Kitobni o'qish: «Как полюбить бандита»
© Колычев В., 2017
© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2017
Часть первая
Глава 1
Капли дождя хлестко били по упругим веткам, сшибали с них последние листья. Осеннее небо грустило и плакало дождями.
Белокорой березке под окном тоже было невесело, но вряд ли ее одолевало предчувствие катастрофы. Она знала, что пройдет зима, вернется и весенняя свежесть, и летнее тепло.
Марьяна тоже понимала, что не должна печалиться. Она еще молода, год всего прошел, как двадцать лет стукнуло. В ее жизни еще весна. Осень – это всего лишь время года и настроение.
Марьяна вздохнула, глянула за окно и вышла из комнаты. Татьяна, жена дяди Сергея, простудилась, ей тяжело подниматься по утрам. Но Марьяна сама приготовит завтрак.
Она заканчивала жарить сырники, когда появился дядя Сережа. Еще два-три года назад он был стройным, подтянутым, но склонность к полноте одолела его. Свой большой живот он называл не пузом, а статусом. Можно сказать, что это соответствовало действительности. Два-три года назад он был всего лишь начальником бетонного цеха, а сейчас – директор завода.
– А-а, сырнички! – Дядя Сережа блаженно сощурился и потер ладони. – А сгущенка у нас есть?
– Есть, проклятая, – с улыбкой проговорила Марьяна.
– Думаешь, не надо? – На этот раз он потер живот.
– Нет, не думаю. – Девушка пожала плечами.
Марьяна хотела снять квартиру, но дядя Сережа настоял, чтобы она жила у него. Дом у них с женой немаленький, пять комнат, детей нет. С ними пока не получалось.
Жена у дяди Сережи молодая, всего-то двадцать восемь лет. Марьяна легко находила с ней общий язык, помогала по дому.
Но, как бы то ни было, она здесь в гостях. Забывать об этом не стоит. Пусть Татьяна решает, сколько сгущенки на завтрак может съесть ее муж.
– Ладно, твои сырнички и без сладкого хороши, – сказал он, усаживаясь за стол. – Вкусно готовишь. Муж будет доволен.
Не было у Марьяны мужа. И женихов своих она отвадила. Вернее, сама от них сбежала – сюда, в Горанск, под крылышко к родному дяде.
– Как у тебя с этим, который провожал?.. – с чувством неловкости спросил дядя Сережа.
– Если вы про Трофима, то никак.
Именно про Трофима он и говорил. Потому что Глеб мало его интересовал.
Глеб Симонов был всего лишь следователем, а Трофим Высоков не так давно возглавил крупную металлургическую компанию. Вот с кем бы хотел познакомиться дядя Сережа. Железобетонные изделия немыслимы без арматуры, и неплохо было бы снизить затраты на материал. Если бы Трофим сделал хотя бы небольшую скидочку для завода!..
– Жаль.
Марьяна даже представить себе не могла, как можно подойти к Трофиму и попросить скидку. Он, конечно, пойдет навстречу, но как все это будет выглядеть?
Трофим – человек хороший, но непростой. Характер у него тяжелый, но не всегда твердый, во всяком случае с женщинами. Он любил свою жену Тамару, несмотря на вывихи в ее поведении. Может, потому и не захотел скрепить свои отношения с Марьяной общим ребенком. Она была близка с ним, но он уберег и ее, и себя от возможных последствий. Трофим не готов был иметь от нее ребенка. Потому что держал в уме Тамару.
Марьяна поняла, что счастья с ним не будет, разрубила гордиев узел и оказалась здесь. Уже две недели, как она в Горанске, а Трофим ни разу не дал о себе знать. Видимо, сошелся с женой, живет с ней. Может, оно и к лучшему. У них ребенок, Тамара ждет второго.
Марьяна не сможет построить свою жизнь на руинах чужой семьи. Тамара сама во многом виновата, но даже у осужденных преступников есть право на счастье.
А за Глеба она замуж не хочет. Не тот он человек, который ей нужен. Может, и хорошо, что Никита украл ее в день свадьбы.
Глеб, Никита, Трофим… С Глебом она дружила, Никита хотел просто поиграть с ней, а Трофим в нее влюбился.
Трофим и Никита – два брата. Старший умный, а младший – дурак.
