Kitobni o'qish: «Берсерк»

Shrift:

Серия «Наши там» выпускается с 2010 года

* * *

Криво усмехнувшись, я осмотрел всю троицу и, скользнув к столику, успел схватить длинную, а главное, стальную заколку Жаклин, мысленно переименовав её в стилет, после чего вонзил её под челюсть ближайшего бандита. Куда бить, с какой силой и как, я знал отлично. В прошлый раз я воткнул её в глаз холёному. Один удар – один труп.

Этот бандит мне не был нужен, вот я его и убрал с дороги, а холёный и его бык-боксёр, что и участвовали в том, чтобы сбросить меня с балкона, – один приказал – другой сделал, – мне были нужны живыми. Как я только что сказал – око за око. Меня лишь мучили сомнения, смогу ли я поднять двух этих дылд. Насколько я успел себя осмотреть, все мои физические наработки снова остались в том мире, я стал слегка тренированным мальчишкой, сдавшим на разряд по боксу, не более. Обидно, столько усилий потрачено, хотя всё же не зря, у меня теперь имелись свои наработки в тренировках, большой опыт. Но главное не физические кондиции, для дела их хватит, главное, что у меня в голове и наработанные моторики движений. Их я перенёс с собой обратно в своё же тело, всё то, что знал из своих перемещений по мирам. Третье перемещение, то, что в Древнюю Русь, не скажу, что прошло удачно, ведь только начал осваиваться на Руси, и такая неприятность – убили. Однако и сделано много, так что надеюсь, это во благо.

– Ше-эф-ф, он Могола завалил! – заорал боксёр и шустро сунул руку под полу куртки, но тут же стал заваливаться на спину: я воткнул ему заколку в плечо.

Есть там одна точка, если правильно нанести удар, то парализует, и, судя по всему, удар у меня получился. Стилет пробил не только кожаную куртку, но и нужную мышцу с необходимым нервным узлом. Вот только одна проблема: стилет вытаскивать нельзя, иначе бык снова обретёт подвижность, но это делать я пока и не собирался. Холёный, с застывшей маской удивления и страха на лице, начал приподниматься из кресла, когда я, в прыжке использовав массу своего тела, буквально вбил его коленями обратно, после чего вырубил ударом локтя по темечку. Соскочив обратно на пол, потёр отбитый локоть – нанёс удар правильно, повреждений себе на руке не заимел, но всё равно больно. Тренироваться нужно. Несмотря на то что я только-только вернулся, очнувшись на ковре в комнате Жаклин, я не застыл, глядя на разлёгшихся вокруг уродов, этот вид для меня как раз привычный. Тем более я уже успел мысленно составить пошагово все свои дальнейшие действия, так что промедления не было. Сбегал в ванную за полотенцем и, вернувшись, связал холёного, пока тот не пришёл в себя. Вырубил я его дозированно, минут на пять, так что скоро должен очнуться. Закончив с этим делом, стал устраивать обыск. Начал с холёного, выложив всё, что было в его карманах, на столик. Потом быка-боксёра, у того в оперативной кобуре оказался пистолет, такой же нашёлся и у третьего, убитого мной.

Когда холёный пришёл в себя, я уже успел осмотреть все трофеи, протёр оружие и вернул его на место. Оно было зарегистрировано, быки оказались охранниками, и пистолеты не «макаровы», за которые я их первоначально принял, а ИЖи. Они наверняка отстреляны, тот след, которого мне не нужно. Наличность забрал всю, но банковские карты холёного не тронул. Тот, придя в себя, лишь водил мутным взглядом и что-то мычал через кляп. Нисколько не стесняясь своей наготы, а одеваться я не спешил, опасаясь запачкаться, подошёл и вынул кляп.

– Что?! – зло спросил я.

– Договоримся?

– Нет! – рявкнул я и скосил глаза: что-то сверкнуло на свету у бедра холёного.

Сунул руку между сиденьем кресла и подлокотником, вытащил на длинной серебряной цепочке флешку. Мы несколько секунд тупо смотрели на неё.

– Ты это искал?

– Да, – кивнул тот.

– Дебил, сам потерял, а на девчонку всё свалил. Конец тебе, урод.

Используя тяжёлую вазу, я нанёс дозированный удар, снова вырубая того, после чего положил её на место и привычно протёр, причём с моющим средством. Потом принял душ и вернулся в комнату.

