Kitobni o'qish: «Начало. Техник-интендант»

Shrift:

* * *

Пролог

Знаете, стоять вот так у стола Привратника на Перекрёстке Душ и видеть, как за мной в очередь собирается огромная толпа (а много за час на земле народу умерло, тысяч десять уже набралось), было для меня удивительно и вместе с тем как-то уже всё равно. Я переминался с ноги на ногу, будучи обнажённым. Никаких туник, все сверкают прелестями и «прелестями», и это как-то озадачивало. Я ещё не осознал, как влетел. Не осознал ещё, что меня нет в списках умерших. Привратник был изумлён не меньше. Перетряхнул свою Книгу Душ и уже вызвал помощь.

Морщась, я осматривался. Хм, буду до старости серьёзно спортом заниматься. Вон за мной дед стоит: девяносто лет, а фигура, как у молодого. А вот остальные старики не блещут, и смотреть на них не очень-то приятно.

Пока стояли в очереди, пообщались. Старик оказался англичанином. Лётчик, на вертолёте исполнял фигуры на каком-то авиашоу в Англии и не вписался, врезался в землю. Теперь тут. Английским я владею почти в совершенстве, так что общались свободно. Он, правда, приметил мой лёгкий акцент и понял, что я иностранец. Ну, я и представился: мол, зек. А я действительно зек. На зоне сидел по сто тридцать первой статье, пункт два. Изнасилование, да ещё с особой жестокостью. Дали по полной, шесть лет. Сидел по факту ни за что. Зеки сейчас народ продвинутый, быстро выяснили подоплёку дела и меня признали потерпевшим, то есть к опущенным я не относился, нормально жилось.

Тут стоит рассказать, как дело было, да и о себе тоже. К моменту вынесения приговора, к своим двадцати четырём годам, я был женат шесть раз. Шесть! Что поделать, родители так воспитали, что к девушкам я относился очень возвышенно, с пиететом. Ведь это же слабый пол, благодаря им рождаются новые люди, к ним нужно относиться со снисхождением. Для меня они были что богини, окружённые ореолом. И когда я сталкивался с реальностью, понимая, с кем я встречаюсь и на ком даже женат, сразу менял к ним отношение и начинал искать следующую богиню. Оттого и браков столько. Самый короткий длился полтора месяца, это была моя первая жена, в семнадцать лет, а самый длительный – год.

Возможно, я сам виноват, но и воспитание тоже сказывалось. Ведь я к девушкам с большой нежностью относился, надышаться не мог, те купались в любви и моём к ним внимании. А привыкая, начинали чудить, думая, что я всё прощу. Они не понимали, что это лишает нашу супружескую жизнь самого важного – доверия. Самое страшное – измена, а они рассуждали: мол, всё равно любит, а значит, простит или сделает вид, что ничего не знает. Вот так и совершали самую крупную ошибку в своей жизни. Девушки, имейте в виду: вас любят до определённого момента; пока вы не преступили черту – вы зайки, солнышки, куколки, но как преступили – вы становитесь не женщинами, а бабами. А баб кто гнобит, кто просто выкидывает на улицу. Я именно по последнему варианту работал. К слову, только две жены изменяли, другие просто чудили так, что я пинками гнал их из своей квартиры, двушки в центре Москвы, подаренной отцом на шестнадцатилетие.

Родители у меня были интересными людьми. Мать – домохозяйка, а отец – олигарх средней руки, поднявшийся в девяностые. В первую сотню богачей столицы входил, пусть и был на предпоследнем месте. А вообще, когда мне шестнадцать исполнилось, мне купили квартиру, помогли закончить школу, устроили в институт, а дальше – сам. Родители же занялись моей двухлетней сестрёнкой. Про меня как будто забыли, даже на судебном процессе не присутствовали. С денежного подсоса меня скинули, как в институт поступил. В студенческие годы приходилось даже вагоны разгружать, когда совсем денег не было.

