Kitobni o'qish: «Ганфайтер»

– Молодец, Черныш, умница! – сказал я, смеясь и целуя коня в нос.

Черныш весело косился на меня умным лиловым глазом и тихонько ржал.

Отпустив его морду, я спиной упал в воду и, оттолкнувшись от дна, медленно поплыл, тихонечко удаляясь от берега. Черныш бесшумно продолжил пить, хотя его бока и так раздувались от выпитой воды.

– Эх, Черныш, я бы никогда не вылезал из воды, тут так хорошо! – крикнул я коню и, приняв вертикальное положение, стал тихонько подрабатывать руками и ногами, с удовольствием оглядываясь.

Что ни говори, а вид был ошеломляюще прекрасен. Тут и уже близкие горы с белоснежными шапками, и великолепные луга с изумрудной травой, и быстрая река, несущая свои воды мимо глинистых берегов, где мы остановились, и просто синее-синее небо.

Налюбовавшись, я мощным брассом поплыл к берегу, где был лагерь. Течение унесло меня метров на сто, и мне пришлось изрядно потрудиться, преодолевая его. Я вылез на глинистый берег, который, после того как мы обрызгали его водой, стал очень скользким, но и эту трудность преодолел.

Черныш продолжал блаженствовать в воде, стоя в ней по пузо.

– Смотри не простудись и, вообще, выходи давай, мне седло снять надо… как-то! – говорил я коню, который на меня совершенно не обращал внимания.

– Ладно, сам залезу! – Я снова прыгнул в воду, как и час назад, когда мы увидели реку. Подойдя к коню, взял его за поводья и повел на берег. Скользя, мы выбрались на берег, и я задумчиво осмотрел седло.

– Так, и что мы имеем? А имеем мы ремень через живот! – пробормотал я.

Отстегнув пряжку, я рывком снял седло и бросил его на траву, после чего снял попону и постелил ее рядом для просушки, так как она была совершенно мокрая от лошадиного пота и речной воды. Привязав поводья к кустам акации, занялся одеждой и седельными сумками, чтобы тщательно их осмотреть, а не мельком, как в прошлый раз.

Одежду замочил и притопил ее возле берега камнями для отмочки, перед этим тщательно все обыскал и осмотрел.

«Так, форма полувоенная. Судя по всему, бывший хозяин в прошлом был военным, да ещё, судя по споротым шевронам, от которых остались невыцветшие следы, был он не простым рядовым. Однако кроме штанов, куртки, и кобуры больше ничего армейского нет».

После одежды я занялся сумками и свертком. Открыв ту, которую еще не обследовал, понял, что она посудная, – там была сковорода, пара жестяных кружек и тарелка. Небольшой котелок и чайник были привязаны к седлу рядом с одеялом. В заинтересовавшем меня свертке оказалась кавалерийская сабля. Несколько секунд с недоумением повертев ее, я завернул саблю обратно. Нужды в ней пока не было, хотя, конечно, оружие.

После тщательного обыска я стал обладателем разных круп, сушеного мяса и небольшого кулька специй, тщательно завернутых в газетный кулек.

– Оп-па, а вот и пресса. Судя по виду не очень свежая, но хоть что-то! – пробормотал я, осторожно разворачивая кулек.

Аккуратно ссыпав специи, из которых узнал только черный молотый перец, я развернул довольно большой обрывок газеты. К моей радости, дата здесь была.

«Ого, хорошо я попал. Значит, сейчас идет тысяча восемьсот шестидесятый год, правда, не знаю, какой сейчас месяц, но в газете – апрель».

Я внимательно прочитал статью про местного президента Джеймса Бьюкенена, о политических разногласиях с представителями Юга, но обрывок был кривой, и я почти ничего не понял, хотя и читал медленно по слогам, так как по-другому не умел.

