Kitobni o'qish: «Про Вовку – олигарха из 5-го "б"»

– Э-э, рыжий! А ну, стоять! – Вовка вздрогнул и обернулся. На него

смотрели, не мигая, три пары прищуренных мальчишеских глаз.

– Топай сюда, нищеброд! – пацаны ухмылялись, не скрывая своего

презрения к цвету Вовкиных волос.

– Рыжий-пыжий, конопатый, убил бабушку лопатой! – процедил

плечистый паренек, верховодивший в компании. Вовка узнал его. Это

был Сашка из параллельного, по прозвищу Удав. На длинной шее под-

ростка качалась большая ушастая голова. Сашка все время вертел ею

по сторонам, словно высматривал добычу, как удав в стойке. Отчего к нему и

прилипло это прозвище. Двое других были тоже из параллельного класса.

Подпевалы Удава: толстяк по прозвищу Чума и долговязый Костыль. Все

трое жили в пятиэтажной новостройке соседнего двора. И не хотели пускать

чужаков на свою территорию.

– Мы же предупреждали, чтобы ты не светился тут!

– Не врубаешься?

– В натуре?

– Вали отсюда, пока не получил! – подступили пацаны.

Но Вовка не собирался убегать. В соседнем дворе у него был свой

тайный интерес.

В дальнем углу, за новостройками, доживал последние дни перед сносом

старинный кирпичный дом. В нем уже не было окон и

дверей, полуразобранная крыша светилась ребрами стропил, под которыми

гулял ветер. Рыжий мальчишка приходил в этот дом каждый день. Здесь

жила его мечта. И никто не смел к ней прикасаться.

Вовка спрыгнул с дощатого покосившегося забора прямо в крапиву. Она

обожгла руку, подросток потер ожог, распрямился и шагнул к обидчикам.

– Братва! Глянь! Понтуется! – рассмеялся Удав, вращая головой.

– Получай, борзота! – крикнул он и кинулся на рыжего пришельца. Тот,

резко увернувшись, выбросил вперед кулак, в челюсть нападавшего. Удав

вскинул руки и грохнулся наземь, как подкошенный.

– Ах, ты – ы!… – Чума и Костыль бросились на помощь предводителю. На

Вовку посыпались удары. Прижавшись к забору, рыжий не давал окружить

себя и сбить с ног. Отмахиваясь, он целился по глазам и нанес-таки пару

чувствительных ударов. Костыль с визгом запричитал, прижимая ладони к

лицу. А Удав опять катался по земле и орал:

– А –а – а! Тварь рыжая!

Он пытался подняться, но тут же получал ногой в грудь и опять валился

навзничь.

Испуганный Чума отбежал далеко в сторону. Его полные щеки пылали.

«Братва» не ожидала сражения не в их пользу. Толстяк выглядел

растерянным, суетился и сжимал в руках смартфон. Он хотел снять на

камеру «победоносную» разборку с рыжим и теперь не знал, как быть.

– Харэ! Кончай мудрить! – позвал его Костыль. Чума спрятал смартфон

и поспешил к друзьям.

Противники выстроились друг против друга. Удав больше не нападал,

лишь выкрикивал угрозы. Оба глаза на его лице затекли. И когда он вращал

головой по сторонам сходство с представителем семейства пресмыкающихся

было особенно ярким.

– Мы еще встретимся! – угрожающе шипел Удав. – Нищеброд!

– Рыжуха!

– Падла! Дерьмо! – выкрикивали оскорбления пацаны.

Вовка молчал. Злость кипела в его маленьком сердце от обиды и

несправедливости. Ровестники оскорбляли его безо всякой причины. Просто

потому, что он из бедной семьи. И еще – рыжий. Злость рождала в душе

горечь унижения и желание набить морду еще и еще раз.

Из рассеченной Вовкиной губы сочилась кровь. Он потрогал рану рукой,

лизнул языком, огляделся и поднял с земли острый обломок кирпича.

С криком: – На – а! – размахнулся, целясь в пацанов. Те бросились

врассыпную, прикрываясь руками.

– Уходим, братва! Еще поймаем! – выкрикнул

Удав.

Троица отступила. Вовка повернулся, шагнул в крапиву и перемахнул

через забор. Он отстоял свое право приходить в соседний двор и был

доволен.

За забором виднелся красный кирпичный дом, старинный, с фигурной

кладкой.

Местами узоры облупились, но стены выглядели прочными. Железная

крыша провалилась, кровельная жесть висела ржавыми клочьями, болтаясь, и

гремела на ветру.

Но Вовка любил приходить в этот заброшенный дом. Однажды в школьном

музее он узнал, что лет сто назад здесь жил богатейший купец города. В этих

кирпичных развалинах мальчишка путешествовал в старину, улетая на

крыльях фантазии в далекое прошлое. Воображение рисовало ему

купеческую жизнь разноцветными красками. Он представлял роскошное

убранство, богатую утварь и мебель, разодетых людей, которые пользовались

великолепием купеческого быта.

