Kitobni o'qish: «Долг чести»

Shrift:

Я сидел за массивным столом у себя в кабинете в имении, что находилось в Швейцарии, и с некоторой рассеянностью изучал старинный пергамент. Сам стол был завален листами с моими записями. Был вечер, снаружи стемнело, но освещение я не включал, только настольный светильник. Нравилось мне работать в полумраке.

Я задумался, анализируя то, что смог расшифровать в надписях и рисунках пергамента. Правда, додумать не успел, так как массивные двустворчатые двери неожиданно распахнулись, причем на удивление легко, несмотря на их вид, и в кабинет ворвалась, по-другому и не скажешь, моя супруга Анна. Кстати, выглядела она к своим пятидесяти семи вполне неплохо, от силы на сорок пять. Однако сейчас явно находилась в расстроенных чувствах. Несмотря на моду последних лет, где юбки стали чуть выше колен, она одевалась по старинке. Как двадцать лет назад. А сегодня за окном – начало лета сорок девятого года. Моя супруга считала открытую одежду уделом крестьян и работниц, дворяне так выглядеть не могут, они должны держать устаревший взгляд на многие вещи. Не скажу, что я ее поддерживал.

– Игорь! Ты знаешь, что Антанта напала на Россию?!

– Да, – коротко сообщил я, положив пергамент на стол и откинувшись на спинку кресла: поработать мне, похоже, уже не дадут. – Напали они сегодня с рассветом, введя в бой порядка двухсот дивизий, не считай авиационных частей.

Я уже год как отошел от дел, передав все дела нашему младшему сыну, но кое-какие связи у меня остались, так что уже через час с момента нападения я был осведомлен о случившемся.

– Я решил тебя не волновать, поэтому и не стал сообщать. Ты из-за этого так взволновалась?

Она, положив ладони на столешницу, несколько секунд пристально смотрела мне в глаза и, видимо, не найдя в них то, что желала увидеть, устало вздохнула и сказала:

– Сколько лет с тобой живу, но иногда не понимаю тебя, Игорь. Ты собираешься или нет помогать своей родине?

– Ты о России или о Швейцарии? У меня двойное гражданство. Да и, честно сказать, гражданство России по сути фикция, мне его подарили, я его не принимал.

– России! – прошипела зло Анна. – И не стоит строить идиота. Ты должен помочь Родине! Ты обязан снова надеть мундир и вступить в ряды защитников Отчизны!!!

– Как интересно… – Я сложил пальцы домиком перед собой, задумчиво изучая свою жену. Та снова открылась для меня в новой ипостаси. – У меня такое впечатление, что ты должна была родиться мальчиком, но по какой-то ошибке родилась девочкой. Откуда такой напор и уверенность в том, что я должен делать?

– Это твоя обязанность!

– М-да, упустил я тебя. Вместо того чтобы держать в ежовых рукавицах, довел до того, что юбка стала командовать в доме. Скажи, когда это успело произойти?

– Но!..

– Может, мне напомнить тебе, что с правителем России я не общаюсь? – повысил я голос, перебивая супругу. – Я до сих пор не принял его свадьбу с Ольгой и не дал своего родительского благословения. Да и не спрашивал у меня его никто. И что я ему пообещал? Что больше ноги моей не будет в России.

– Но война – это совсем другое.

– Нет. Благополучие империи меня не волнует, – коротко ответил я и, достав спички, стал зажигать свечи канделябра, что стоял тут же на столе.

Электричество выключали не часто, но такое все же случалось, бывали перебои. В имении был свой дизель-генератор, но пока его не запустили, я использовал эти свечи. Однако сейчас они мне были нужны для другого.

– Но почему?! – воскликнула Анна, это явно был крик души. – Там наша дочь, внуки в конце концов!

– Не волнуйся, я уверен, что когда войска Антанты возьмут Петербург, их успеют эвакуировать.

– Я не знала, что мой муж – трус и подлец, – вырвалось у той.