А вообще, я стал вполне преуспевающим. Год в академическом отпуске был, отдавая долг Родине, и не думайте о патриотизме – прятался от очень злого отца второй бывшей жены. Служил в ПВО. Старший оператор РС на радиотехнической батарее. У нас в дивизионе С-300 были. В армию я ушёл до того, как прошёл военную кафедру в институте, поэтому службу закончил сержантом, а к выпуску вместе с дипломом получил офицерские лейтенантские погоны.

Так как мозгами я обделён не был, то с сокурсником организовали фирму по ремонту компьютеров, потом перешли на программное обеспечение и уже открыли фирму, которая занималась созданием программ. Работали мы по редкой направленности: программы для промышленного оборудования и станков. Пришлось даже два года в Париже прожить (я там филиал открывал), поэтому на французском говорю отлично, как и на английском. Последний ещё в школе и институте учил, потом отшлифовал, бывая в Англии по работе, а позже, вот, и французский выучил.

Других языков я до ареста и вынесения приговора не знал, кроме родного, матерного и английского технического. Это уже на зоне за пять лет отсидки от скуки, раз уж мне языки так легко давались, выучил ещё японский (было у нас тут трое японцев) и немецкий языки. На зоне немало разного народу сидело, разных национальностей. За год до моей гибели сел за наркотики итальянец, так он меня учил итальянскому и латинскому. Последний он очень хорошо знал: отец у него языковед, а сам он врач. Платил я хорошо, приработок к пайке, так что учил охотно. На итальянском я уже балакал вполне легко, хотя и с жутким акцентом, и письменный латинский неплохо изучил, но вот погиб.

Как я на зоне оказался? Да причина всё та же – женщины. Встретил одну, месяц гуляли, сексом занимались. К своим двадцати четырём я повзрослел и предпочитал жить гражданским браком. В общем, та предложила жёсткий секс, с разорванной одеждой – ролевую игру, к тому же с работающим фотоаппаратом. Мне прикольно было, я и согласился. А на следующий день – арест и предъявление обвинения. Доказательства – справка из больницы с указанием травм и те самые фото, на которых она привязана к кровати и выглядит довольно испуганной. Моим оправданиям опера не поверили, как, впрочем, и судья-женщина. Адвокат мой попыхтел и сообщил, что потерпевшая готова забрать заявление за сорок тысяч евро. Для меня это не деньги, хотя достаток особо не афишировал. Заплатил через адвоката, а в результате – суд, и я покатил по этапу.

Это потом на зоне мне уже объяснили все расклады. Тут кроме меня ещё трое таких же сидели. Приятно осознавать, что не я один лох. Всё просто. К жертве заранее адвоката подсылают. Я своего спас от троих гопников, отлично их отметелив. Увидел, что в подворотне избивают кого-то в приличном костюме, и вокруг никого, как по заказу, подлетел и вломил. Сам я парень крепкий, в школе и в институте боксом увлекался, мастера не получил, но КМС честно заработал, так что мои удары клали гопников на грязные остатки асфальта. Окровавленный мужчина представился адвокатом, сунул визитку, пообещав, что он всё для меня сделает, и сделал. Упёк на зону. Правда, те трое лохов платить отказались, но я-то заплатил! Правда вскрылась только через три года.

У меня рак обнаружили, опухоль головного мозга. Я попросил товарища продать мою долю в бизнесе, который к тому времени стоил семнадцать миллионов евро, в основном по интеллектуальной собственности, а не по железу; тот и сам уже предлагал продать. Так мои деньги оказались на счету в банке Парижа, там у меня лет семь назад был открыт счёт. Вот я и нанял двух отморозков, что откинулись с нашей зоны. Решил поквитаться, раз всё равно умираю. Врачи, поставив диагноз, год дали, но я решил бороться, питая надежду встретить смерть на свободе. Весь ушёл в изучение языков и других премудростей, спецов разных на зоне хватало. Если бы не занял себя, то извёлся бы, думая о болезни, а так отлично отвлёкся. А если не успею выйти, так что, неотомщённым уходить?

