Kitobni o'qish: «С добрым утром! Поэзия Природы»

Shrift:

Тебе, Твоим туманам
И овцам на полях
Несу, как сноп овсяный,
Я солнце на руках.

С.Есенин

«Утро. Тихо. Безмятежно…»

Утро. Тихо. Безмятежно.
Синь небес над головою.
Гладит кудри мои нежно
Солнце розовой рукою.

Клён листочками затрясся,
Где-то квакнула лягушка.
«Поднимайся! Поднимайся!», —
Шепчет солнце мне на ушко.

Я встаю, поверив чуду.
В тишине скрипит калитка,
И встречает меня всюду
Солнца ясная улыбка.

«Капля из океана солёного…»

Капля из океана солёного —
Тоже вода, как и он.
Лучик от солнца огромного
Светом таким же полн.

Плод от сладкого растения
Тоже сладковат.
Человек – Бога Святого творение,
Изначально свят.

«Вороне Бог послал кусочек сыра…»

Вороне Бог послал кусочек сыра,
Но Лис её коварно обманул;
Из клюва выпал сыр, но ветерок подул
И в небо сыр унёс…
С тех пор луна горит над миром,
Чаруя сердце миллионом грёз.

«У людей полно тревог…»

У людей полно тревог —
Страсти, деньги, слава…
На иконах у них бог,
А в сердцах – дьявол.

Караваны небес

Погонщикам-ветрам послушные,
Под хоры ангельских месс,
Облака – верблюды воздушные —
Бредут по пустыням небес.

Их жалят лучи ослепительные,
Но тем, кто их ждёт в полях,
Они несут воды живительные
В своих белоснежных горбах.

А ждут их и розы ливанские,
И лилии тайских болот,
Фиалки, тюльпаны голландские
И клён подмосковный их ждет.

И зёрнышки только проросшие
И старый, седой кипарис
Свои тянут рты пересохшие
С надеждой единственной ввысь.

Но вот, караваны величественные
Приблизятся к ним и с высот
Прольют на головки бесчисленные
Прохладу живительных вод.

И, выполнив дело достойное,
Не тратя на отдых минут,
Они идут дальше, спокойные,
Туда, где другие их ждут.

«Спасибо, Господи…»

Спасибо, Господи,
За всё, что посылаешь!
Спасибо, Господи,
За всё, чего лишаешь!
Спасибо, Господи,
За то, что учишь жить
И каждый миг Тебя за всё
Благодарить!

«По невидимому трапу…»

По невидимому трапу
Над Землёй поднялось Солнце.
Его розовую шляпу
Засекли сперва японцы.

На озёр взглянув палитру,
Словно опытный художник,
Улыбнулось Солнце хитро,
Развернуло свой треножник.

И, слегка сощурив брови,
Золотую кисть подняло,
В даль вгляделось и с любовью
Целый мир разрисовало.

«Дядя Гиви…»

Дядя Гиви
Любит сациви
И хачапури
И мёд из Мухури.
Ещё любит гоми¹,
Чурчхелу с «Боржоми»,
Тёплый лаваши,
Лобио с хаши,
Курицу в гриле
Долму с чахохбили,
Шашлык и хинкали,
Пиццу с ткемали,
И «Саперави»,
И «Набеглави»,
И много всего…
А я люблю его!

«Улыбаются ромашки…»

Улыбаются ромашки,
Васильки смеются,
Облак белые барашки
В небесах пасутся.

Щиплют голубую травку —
Мало её уже.
Сбились, устроили давку
На узком рубеже.

Ветер-пастушок сильнее
Подхлестнул их тогда,
И задвигались быстрее
Белые стада.

«Хорошо, что небо ясно…»

Хорошо, что небо ясно,
Что шумят листвой леса,
Хорошо, что так прекрасны
Птиц весенних голоса.

Хорошо, что на планете
Распускаются цветы,
Хорошо, что солнце светит,
Хорошо, что есть на свете
Ты!

«Пусть мой стих несовершенен…»

Пусть мой стих несовершенен,
Много в нём невнятного,
Мой отец – Сергей Есенин,
А мать – Ахматова.

«Вечер. Солнце закатилось…»

Вечер. Солнце закатилось
В звёздный ресторанчик.
На минутку опустилось
В облаков диванчик.