Замерев, несколько секунд, не мигая, я пристально смотрел на нее. После чего произнес холодным тоном:

– Вот как, значит? Что ж, я отправлюсь на эту войну, подавись, и бумаги на развод подам сам.

Причина, по которой я не хотел участвовать в этой войне, была банальной: возраст. Мне было пятьдесят пять лет. Я младше жены, но это мало значило, воевать я не хотел, навоевался, а вот то, как Анна на меня давила, пусть на эмоциях, вот это уже чересчур, она переступила ту черту, переходить через которую явно не стоило.

У меня действительно было немало причин не участвовать в спасении России, возраст – одна из них, но все же не главная, я для своего возраста был в отличной форме. По сути это наша первая и последняя серьезная размолвка. От моих слов из нее как будто выпустили воздух, ноги подкосились, и она буквально рухнула на стул. Рот то открывался, то закрывался.

Сняв трубку телефона, я сказал:

– Зайди ко мне.

Положив трубку на место, услышал от супруги (надеюсь, вскоре бывшей, ничего, дети взрослые, думаю, примут это как данность):

– Игорь…

– Анна Петровна, не могли бы вы оставить меня, мне нужно подготовиться к отъезду, и видеть я вас не желаю. Мой адвокат свяжется с вами, как только документы по бракоразводному процессу будут подготовлены.

Тут в открытую дверь заглянул подросток в форме русского казака. Погон не было, он не состоял ни в каких частях, хотя и был сыном погибшего казака. Сирота, не дворянин. Я подобрал Ивана, когда ему было пять лет. Отголоски действий советской власти. Когда жандармы и войска стали чистить страну от бывших ее правителей из большевиков, щепки полетели изрядные, большевики так просто не сдавались, устраивали налеты, даже большими группами. Вот и станице, где проживала семья Ивана, не повезло. Вырезали всех. Банду покрошили с самолетов, но жителям станицы было от этого не легче.

Среди тех, кто работал в станице и наводил штурмовики на банду, был мой знакомый ротмистр. Увидев Ивана, он поразился нашей схожести и сообщил мне. Причина, почему я взял парнишку, была в том, что он был полной моей копией в детстве, можно было подумать, что это мой сын. Все так и думали, даже дражайшая супруга Анна, которая невзлюбила Ивана с первых дней, как я их познакомил. Хотя особо его и не третировала. А я сделал его своим ординарцам и стал тренировать. Учил тому, что знал сам. Сейчас этот тринадцатилетний парнишка умел и знал многое. Вот и теперь, уважительно поклонившись Анне, он вопросительно посмотрел на меня.

– Приготовь машину и мои походные вещи с парадным мундиром. Едем на аэродром, потом летим в Россию.

– Есть. – Четко козырнув, он развернулся и скрылся.

– Игорь… – тихо сказала Анна, не отрывая взгляд с пола, но общаться я с ней не хотел, поэтому снова перебил, взяв пергамент со стола.

– Этому пергаменту почти триста лет. Жаль… – Поднеся угол к огню свечи, я зажег пергамент и, держа в руке, смотрел, как тот горит, после чего, бросив остатки в пепельницу, наблюдал, как они догорают. – Этот пергамент принадлежал одному достаточно известному английскому пирату. На нем были зашифрованы координаты клада. Я месяц ломал шифр и хотел через пару месяцев с тобой отправиться на поиск сокровищ, а то почти год совместно не выезжали из имения надолго.

Сам я не курю и не разрешаю курить в своем кабинете, но пепельница нужна, я обычно сжигал в ней то, что мне не нужно. Сейчас все листы на столе я также поджигал от свечи и уничтожал все данные, что мне удалось добыть. Вызвав домоуправа, велел отвести супругу в ее спальню, мол, она в расстроенных чувствах.

Надо сказать, взбесила меня Анна очень серьезно, она действительно переступила черту, так что я решил последовать ее желаниям, но и свои требования выставить. На войну поеду, буду в третий раз спасать Россию, но и разойтись с ней тоже желаю серьезно и окончательно.