Вернув специи обратно в бумажный кулек, я стал разбираться с оружием. Нож в ножнах был прикреплен к поясу. Внимательно осмотрел его и покрутил в руке, проверяя балансировку, затем занялся револьвером. Открыв кобуру, я снова осмотрел оружие и, расстелив одеяло, попробовал разобрать его, благо оружейные принадлежности для чистки нашлись в одной из сумок. Конечно, не с первого раза, но я разобрался в его сборке-разборке. Потренировавшись минут сорок, я тщательно вычистил револьвер, собрал и набил барабан свежими зарядами, с сожалением вспоминая про патронные револьверы. У меня в «запазухе», помнится, было десяток наганов, вот бы вместо этого – не то кремневого, не то капсульного – пистолета один из наганов, или лучше вообще «калаш».

– Нет, ну не мог он нормальную кобуру достать, такую, как в фильмах! – возмущался я, пробуя быстро достать оружие.

Понятное дело, у меня это не получилось, не предназначена кобура была для этого. Вздохнув, я застегнул ремень и, поправив кобуру на боку, спустился к воде – пора было начинать стирку, не ходить же постоянно с голой задницей.

В воде привлекло внимание мое новое, или вернее старое, отображение. Всмотревшись, я понял, что мне теперь снова не больше пятнадцати-шестнадцати. А может, даже и меньше.

– Класс, хорошо еще не в младенца превратили! – проворчал я, матерно думая о том, кто это сотворил, и, вздохнув, вытащил на берег комок мокрых тряпок.

Закончив со стиркой, вспомнил об обеде. Тут ресторанов нет, и мне пришлось готовить себе самому, о чем я заранее не подумал, хотя и имел опыт, но тогда обо мне заботились бойцы.

Набрав в котелок и чайник воды выше по течению, я развел небольшой костерок из сушняка, найденного на берегу, и поставил воду кипятиться.

Сварить суп и кофе оказалось не проблемой, хотя и заняло много времени, но я справился. Пообедав и посмотрев на солнце, стоявшее не высоко, я решил не продолжать путь, а заночевать тут.

Ночь прошла спокойно, хотя я и просыпался постоянно от любого шума, сжимая в руке револьвер. Новый мир пока мне нравился, но всё же нужно быть настороже.

* * *

Утром, позавтракав и безрезультатно проверив «запазуху», я стал собираться. Оседлав Черныша, что получилось только со второго раза, и наполнив фляги свежей водой, отправился в путь.

Путь я держал вдоль реки, решив не удаляться от неё далеко. Так как прерия была довольно ровная, решился на то, чтобы пустить Черныша в легкий галоп. К моему удивлению, у меня довольно не плохо получалось держаться в седле, хотя лошадей я раньше видел только издали. Да и заморённые они были с виду, крестьянские.

«Вот что значит любить позу всадницы, хотя я и выступал в роли коня!» – гордо подумал я, пуская коня в полный галоп, но тут понял, что это пока для меня рано, чуть из седла не вылетел, когда перестал попадать в такт движению. Натянув поводья, я похлопал Черныша по шее, успокаивая, как вдруг заметил следы колес в примятой траве. До этого под копыта коня я особо не смотрел, только вдаль, чтобы первым заметить противника или чужака.

Спрыгнув с коня, внимательно осмотрел глубокую колею, по которой прошло немало повозок. Мне сразу вспомнились крытые повозки переселенцев из вестернов, влекомые мулами или быками.

«А что, вполне может быть», – подумал я, глядя, как следы уходят в воду и выходят на той стороне. – Судя по виду, следы вчерашние или даже позавчерашние. Может, догнать переселенцев и следовать вместе… Я вроде неплохо говорю по-английски, по крайней мере меня понимают! Если что, скажу – иностранец, приехал покорять Америку! Да, так и сделаем!»

Запрыгнув обратно в седло, вдруг сполз вместе с ним под брюхо коня. Расслабив ноги, я свалился на траву и, перекатившись, вылез из-под коня.

«М-да, похоже, я недостаточно сильно затянул подпругу. Черт, а если бы я при скачке свалился? – вздрогнул от пришедшей вдруг мысли, меня даже прошиб холодный пот. – Поломаешься, кто поможет? Вот именно».

– Ладно, всё в опыт. Теперь буду трижды проверять, прежде чем садиться, – вслух поклялся я себе.

Снова оседлал коня и, закинув обратно сумки и фляги, я сел на Черныша, и мы вошли в воду. Тут действительно был брод; судя по следам, переселенцы пересекали его, перейдя на другой берег.