Никита очень изменился, осознал свои ошибки, даже простил свою жену, которая пыталась его убить. Простил из великодушия. Хотел развестись с ней и жениться на Марьяне. Только не нужны ей были такие жертвы. В перевоплощение Никиты она не верила. Поэтому сбежала от него. От всех.
Игнат качался уже второй год, но мышечными массивами похвастаться пока не мог. Размах плеч не тот, как хотелось бы, бицепсы – скорее шарики, чем шары. Рост как был чуть выше среднего, таким и остался. А ведь он на турнике часами висел. В двадцать три года люди еще растут. Во всяком случае, должны. Может, в армию пойти? Там, говорят, в росте прибавляют. Но мама костьми ляжет…
– Красавец мужчина!
Он стоял перед зеркалом в межкомнатном холле. Шел в душ, задержался у зеркала, задумался и не заметил, как подошла Агата в его рубашке. Она, в отличие от него, голышом по квартире не разгуливала. Может, не освоилась еще?
Квартира совсем новая, ремонт закончили месяц назад, мебелью еще не совсем обставили. Вторую ночь они здесь.
– Я такой! – Игнат расправил плечи, широко улыбнулся.
– И ребенок у нас будет таким же красивым, как ты, – сказала Агата, прижимаясь к нему.
– Ребенок?
– Я в положении. Второй месяц.
– Э-э…
– Это твой ребенок.
– Ну…
– Ты в этом сомневаешься? – Ее голос завибрировал от возмущения.
Игнат, конечно, мог поверить в то, что Агата понесла от него. Они знакомы три месяца, по срокам вроде бы все совпадает. Но Агата до него встречалась с Толиком Байковым, а еще раньше – с Юрой Шипиловым. И до них у нее кто-то был.
Может, она пересеклась с кем-то из бывших? Они же с Игнатом вместе не жили, так, встречались. Мало ли что могло произойти между этими свиданиями…
Агата оттолкнула его, бросилась в спальню. Игнат должен был идти за ней, увещевать, успокаивать, но его потянуло в душ. А когда он оттуда вышел, Агата уже стояла в прихожей. Увидев его, она повернулась лицом к двери, повернула защелку.
– Ты куда? – спросил он.
Она не ответила, даже не шелохнулась.
– Обиделась?
Агата опять промолчала, но и дверь открывать не торопилась.
– А чего обижаться? – буркнул он. – Ну, беременна…
– Я хотела тебя обрадовать. А ты!.. – с горечью в голосе сказала она.
– А если это шок?
Агата повернулась, с надеждой глянула на него.
– Радостный шок?
Симпатичная особа. Веселые карие глаза с огоньком, задорный носик, ротик маленький, губки пухлые. Фигурка то что нужно. Грудь, правда, маленькая, но ее это ничуть не портит. Более того, именно такой размер и гармонировал с ее нежным личиком, поджарой попкой и стройными ножками.
– Радостный, – буркнул Игнат.
– Точно?
– Точно.
– Хорошо. – Она подошла к нему, нежно улыбнулась, обняла, прильнула.
В женственности Агате не откажешь, и чувственность в ней чарующая. Может, потому и шевельнулась мысль о том, что им пора вернуться в постель.
Но Игнат не успел увести Агату из холла, как открылась дверь и в квартиру зашла мама. Красивая, моложавая, стройная, стильная. Именно так должна выглядеть женщина в сорок четыре года.
Агата станет такой в тридцать, если не в двадцать пять. Никто этого Игнату не говорил. Он сам так почему-то думал.
– Что здесь происходит? – строго спросила мама, высокомерно глядя на Агату.
– Извините!
Агата смутилась, потянулась к спальне, но Игнат удержал ее. Он же голый, а она его хоть как-то, но закрывала. Мама упадет в обморок, если увидит его без ничего. Она и без того уже в состоянии, близком в истерике.
– Игнат!
– А что Игнат? Мне уже двадцать три года, если ты не забыла!
– И что?
Сначала Игнат, закрываясь Агатой, переместился в комнату и только тогда ответил:
– Сама должна понимать!
Он закрыл дверь, едва успел натянуть шорты, как мама ворвалась в комнату.
– Это твоя квартира! Мы с отцом купили ее для тебя, а не для всяких там!.. – Мама окатила Агату ледяным взглядом.
