зачем отправлять те же картины?! Почему бы не заменить их на лекарства? С ними здесь настоящее бедствие. А пейзажи с натюрмортами написали бы и местные художники, на свою беду угодившие сюда тоже. Тем более земные пейзажи не в пример местным по колоритности, причудливости растений и ландшафтов, значительно им уступая. По дороге в Центр мы наткнулись на рощу таких исполинов, что в сравнении с ними даже знаменитые гигантские секвойи североамериканского континента покажутся чахлым кустарником.

Барная стойка, явно работы местного умельца, была заставлена разнокалиберными бутылками, стаканами, кружками и бокалами. Причем настолько плотно, что, казалось, места еще для одной емкости уже не найдется.

– Больной человек, – осмотревшись по сторонам, только и сказал Трофим.

– Игорь, Трофим, проходите, присаживайтесь где удобно. – Жамыхов гостеприимным жестом указал на стулья, диваны и кресла, которых тоже хватало с избытком.

Помимо самого Петровича здесь находились еще пятеро, и я кивнул им всем сразу: с утра виделись. Они возглавляли отряды, собранные из добровольцев разных поселений. Затем расположился в кресле, чтобы намеренно оказаться спиной к глухой стене, на всякий случай, лишним не будет.

Трофим, подойдя к стойке, взял одну из бутылок, поражавшую своей замысловатой формой, звучно вынул пробку, понюхал содержимое, криво усмехнулся и поставил ее обратно. После чего занял место в углу, скрестив руки и ноги, хотя в шаге от него находился стул. Теперь под его контролем находилось все помещение, а сам Трофим за спинами остальных. Вообще-то земной опыт Трофима делает его отличным советчиком, когда решаются вопросы, касающиеся военных действий. И все-таки лишняя забота о моей шкуре не помешает.

– Значит, так, Игорь, собрались мы для того, чтобы решить, что делать дальше.

Жамыхов провел ладонью по совершенно седому ежику на голове. Что неудивительно, учитывая его возраст – под пятьдесят. Выглядел он крайне усталым, и даже цвет его лица был, что называется, землистым. Тоже понятно – трудный переход и еще ответственность за жизнь людей, которых он сюда привел.

– Догадываюсь, Андрей Петрович.

От многих привычек нам с трудом удается избавиться. Например, обращаться уважительно к человеку, который в два раза тебя старше. А еще Жамыхов удивительно походил на моего университетского преподавателя физики.

– Мы тут успели немного обговорить, пока вас не было, – признался он. – Теперь хотелось бы услышать твое мнение. Что обо всем думаешь?

– Могу только предполагать. – Пожать плечами у меня получилось непринужденно. – Безусловно, хотелось бы с перквизиторами покончить раз и навсегда, но для этого как минимум необходимо иметь представление, где их теперь искать. Знаю от языков – не так далеко отсюда у Гардиана имеется, так сказать, запасное логово. Там все подготовлено к той ситуации, которая у него сейчас сложилась. Возможно, именно туда они и направились.

«Или куда угодно», – мысленно добавил я.

– Да, это самая большая проблема – напасть на их след. Удержать здесь надолго всю эту массу людей у нас не получится. Но на какое-то время нам придется остаться.

«Да хоть на месяц! Теперь, когда нашел Леру, куда мне особенно торопиться? Ну разве что на побережье, чтобы начать задуманное совместно с Филом дело».

– Андрей Петрович, от меня-то что требуется? Какое-то время будем считать, что я и мои люди находятся, так сказать, в вашем подчинении.

После этого заявления оставалось только надеяться, что он не начнет разбрасываться приказами.

– Требовать от тебя ничего не буду, но просьба одна есть.

Мне едва удалось удержаться от того, чтобы не покривиться: сейчас он скажет, что необходимо куда-то отправиться на поиски перквизиторов. Уверяя, что, учитывая наш опыт, в том числе и столкновений с перквизиторами, никто не сможет справиться лучше. Но нет, предложение было достаточно неожиданным.

– Игорь, жадры заполнить сможешь? – Он не спрашивал, он просил.

– Семьдесят штук. – И пояснил в ответ на его недоуменный взгляд: – То количество, после которого рука у меня останется нормальной. Но стоит только его превысить… – Вот теперь я действительно поморщился, вспомнив, как выглядела моя ладонь после сотни.