Похоже, Анна тоже все поняла. Дурой она не была и знала, что если я что-то решил, то не отступлюсь. Так что ушла смирно. Я же, открыв сейф и ящики стола, жег все что считал важным. В этот кабинет я уже не вернусь никогда. Имение останется Анне.

Все же она вышла меня проводить, но прощаться я не стал, даже не повернулся в ее сторону, сел в машину. Водитель – за рулем, Иван – рядом с ним, а я – сзади. Так и покинул территорию имения. Хотя местные почему-то называли мои земли виллой.

* * *

Открыв глаза, я посмотрел на пальцы, что были испачканы в пыли и в засохшей крови. Молодые пальцы, не мои. Кажется, я лежал на руке Ивана. Рука вытянута, тело я плохо чувствовал. Решив пошевелиться, с удивлением увидел, как шевелятся пальцы на руке. Ну-ка средней палец покажем. Странно, показывает, хотя это не моя рука, я ее не чувствую.

Уже утро было. Солнышко показалось над горизонтом. Сев, я с удивлением бегло осмотрел себя и обе руки. Одну не чувствую. Я ее банально отлежал, вторая в порядке. Сам я был в пыли и в засохшей крови, торс облегали ремни парашютной системы, купол лежал рядом. Я сидел на пыльной дороге, светало. И, кажется… я попал.

То, что я оказался в теле Ивана, моего ординарца и денщика, все в одном флаконе, я уже смирился, а пока в памяти начало всплывать то, что произошло ночью. М-да, плохо было ночью. Ладно, чуть позже расскажу, а сейчас нужно прятаться: слышу приближающийся рев машины, откуда-то с низины доносится.

Вскочив (все точно, я был в теле Ивана, не ошибся), быстро смотал купол в комок, сунул в парашютную сумку и быстрым шагом, на ходу осваивая свое новое тело, стал уходить прочь. Метрах в ста от меня была низина, заросшая кустарником, оттуда рев двигателя и доносился, туда же бежала и разбитая полевая дорога, а с трех других сторон – чистое поле, засеянное пшеницей. Хотя нет, это рожь. Вдалеке, на горизонте поднимается черный столб дыма от горевшей техники. Там упал мой личный самолет, думаю, вместе с моим прошлым телом.

Отбежав от дороги подальше, я лег во ржи, бросив рядом парашютную сумку. Не так и высоко она выросла, но все же скрыть мое новое тело смогла. Выглядываться я не стал, иначе сразу заметят, так что лежа стал пережидать, пока рев двигателя машины не станет удалятся и не стихнет вдали. По звуку это армейский грузовик. То, что это машина русской армии, я был уверен, да и по звуку опознал характерную работу двигателей московского автозавода братьев Игнатовых. Эту линейку двигателей на многие грузовики ставили, включая бронетранспортеры, так что какая машина прошла по дороге, оставалось только гадать. А причины прятаться у меня были. Вполне возможно, что это группа зачистки. Думаю, стоит прояснить ситуацию, в которой я оказался и к которой пока сам не знал, как относиться.

Перевернувшись на спину, я оторвал зеленый стебель и, покусывая его, рассматривая ярко-голубое небо, без единого облачка, размышлял. Два дня назад после размолвки с Анной, ночью я сорвался с места, и мы направились к центральному аэропорту, где в арендованном ангаре стоял мой личный самолет, «Дуглас» американской постройки, с отличным, дорогой выделки салоном, представительского класса. Там и кухонька была, и санузел с душевой, и диван, чтобы поспать.

Летал я сам, имел корочки пилота. Смог с одной дозаправкой, кружным путем через Финляндию добраться до столицы, сел на центральном аэродроме города, кстати, с заметными следами бомбежки: пожары были, самолеты Антанты бомбили город, хотя столицу прикрывали две истребительные авиадивизии и немало зенитных батарей.

Затем посетил императорский дворец, увидел кислую рожу императора Алексея (мне его видеть тоже не доставляло удовольствия) и получил разрешение вернуться из отставки. Я тут имел авторитет немалый по прошлым делам, так что многие генералы и адмиралы меня поздравляли. Паркетные шаркуны. Я хоть тоже вроде как числюсь за лейб-гвардией, но получил направление в армейские части, начальником разведки Западного фронта.