Через полчаса скачки я увидел странное зрелище вдали. Мне показалось, что впереди кладбище динозавров, по крайней мере издалека были видны ребра костяков. И только подъехав поближе, я понял, что это те самые повозки, только без верхов, судя по всему, они сгорели или их сожгли, что было более вероятно. Повозки явно пытались поставить в круг, но, видимо, не успели, часть находилась в стороне. В общем, разброс был, что означало панику в рядах переселенцев при нападении.

Вытащив револьвер и держа его на всякий случай наготове, я медленно поехал вперед, настороженно поглядывая вокруг. При приближении к повозкам стал отчетливо доноситься легкий запах разложения.

«Теперь понятно, откуда взялся тот покойник, явно отсюда!» – подумал я, приподняв поля шляпы стволом револьвера и оглядываясь.

Спрыгнув с Черныша и прикрываясь им, я стал медленно продвигаться к ближайшей повозке, вряд ли тут кто-то остался, но как говорится: «Береженного бог бережет», поэтому я и был настороже.

Приблизившись к повозке, я посмотрел на лежащих рядом хозяев.

– М-да, вот изверги, и детей не пожалели! – вслух возмутился я, поняв, что окровавленный кулёк – это младенец. Покачав головой, стал осматриваться более внимательно, но видно было плохо, поэтому, вскочив на повозку, у которой сгорел только матерчатый верх, и, держась за часть решетки, на которой он ранее крепился, осмотрелся более внимательно.

«Так, что мы имеем? Судя по всему, нападение было внезапным, нападавшие выскочили вон из-за тех холмов и атаковали. Повозки пытались выстроиться в круг, судя по кривой дуге из повозок, но не успели, а дальше началась резня. М-да! И судя по всему, я тут не один!» – подумал я, ныряя с повозки в траву, как только заметил в стороне какое-то движение.

Держа наготове револьвер и пользуясь тем, что трава была достаточно высока, я, шустро работая локтями, двигался к следующей повозке, стоящей боком, – от нее открывался прекрасный вид на то место, где было движение.

Проползя мимо убитой женщины без скальпа и с задранным платьем, я приблизился к повозке, прикрываясь бортом, привстал и всмотрелся. Сперва ничего не увидел и, было, подумал, что ошибся, как заметил в траве что-то рыжее, которое шевельнулось и отодвинулось в сторону.

«Вроде баба, нет точно платье, значит, баба, и к тому же рыжая!» – понял я, как только присмотрелся более внимательно.

Вздохнув, я крикнул:

– Эй, кто такие? – и тут же нырнул в сторону, вдруг они еще и на голос пальнут. Однако не пальнули, но и не отвечали.

Я откатился в сторону и, снова прикрываясь бортом, посмотрел в сторону неизвестной.

«И что делать, и она не отвечает, и я к ней ползти не хочу, вдруг у нее действительно есть какое-то оружие!»

Вздохнув, я все-таки решил снова покричать.

– Эй, неизвестная, я вас вижу. Я нормальный, не убийца! – и сам же хмыкнул от этого заявления.

– Вы кто? – услышал я ответ через пару секунд, голос был тихим, кричали явно издалека и точно не оттуда, где я засек движение.

«Шустрая, однако!» – подумал я и крикнул в ответ:

– Путешественник, просто путешествую.

– А почему у вас конь нашего проводника Тома Тейлора?

На секунду задумавшись, я ответил:

– Моя лодка перевернулась на порогах, и я остался без припасов и одежды, так что конь, попавшийся рядом с убитым человеком, был для меня даром небес!

Приходилось тщательно подбирать слова, английским я владел так себе, чтобы шустро шпарить на нём.

– Кто ты? Ты не сказал! – повторил тот же голос.

Вспомнив фильм «Золото Маккены» и «Назад в будущее – 3», я заколебался, кого выбрать, но после секундного размышления сделал выбор.

– Я Джон Маккена, путешественник и натуралист.

– У вас есть оружие? Если есть, бросьте в нашу сторону!

– Ага, щаз, я вообще могу сесть на Черныша и уехать, оставайтесь тут одна! – ответил я и задумался: «Она сказала «нам», это что она, получается, там не одна?»