– Агата не такая! – Игнат закрыл девушку своим телом, расправил плечи, вскинул голову.
– А я разве спрашивала, какая она? – Мама злорадно вскинула брови. – Нет! Ты сам это сказал. Я слышала сомнения в твоем голосе.
– Что ты такое говоришь! – Игнат скривился.
Мама разбиралась в психологии. Игнат институт с такой регулярностью не посещал, как она – психоаналитика. И сегодня наверняка пойдет снимать стресс.
– Девушка, почему мой сын сомневается в вас? – спросила мама, непримиримо глядя на Агату.
– Мама! – Игнат топнул ногой.
– Почему? – Мама смотрела на Агату, пытаясь прожечь ее насквозь.
– Я пойду. – Агата глянула на Игната так, как будто давала ему понять, что у него чокнутая мать и он должен этого стыдиться.
– Вон! – Мама показала ей на дверь.
Агата фыркнула, глянула на нее и вышла из комнаты.
– Тогда и я уйду! – заявил Игнат.
Но мама встала в дверях, растопырила руки.
– Только через мой труп!
Игнат взял ее за руку, чтобы отвести в сторону.
– Я буду кричать! – заявила она.
Игнат услышал, как хлопнула входная дверь.
– Мама! – простонал он.
– Что? Еще спасибо скажешь!
– За что?.. Агата ждет от меня ребенка!
– Что?
Мама закатила глаза, ноги у нее подкосились. Если бы Игнат не подхватил ее на руки, то она упала бы. Он поддержал ее, усадил в кресло.
Парень знал, где находилась аптечка. Мама сама собирала ее. Возможно, она положила туда нашатырный спирт для себя.
Следователь достал из пачки сигарету, сунул ее в рот, глянул на Ларису и почему-то вытащил.
– Ты вроде как беременна, – сказал он и положил сигарету на стол рядом с пачкой.
Лариса удивленно повела бровью. Да, она действительно в положении, но кому какое до этого дело?
Она задержана, суд определил ей меру пресечения. Сегодня будет этап – в следственный изолятор. Именно поэтому следователь вызвал ее на допрос сейчас, чтобы завтра далеко не ехать.
– Повезло тебе, Высокова. Любит тебя муж. – Следователь колко усмехнулся.
Лариса поняла, в чем причина его иронии. И в прокуратуре, и в милиции все знали, кто такой Никита Высоков. Во-первых, сын самого известного в городе бизнесмена, во-вторых, тот еще бедокур. Отец и брат много раз вытаскивали его из историй, в которые он регулярно попадал. Никита даже со следователем полиции умудрился подраться. Именно поэтому Лариса и смогла его подловить.
Она работала на заводе в бухгалтерии, когда появился Никита. Это было недавно. Он сбил человека, и суд мог приговорить его к отсидке. Но старший брат сделал так, чтобы Никиту определили на исправительные работы на предприятие, которым он руководил. Так Никита и оказался на заводе.
Работать парень не собирался, но секретаршу ему подавай. Он запал на Марьяну, но та послала его лесом. А вот Лариса к нему пошла и легла в постель. Только вот жениться на ней он не собирался.
Тогда Лариса заявила на Никиту в полицию, обвинила его в изнасиловании. Чаша терпения там была переполнена, и начальник полиции отказался отмазывать Никиту от статьи.
Высоковым пришлось договариваться с Ларисой. Она жестко стояла на своем: свадьба или тюрьма. Так и стала женой Никиты.
Следователь Шишкин прекрасно это знал. Поэтому на его губах и выступила ухмылка.
– Если бы не любил, шла бы ты сейчас по этапу.
– А так что, не пойду? – Лариса с надеждой глянула на следователя.
Степан Данилович Высоков устал от приключений своего младшего сына, а Лариса смогла набросить на него хомут, пусть и легкий. С ней он перестал чудить и даже взялся за ум. Они вместе занялись бизнесом. Правда, Никита очень быстро потерял к нему интерес, но и бедокурить перестал. Если бы не Марьяна, он стал бы совсем ручным.
Но Марьяна сводила Никиту с ума. Поначалу он не хотел серьезных отношений с ней, на этом и погорел. Марьяна, конечно, сука, но в койку ее просто так не затащишь. Бери замуж или иди к черту!