Дальше в Генштабе получил документы с назначением, успел выспаться в квартире старшего сына, с Ольгой пообщался, императрицей, получил полетные карты и ночью вылетел к штабу Западного фронта. И в пути меня атаковал истребитель-ночник. Ошибиться я не мог, силуэт характерный, новейший российский истребитель «АРТ-8». Их не поставляли на продажу, насыщали истребительные части. Название от создателя Андрея Романовича Туполева, отца-основателя истребительного воздушного флота Российской империи. Даже номер рассмотрел, «17». Наши меня сбили. Я успел передать Ивану приказ прыгать, мы оба парашюты перед вылетом надели, оборонительного вооружения на самолете не было. Потом очередь крупнокалиберных пулеметов прошла по кабине, и, уже умирая, я отпустил штурвал. А Иван, похоже, выпрыгнул. Вот такая история.

Хотя стоит упомянуть, что пока на аэродроме Цюриха готовили мой самолет, я успел написать письмо своему адвокату, чтобы тот готовил документы к разводу. Отправил курьером. Утром должен был получить. Не люблю дела откладывать на потом, сразу все делаю. А сейчас уже плевать. Это все отголоски прошлой жизни. Я теперь – Иван Медведев. Забавно, раньше Волковым был, теперь Медведевым стал.

Рев двигателя уже стих, но стал нарастать другой, более мощный гул. Это уже авиация. Вскоре в зону моей видимости начали вползать высотные дальние бомбардировщики Антанты. Раньше я думал, что в прошлом теле сохранил хорошее зрение, но сейчас понял, что зрение у Ивана куда лучше. Самолеты шли на десяти тысячах примерно, а я спокойно их сосчитал. Сорок две единицы. Судя по маршруту, а штурман я неплохой, как и летчик, шли на Минск, скорее всего, бомбить транспортный железнодорожный узел. Я его уже пролетел, конечным маршрутом у меня была Варшава, где и располагался штаб фронта.

Задумчиво изучая бомбардировщики, я размышлял. Обидно, знаете, обидно. Сбил меня свой, это точно, и думаю, не случайно, скорее всего, по приказу. Знаете, мне уже на все плевать, и я решил, что сделаю все, но найду виновников и отомщу. Пусть я переселенец, раз занял тело Ивана, но это решение для меня твердое. Долг чести.

Куда делось сознание и душа мальчишки, не знаю, надеюсь, в раю ему будет хорошо, но я был доволен, что мне именно это тело досталось. Сам тренировал и знаю, чего от него ждать.

Сел и осмотрелся. Вокруг пустота, лишь вражеские бомбардировщики удалялись. Я решил выбираться к людям. Да и переодеться не мешало бы: форма была заскорузлой от грязи и крови. Задумчиво проведя ладонью по форме на груди, я замер, после чего, быстро расстегнув гимнастерку, стянул через голову и изучил пулевые отверстия на груди и спине. Вот оно как? Летчик расстрелял Ивана в воздухе. Скорее всего, купол рассмотрел и расстрелял. Быстро стянув окровавленную рубаху (кровь уже засохла и с хрустом отлипала от тела), я осмотрел торс. Несмотря на то что тело было испачкано кровью, ран я не обнаружил, даже следов.

– Вот оно как, – тихо прошептал я и с яростью, вскинув голову, заорал в пустоту: – Я отомщу!!!

Тут точно работали свои. Значит, кому-то было невыгодно, чтобы генерал граф Волков участвовал в этой войне. Что не удивительно, если вспомнить мои методы работы. Как многие говорили, хотя и за спиной, бесчестные. Даже Алексей в одну из встреч намекнул на это. Я же ответил ему, что мне важен результат, а как он был достигнут, неважно.