Но сомкнулись глазки тут же,
Задремало Солнце.
Спит, разлёгшись неуклюже,
Утром лишь проснётся.

«Бриллианты, алмазы, сапфир…»

Бриллианты, алмазы, сапфир
Ослепительны. Ну и что же?
Твоё сердце вмещает весь мир,
Мне оно всех богатств дороже.

Розы, ландыши, первоцвет
Заставляют склоняться шеи.
Но твоя улыбка, как свет,
Мне она всех цветов милее.

Звёзды Лиры, Стрельца, Плеяд
Манят душу к иной Отчизне.
Но один твой спокойный взгляд
Возвращает меня к этой жизни.

«Ты говоришь приветливо наружно…»

Ты говоришь приветливо наружно,
Но надо мной ты, видно, хочешь подшутить.
Ты говоришь: «Скажи, что тебе нужно?»
Мне нужно просто с Богом в сердце жить.

Мне нужно видеть всюду Его волю,
Её всегда с любовью принимать,
И примириться с одинокой ролью
И ничего на свете не желать.

«Утро. О сосны макушку…»

Утро. О сосны макушку
Стёрся месяца сапог.
Солнца красную ватрушку
Кто-то за ночь вновь испёк.

Так свежа она, румяна,
Облак рты открылись вмиг,
Но из серого тумана
Всадник-туча вдруг возник.

Мускулистою рукою
Солнце бережно он взял
И невидимой тропою
Над Землёю поскакал.

«Один смеётся только…»

Один смеётся только,
Другой рыдает долго.
Мы счастливы настолько,
Насколько любим Бога.

«На окошке тает иней…»

На окошке тает иней,
Ветер гонится за тучкой.
По тетради неба синей
Солнце пишет красной ручкой.

Пишет на любые темы,
Брызг чернил румянит крыши.
Пишет драмы и поэмы,
И романы тоже пишет.

Записав за день, что было,
Солнце выйдет в супермаркет,
Чтоб купить себе чернила
Или новый стильный Parker.

А наутро в руки снова
Синюю возьмёт тетрадку
И лучистым, ярким словом
Всё запишет по порядку.

«Это, кажется, сон…»

Это, кажется, сон:
Ничего не понятно,
Я, наверно, влюблён —
Это невероятно!

Очарован я весь,
Весь сияю от света,
Мои мысли не здесь,
И душа моя где-то…

Я какой-то другой,
Словно только родился,
Словно мир предо мной
Впервые открылся.

Я хочу всех обнять,
Разрыдаться прилюдно.
Я умею летать —
Это вовсе не трудно.

Это, кажется, сон:
Всё так зыбко, непрочно…
Я, наверно, влюблён.
Не наверно, а точно!

«Ночь надела звёзд серёжки…»

Ночь надела звёзд серёжки,
Красоту не пряча.
А луны златая брошка
Всех серёжек ярче.

Так на строгом чёрном платье
Всё сияет дивно,
Что ходить в таком наряде
До утра не стыдно!

«Светает. Глаза открываю…»

Светает. Глаза открываю.
Мысленно доброго утра тебе желаю.
Думаю: как ты, где ты?
Почему тебя рядом нету?

Летит быстро день. В ежечасной борьбе
Доброго дня желаю тебе.
Думаю: где ты, как ты?
Шлю тебе поцелуи крылаты.

Вечер. Смыкаю усталые очи.
Желаю тебе спокойной ночи.
Гаснут мысли, и в тишине
Встречаю тебя во сне.

«Догорают звёзды слабо…»

Догорают звёзды слабо,
Новый день опять встаёт,
Солнца выкатилась шайба
На небесный синий лёд.

Тучи, словно хоккеисты,
Преградили ему путь,
Но оно сумело быстро
Между ними проскользнуть.

Вот оно катится дальше,
Оставляя яркий след,
На его блестящем марше
Никаких препятствий нет.

Только лишь под вечер, поздно,
Неба лёд начнёт темнеть,
Хоккеист могучий грозно
На его наступит твердь.

Заблестит коньками слабо,
Клюшку месяца возьмёт
И загонит солнца шайбу
В створ невидимых ворот.