Один только Трофим и смог раскрутить ее на любовь, и только лишь потому, что относился к ней со всей серьезностью. Замуж звал по-настоящему. Если бы не Тамара, то он точно женился бы на ней.
Да, Тамара и Глеб, жених Марьяны, смешали Трофиму карты. Марьяна махнула на него рукой, приняла предложение Глеба, но замуж за него так и не вышла. Никита похитил ее прямо в день свадьбы и увез в лес, в охотничий домик.
Веселая карусель тогда закрутилась. Сначала за похищенной невестой приехал Трофим. Он избил брата и увез Марьяну. Затем появились Тамара и Глеб. Никите досталось и от него. Но били его кулаками, а нашли с открытой травмой головы.
Это Лариса ударила его. Она приехала в охотничий домик вслед за Трофимом и Глебом.
Ничего бы не случилось, если бы Никита не сказал, что ему нужна только Марьяна. Под рукой у Ларисы вдруг оказался топорик. Как-то само собой все вышло…
Никита впал в кому. В покушении на него заподозрили Тамару. Но Никита пришел в себя и дал показания против Ларисы.
Она любила Никиту, но в тюрьму не хотела. Лариса решила убить мужа и чуть не ввела ему смертельную дозу инсулина. Она хорошо помнила, как воткнула шприц в ногу, нажала на поршень. Если бы сделала укол, то Никита не выжил бы, но не смогла. Палец будто парализовало. А Никита вдруг пришел в себя.
Она сбежала, долго пряталась, но в конце концов оказалась за решеткой. Нанесение тяжких телесных повреждений, покушение на убийство. Одним словом, влипла крепко.
– Никита Степанович утверждает, что его ударил топором незнакомый мужчина, – сказал Шишкин.
– Да?
– И укол вы ему не делали.
– Не делала?
– Вы свободны, Лариса Федоровна.
– В смысле, можно в камеру?
– Домой. Прямо сейчас.
– Вы не шутите?
Шишкин покачал головой, но окончательно Лариса поверила ему лишь после того, как вышла за ворота изолятора.
Никита ее не встречал. Во-первых, он все еще в больнице, во-вторых, она не заслужила столь бережного отношения к своей персоне. Степан Данилович должен был ее презирать, Трофим Высоков – ненавидеть. А Тамара, пожалуй, вцепится ей в волосы при встрече.
Все-таки Лариса отправилась в дом, где жила с Никитой. В конце концов, она еще не разведена с ним.
Она застала там только горничную. Оксана заканчивала убираться.
– Лариса Федоровна! – Девушка улыбнулась, глядя на нее как на полноценную хозяйку.
На самом деле прав на дом у Ларисы не было. Если Никита потребует развод, ее отсюда выселят. Это не совместно нажитое имущество. Единственное, на что она могла претендовать, – это половина в совместном бизнесе. Но Лариса вряд ли получит больше двух-трех миллионов. И то в рублях.
Фактически она ничуть не лучше Оксаны, у которой за душой ничего нет.
– Ну и чего глазами хлопаешь? Баньку затопи!
– Да, конечно!
Оксана исчезла, а Лариса устало опустилась в кресло. Пока ее отсюда не выгнали, она здесь полновластная хозяйка. Прислугу станет держать в кулаке. Ласковой будет только с Никитой. Сейчас приведет себя в порядок и отправится в больницу, просить у него прощения.
Или лучше сделать это завтра? Зачуханная она какая-то после изолятора. За час-два красоту не наведешь, а перед Никитой нужно предстать во всеоружии. Мужчина может пожалеть слабость, но голову перед ней не склонит. А вот перед силой красоты он не устоит.
Глава 2
Голова тяжелая, шумит, во рту пустыня, запах песка и верблюжьих какашек. Спасти Трофима мог только оазис, но до него еще нужно было дойти.
Он поднялся, прошел на кухню, открыл холодильник. Пусто. Закуска есть, а пива нет. Придется звонить, заказывать.
Но позвонили ему самому. В дверь. Кто-то просился на огонек. Неужели Марьяна вернулась?
Но за дверью стояла Тамара. Белокурая, синеглазая, стройная, длинноногая. Волосы распущены, плащик короткий, приталенный, сапожки на шпильке. Красивая, соблазнительная до вибрации в нервах. Но Трофиму не по пути с этой бестией.