Мы тогда сильно с Алексеем поссорились, я прямо сказал, что, если бы не мои такие «бесчестные» методы ведения войны, свой трон он не получил бы. С тех пор Россию я не посещал больше пятнадцати лет. Да, не самые приятные воспоминания. Но ладно, это все прошлое. Война России с Антантой меня не волновала, Алексей сам затянул гайки и довел ситуацию до войны, а вот месть… Я только на одной злости и ненависти держался. Отомщу, клянусь! Для меня это действительно стало делом чести. Пусть в моем понимании, но все же.

Я уже морально, мысленно все осознал, цель всей душой и сознанием принял, так что будем работать. Пусть предатели содрогнутся, услышав только имя графа Волкова. Уж я-то им напомню.

Встав на ноги, я снова осмотрелся. Пока все тихо, хотя дым на горизонте и не думал спадать. То догорал мой эксклюзивный самолет. Три года мне служил, как же я его любил. Дом на крыльях. Дальность полета благодаря увеличенным бакам на треть больше, чем у обычных машин этой марки. Я хотел гидросамолет взять, но все же на этой модели остановился из-за большой дальности, хотя на борту тоже удочки были: рыбачить я любил и люблю. А летал в разные страны часто, без самолета тут никуда.

Вот так, размышляя и горюя по-своему «Дугласу», я снова надел нательную рубаху и темно-синюю гимнастерку, застегнул поясной ремень, сдвинув небольшой кинжал, мой подарок, на живот (так удобнее), и стал изучать карманы. Не густо. Сорок семь швейцарских франков с мелочью (стоит напомнить, откуда мы прилетели) и семь рублей двенадцать копеек российскими деньгами, все монетами. Откуда рубли взялись, это я помню, сам отправлял Ивана в магазин за патронами к своему револьверу, выдав червонец. А чтобы ему продали, записку написал с просьбой к продавцу. Проблем не возникло. Две пачки купил, остальное – сдача.

Что еще в карманах было? На удивление, пусто, только монеты, две банкноты швейцарских франков и зажигалка, сделанная из патрона. Разбитые наручные часы (мой подарок на десятилетие), видимо, пулей зацепило, иголка с ниткой за воротником (учил Ивана не только я, но и охрана имения, старые казаки). Форма новой была, мелочовку Иван, видимо, не разложил, а старая в стирке. На ногах отличные яловые сапоги. Все остальное в самолете осталось, рюкзак и баул с моими и его вещами тоже.

Сапоги я оставлю, индивидуальный пошив, а остальное нужно менять. Купол парашюта из шелка продам, остальную одежду, постирав, несмотря на дыры, тоже. Из оружия только кинжал с лезвием в двадцать сантиметров, и все. Пока хватит, а там уйду подальше, продам, куплю одежду обычного паренька, думаю, горожанина, и начну искать.

В дальнейшей жизни мне есть на что жить и существовать: несколько счетов в разных банках, о которых моя бывшая семья не знала, там почти половина активов семьи расположены, все в золотом эквиваленте. Это я заберу, номера счетов и коды к ним помню, а остального им лет на пять хватит проматывать. Но вот сейчас денег не так и много, хотя, как я уже говорил, мне вполне хватит.

Закинув ремни парашютной сумки на плечо, я бегом выбрался на дорогу. Осмотрел следы колес на пыльной дороге. Вездеход трехосный проехал, покрышки большие с грунтозацепами, как у «Уралов» в первой моей жизни. Это или армейский грузовик «БИ-5», или бронетранспортер, созданный на базе этого грузовика, «Б-4», то есть четвертая модель. Я не то чтобы специалист в российской военной технике, но, думаю, грузовик, уж больно легко проскочил мимо и уехал дальше. Тяжелый бронетранспортер на подъемах слабоват, мотором ревет, а тут ничего подобного не было. И грузовик, и бронетранспортер в войска год назад начали поставлять, не думаю, что их много. Бронетранспортеров вряд ли больше пары сотен, а грузовиков – с тысячу, так что последние встретить шансы куда больше.

Добежав до кустарника, выругался: овраг оказался сухим и пыльным. Пыль была даже на листьях и траве, видимо, оседала после проезда техники. А помыться очень хотелось, кожа, покрытая кровью, что высохла на теле, неприятно зудела и чесалась.