– Не надо, не уезжайте, мы выходим! – послышался крик, и чуть в стороне поднялись две девичьи фигуры и направились ко мне.

Встав, я с интересом смотрел на приближавшихся девушек. То, что они ирландки и родные сестры было видно сразу, хотя бы по рыжим копнам волос. У них были перепачканные личики, симпатичные, надо сказать, личики, а бюст младшей просто завораживал своим размером, что для меня было немалым неудобством, так как я снова был в теле подростка и гормоны не просто скакали, они бесились.

«Одной на вид семнадцать, другая младше на год-два», – подумал я, разглядывая их и убирая пистолет за пояс, не в кобуру, из которой вытащить «кольт» быстро было практически невозможно.

– Добрый день! – вежливо поздоровался я, приложив кончики двух пальцев к полям своей ковбойской шляпы, вспомнив, что видел подобное в фильмах.

– Здравствуйте! – так же вежливо поздоровались девушки, и старшая из них представилась: – Я Мэри О’Брайн, а это моя младшая сестра Агнесса, мы переселенцы!

Замолчав, она со слезами на глазах стала оглядывать разгромленный караван.

– Так… Думаю, у нас будет долгий разговор, так что предлагаю разбить лагерь подальше и поесть, а то вечер, стемнеет скоро.

– Но нам надо похоронить родителей и братьев, мы не успели выкопать могилу.

– Примите мои соболезнования в связи со смертью ваших родственников. Но насчет этого не беспокойтесь, вы готовьте лагерь, а я займусь погребением, так что не волнуйтесь, все будет в порядке.

– Хорошо! – ответила девушка нерешительно, младшая продолжала молчать, искоса поглядывая на меня.

Все-таки я их уговорил, дав обещание позвать, когда закончу с могилой. Отвязав Черныша от повозки, где он уже успел объесть почти всю траву, я повел его в сторону, подальше от повозок и, ставшего уже заметным, запаха. За холмами, откуда выскочили нападавшие, была небольшая роща и родник с кристально чистой водой, именно сюда привели меня девушки, так как прятались именно тут. В разговоре выяснилось, что нападавшие были не индейским отрядом, а бандой, в которой присутствовали индейцы, но не очень много.

«А я-то считал, что такое могли сотворить только индейцы, стрелы, скальпы, все поголовно вырезаны, а тут вон оно как… М-да», – подумал я, приняв информацию к сведению.

– Вы мне позже все расскажете, хорошо? А пока я обратно поеду, нужно успеть до темноты.

Сбросив на траву сумки, я мельком осмотрелся. Лагерь мы разбили у небольшого озерка шириной метров пять на три, которое образовал родник. Немного поколебавшись, я отдал им и «кольт», оставив себе только нож, спросив, умеют ли они им пользоваться, оказалось, умели обе.

– Отец и братья были охотниками, так что мы обе стрелять умеем, – сказала старшая и, повертев в руках револьвер, с натугой, двумя большими пальцами, взвела курок.

– Ну и хорошо, мне спокойней будет, только одна просьба, стреляйте без колебаний, бывает, что решают только секунды, так что если будете колебаться, то в прерии может оказаться на две могилы больше, так что… думайте!

Я показал, где утварь и съестные припасы в сумке, после чего, вскочив в седло, поскакал к повозкам. Пора выполнять обещание, данное осиротевшим девушкам.

Земля была просто замечательная. Железная лопата, найденная мною в одной из повозок, хоть и имела полуобгоревшую укоротившуюся ручку (но так было даже удобнее), легко входила в грунт. Откинув очередной пласт почвы, я шейным платком вытер лицо, шею и, немного отдохнув, возобновил копание.

Погибших в семье девушек было шестеро, это родители и четверо парней, возрастом от двенадцати до двадцати лет. С некоторым трудом я подтащил их к яме, которую помогали копать девушки найденными палками, а я расчистил и углубил. Вздохнув, я осмотрел котлован, который вырыл за час, и, взявшись за край, попытался выбраться, как услышал щелчок взводимого курка и шелест травы под чьими-то шагами.