– Ну что, уроды, пора прощаться.

Холёный уже стал приходить в себя, задёргался и свалился с кресла, ну а я, достав вязальный набор из ящика трюмо, – это не Жаклин, а хозяйки, у которой она снимала комнату, – и воткнул в две точки на теле холёного, обездвиживая его. Бык, его подчинённый, в сознании был, только шевелиться всё это время не мог. Ухватив под мышки, я поволок его на балкон. Даже представить себе не можете, до чего тяжело человеческое расслабленное тело. Пришлось табуретку ставить, чтобы перевалить его через перила. И когда переваливал, выдернул заколку Жаклин. Он почувствовал, что управление телом возвращается к нему, но было поздно, с ужасающим криком он стал падать. Ну а я бегом к холёному. Он заметно легче был, тщедушный. Перед тем как подхватить, сунул ему в карман флешку, мне она без надобности, тот же след. Так же вытащил его на балкон, усадив на табуретку, и с неё перевалил через перила, выдернув спицы. С таким же криком он полетел вниз. Звук, как и при падении боксёра, был, будто сырой кусок мяса о стену швырнули, оба сочно шмякнулись. Внизу вопли начали раздаваться ещё при первом падении, а тут второе тело.

– Надеюсь, вы мой путь не повторите, – хмыкнул я и прошёл в комнату.

Смотреть, что творится внизу, я не стал. Быстро собрался, убрав деньги – трофеи это святое, – подтёр следы, где успел коснуться, скользнул к двери и вышел в коридор, протирая и ручку входной двери, да ещё по самой двери прошёлся, помнится, я о неё рукой опирался. Поправив на плече сумку с ноутбуком, которую я хранил у Жаклин, подхватил пакет с полотенцем, которым вытирался, чтобы ничего не намекало на моё присутствие в этой квартире. Прокалываться на мелочах не хотелось. Простыни же Жаклин стирала после каждого клиента, пунктик у неё такой был, я проверил, везде постиранное и свежее.

Народа у подъезда собралось немало. Подняв воротник куртки, я прошёл мимо – у тел уже суетился местный участковый, приходилось мне с ним встречаться, не лицом к лицу, но внешность его знал. Ближайшие мусорные баки мне были не нужны, глупо выбрасывать всё рядом, оперы первым делом проверят, так что, добравшись до остановки, я дождался ближайшего автобуса, втиснулся в него и проехал три остановки. Выйдя в спальном районе, в трёх мусорных баках, в разных дворах, избавился от улик и дальше двинул лёгкой походкой свободного человека, сунув руки в карманы куртки. Лишь сумка с ноутбуком, перекинутая через голову, висела за спиной. Вот гитару из комнаты Жаклин я не забрал. Парень с ноутом внимания не особо привлекает, а вот с ноутом и гитарой должен привлечь обязательно. Так что протёр я гитару и повесил на место. Жаль, очень хорошая была, но я куплю новую.

Всё, дело сделано, месть совершена. Причём так, как я хотел, и, несмотря на то что чуть не надорвался, был доволен. Жаклин? Да столько времени прошло, честно говоря, безразлична она мне была. Моё юношеское увлечение давно прошло, для меня она никто и звать её никак, так, лишь первая постельная учительница. Талантливая, не без этого, но не более. Сейчас же, когда этот кусок истории моей личной жизни остался позади, я о нём уже и думать забыл, размышлял о том, как жить дальше. Пока всё неопределённо, и как могло вылиться моё вмешательство в историю, когда я по прошлому гулял. На вид всё – дома, машины и прохожие – мне привычно, как и прежде, мобила моя в кармане, я просмотрел сообщения и звонки. Всё точно так же. Всё, что было по карманам, на месте. Ну разве что кроме приличной пачки денег, что появилась во внутреннем кармане куртки. В общем, мне нужна информация. И прямо сейчас. Библиотека – не вариант, а вот Интернет – наше всё.

Интернет-клуб мне не нужен, к чему, если у меня имеется свой навороченный ноутбук и мобильный модем? Можно изучить историю, по ней определив, есть ли изменения. Нужно добраться до безопасного места, где я временно смогу залечь. Посмотрев на солнце, что так жарило, середина лета всё же, подошёл к краю проезжей части и поднял руку. В прямой видимости в моём направлении двигалось два такси, оба пустые. Одно не успело перестроиться из ряда, а вот водитель второй машины спокойно остановился рядом со мной.