Он молча повернулся к жене спиной и прошел в холл. Но Тамара не гордая, она переступила порог и без приглашения. Была бы гордой, не бегала бы за ним.
Он сел на диван, а Тамара встала перед журнальным столиком. Не было у нее в руке пакета, когда она стояла за порогом, а сейчас он вдруг появился. Видно, она поставила его на пол, чтобы тот не нарушал композицию.
Тамара достала из пакета бутылку его любимого пива. Вторую, третью. Так же молча она взяла из шкафа два пивных бокала.
– Что дальше? – глухо спросил он.
– Ничего. – Она пожала плечами, расстегивая плащ.
Платье у нее еще короче, и это при длинных стройных ножках. Трофим не хотел смотреть на нее. А она села и как будто нарочно забросила ногу на ногу. Прямо в плаще и сапогах.
– Видишь, я даже не раздеваюсь, – сказала женщина.
Ему пришлось посмотреть на нее. Взгляд невольно облизнул приподнятую ногу по всей длине.
– Посидим, поговорим.
– О чем?
Тамара изменила ему со своим бывшим парнем. Трофим застукал их. Это развязало ему руки, и он приударил за Марьяной. Все у них было хорошо, пока Глеб Симонов не рассорил их. Тамара участвовала в той афере. Она могла изменить Трофиму сначала С Виталиком, потом с Глебом. Зачем ему такая нужна?
– У меня третий месяц, скоро живот будет виден, – заявила Тамара.
Трофим ничего не сказал, только поморщился, откупорил бутылку и жадно припал к горлышку.
– Я знаю, ты грешишь на Виталика. Он, в общем-то, не против…
Трофим резко глянул на жену. Что это там Виталик не против?
– А Марьяна где? – спросила Тамара, оглядев зал.
Трофим посмотрел на нее с кислым видом. Зачем она хитрит, лишний раз настраивает его против себя?
– Нет, я знаю, что она уехала. – Похоже, Тамара поняла его правильно. – В курсе, что у тебя запой. Просто, если Марьяна здесь, мне хотелось бы поговорить с ней, сказать, чтобы она берегла тебя.
– Нет ее здесь.
– Не вернулась?
– Что тебе нужно? – неприязненно спросил Трофим.
– Счастья хочу вам пожелать. – Тамара не всхлипнула, но из ее глаз потекли настоящие слезы.
– Пожелай.
– И ты мне пожелай.
– Желаю.
– Счастья с Виталиком.
– С кем? – Трофим скривился.
– Ребенок твой, но Виталик согласен взять меня с ним и с Данилой. Но сына ты будешь видеть часто. Я не злопамятная. Все понимаю.
– Что ты понимаешь?
– Ты любишь Марьяну, должен быть с ней.
– Давно ты это поняла?
– Поняла. Счастья тебе! – Тамара закрыла лицо ладонями, поднялась.
Ее шатнуло. Пытаясь восстановить равновесие, она оперлась о плечо Трофима.
Он взял ее за руку и сказал:
– Ты можешь выйти замуж за кого угодно. Только не за Виталика.
– А если я его люблю?
– Что?! – Трофим толкнул жену, заставил сесть на диван.
– Я любила его до замужества и после, хотя обожала тебя. Так бывает.
– Любишь? – сквозь зубы процедил он.
– Люблю. – Она смотрела на него робко, но глаз не отводила.
– Замуж за него хочешь?
– У меня нет выбора. Все должны видеть, что ребенок от Виталика.
– А разве не от него?
– Мне нужен развод, – сказала она и попыталась подняться.
– Сидеть! – Трофим схватил ее за руку и вернул на место.
– Мы с тобой разведемся, ты женишься на Марьяне, а я выйду за Виталика. И тебе хорошо, и… – Тамара не договорила, закусила нижнюю губу, пытаясь сдержать слезы.
– И тебе тоже, – закончил он за нее.
– Да, и мне, – выдавила она.
– С Виталиком?
– Я уже все сказала.
– А со мной что, плохо?
Трофим представил, как какой-то хлыщ будет раздевать его жену, похабить ее, и волна ревности захлестнула его с головой. Он взял Тамару за плечи, уложил на спину, просунул руки под подол, чтобы сорвать колготки, но вдруг оказался на полу. Тамара изо всех сил толкнула его.