Мгновенно обернувшись, я увидел мужчину лет сорока, который стоял метрах в десяти от меня, держа в руках револьвер, второй остался в одной из низко висящих набедренных кобур, очень похожих на те, что я видел в фильмах. Мужик внимательно разглядывал меня, стоящего неподвижно. После чего, скосившись на закрытую кобуру, которая вместе с поясом лежала на расстоянии вытянутой руки, и, чуть приподняв губу, скрытую жесткой щеткой усов, показал желтоватые зубы в усмешке, однако глаза его остались такими же, как у змеи, – холодными. У меня даже мурашки пробежали по спине от его взгляда. Неприятная личность, но я неприятнее.

– Ты здесь один? – голос, как и взгляд, был полностью лишен эмоций.

Я молчал, лишь искоса поглядывая на лежащую рядом пустую кобуру, то, что она пустая, незнакомец не знал, а поэтому тщательно следил за моими движениями.

– Я задал вопрос: ты здесь один?

– Да, сэр! – ответил я, стоя на месте и не делая резких движений.

– Ты из каравана?

– Нет, сэр, я с отцом путешествовал по реке, как нас перевернуло на порогах, я выплыл, а… отец, нет! – мне пришлось добавить в голос горечь утраты, чтобы бандит поверил, а то, что он из банды, напавшей на караван, я уже был уверен. Просто нюхом чуял.

– Отойди к краю ямы! – сказал он после некоторого размышления, показав направление стволом револьвера, после чего направился, посверкивая под лучами заходящего солнца патронами во множественных чехольчиках на поясе, к моей пустой кобуре. Похоже, незнакомец решил обезопасить себя, забрав оружие.

Пытаясь отойти к противоположному краю ямы, я споткнулся и чуть не упал, успев упереться руками о край, и, снова приняв вертикальное положение, с интересом стал смотреть на чужака, продолжая отслеживать каждый его шаг.

Хмыкнув на мою неуклюжесть, незнакомец наклонился, чтобы подхватить ремень с кобурой, и, захрипев, стал заваливаться на бок с ножом в груди. Револьвер, с взведенным курком, упал рядом с ним на землю, не выстрелив, как я опасался. Тот мог в агонии сжать пальцы и выстрелить. Мне этого было не нужно, вполне возможно, где-то рядом находится остальная банда. Не один же он тут шастает.

– Ну и что ты за хрен? – пробормотал я, разминая кисть руки, которую, кажется, немного потянул в броске, и, одним движением выпрыгнув из ямы, быстро разоружил бандита. По нему ещё пробегали судороги, но он отходил, и это была реакция организма.

Чтобы подогнать ремень под себя, мне пришлось выдернуть нож из тела незнакомца и, вытерев его, провертеть новые дырочки, после чего он уже нормально застегнулся на поясе и не спадал. Подвязав ремешки на кобурах к ногам, чтобы они не бултыхались, я попробовал быстро вытащить револьверы.

– А ничё так, удобно, даже очень, – пробормотал я, немного поиграв оружием.

Сунув нож обратно в сапог, откуда мне пришлось доставать его перед броском, делая вид, что споткнулся, и, встряхнувшись, приступил к обыску. Перед этим я вскочил на ближайшую повозку и внимательно осмотрелся. Никого вокруг, но вроде чуть в стороне были лошади, я заметил круп чужого коня и взмах хвоста.

В карманах незнакомца нашлось семьдесят два доллара, и если к ним прибавить деньги Тейлора, то получалось семьдесят семь. Всякая мелочь, вроде жевательного табака, меня не заинтересовала, но вот листок бумаги с грубым рисунком и с надписью внизу – даже очень.

«Разыскивается особо опасный преступник Джек Крисман, по прозвищу Веселый Джек, награда за голову две тысячи долларов!»

Сравнив рисунок с лицом убитого, я решил, что сходство есть, а когда читал всё, что он совершил, то увидел особые приметы и, оголив его плечо, понял, что это и есть Джек Крисман, шрам от ранения имелся.

– Ну и хорошо, что бандита убил, а не простого гражданина, – щёлкнув убитого по носу, я с облегчением, всё-таки небольшие сомнения у меня были, почесав затылок, задумался и посмотрел в сторону солнца.