Вовка оборудовал под крышей что-то вроде блиндажа, куда стащил всякое

старье: разбитый стол, ободранный диван, рамы из-под картин, обломки

стульев и еще много всякой всячины.

В этом блиндаже-штабе с интерьером из фильмов про трущобы мальчишка

проводил долгие часы, лежа на диване, курил и наслаждался своей тайной

мечтой. Мечта заполняла все пространство юной души, от края и до края,

не давала покоя, рвалась наружу.

– Эх, хорошо быть богатым! – рассуждал подросток. – Вот вырасту и

обязательно стану миллионером!

Вовка спустился из-под крыши на верхний этаж, прошелся вдоль

пустых окон, воображая себя купцом в отреставрированном живом доме.

– Мое! – радовался молодой купец, разглядывая в мыслях пышную

обстановку. – Быть богачом – это супер! Никто не посмеет обзывать меня

рыжим нищебродом! Я куплю самые дорогие кроссовки, лучший смартфон,

компьютер!

Ничего этого у Вовки не было. Рос он в неполной семье с матерью-

одиночкой. Сколько помнил себя, у нее были вечные денежные трудности.

Зарплаты хватало лишь на коммуналку, свет и телефон, скромную пищу, да

одежду из магазина «Сэконд хэнд».

Вовка вспомнил пацанов, с которыми подрался. Упакованные, сытые. Отец

Удава – хозяин супермаркета. У Чумы и Костыля предки тоже крутые.

– Вот стану олигархом и у меня будет супермаркет! Может не один! Всем

докажу, что я не нищеброд!

Окутанный туманом воображения, Вовка вернулся в блиндаж. И тут словно

гром грянул, в голове мелькнула догадка:

– А вдруг купец зарыл в подвале сокровища?

Мысль вцепилась в сердце и заставила его учащенно биться.

– Я же в подвале ни разу не был! Вот лошара! – укорил себя подросток за

несообразительность. Он тут же подскочил с дивана, затушил окурок и

устремился по сгнившей деревянной лестнице в цокольный этаж.

Подвал встретил пацана темнотой и сыростью. Яма под домом была

завалена кирпичом, старыми досками, картонными ящиками, битым

стеклом. На каждом шагу Вовка натыкался на кучи влажного мусора, тянуло

неприятным запахом свалки.

– Да какие тут сокровища? – остудило догадку благоразумие. – Ты погляди!

Помойка!

– А вдруг! – не сдавалась догадка. – Надо обследовать каждый сантиметр!

Вовка нащупал в кармане спички, разорвал картонный ящик, смял и

поджог. По стенам подвала заплясали причудливые блики. Один из них

вспыхнул ярче остальных и обнажил в стене напротив небольшую кованую

дверь. Она едва виднелась, заваленная осколками кирпича. Раньше Вовка не

не обратил бы внимания на дверь. Но теперь…

Мальчишка разгреб завал и откопал замок. Он подергал его, пытаясь сорвать

с петли. Но тщетно. Тогда поднял увесистый кусок кирпича и

принялся сбивать замок. Он колотил и колотил, пока кирпич не развалился.

– Там что-то есть! Точно! – шептала догадка, раззадоривая воображение.

– Ага! Канализация! – ехидничало благоразумие.

– Открой! – азарт перерастал в искушение.

Искушение отрезало путь к отступлению. Вовка хватал камни и кирпичи,

бил по двери, пытаясь сломать замок. Пока не обессилил.

Картонный ящик погас. Стало темно. Мальчишка присел на кучу мусора,

чтобы отдышаться и успокоить быстро бьющееся сердце.

– Завтра принесу инструмент и обязательно открою! – вздохнул Вовка. Он

завалил дверцу мусором, чтобы никто посторонний не нашел ее случайно и

выбрался наружу.

* * *

Последний урок подходил к концу. До звонка оставалось несколько

секунд. Ученики пятого «б» засуетились, предвкушая рывок на свободу.

– Тише, ребята! Тише! – пыталась погасить волну возбуждения

учительница. – Ждем! Уже обратный отсчет! – она отряхнула рукава блузки

от мела и замерла в стойке «смирно».

Заклокотал звонок. Подростки сорвались с мест, на ходу запихивая в сумки

учебники и тетради.

В эту минуту в кабинет пятого «б» вошла молодая женщина в

полицейской форме. За нею, сверкая крупными очками, семенила директриса

школы. Старший педагог подняла руку, требуя тишины и внимания.

– Минуточку! Сели все за парты! – скомандовала она. И продолжила:

– Сегодня к нам пришла инспектор по делам несовершеннолетних лейтенант

Алла Борисовна Тропинина. Прошу любить и жаловать!