Вот парни и нашли ту девицу да по-жёсткому пообщались с ней. После связались со мной (сейчас не проблема с такой связью) и доложили о результатах. Оказалось, девица денег от меня не получила, поэтому и заявление не забрала. Отправились к адвокату и когда превратили его в кусок мяса, позвонили и сообщили следующее. Адвокат с девицей действительно подельниками были, но тому срочно деньги потребовались, чтобы любовницу на Мальдивы свозить, вот он и прикарманил деньги, а подельнице сказал, что платить я отказался. Исковеркал мою жизнь. Убили его парни с особой жестокостью, как, впрочем, и девицу, честно заработав свои сто штук евро.

Я боролся два года, уже начались головные боли, но обезболивающие пока не принимал, будучи уверенным, что смерть всё же встречу на свободе. А тут шухер снаружи. Я в это время в бараке был, сунулся на шум, вот часовой с вышки и дал очередь на движение. Попал. В голову. Боль почувствовал, когда пуля в левую скулу входила. А похоже, у нас бунт: у здания администрации зеки нескольких солдат метелили, а другие брали штурмом здание, там тоже стреляли. Часовой с вышки со своей стороны их не видел, только слышал, вот на нервах и отреагировал на наше движение. Я ведь не один выходил с удивлённым видом. Зона у нас была тихая, поэтому и не понял сразу, что происходит. Глупо всё как-то вышло.

Зона наша занималась лесом. Несколько бригад валили его, а мы загружали на железнодорожные платформы, когда лесовозы его привозили. Я крановщиком был и работал в ночную смену, а сейчас как раз отдыхал. Охрана усиленная, возможности для побега были, но я всё же сомневался в успехе. А всё чёрные. На днях тут новоприбывшего апельсина, как называли грузинских воров в законе, в карцере закрыли, за дело, к слову, вот те и подняли бучу. Пару дней назад поорали и успокоились, а тут, видимо, затаились и ударили. Среди нападающих в основном чёрные и были. Зачем, почему – непонятно, а теперь уже и не узнать.

Вот так я у стола Привратника и оказался. Когда выяснилось, что меня в списках Книги Душ нет, он обратился к начальству, отодвинув меня в сторону и быстро распределяя остальных. Очередь медленно, при этом постоянно пополняясь, начала сокращаться.

– Виталий Кузьмин? – обратилась ко мне ангел.

– Д-да, – онемев от вида девушки с белоснежными крыльями за спиной, с трудом выдавил я.

Никогда я такую прелесть не видел и сразу понял, что мне нужно в рай. Вся в моём вкусе: ещё бы, пять лет воздержания, женщин не видел. Та, видимо, заметила мой взгляд и покраснела, но всё же взяла за руку, и мы полетели (реально, было чувство полёта) куда-то в сторону облаков. Я отвлёкся, потому что не спускал глаз со спутницы (почему-то эрекции на неё у меня не было, видимо, тут не работало), поэтому дорогу пропустил. Лишь отметил, что на облаке был огромный дворец, и мы влетели в залу через распахнутое окно. Девушка удалилась, оставив меня, а по залу загрохотал чей-то голос:

– Думаю, мне стоит извиниться.

Поджимая ноги (пол был холодным, даже странно ощущать это), я буркнул:

– Прежде стоит представиться.

Неизвестный загрохотал громом, и я не сразу понял, что это был смех.

– Я администратор. Тебе должен быть известен как архангел Михаил.

– Неизвестен. Я религией не интересовался, – пробурчал я. – Меня младенцем крестили. Хотя кто такие Христос и Иуда, знаю. Ну и про Адама с Евой и Змея-искусителя тоже, да и то по ролику из «Оба-на!».

– Тяжёлый случай. Вера в Господа нашего падает.

– Сами виноваты: храмов понаделали, ряхи наели, устроили бизнес на вере.

– Мы тут ни при чём. Дали три плиты с пятнадцатью заветами, дальше вы сами.

– Две плиты и десять заповедей, – задумавшись, припомнил и уточнил я. – Что-то такое я случайно смотрел: в самолёте скучно было, а телевизор работал. Это когда из Израиля в Москву возвращался.

– Мы не виноваты, что у Моисея руки из того места растут, на котором он сидит. Уронил и разбил одну скрижаль, так что – что осталось, то и осталось.