– Пошел к черту! – заорала она, вскакивая с дивана.
– Что? – Он в замешательстве смотрел на нее.
Ясно же, что Тамара пришла к нему мириться. Про Виталика она сказала, чтобы раздраконить его, и добилась своего. Тогда зачем устраивать сцену? Пришла – получи, пока он не жадный.
– Я тебе не какая-то там! – Тамара мотнула головой в праведном гневе.
– Да ну!
– Грязное животное!.. – Она хотела сказать еще что-то, но слезы хлынули из глаз.
Женщина рванула к двери.
Тамара ушла, а Трофим шагнул к зеркалу и глянул на себя. Вид у него запущенный. Лохматый, небритый, помятый. А Тамара – само совершенство. Ему не место рядом с ней. Может, потому она и назвала его грязным животным? А как это произнесла! У него до сих пор мурашки по коже бегали.
А Тамара ушла. Возможно, к Виталику. Чтобы отдаться ему на белых простынях при свечах. Если это произойдет, то виноват будет прежде всего Трофим. Потому что не удержал, не уберег.
Почему он должен осуждать Тамару, бегать от нее? Да, она спала с Виталиком. Но почему? Потому что любила его. Этого не случилось бы, если бы Трофим уделял жене внимание. Тамара не пошла бы к Виталику, если бы знала, что за ней могут следить.
Почему он должен осуждать жену за то, что она пыталась разлучить его с Марьяной? Разве она не обязана была бороться за свое семейное счастье, за то, чтобы ее сын рос в полноценной семье?
Это Марьяна ни за что не борется. Махнула рукой на Трофима и уехала в другой город. Ей все равно, как он здесь себя чувствует. А Трофим спивается, вместо того чтобы заниматься делом. Глупо ожидать, что Марьяна опомнится и вернется. Не приедет она. Потому что гордая и глупая. Может, ну ее к черту?..
Трофим рванул в ванную. Нет, ставить крест на Марьяне он не будет. Но и Тамару какому-то хлыщу отдавать не станет. Сейчас побреется, причешется и отправится за ней. Не надо укладывать ее в постель, это сейчас лишнее. Главное, удержать от глупого поступка. Не пара они с Виталиком. Он, может, и красавчик, но все равно рядом с ней будет смотреться как гадкий индюк в паре с прекрасным лебедем.
Ольге Борисовне не повезло с мужем. Ей не о чем было говорить с ним. Да и в постели он был так себе. Зарабатывал деньги, обеспечивал семью. Она создавала зону комфорта вокруг домашнего очага.
Так они и жили. Внешне все было хорошо, а на деле они с Алексеем уже давно чужие люди. У него любовница, у нее любовник – такой вот фундамент под их карточным домом.
Впрочем, Ольга не жаловалась. Любовник у нее что надо. Он и психолог, и жеребец. И поговорить с ним приятно, и скачет здорово, аж дух захватывает.
Да, жеребец породистый, красивый, сильный, норовистый. Миша Огарков больше похож был на тренера из фитнес-клуба, чем на психолога: спортивного телосложения, всегда загорелый, накачанный, энергичный. Все знает и умеет.
– Вот скажи, что мне делать? Я не хочу, чтобы мой Игнат женился на этой «прости господи»!
– А он собирается жениться? – Миша приложил пальцы к вискам, как будто собирался взяться ими за дужки очков, которые когда-то носил.
Лет пять-шесть назад он создал себе новый, брутальный имидж, поэтому сменил очки на линзы. Животик убрал в спортзале, там же устранил дряблость в мышцах. С природной бледностью расправлялся в солярии. Легче всего было разделаться с волосами на голове, но все равно раз в неделю приходилось подбривать лысину.
Очки Миша уже не носил, но сейчас ему нужна была хотя бы иллюзия их присутствия. Он разговаривал с ней в роли психоаналитика, на консультацию к которому она пришла.
Во-первых, ей действительно нужно его участие, а во-вторых, это предлог. Муж считает, что она пошла к психоаналитику. Если он вообще об этом думает. На самом деле ему все равно, чем Ольга занимается в свободное время. Вот и как, спрашивается, при таком равнодушии не принять сеанс психологической помощи? С элементами телесной релаксации.
– А вдруг?.. Игнат – парень ответственный. Если он поверит, что эта Агата ждет ребенка от него, то женится на ней.