Остановившись в овраге, в котором даже луж не было, я припомнил, где нас «ночник» нагнал. А ведь до Буга мы не долетели, на подходе сбили, я припомнил серебристую ленту воды вдали. Значит, Буг рядом. Только в его сторону я не побежал, туда укатили те неизвестные, а наоборот стал уходить от реки подальше. Тут Белоруссия, водоемов много, найду. Да и с дороги ушел, неизвестно, где расположена воинская часть, из которой был этот грузовик. Хотя гражданским тоже может быть, подобные двигатели и на гражданские модели машин ставились, их расхватывали фермеры. Они были в почете за надежность и долгую эксплуатацию. Заводу двадцать лет, а грузовики первых годов выпуска до сих пор ездят. Хотя тут тоже все зависит от водителя.

Бежал я долго, за это время окончательно освоившись в теле Ивана. Через час водоем нашел, речушку небольшая, перепрыгнуть можно, однако для меня подходила. Скинул сапоги, ремень поясной, все из карманов выгреб и рухнул в воду. Глубина мне по пояс. Стирался я долго, почти час. Потом, выжав одежду, повесил сушиться, а сам еще с полчаса купался. Отмыл ремень и ножны кинжала от крови и лежал, загорая. После недавней зимы в Альпах тело у Ивана было бледным, только лицо вполне загоревшим.

Когда одежда подсохла, я оделся, натянул обувь и, закинув парашют снова на плечо, побрел к крупному селу, которое виднелось вдали. Что примечательно, через него проходила железнодорожная ветка. То, что она рядом, меня не удивило: я летел, используя железную дорогу как ориентир. Кстати, вдали снова послышались завывания мотора. Бомбардировщики Антанты если и бомбили Минск, то, возвращаясь, пролетели в другом месте. А по дороге проехал армейский грузовик, полный солдат, тот самый «БИ-5». Название получил от фамилии владельцев завода, братьев Игнатовых.

Грузовик двигался в сторону села. Хм, село маловато, чтобы там комендатура была, значит, грузовик вряд ли отсюда. Где-то военный городок должен быть. Надо узнать. И сделать это довольно просто, стоит только расспросить ребятню из села. Грузовик скрылся, а я бегом добежал до окраин. Глядя на фруктовые сады, я только вздыхал: плодов еще месяц ждать, а есть уже сейчас сильно хотелось. Ладно жажду в речке утолил, а как с едой быть? Так что придется тут размен делать.

С этим, как ни странно, действительно было не трудно. Найдя ватажку ребятишек моих лет, что, блестя глазами, рассматривали мою рваную казачью форму и кинжал, я легко договорился об обмене. Отдал форму, даже нательное белье, и получил полный комплект справной крестьянской одежды, как раз под меня размером. Сапоги оставил себе, кепку принесли. Парашют сменял на заплечный вещевой мешок и продовольствие. Ремень застегнул, но кинжал убрал в вещмешок.

Еда была обычной, деревенской, запас на три дня: половина капустного пирога, шмат соленого сала, две краюхи хлеба, пять крупных луковиц, чеснок, шесть вареных яиц и копченой круг колбасы. Зажиточное село. А попить принесли бутыль свежего молока. Бутыль на литр, полная. Это все мне остается. Пробка из кочерыжки капустной, выпью молоко и воду буду заливать, как во фляжку.

Поев после этого размена (девчата покормили меня тарелкой щей, кашей и чаем, что принесли из дома – точно зажиточное село, да и вообще крестьяне сейчас в России вполне справно живут), я распрощался с парнями и девчатами и направился к железнодорожной станции. Так легко и без проблем удалось уговорить их, потому что я и рассказал им о сбитом самолете, о котором они уже слышали, как дело было. Всю правду. Кто погиб и кто его сбил. Информация от них быстро уйдет дальше, что генерал Волков погиб, и это хорошо, пусть расслабятся.