Красная, как будто долго держал ее в кипятке, кисть поочередно то немела, то дергала острой болью. Но самое жуткое было в том, что пальцы какое-то время жили своей собственной жизнью, сгибаясь, растопыриваясь, сжимаясь в кулак, а то и вовсе начинали хлопать по внутренней части ладони. Жамыхов неожиданно повеселел.

– Этого вполне хватит. – И наконец пояснил: – Тем, которых отправлю на поиски, твои жадры очень бы помогли.

«Твои» он выделил интонацией. Согласен, мои жадры в сравнении с теми, что выходят из-под рук других эмоционалов, небо и земля по своей силе. Но главное отличие – их можно не экономить. Жадры уберут боль, оставят спокойным и расчетливым в любой, пусть даже самой стрессовой ситуации. Жаль только, что для меня лично жадры как были, так и остаются красивыми янтарными каплями величиной с некрупную сливу.

– Петрович, только организуй, чтобы все по уму было, – подал голос Трофим.

– Сделаем, – только и ответил тот. – Кстати, когда начнем?

– Можно прямо сейчас.

А зачем откладывать? Как любит говаривать Боря Гудрон – быстрее сядешь, быстрее выйдешь. Мероприятие займет около получаса, и тогда я буду свободен весь остаток дня. Который посвящу прежде всего Лере. И еще разбору трофеев, а их благодаря поспешному бегству перквизиторов на удивление много. Давно хотел обеспечить связь между каждым нашим бойцом, и наконец-то такая возможность появилась. К тому же неплохо бы обсудить один из рассказов Леры. По дороге в Центр было совсем не до того, сейчас же чем не отличная возможность?

На островах, когда Валерия умудрилась сбежать от похитивших ее перквизиторов, ей невероятно повезло. Точнее, там была целая цепочка чудесных везений, когда, перебираясь с одного острова на другой, девушке удалось добраться до побережья. Без оружия и снаряжения, без припасов, а самое главное, без глотка питьевой воды. К тому же местность буквально кишит хищниками всех мастей и размеров, водоплавающими и земноводными. После ее рассказа собственные блуждания в одиночестве по джунглям дикой планеты показались мне увеселительной прогулкой.

– Как же хотелось пить, Игорь! – рассказывала она. – Знаешь, повстречайся мне тогда кто угодно, я бы согласилась на все ради нескольких глотков воды. На все! И мое счастье, хотя, наверное, больше твое, что никто не встретился. – Девушка рассмеялась. И неожиданно обиделась. – Ты-то чего улыбаешься?! Не ревнуешь, что ли?

– Подумал, жалко, что наша первая встреча не произошла именно тогда. Ведь мне бы не пришлось вокруг тебя столько времени устраивать брачные танцы.

– Два дня – это «столько времени»?! Ах да, ты же у меня эмоционал с огромным даром, остальные в подметки тебе не годятся, и в твою постель любая женщина сама прыгнет.

– Увы! Пока я был с тобой незнаком, некому было ко мне в постель прыгать, поскольку свой дар от всех скрывал, чтобы без головы не остаться. А когда познакомился, мне уже никто не стал нужен.

– Ладно, верю на слово. Так вот, можешь себе представить, листья жевала, чтоб хоть чуть-чуть жажду утолить. Тут смотрю, вот оно, побережье, до него небольшая полоска воды, а справа водопад. Мечтала о ручейке, лужице, и вдруг такой водопадище, куда там какому-нибудь Ниагарскому! Стою на берегу, а в воде те самые тюлени, которые здесь как акулы. И пить хочется жуть, и плыть нельзя, и что делать не знаю. Плакала бы, если было бы чем плакать.

– Они и на берег умеют выбираться.

– Знаю! Я пока по островам путешествовала, настолько повадки всех этих тварей изучила, что энциклопедию смогу написать.

– И как же ты все-таки перебралась?

– С закрытыми глазами. Увидела, что они куда-то в сторону подались, в воду бросилась, и будь что будет! Все равно умирать без воды. Плыву, глаза зажмурены, и все жду, когда в меня зубы вцепятся. И открыть бы их нужно, вдруг не по прямой плыву, и не могу их отжмурить.

– Нет такого слова.