– Парень?
– Парень. А что?
– Обычно ты называешь его мальчиком. А сейчас он для тебя уже парень. Способный принимать самостоятельные решения.
– Не придирайся к словам. – Ольга поморщилась.
– Я констатирую факт.
– С этим фактом нужно что-то делать.
– Что?
– Я знаю, ты поможешь.
Не так давно Миша продал старую квартиру и купил новую. Сделал ремонт, обставил дом, но при этом влез в долги. А клиентура у него не столь обширная, как хотелось бы. Да и платили ему за консультации немного. В общем, Мише нужны были деньги.
Ольга помогала ему с выплатами по кредитам. Он оказывал ей за это мелкие услуги. Например, выследил ее мужа и узнал, с кем он спит на стороне. Собрал кое-какую информацию о любовнице.
– Ты предлагаешь мне переспать с Агатой? – с усмешкой спросил Миша.
– Я предлагаю?
Она, конечно, подозревала, что Миша не хранит ей верность, но чтобы самой толкать его на измену – это слишком.
– А это, между прочим, вариант. Игнат застукает нас, и все вопросы отпадут.
– Да, вариант. Но лучше бы он застукал ее с кем-то другим.
– С кем?
– Возможно, у нее есть…
– Запасной?
Ольга поощрительно глянула на Мишу. Он действительно умный мужчина, если так хорошо разбирается в самых тонких душевных конструкциях.
Женщины – народ хитрый. Если у девушки есть один парень, а ей вдруг попадается другой, куда более состоятельный, то она не бросает первого, а держит его в запасе. Если не сложится с богатым, останется возможность вернуться к бедному.
С Ольгой, правда, такого не было. Она выходила замуж за бедного. Это потом Алексей стал богатым.
– Можно подложить к Агате в койку какого-то парня. Но это слишком сложно, – проговорил Миша. – Проще нашептать в уши. Заплатим хорошему человеку, и он откроет Игнату глаза.
– Ты сделаешь?
– Если женщина просит. – Огарков ярко улыбнулся.
– Просит! – сказала Ольга, настраиваясь на волну, предложенную ей.
Миша поднялся с кресла, помог встать ей и решительным взмахом руки показал на дверь в спальню.
– Прошу!
Ольга томно улыбнулась и прильнула к нему. Консультация закончилась, пора переходить к оздоровительным процедурам.
Сверкающие глаза, белозубая улыбка – это не просто сочетание достоинств, а поражающий фактор. Да и формы у медсестры на загляденье. Только вот что-то нет особого желания завязать роман с ней. Это при том, что Никита чувствовал себя достаточно хорошо для любовных геройств.
Девочка вроде бы и не против. Он сын мультимиллионера, фактически в разводе. Но после того как в его паспорте появится обнуляющий штамп, Никита женится на Марьяне. Во всяком случае, есть такое намерение. Но Катя не в курсе о его планах на жизнь, поэтому и ласкает взглядом.
– Укольчик? – весело спросила она.
– А ты можешь предложить что-то другое? – с усмешкой осведомился Никита.
Она посмотрела на него так, как будто это он должен был предложить ей руку и сердце. Почему женщины такие предсказуемые?
– Ладно, давай укольчик, – сказал Никита лег на живот и слегка оголил тылы.
В этот момент в палату кто-то зашел. Катя сделала укол, и только потом он глянул на Ларису, которая медленно подходила к нему.
Из-под стражи ее выпустили еще вчера, а пришла она только сегодня. Но лучше бы совсем не появлялась.
Не везло ему с красивыми бабами, не складывалось с ними. А с Ларисой срослось с ходу. Раз-два, и они уже в постели.
Да, она была красивой, но простоватой. Ей не хватало шарма, изысканности. Потому Никита и не хотел жениться на ней. Только обстоятельства принудили его к этому.
Но в браке Лариса расцвела. Она получила доступ и к деньгам, и к советам Тамары, которая знала толк в женской красоте.
Лариса могла ошеломить любого мужика. От одного ее вида кипела кровь и вспучивались желания. Но сейчас она подавала себя под соусом нежной, спокойной красоты, сдобренной мягкой улыбкой. Волосы убраны в косу, в ушках маленькие сережки, шея открыта. Под халатиком, наброшенным на плечи, однотонное платье прямого покроя без всякого декольте, не короткое, хотя и не длинное, туфли на среднем каблуке.