Железная дорога была мне нужна, она шла на Минск. Пусть не главная, что на Варшаву, а второстепенная, через Лиду на Белосток. Я не знаю, где находятся аэродромы, на которых базируются ночные истребители, но то, что в Минске стоит эскадрилья-ночников, мне сообщил офицер, который помогал прокладывать полетный маршрут. Сказал, что их обо мне предупредили. Вот и думаю: не оттуда ли этот «семнадцатый»? Конечно, есть сомнение, дальность для него велика, хотя догнать, сбить и вернуться мог, но на последних каплях бензина. Однако других мест базирования я не знаю и надеюсь в Минске разузнать. Возможно, даже о том, кто пилотировал этот истребитель. Должны же об этом быть данные. Найду его и узнаю, кто приказал. Хотя тут дело такое, пилот вполне может быть уже мертв, обычно исполнителей в подобных деликатных делах быстро зачищают.

Сама станция хоть и не на основной ветке находится, но загружена тоже была солидно, от фронта шел санитарный эшелон, вот с ними я до Минска и добрался. В тамбуре сидел. Тут еще пятеро было. Когда начало темнеть, я спрыгнул с подножки на подъезде к станции, эшелон тут сбросил ход, и дальше пошел пешком.

До Минска осталось километров тридцать, я раньше сошел, потому как меня вполне могли ожидать на подъезде. Родители детей и подростков быстро узнают, что пропала часть одежды, и отрезы шелка появились (они уже поделили парашют), расспросят, после этого информация до полицейского дойдет, а тот сообщит дальше по инстанции. Тут все довольно неплохо с охраной службы тыла поставлено. Дети сельские рассказали, что за два часа до моего прихода неподалеку от их села поймали двух английских летчиков со сбитого дальнего бомбардировщика. Еще троих ловят. Крестьяне в этом охотно помогали, наводя поисковые группы. Так что информация уже должна дойти до нужных людей.

Кстати, а тот грузовик с солдатами действительно через село проездом был, из ближайшего воинского городка, там стоит инженерный батальон. Его готовят на фронт отправить. А теперь, пока время есть, пока, разминая ноги, иду к Минску, стоит описать все, что знаю про Антанту. Тут она немного другая по сравнению с моим родным миром, тем, самым первым.

В Антанте было четыре государства. Это Англия, лидирующая в управлении союза, потом Германия, Япония и Италия. Франция смогла как-то отказаться от участия во всем этом, за что я стал даже немного уважать правительство республики. Так что напали с запада дивизии трех государств, Англии, Германии и Италии, ну и Япония на Дальнем Востоке. Видимо, решили повторить Русско-японскую. Бои шли на два фронта.

Я действительно отошел год назад от всех дел, решил отдохнуть и посвятить себя семье, но младший сын вполне справлялся со своей работой, и я его не контролировал. Я узнавал еще до разговора с Анной, что он был в курсе о сроках нападения еще за два месяца и давно передал информацию Алексею.

Тактика войны проста, не удержат наши такие силы, поэтому первый год идет война от обороны на обескровливание противника. Гибкая оборона. Пусть отдадут немалые территории, но это на благо, будут работать по растянутым коммуникациям противника боевые группы кавалерии, уничтожая колонны снабжения. А зимой ударят со всех сторон, партизаны – по тылам, войска – по дивизиям Антанты. В общем, план вполне неплох, только уверен, что разведка англичан давно о нем знает. Однако все равно шансы на победу немалые. Потери будут, но Антанта кровью умоется.

Участвовать я действительно не хотел, и пусть я проредил банковские семьи, все же нашлись те, кто оплатил нападение. Вот я и собирался найти их и уничтожить. Однако демарш Анны натурально взбесил меня, и теперь мы имеем то, что имеем. Не знал, что я настолько обидчив, видимо, старость сказывается. Причем обида до сих пор не прошла.

Участвовать в войне я не планирую, все обещания исчезли с гибелью прошлого тела. Теперь я просто Иван, парнишка, у которого совсем другие планы. Анна получила, что хотела, теперь она вдова и может этим пользоваться. А то, что я на развод подал, быстро замнут, надавят на адвоката, чтобы огласки не было. Не захотят пятнать репутацию семьи. Наверняка еще и пансион будут получать за мою гибель. Все же я вроде как стал действующим генералом, по всем бумагам это прошло.