– Надо избавиться от тела и ехать за девчонками, пора заканчивать с погребением, а то вон уже солнце почти село, – ещё раз осмотревшись, пробормотал я.

Оттащив незнакомца за ближайшую повозку и решив не прятать его особо, нужно же объяснить, откуда у меня взялось оружие, после чего возвращаясь к Чернышу, я остановился от внезапно пришедшей мне мысли.

– И чего ему тут одному надо было? Может, девок искал?.. Надо лошадь проверить, может, там есть что, для подсказки? – вслух прикинул я.

Вскочив на Черныша, я направился в ту сторону, где заметил чужого коня, но при приближении неожиданно обнаружил двух лошадей. Спрыгнув, подошёл ближе, держа в руке заряженный «кольт», но тревога оказалась ложной, бандит был один. Вторая лошадь была вьючной.

– Ну-ну, успокойтесь! – сказал я, подходя ближе к животинкам.

Подойдя к той, что стояла под седлом, вторая, как я уже говорил, была вьючной, я погладил по гриве, дав понюхать руку, чтобы они запомнили меня. После небольших поглаживаний я отвязал обеих лошадей и повёл к Чернышу. И только пройдя несколько шагов, я понял, зачем незнакомец подъехал ко мне, – вьючная хромала. Бандит, видимо, решил заменить её.

Дойдя до Черныша, я запрыгнул на него и, ударив сапогами по бокам, направился к роще, ведя в поводу обе лошади. Встретил меня аромат свежезаваренного кофе и бобовой похлебки с мясной подливой. От этого умопомрачительного запаха у меня даже закружилась голова. Я вдруг обнаружил, что очень сильно проголодался, а восхитительный аромат приготовленного ужина сводил с ума.

– Что-то случилось? Откуда у вас новые лошади? – немедленно спросила Мэри, когда я приблизился.

– Появились. Пожелал вот и появились! – ответил я с улыбкой, слезая с Черныша и видя, что девушка нахмурилась, не принимая шутки. Тогда ответил уже серьезно: – Подъехал незнакомец, зачем не знаю, сказать не успел, по-видимому, хотел забрать моего Черныша, но не смог, я оказался быстрее.

– Бывает, конокрадов развелось много! – кивнула Мэри с таким видом, как будто знает, о чем говорит, после чего спросила: – А он не представился?

– Нет, но в его нагрудном кармане я нашел листок о розыске преступника. И по рисунку это вроде он, там написано имя, Джек Крисман.

– Что-о-о!!! – удивленно спросила Мэри внезапно осипшим голосом. Младшая, Агнесса, которая суетилась у котелка и прислушивалась к нам, встала и растерянно посмотрела на меня.

– Так, я понимаю, что чего-то не понимаю! – озадаченно посмотрев на них, сказал я.

– Это банда Веселого Джека напала на нас! – ответила Мэри, переглянувшись с Агнессой.

– Совсем интересно! – сказал я озадаченно, подумав, какого хрена ему тут одному понадобилось, и от внезапно пришедшей мысли поморщился.

«Надеюсь, я ошибаюсь!» – подумал я, подходя к вьючной лошади и открывая чересседельную сумку. Там было то, о чем я и подумал: аккуратные мешки с монетами, с тяжелыми желтыми монетами.

– Что там? – заинтересовалась Мэри, подходя поближе.

– Да ничего хорошего. Хм, очередные неприятности! – ответил я и, быстро закрыв мешочек, прикрыл верх сумки. После чего, взяв за висящие шнурки, которые сам развязал, когда открывал сумку, завязал крепкий узел, чтобы никто не смог до них добраться.

– Что у нас с ужином? – спросил я, обдумывая создавшуюся ситуацию.

– Все готово, можно садиться… но лучше после похорон! – ответила Мэри после небольшой паузы.

– Да, конечно! Вьючную оставим здесь, а вы возьмете эту каурую. Она сильная, двоих без проблем унесет.

Девушки начали собираться, а я, пока они приводили себя в порядок, сильно озаботился нашей безопасностью. Поэтому подойдя к трофейным лошадям, я стал с интересом изучать доставшееся мне оружие, которое до этого просмотрел мельком.