На улице осень, а от нее почему-то пахло весной. Может, потому, что глаза васильковые.
– Ты тоже укольчик мне хочешь сделать? – ехидно спросил он, натягивая штаны.
Медсестра Катя ничего не сказала, с презрением глянула на Ларису и вышла из палаты. Все знали, как эта гадина пыталась убить Никиту. Непонятно, как у нее хватило совести прийти сюда.
Лариса на вопрос не ответила. Она взяла стул, села в ноги, с грустью глянула на Никиту.
Да, Лариса виновата перед ним и готова выслушать его упреки. Только пусть он голос на нее не повышает. Можно говорить много, с эмоциями, но негромко.
Эта ее немая просьба почему-то не вызывала у него возмущения. И раздражения тоже.
Никита давно уже заметил, что Лариса умеет воздействовать на него. Она и сейчас давила, пусть и мягко. Он все понимал, но почему-то не хотел вступать с ней в противоборство.
– Чего пришла?
– Ты не должен был выгораживать меня, – сказала Лариса и покачала головой.
Она не упрекала его за то, что он не позволил ей искупить свои грехи, и не благодарила за спасение. Но Никита понимал, что все это – театрализованное представление.
– Хорошо, я опять изменю показания. Скажу, что ты пыталась меня убить.
Лариса вела игру, на нее приятно было смотреть. Красивая, милая, женственная. Он вдруг понял, что очень соскучился по ней.
– Скажи, – проговорила она.
Лариса будто не боялась наказания. Но тогда почему она скрывалась от правосудия, не призналась в содеянном?
– И скажу.
– Я приму это как должное.
– Как должное?
– Как должное.
– Ты в кино сниматься не пробовала? У тебя получилось бы. Играешь натурально.
– Я не играю.
– Хорошо! Ты хочешь понести наказание?
Никита был уверен, что услышит в ответ фальшивое «да», но ошибся в своих прогнозах.
– Нет. – Лариса качнула головой.
– Что-то я тебя не понимаю. – Он растерянно глянул на нее.
– Сама я свою вину не признаю и сдаваться не пойду. Но если будет твоя воля, приму наказание как должное.
– Будь моя воля, ты бы сейчас парашу нюхала. Марьяне спасибо скажи. Это я из-за нее тебя вытащил.
– Из-за Марьяны?! – Лариса удивленно распахнула глаза.
Эта особа вроде как и не знала, радоваться его словам или нет, благодарить Марьяну или проклинать.
– Она меня простит, – сказал Никита. – Мы с тобой разводимся, ты в курсе?
Лариса опустила голову. Она покорно, со слезами на глазах принимала его волю.
– Мое заявление уже в загсе. Ты сейчас поедешь туда.
– Как скажешь, – тихо проговорила она.
Ему вдруг стало жалко ее. Куда ей деваться без него? К родителям пойдет? С жалким видом, как мокрая курица. Впрочем, она сама во всем виновата.
– Дом я оставлю тебе, – заявил Никита и только затем подумал.
Кто его тянул за язык? Черт дернул?
– Не надо.
Никита задумался. Не надо, вот и хорошо. Но в то же время он мужик, и его слово – закон.
– Как я сказал, так и будет.
– Как скажешь, так и будет! – Лариса поднялась со стула, подсела к нему на край кровати, взяла за руку, по-рабски посмотрела в глаза, тут же уронила голову на грудь и со слезами на глазах прошептала:
– Прости!
В душе у него дрогнуло. Ему вдруг захотелось пожалеть ее, обнять, прижать к себе.
– Как ты могла?
– Ты сам во всем виноват, – еле слышно сказала она.
– Я виноват?
– Для меня лучше бы ты умер, чем был с Марьяной.
– Я буду с ней.
– Да, сейчас ты имеешь на это право, – не поднимая головы, пробормотала она.
– И раньше имел.
– И раньше имел. Только я тогда этого не понимала. А сейчас… Прости! – Она встала, повернулась к Никите спиной, закрыла лицо ладонями и направилась к выходу.
– Прощаю, – выдавил он, но останавливать Ларису не стал.
Пусть уходит. А Никита начинает борьбу за Марьяну.