Общее состояние моей семьи исчисляется пятью миллионами рублей золотом, но в основном все вложено в земли и производства. Наличных средств не так уж и много, едва ли тысяч сорок на счету будет. Остальные счета, как я уже говорил, мой НЗ, которой хранится в золотой валюте в разных банках. Это уже мое. Все честно, там тоже на пять миллионов рублей золотом будет.

Мои родственники со стороны Волковых все обеспечены, все живут спокойно, так что тут тоже все в порядке. А так действительно это прошлая жизнь, и даже намекать, кто я есть, не буду, у меня она новая, отомщу и займусь старыми планами. Сначала уничтожу тех, кто эту войну развязал, банкиров и их исполнителей из правительств разных государств Антанты, а потом – отдыхать, искать сокровища. Клад находится в Карибском бассейне на одном из островков. Кстати, США к Антанте еще не присоединились, заработать на войне хотят, но потом, уверен, встанут на сторону победителя. Им не важно, кто это.

Двигался я до полуночи. Ноги размял, а то пока ехали, немного затекли. В пути поел, весь пирог с капустой съел, так есть захотелось, ну и все молоко выпил. Потом бутылку прополоскал в ручье и наполнил чистой водой. Две трети пути я смог сократить благодаря машине. Нет, я не голосовал, просто пикап застрял в песке, помог вытолкнуть, машина частная, и меня подбросили к окраинам Минска. Вдали уже видны постройки и стоянки нужного мне аэродрома. Как раз в полночь это и было, так что дальше – бегом.

Придерживая лямки вещмешка, я побежал в сторону, где гудели авиационные моторы: военный аэродром работал даже ночью. Добравшись, я узнал, что охраняли его на удивление качественно: патрули, колючая проволока, вышки с прожекторами и пулеметные гнезда, шесть зенитных батарей разного калибра. Вообще, сравнивая советское вооружение и местное, могу сказать, что то, что сейчас используется, где-то на уровне выпуска сорок первых – сорок вторых годов. Правильно говорят: войны – это толчок к развитию технологий и вооружений, а тут войн практически и не было. Последние двадцать лет точно, как советскую власть свергли. Хорошо еще, ядерных бомбардировок ожидать не приходится, так как я просто ликвидировал всех ученых, которые занимались данными разработками, отодвинув ядерную программу глубоко дальше во времени. Надеюсь, там правительства станут умнее, а не как сейчас, подобные неандертальцам с дубинками, что хочу, то и творю.

А вот Антанта повоевать успела, отчего и собралась у границ царства Польского. Они Венгрию и Болгарию захватили в прошлом году и дальше просто накапливали силы. Точно я не скажу, но у англичан дивизий меньше всего, около трех десятков. Они всегда других любили гнать на убой. Итальянцы тоже предоставили лишь семнадцать или восемнадцать дивизий. Больше всего дивизий Германия дала, ну и с два десятка – Япония. Плюс еще националистические дивизии, предатели из бывшей России. Этих тоже на несколько частей набралось. Уж не знаю, откуда. Вот такие силы противостоят России с ее двадцатью шестью дивизиями. Панцирные части (так тут танки называли) и авиацию с флотом я не считаю. Говорилось только о сухопутных силах.

Проскользнуть через охрану мне удалось. С большим трудом, действительно неплоха была. Надо же. Проволока натянута с ржавыми консервными банками, шумовая сигнализация, но я смог проползти ее. Что мне понравилось, видел я в темноте очень неплохо, не скажу, что как кот, но гораздо лучше, чем в прошлом теле. Да Иван мне и ранее говорил, что ночью хорошо видит. Теперь убедился, что не преувеличивал. Это хорошо, мне такие умения пригодятся. Я не скажу, что Иван такой уж уником, люди с хорошим ночным зрением достаточно часто встречаются.