– Забавно, – улыбнулся я, снова, как гусь, поджимая ноги. Скоро они у меня красными станут.

Видимо, мои затруднения были обнаружены: пол нагрелся до нужной температуры, и я тоже согрелся.

– Вообще, ты молодец: отомстил тем, кто тебя посадил в тюрьму.

– А как же заповеди? «Не убий»? Я ведь хоть и не сам убил, но заказал.

– В разбитой скрижали тоже были заповеди. Месть – дело благородное. Месть грехом не считается.

– Чёртов Моисей. Если бы не его кривые руки, жизнь на Земле была бы проще.

– Ладно, не будем вдаваться в лабиринты заповедей, поговорим о тебе. В Книге Душ тебя нет. Мы проверили. Проверили другие Книги и нашли. Ты – Путник.

– Ну да, пока работал, множество стран облетел, во Франции больше всего: я там филиал разворачивал, два года жил. В Китай уже мой компаньон летал, когда фирму продавал. Они её купили.

– Это не то. Ты – Путник по мирам, ты получил этот дар. Это редкость. После смерти ты будешь переселяться в новые тела в других мирах. При этом снова проживать в тех, где уже был, не сможешь. Но если учесть, что миров миллиарды, то ты будешь жить вечно.

– И везде ваша вера? И как?

– Не везде, но мы контролируем эти миры. Создаём копии себя и работаем.

– И что, я прям вот так Путник? За что я получил этот дар?

– Наш Господь редко покидает свои пространства, но когда делает это, карает и милует. Ты попался ему на глаза в восемнадцать лет, за два дня до того, как отправился в военкомат. Помнишь ту девочку, которую ты вытолкнул из-под колёс машины, в результате чего тебя сбили?

– По касательной, отлетел на пару метров, лишь синяк огромный на бедре, – кивнул я, припоминая.

– Господь это видел и отблагодарил тебя. Девочке было четыре года, невинная душа, и, став впоследствии известным учёным, она изобретёт лекарство от лейкемии. С тех пор как Господь тебя облагодетельствовал, ты и стал Путником.

– И умирал от рака.

– Твоя душа, когда тело умирает, может перемещаться по мирам, занимая новые тела, но следить за состоянием этих тел ты должен сам. Дар ты получил в восемнадцать лет, это стартовое время, значит, ты будешь занимать новые тела, когда им уже исполнится восемнадцать.

– Не в момент смерти, а когда дар получил? – уточнил я.

– Именно.

– Ясно. Значит, меня сейчас отправят в новое тело и в новый мир?

– Именно так. Из-за ошибки нашего кадрового отдела ты попал сюда, а это запрещено. Я хочу извиниться. Надеюсь, подарок в виде десяти умений сможет уладить этот неловкий момент. Иначе Господь будет недоволен. Путники вне юрисдикции рая или ада, включая наши пенаты.

– Путники редкость?

– Их двести шесть, ты будешь двести седьмым. По всем мирам шастают и поныне.

– Капля в море, – вздохнул я. – Ладно. А что за умения?

– Можно считать, магия. Десять магических умений. Ты инертен к магии, магом не станешь, но привязать к твоей ауре эти умения и дать тебе ими пользоваться я смогу, это в моих силах.

– Они навсегда со мной останутся или только в следующем перерождении? – хитро прищурившись, уточнил я.

– Только в одном перерождении.

– Мало, хочу, чтобы постоянными были, – решил я рискнуть, выставив своё условие.

– Хм, – Михаил, видимо, задумался, минуты три он молчал (жаль всё же, что не вижу его), и я уже начал волноваться, когда он снова подал голос: – Это возможно, но тогда будут только три умения.

– Дают – бери, бьют – беги. Какие умения я могу получить?

– Любые на выбор.

– Список можно?

– Нет. Угадай. У тебя двадцать попыток.

– С чего бы такие условия?

– Скучно.

– Ага, клоуна нашли. Ладно, раз уже умирал от рака, не хочу, чтобы подобное повторилось. Есть у вас умение вроде Исцеления?