– Теперь есть! Ты дальше слушай. Плыву так быстро, как только могу, и вдруг сильный удар в голову. Ну все, решила, сейчас грызть начнут. А это камень у берега, сама в него воткнулась. Выбралась, сижу и смеюсь как дура – перебралась! Представляешь, голову рассадила, кровь по лицу, а у меня смех такой, что трясет всю и качает из стороны в сторону.

– Там действительно был водопад?

– Да. Вода в нем ледяная, вкусная! Наверное, ничего в моей жизни вкусней еще не было. Разве что твои поцелуи. Но пила по глоточку. Помню, как ты мне рассказывал – категорически нельзя пить сразу много, иначе вода ядом окажется.

– Ну не ядом, но последствия будут самые плохие. И для суставов, и для почек. А что было потом?

– Потом? Потом попыталась разжечь костер, но ничего у меня не вышло. Кстати, пробел в моем образовании, лакуна, так сказать. А тебе минус!

Согласен, причем жирный. Старался научить всему, что умею и знаю сам, но кто же мог знать, что так все обернется?

– Плюнула, в общем, и пошла на север.

– Почему на север? Аммонит на западе расположен.

– Ага, чтобы туда пойти, нужно было опять на острова перебираться, а я их до конца своей жизни буду ненавидеть! Там местность такая, что береговые скалы на глубину уходят, а лодки у меня нет.

– А тех троих ты когда встретила?

– Которых пришлось убить?

– Именно.

– Через два дня. Мы нос к носу столкнулись. Игорь, а ты бы меня принял, если бы?.. Сам понимаешь, о чем хочу сказать.

Если бы они сделали с тобой то, что собирались?

– Да. Ты даже не сомневайся.

Я принял бы и после того, как отбил у перквизиторов, у которых все женщины общие. Потому что твоей вины в том, что произошло, нет. Она вся лежит на мне: не смог защитить.

– А эта троица как там оказалась?

– Вот уже чего не знаю. Знаешь, мне их нисколько не было жалко. Единственное, пожалела, что без лодки они. Зато нашлись продукты, оружие и много-много других полезных одинокому путешественнику вещей. А потом меня укусила какая-то ядовитая гадина. И если бы не Александр с Михаилом, остаться бы мне там навсегда. Вот мы и подошли к самому главному. Не напрягайся, они были хорошими, пальцем не тронули. И в Светлый практически на руках принесли. Вернее, по реке привезли на лодке.

– Я и не напрягаюсь.

– Не ври, я же вижу. Они порядочные парни. Жаль только, что Александра уже нет. А сказать тебе хочу вот о чем. За день до того, как с ними встретилась, мне пришлось взобраться на гору. Там место такое, что по берегу никак. Тогда-то я и увидела.

– Что именно?

– Много-много домов, если смотреть в сторону моря. Хотя и не уверена, что не показалось. Когда меня эта тварь укусила, мне постоянно что-то начало мерещиться. То шаги сзади, совсем близко, буквально за спиной… То чьи-то голоса и даже пение. Иной раз до видений дело доходило. В себя приду, и страшно становится. Такое впечатление, что умом трогалась временами. Там острова от побережья довольно далеко отходят, и, если на гору не взобраться, дома и не увидать. Только кому в голову придет на кручу карабкаться, если есть лодка? Но еще раз говорю, не уверена, что не галлюцинации. Ты даже представить себе не можешь, что я там увидела! Домов как будто целый город! Стекла в домах блестят, краны какие-то, еще что-то. Сколько там всего можно найти! Или организовать новое поселение, как ты мечтаешь.

– А люди там были?

– Если они и были, не разглядеть. Но, повторюсь, не уверена, что не показалось, слишком меня колбасило.

– Игорь! – Голос Жамыхова вырвал меня из воспоминаний. – Игорь, ты где?

В мечтах о новом поселении. Обнаружить пусть не город, но несколько домов со всеми земными предметами внутри – удача грандиозная, с какой стороны ни взгляни.

– Задремал?

Можно сказать и так.

– Готов я, Петрович, готов. Давай жадры, сейчас и заполню.

– Вот и ладушки.

Жамыхов уже собрался отдать приказ одному из своих людей, когда за окнами послышались встревоженные голоса. Хуже того, зазвучали выстрелы, которые тут же переросли в ожесточенную перестрелку.