– Куда? – спросил он, изучая меня.

Я вроде и неплохо одет, но всё же в выданную в детдоме одежду, тот это сразу понял и смотрел уже с сомнением. Назвав ему адрес района, где находится гаражный кооператив со снятым мной на год боксом, я получил в ответ кивок.

– Пятьсот.

– Нормально, – легко согласился я.

Тот явно накинул сотню, но пофиг. Первая проверка моего нового вживления в это тело, проверка, на месте ли мой гараж. Пока ехали, я поглядывал с заднего сиденья в окно, рассматривал и изучал город. Нет, никаких изменений не видел, ничего не бросалось своим несоответствием в глаза. Это что, я не внёс никаких изменений в историю? Легко проверить. Несмотря на нетерпение, так и хотелось в Инет залезть, сидел молча и лениво осматривал улицы, по которым мы ехали. Когда добрались до места, вопреки явным опасениям водителя, тот думал я сбегу, честно расплатился с ним. Высадился я не у гаражей, а у соседнего квартала. Пройти надо через пустырь, заросший кустарником, где планировали что-то строить, но стройка заглохла, и там уже находился нужный мне гаражный кооператив.

Добрался я без приключений, хотя в прошлый раз чуть с местной шпаной тут на пустыре не столкнулся. Те были агрессивны к детдомовцам, – как только узнают, будто у меня табличка на спине, – но тогда меня спасли быстрые ноги. Сейчас на них я плевать хотел, жалеть не буду, но, на счастье местных, мне никто не встретился. На территорию кооператива проник незамеченным, хотя и забор везде, только через ворота со сторожем можно пройти, но зная, где лазейка, это не проблема. Я знал, где находятся тропки, коими пользуются те, кому лень обходить кооператив, чтобы попасть в него через ворота. Выезжать и заезжать на машине – это пожалуйста, а так проходили именно через такие дырки в заборе.

Подойдя к своему боксу и осмотревшись – никого не было, хотя ворота бокса через три от моего и были приоткрыты, – я присел и, сдвинув кирпич в кладке, достал из этого собственноручно сделанного тайника ключ от замка на воротах. Вздохнув, я оглядел его, ещё одно подтверждение, что история изменений не потерпела, мелкое доказательство, но оно сказало мне о многом. Вставив кирпич на место, я открыл свой бокс, прошёл внутрь и сразу заперся.

Бросив замок на верстак, зажёг свечу. Думаю, понятно, почему я не держал ноутбук в гараже, хотя тут много что ценного для меня есть. Всё очень просто: хозяева за свет не платили, и их отрезали, поэтому и цена за бокс была такая мизерная. Я тогда сразу за два года уплатил, год уже почти прошёл, вот-вот второй начнётся. Достав из сумки ноут, я открыл монитор и включил, чтобы тот запускался. А пока быстро просмотрел все тайники в гараже, даже «макаров», тиснутый мной у участкового, был на месте. Нужно будет от него избавиться, палево, а свою биографию портить я не хотел, но оружие необходимо, я это прекрасно понимал, так что тут поможет коп. Правда, разница с копом семидесятых годов и две тысячи шестнадцатого огромная, проржавело наверняка всё давно, но посмотрим, есть у меня пара идей.

Пока я осматривал всё, что хранил в гараже, комп запустился. Уже через пару минут стало ясно, никаких изменений в мире не было, совсем. Не было никаких взрывов в семидесятых и стрельбы в центре города, об этом написали бы в наше время, сняв гриф секретности. Но ладно это, не было никаких изменений в русско-японской войне, даже на месте Тайваня нет никакого королевства. Как была та китайской провинцией, так и осталась.

Батарея в ноуте с неполной зарядкой, но на час мне должно хватить, так что я сосредоточенно засел на разных исторических сайтах и размышлял. Получается, с каждым моим перемещением я создавал новый мир, который отпочковывался от этого, реального. Эффект бабочки. Я ведь всё помнил, и это не плод моего воображения. Поэтому единственный мой ответ на подобные вмешательства – это параллельные миры. По первым двум моим перемещениям я ничего не нашёл, стал рыть по третьему, но, на мой взгляд, там совсем глухо, слишком мало я в истории наследил, однако, к моему огромному удивлению, это оказалось не совсем так. Единственное упоминание о себе в те времена я нашёл в старинных летописях, отсканированных и выведенных на электронные носители. Подобные рукописи прочитать труда мне не составило.