– Попал в точку. Именно так оно и называется. Ты знаешь, что такое компьютерные игры и в курсе, как совершенствуется игровой персонаж?

– Это кач называется, от слова «качать». Сленг игровой.

– Я в курсе. Умения, все три, даются в минимальной комплектации. Тебе придётся их развивать. Причём верхнего порога у них нет, развивать можно бесконечно. Что касается Исцеления, начнёшь с заживления небольших ранок, а когда серьёзно прокачаешься, сможешь не обращать внимания на пули и осколки. Тот же огонь, например. Даже если взорвёшься, то вырастишь себе тело из самого крупного куска мяса. Это если на тебе будет лежать печать «Длани Господней» из умений Исцеления. Если нет, отправишься на перерождение.

– При каждом перерождении заново или во всех жизнях развивать можно?

– Хм, правильный вопрос. Аура одна, но при перерождении всё сбрасывается. В каждом мире сначала.

– Ладно, хоть так. Одно умение, Исцеление, выбрал. – Я задумался, прикидывая, что в этой угадайке выбрать ещё. – Я читал книги о мирах с магией, там были интересные артефакты. Безразмерное пространство. Хранилища. Я могу получить нечто подобное?

– Странно, но ты снова угадал. Есть подобное умение, и оно называется именно Хранилище. В минимальном размере сто кубов. Качать можно до бесконечности. Чем больше вещей внутри, тем быстрее увеличивается объём. И обратно он не спадает, остаётся на том же уровне. У тебя восемнадцать попыток для третьего выбора, и мы будем прощаться. Больше мы не встретимся.

– Хм, стоит подумать, – пробормотал я и стал размышлять вслух: – Умения? Видеть в темноте? Или далеко? Силу или быстро бегать? Нет, это можно натренировать самому. Выше определённой планки я не прыгну, но и усиливать это не вижу смысла. О, магический сканер. Есть такое умение, чтобы я мог изучать всё вокруг себя? Чтобы засад избежать. В прошлой жизни он бы мне несколько раз пригодился.

– Хм, он называется Взор. Дальность сначала составляет десять метров, но чем дальше будешь пытаться заглянуть, тем больше она будет увеличиваться. На этом мы прощаемся, Путник, все три умения я к тебе привязал.

– Благодарю. Есть ещё вопрос, надеюсь, ты на него ответишь.

– Чем смогу.

– Почему родители так отдалились от меня? Последние годы мы совсем не общались.

– Потому что это не твои родители. Ты приёмный. Твой приёмный отец был бесплоден, вот они и взяли грудничка из приюта. Позже бесплодие удалось вылечить, у тебя появилась сестра, она и стала смыслом их жизни. Не вини их. Им было очень тяжело принять решение о том, чтобы взять приёмного ребёнка.

– Хм, теперь понятно. Я их не виню и даже рад, что попал именно к ним. Они были замечательными родителями, вырастили меня, поставили на ноги. Они молодцы, сделали из меня человека… Но кто тогда мои настоящие родители?

– Они были студентами. Твоя мать умерла родами, у тебя был брат, он выжил. Отец погиб до твоего рождения. В армию попал и в конце войны в Афганистане подорвался на мине.

– Ясно. Прощай, архангел Михаил.

– Прощай, Путник Виталий.

На этом всё завертелось, хотя, похоже, завертело именно меня, и я вырубился.

* * *

Сначала пришло ощущение тела, почему-то побаливала голова, и, очнувшись, я открыл глаза, глядя на белёный потолок. Не деревянный, явно бетонный. Белила и следы от кисточки, что-то подобное я уже видел. Отец у меня заядлый охотник и меня на это дело подсадил, в любое свободное время я отправлялся на охоту. Мы как-то ночевали в полузаброшенной деревне, там были белёные потолки, вполне похожие на эти. В центре потолка – провод с патроном и большой лампочкой в нём, никакого абажура. Пахло больницей. Я к таким запахам стал уже привыкать.

Я только хотел мысленно пробежаться по своему новому телу, ощутить его и с некоторой натугой поднял левую руку, чтобы ощупать голову, на которой оказалась плотная повязка, и тут на скрип койки кто-то отреагировал.