На коне Веселого Джека было аж три ружья. Два чехла впереди и, в небольшом чехольчике, вроде револьверного, был двуствольный дробовик.

Первым я достал именно его и после некоторого изучения понял, что это не самопальный обрез, а «заводская сборка», именно для ближней стрельбы, чтобы смести противника шквалом картечи.

«Очень неплохо, в ближнем бою самое то. Отдам его Агнессе, оно ей как раз подойдет. Так, что там дальше?»

Дальше был винчестер из передней левой оружейной кобуры. Взяв его за приклад, я вытащил винчестер. Он не был произведением искусства, как «кольты» Веселого Джека, а простая рабочая машинка. Найдя затвор, который оказался у спуска очень удобно под рукой, одним движением перезаряжался, я стал с интересом рассматривать его. Судя по виду, оружие только недавно куплено, винчестер просто сиял новизной. Проверив магазин, выяснил, что он под семь патронов, которые и были в магазине. Повертев и приложив его к плечу, проверяя удобство для стрельбы, стал целиться в сторону.

«Ничё так, вполне справная машинка и новенькая… О, клеймо. Как я только сразу его не заметил?!»

На клейме было название завода и год выпуска – «1860».

В это время из кустов вышли обе девушки и подошли ко мне, не дав осмотреть третью винтовку.

– Так, красавицы, вот вам оружие, здесь, в прерии, небезопасно, так что лучше будет, если вы будете вооружены.

Я отдал Мэри винчестер вместе с патронами, которых насчитал семьдесят три штуки, а Агнессе – дробовик с двадцатью шестью патронами, снаряженными крупной дробью. Хватило пятиминутного обучения, которое девушки прошли блестяще, видимо, сказался опыт владения оружием, хоть и устаревшим. Как сказали мне сестры, патронными винтовками они никогда не пользовались, слишком дорогие, у них были простые, дульнозарядные.

Усадив девушек на каурого, я легко вскочил в седло Черныша, и мы поскакали к повозкам.

Похороны прошли довольно быстро, несколько прощальных слов, и, под взглядами девушек, вытирающих слезы, я похоронил их семью, после чего воткнул в рыхлую почву оторванную от повозки доску, где заранее нацарапал имена погибших.

После этой печальной процедуры, от которой сестры никак не могли отойти, они стояли у могилы и что-то шептали усопшим. Поглядев на них, я отошёл к телу Джека и обыскал его более тщательно. То, что у него нет заначки, я уже сомневался, и только раздев Джека до исподнего, нашёл восемьсот бумажных долларов, хитро зашитых в кожаную куртку с бахромой на рукавах.

«Тоже неплохо, можно сказать даже хорошо!» – подумал я, убирая деньги в нагрудный карман рубашки.

Сзади послышался шелест травы о юбки. Обернувшись, я увидел девушек, подходящих ко мне.

– Это он? – спросил я, кивнув на Джека.

– Мы не знаем. Когда отец велел прыгать в траву и ползти в сторону, мы почти ничего не видели!

– Тогда почему вы решили, что это банда Джека на вас напала? – спросил я с недоумением.

– Когда лежали в траве, то мимо нас проехали двое всадников, мы слышали разговор, там говорили о Веселом Джеке и что он будет недоволен! – пояснила Мэри и неожиданно для меня плюнула с ненавистью на труп.

– Ладно, – сказал я, вставая, – поужинаем и уезжаем отсюда. Тут есть какой-нибудь город или форт?

– Да, мы проезжали форт с военными, он в дне пути отсюда, – кивнув, ответила Мэри.

– Ясно. Отсюда надо уехать как можно дальше, – сказал я, задумчиво поглядев на тело бандита. После чего под взглядами девушек подвел к трупу Черныша и с хеканьем закинул тело бандита на круп коня. Силёнок у меня было явно меньше, чем до переброса, значит, тренироваться надо.

Вернувшись, мы достаточно быстро поужинали и, собравшись, в начавшей сгущаться темноте сели на коней. Мое предложение уехать подальше встретило у девушек молчаливое одобрение. Несмотря на то, что они сильно устали, желания оставаться рядом с погибшим караваном у них не было.