– Вот оно как, сохранилась часть переписки князя Орешка с посадником Великого Новгорода, где сообщается об иноземном князе, до смерти побившем их посадника и выплатившем виру. Всё сходится. Похоже, обо мне речь, а раз так… То это что, всё припрятанное мной золото, не найденное по случаю, на месте?.. Хм, надо как-то проверить. Но не сразу, столько веков пролежало, ещё пролежит, ничего ему не будет… Ха-ха, надо и «магические свитки» откопать. Интересно, сколько они сейчас могут стоить? Даже предположить не могу. Если сохранились, то продам.

Ноут запищал, что зарядка заканчивается, так что, отключив его, сложил и убрал в сумку, которую положил на одну из полок, смахнув с неё пыль. Я прислонился локтем к стене и задумался, теребя затылок. Жить по-прежнему я уже не буду, вырос из этого, однако сваливать из детдома глупо, нужно дождаться и получить документы, возможно, и комнату дадут, а то и квартиру. Государство обязано это сделать. Хотя и тут можно пролететь, я был в курсе, что некоторые выпускники нашего детдома получали такое жилище, что проще в сугробе спать. Его даже ветхим не назовёшь. В себе я был уверен, по-любому устроюсь. Пока ничего менять в своей жизни кардинально не буду, но что-то всё же нужно сделать. Например, купить или на долгое время арендовать гараж. Такой же, что я снимал в семидесятых, с возможностью проживать и электричеством. Нужна берлога, где можно отсидеться, и гараж для подобного совсем не годился. Ничего, что-нибудь придумаю.

– Да ещё средство передвижения было бы неплохо приобрести, стать мобильным, – задумчиво пробормотал я. – Идея братьев со скутерами неплоха. Пока нормальное убежище не найду и не оборудую, буду держать его здесь.

Вспомнив, что сегодня, хотя для меня прошёл не один десяток лет, заимел неплохую добычу, как на рынке, так и в квартире Жаклин, я убрал стопку банкнот в тайник, оставив при себе пару сотен и кое-какую мелочь. Я запер гараж и, положив ключ во внутренний карман куртки, энергичным шагом двинул к одному из выходов по самой короткой тропке к остановке, откуда ходил рейсовый автобус до нашего детдома. Надо там появиться, а то даже с моей уникальной памятью некоторые лица начали стираться. Можно сказать, будем снова вживаться в ту среду, в которой я жил в этом времени.

У прохода – первая неожиданность: сварщик заваривал дыру. Лежало два баллона, прокинуты шланги, тот работал не отвлекаясь, с маской на лице. Видимо, кооператоры, из тех, кто пострадал от воров, озаботились перекрытием свободных входов. В принципе решение давно назревало, а тут, наверное наконец деньги собрали, вот и наняли сварщика. Перешагнув через ближайший баллон и делая высокие шаги, чтобы не запутаться в шлангах, я прошёл мимо и направился ко второму проходу. Там ещё ничего сделать не успели, так что я покинул территорию кооператива и направился к автобусной остановке. Дойти без приключений не получилось. Кажется, районная шпана всё же меня отслеживала.