– Любимый, ты очнулся? – раздался вопль.

Повернув голову, я чуть не заорал в ужасе. «Что ж ты страшная такая?! Ты такая страшная! И ненакрашенная страшная, и накрашенная!»

Надо сказать, сдержался я с огромным трудом. Нет, я, как сиделец, да ещё с таким стажем, был готов запрыгнуть на любую в возрасте от шестнадцати до пятидесяти, но это даже для меня слишком. Если обрить шимпанзе, напялить парик блондинки, накрасить губы ярко-красной помадой, да вдавливая её так, чтобы та крошилась и комочками на губах оставалась, подвести тенями глаза до черноты, то можно представить, кого я увидел. И эта женщина, хотя вряд ли она была старше двадцати, вскочив со стула, чуть не упала мне на грудь, как я ни пытался отползти. Жаль, койка у стены стояла, а проходить сквозь стены я не умел. Знал бы, что пригодится, точно бы вытребовал у Михаила такое умение.

– Ты кто?

– Ты что, любимый, я же твоя невеста, Нюра. У нас свадьба через неделю. Отец обещал отправить нас самолётом в Крым.

– Только через мой труп, – на автомате выдал я свои мысли.

– Ах так?! – Она фурией вскочила на ноги и прошипела в ярости: – Сам приползёшь ко мне!

Взмахнув полами белого халата, она вылетела за дверь, а я лёг на место, попытался немного отдышаться и унять сердцебиение: адреналин по крови гулял. Ещё бы, у любого будет гулять, кто увидит такое. Пять минут полежал, изучая руки, отходя от шока встречи с неизвестной. А я ничего такой, крепкий, мышцы грудные крупные. У меня прошлого таких не было. Одно ясно: досталось мне тело качка. Про рост и всё такое пока не могу сказать, но вот хозяйство на ощупь не меньше моего в прошлом теле, а я им гордился, особенно в общем душе; было чем похвастаться, даже когда холодная вода шла. Потом сел и осторожно встал на ноги, голова слегка кружилась, но стоял крепко.

Первым делом осмотрелся. Палата небольшая, но одноместная. Хотя вряд ли такие даже в сельской местности остались. Может, фельдшерский пункт где-то в деревне? Тут была койка, старая, сетчатая, столик у окна, на котором стояла ваза с увядшими полевыми цветами, вешалка на стене. Шкафа не было. Было два стула. На одном, что стоял под вешалкой, одежда сложена, подозреваю, моя. Под стулом – стоптанные ботинки на шнуровке. Второй стул у койки стоял; там, видимо, и сидела эта ни мужик ни баба. Сам я был в чёрных боксёрских трусах. Подойдя к окну, определил, что сейчас раннее утро, а за окном – город. Дома невысокие, двух- и трёхэтажные, дымило несколько высоких труб каких-то предприятий. Жаль, улица забором скрыта, но вроде какой-то грузовик проезжал, завывая мотором: плывущий тент кузова увидел над верхушкой забора.

– Где это я? – задал я сам себе вслух вопрос.

Тут дверь за спиной скрипнула, открываясь, и, обернувшись, я увидел входящую в палату пожилую женщину довольно дородной комплекции. Она была в старинном халате без карманов и без пуговиц даже, на завязках.

– Ты чего вскочил?! – сразу же возмутилась она громким шёпотом: похоже, утро было раннее, и женщина опасалась разбудить других пациентов.

– Доброе утро. Где это я?

– В больнице.

– Хм. Какой вопрос, такой и ответ. Где я конкретно?

– В нашей городской больнице номер шесть.

– Вы мне очень помогли, спасибо, – искренне поблагодарил я.

– Ох, вчера тебя принесли беспамятного, прямо с завода. Осколком тебе в голову попало. Аркадий Валерьевич, наш хирург, сказал, что тебе повезло: осколок болванки плашмя попал, шишка да три шва. Если бы остриём, погиб бы. А ты давай ложись, врач осмотрит, тогда и скажет, можно вставать или нет. А чего от тебя Нюрка такая злая выскочила, разбудила меня на посту?