Проверив вьючную лошадь, я разобрался, почему она хромала. На переднем копыте отсутствовала подкова, из-за чего и была легкая хромота, так что от нее я решил не избавляться, хотя она и замедляла нашу скорость передвижения.

Доехав до каравана, я с помощью ножа отковырял одну из подков у убитой лошади, прибрав и гвозди и решив сразу прибить подкову. Мэри освещала мне поле деятельности самодельным факелом, так что с этим дело не встало.

Почистив ножом копыто, пока Агнесса прощалась с семьей, я прибил подкову, используя один из «кольтов» как молоток, забив гвозди рукояткой. Получилось, конечно, кривовато, но я не кузнец, чтобы так умело, как они, прибивать подковы. «Вроде ничего держится, лишь бы до форта хватило, а там уж нормально сделают, благо платить есть чем», – подумал я, критично рассматривая дело своих рук.

Перекинув тело Веселого Джека на заводную лошадь, к его бывшим деньгам, я подъехал на Черныше к могиле, ведя лошадей в поводу. Мэри, после того как я закончил, присоединилась к сестре.

– Мэри, мне интересно узнать все, что с вами произошло. Расскажи во всех подробностях.

Ехали мы рядом, почти касаясь коленями, так что ей не надо было говорить громко, чтобы я услышал, и, под сопение прикорнувшей Агнессы, которая сидела перед Мэри, мы тихо разговаривали, возвращаясь к броду на реке.

Рассказ был прост и незамысловат. Я, правда, не спрашивал, почему они уехали из Ирландии, но Мэри рассказала во всех подробностях, как я и просил, весь путь от изумрудных берегов Ирландии до грязного порта Нью-Йорка. Потом был поезд, станция, покупка повозки, и вот большой караван с сотней переселенцев на двадцати шести повозках отправился в путь к светлому будущему…

– … и мы к вечеру повстречали военных, патруль, они и привели нас в форт Джойс. Там защита, стены, хорошо. Даже магазины есть. В форте мы пробыли два дня, отдыхали. Майор Томпсон, командир форта, сказал старшему каравана, что рядом рыщет банда Веселого Джека и что они никак не могут их поймать. Нас предупредили, а мы ничего не сделали, даже охраны не выставили.

– Кто у вас был старшим? – спросил я после некоторого размышления.

– Тони Скальери, он из скотоводов, ехал с семьей на новые земли, а не доехал! – сказала девушка печально.

– Проводники? – спросил я, мысленно обругав Скальери, долбоклюй натуральный, это же надо столько людей подвести под верную смерть. Он, скорее всего, был уверен – раз их много, то никто не тронет, и вот результат, больше сотни трупов.

– У нас их было двое. Оба бывшие военные. Капитан Смит и сержант Тейлор. Капитана сразу убили, я видела, как он падает с лошади, когда прыгала с повозки, а про Тейлора я ничего не знаю.

– Мертв он. Три пулевых ранения и стрелой еще достали! – пояснил я лишенным эмоций голосом. Что за человек был этот сержант, я не знаю, но за оружие и одежду ему большое спасибо.

– Река! – тихо сказала Мэри полусонным голосом.

– Хорошо, давно пора! – я сам обрадовался, почувствовав заметную свежесть и увидев серебристую рябь воды в лунном свете.

Переправившись, мы вдоль берега проехали вниз по течению и встали лагерем. Пока девушки готовились к ночевке, я скинул тело Джека у деревьев и, взяв под уздцы вьючную, подошел к берегу, после чего, раздевшись догола, вошел в воду, ведя лошадь в поводу.

Дно у берега было довольно топкое, но я все равно шел там, ведя за собой лошадь, стараясь отойти подальше. Наконец, пройдя около пятисот метров, я увидел росшую на берегу иву с уходящими в воду корнями.

«То, что нужно для схрона! Просто идеальное место для того, чтобы спрятать деньги!»

Подойдя ближе, я осмотрел получившийся грот из корней. Хотя и была ночь, но луна неплохо освещала всё вокруг серебристым светом. Убедившись, что тут легко получится спрятать сумки, я снял их с лошади и, двигаясь на подгибающихся от тяжести ногах, затащил внутрь и притопил у самого берега, где было довольно глубоко.