– Поругались.

– Слышала, она невеста твоя? И чего ты в ней нашёл?

Санитарка оказалась кладезем информации, главное, задавать правильные вопросы. Я позволил ей себя уложить, напился принесённой воды, а то действительно сильная жажда мучила, ну и вот так порасспросил. Жаль, знала она не так и много, видимо, с прошлым хозяином тела была ранее не знакома, но что-то узнал, уже хорошо.

Для начала, теперь меня зовут Максим Гусаров, отчества она не знала, а в медицинской карте, видимо, не записано. Уточнять я не стал. Максим работал на сталелитейном заводе, молотобойцем был в цехе. Вот окалина и отлетела в висок. Видимо, всё-таки умер, раз я занял его тело; душа его покинула, и свободное место было занято мной. Теперь понятно, откуда такие мышцы: молотом помахай, так и не такие будут. Сколько же лет он работал, если ему недавно исполнилось восемнадцать? Да-да, санитарка знала год и день рождения. Тысяча девятьсот двадцать третий год, двадцать седьмое мая. Всё верно, сейчас тысяча девятьсот сорок первый год, июнь шестого числа. Я невольно хохотнул, когда это услышал. Всегда мечтал попасть в это время, сбылась мечта идиота. А находились мы в будущем городе-герое Минске. Вот такие пироги. Кстати, эта Нюра носила фамилию Филатова и была дочерью третьего человека в городе. Если я и раньше подозревал, что брак тут по расчёту, то теперь в этом был уверен. Не, нафиг-нафиг мне такое счастье.

Санитарка ушла, время шесть утра, уже подъём, начались привычные будни в больнице, а я лежал и осмысливал полученные новости. Вскоре принесли поесть: манную кашу и несладкий чай. Был кусочек белого хлеба с жёлтым куском настоящего масла. После завтрака, когда уже новая санитарка унесла посуду (видимо, та, что раньше была, сдала свою смену), я снова лёг на кровати, ожидая обхода врача, и, закрыв глаза, чтобы сосредоточиться, активировал Исцеление. Надо узнать, есть у меня это умение или нет, а то мало ли что. Потом и остальные проверю. Ну а прикинуть планы на будущее можно и попозже.

То, что все три умения при мне, это я уже знаю. У меня, что при закрытых глазах, что при открытых, три иконки в левом верхнем углу зрения имелись. Они полупрозрачные, но если присмотреться, можно увидеть. Я поначалу, когда очнулся и увидел невесту бывшего хозяина этого тела, думал о выживании, а не иконки рассматривал. Обнаружил я их, считай, случайно, уже когда у окна стоял, а исследовать не успел, санитарка пришла. Сейчас же, пока есть время, изучал. Что примечательно, у двух иконок были знаки процентов, по сто. А вот у третьей (подозреваю, это магический сканер) – десять. Без процентов, просто десять. Думаю, это дальность работы этого умения. Если это так, то у иконки Хранилища (я интуитивно знал, какая иконка за что отвечает) сто процентов свободного пространства. А у Исцеления это уровень заряда. Вот сейчас и проверим.

Открыл иконку, появилось меню. Теперь понятно, почему Михаил про игры говорил. Тут и меню, как в игрушках, смутно знакомы, но из какой игры, не скажу: я стратегию не особо любил, больше стрелялки. Найдя в списках «Общую диагностику», я запустил её, с тревогой наблюдая, как проценты начали быстро отщёлкиваться в минус. Энергозатратная, похоже, процедура. Три секунды – и девять процентов как корова слизнула. Однако открылось новое окно с результатами диагностики моего тела и его схемой. Тут тоже всё было интуитивно понятно: видимо, знания о лечении сами всплывали в моей голове. А зон, подсвеченных красным, оказалось немало. Это самые проблемные места. Старые переломы – два точно, растяжения – шесть штук, начинающаяся межпозвоночная грыжа, но самое проблемное – рана на голове. Трещина в черепе и нарастающая гематома. Внутри черепа образовался кровавый сгусток, который уже не рос, но вызывал боль. Теперь понятно, что у меня болело, а ведь мог от кровоизлияния в мозг умереть. Не скажу, что обошлось, вылечить это нужно как можно быстрее.

Указав на сгусток крови и внутричерепные повреждения, активировал лечение. На выбор было всего два вида. Вообще-то их множество было, но остальные я видел, а открыть пока не мог, качать умение нужно. Кроме диагностики мне были доступны «Малое исцеление» и «Магический лекарский щуп». Выбрал второй, потому как первый позволял убрать только внешние повреждения: царапины, ушибы и открытые раны. Внутренние мог лечить только щуп. И нет, тут знания не всплывали в голове: к каждому лечению давалось на русском подробное описание возможностей их использования, которые я внимательно изучил.

Щуп начал работать. Остальное, включая трещину в черепе, потом уберу. Чую, энергии может не хватить, диагностика была затратной, лечение наверняка будет ещё затратнее. И я не ошибся, процент стал со свистом уходить, но пять секунд – и гематома внутри черепа была убрана. Энергии осталось восемь процентов. Подумав, направил их на заживление трещины. Раз нужно качать, то энергию стоит полностью расходовать. Процентов не хватило, но трещина почти срослась, проблема исчезла. Снаружи остались шишка и наложенный шов, это я потом уберу.

Иконка Исцеления ноль в процентах показывала, так что, оставив пока это умение (боль головная прошла) и повторно изучив красные очаги (потом всё залечу, даже родинки с тела уберу), я открыл иконку Взора. Десять метров всего. Подо мной, видимо, процедурная, где какой-то мужик жарит на столе женщину. Я это видел не как порно по телевизору – цвета не было, но отчётливо в линиях всё это действо мог наблюдать. Надеюсь, прокачав это умение, смогу видеть и в цвете. Более того, найдя режим переключения, я смог изучить строение тел сношающихся. Ну, внутренности меня не особо интересовали, но сам процесс изучил. Похоже, медики спаривались со знанием дела.

Почувствовав себя вуайеристом, я переключился и стал изучать другие комнаты. Там всё было обычным для больницы, но я ещё минут десять потратил, старательно толкая границы Взора, пытаясь увеличить дистанцию, заглянуть дальше. Пока, за эти десять минут, особых подвижек я не заметил; как было десять метров дальности, так и осталось. Отметив в соседних палатах границу Взора, стал снова интенсивно толкать. Потом проверил: двенадцать сантиметров за две минуты. Значит, всё же растёт дальность его действия, хотя и небольшими темпами.

Встав с кровати, я выглянул в коридор, тот был практически пуст, только в конце его курили двое: видимо, там были туалет и курилка. Кстати, в туалет мне тоже хотелось, едва терпел, но пока не выходил. Изучив Взор (получаса вполне хватило), я переключился на Хранилище. Им тоже было легко управлять. Я убрал в Хранилище оба стула, проверяя уровень процента загрузки. Хм, он как был стопроцентным, так им и остался. Хотя стулья массивные были, с облезлым лаком, возможно, из каких-то купеческих домов. По моим расчётам, должны были куб забрать. Тогда я ещё стол убрал, и всё равно та же цифра. Совсем не понял. Тут же два куба было? Потом кровать убрал, и всё равно сто процентов. А вот когда следом отправилась тумбочка (ранее я её не приметил, она в изголовье кровати стояла), вот тогда один процент исчез, осталось девяносто девять процентов свободного пространства.

Достав мебель обратно и расставив всё, как было, я сел на кровати и задумался. Значит всё, что было в комнате, заняло куб, хотя, если так посмотреть, должно было бы занять около пяти, да и то если утрамбовать. Получается, в Хранилище вещи учитывались не по общему объёму, а по размеру материала. Если кровать с постельным бельём спрессовать в форме кирпича, без пустых полостей внутри, то та действительно занимала не так уж много места. Также и с остальным. Ну да, в таком случае куб и выходил. Получается, когда я убирал всё это в Хранилище, то вещи уминались, а когда доставал, они принимали прежний вид. Полезная опция. Надеюсь, она не вредит имуществу.