Сперва я заметил, как замелькали по бокам пацанята лет десяти, будто сопровождали, но я двигался спокойно через кустарник пустыря. Воины от битвы бегать не будут, а я себя считал именно воином. К сожалению, никакого оружия в гараже у меня не было, даже ножей, но пистолет был при мне вместе с запасным магазином. Я планировал их скинуть, просто сбросить в пруд или канал какой, вот и взял с собой. Не думаю, что пистолет мне понадобится, сам справлюсь. Бить буду жёстко, насмерть, мне их дела не интересны, но и в свои не дам вмешиваться. Прошли бы мимо – не тронул бы. Полезут – жалеть не буду, и если кто отправится к праотцам или будет покалечен, мне откровенно наплевать. Так что я лишь немного насторожился, сканируя глазами окрестности. Не хотелось получить камень в голову, от этой мелкой мрази можно чего угодно ожидать. Это ж любители нападать большим числом и бить в спину. Крысята мелкие. Дальше должен быть овраг. Тропка спускалась в него, потом поднималась по противоположному склону, огибала густые кусты, пробегала у каких-то недостроенных развалин и, наконец, выходила к остановке. То есть как место нападения – идеальный выбор, до людей далеко, не докричишься, если будут свидетели, что ж, надеюсь, они быстро бегают. Эти мелкие звери могут и их забить. Это я, конечно, сильно преувеличиваю, ну какое дело взрослым до детских разборок, даже не посмотрят, максимум крикнут, чтобы прекратили. Просто я знаю, что это за детки. Как я уже говорил, приходилось встречаться. В тот раз на мой ответ те мгновенно окрысились и в руках появились велосипедные цепи, свинчатки и кастеты, причём я сразу понял, что они не задумываясь пустят их в ход, именно поэтому и сделал ноги. Тогда я понимал разницу между обычными детьми, что показывают и держат территорию, и такими обкуренными отморозками. Я не говорю, что в Москве их множество, но имеются. Это они обливают бензином бездомных собак или бомжей и, поджигая, снимают, комментируя за кадром радостными голосами, а потом всё это выкладывают в сеть. Отморозки именно такие. Видимо, и здесь такая банда собралась, множество пустырей, гаражные кооперативы и заброшенные здания, есть где собираться. Не удивлюсь, что некоторые из них на героине сидят или на чём-то лёгком, ну или клей нюхают, таким дебилам станется. А ещё родителей имеют. Понятно, что большинство не благополучные, но не детдомовцы, как я.

– А банда немаленькая, – пробормотал я удивлённо, наблюдая, как мне перерезают дорогу назад и выходят на тропинку спереди. Я как раз только что спустился в овраг. – Двадцать три.

– Ну что, теперь не сбежишь, – с мерзкой улыбочкой сказал бугай лет семнадцати, крутя в руках биту.

– Может, договоримся? – всё же дал я им шанс.

– Прошлая девка, которую мы тут отловили, тоже просила отпустить, – продолжал тот усмехаться. – Мы её по кругу пустили. Хочешь, и тебя пустим?

– А знаешь, не буду я с вами драться, руки пачкать не хочу.

Пока эта стая меня окружала, я успел быстро их осмотреть и всё прикинуть. Главарь, тот самый семнадцатилетний бугай, кстати, не сказать, что тупой, очень хитрый и трусливый, судя по взгляду. Но не дурак. Четверо старших вроде главаря. Потом меня заинтересовали трое: они держали в руках телефоны и снимали все, что происходило со мной, это следующая цель. Что самое печальное, глядя в глаза этим детишкам, я не видел ничего человеческого, предвкушения – сколько угодно, но ничего более.

Маленькие детки – маленькие бедки, тут, я думаю, большие бедки.

Следующая цель – единственный хорошо вооружённый среди стаи парнишка, на удивление чистенький, в очках, явно из благополучной семьи, но с арбалетом в руках, спортивная модель. Вот его взгляд больше всего не понравился, слишком много там было намешано, но что самое отвратительное – он явно хотел пустить своё оружие в дело. Похоже, убивать ему ещё не приходилось, но он явно твёрдо решил сегодня развязать. Много что в его глазах было: лёгкий испуг и неуверенность, решимость всё же довести дело до конца, предвкушение, как и у многих вокруг, желание убить, да много чего. Взгляд маньяка – как их ещё называют.

Остальные тоже мало чем уступали ему, было видно, что это спаянная многочисленными преступлениями банда, которая давно узнала вкус крови. Страх и испуг жертв придавали им силы. Думаю, этих жертв было много на них. А по бугаю с его хитрыми глазёнками понятно, что если свидетели и были, то их предпочитали не оставлять, а тела очень хорошо прятать. Тут в округе таких укромных уголков множество.

Это немного странно, сейчас не девяностые, и полиция в принципе работает неплохо, должны их вычислить. Работают-то те в одном районе. Вряд ли у них есть серьёзный покровитель, не думаю, что этот очкарик с арбалетом – сынок кого-то высокопоставленного, скорее всего, дело всё же в бугае, да и просто в везении. Не я, так другие их всё равно остановили бы.

После своих слов действовать я стал молниеносно. Практически мгновенно извлёк из-за пояса пистолет и привёл его к бою, в правой руке уже был зажат запасной магазин. У меня было шестнадцать выстрелов, но упускать не хотелось никого. В голове уже выстроилась схема стрельбы с прекращающимися секторами, то есть так, чтобы не тратить пули зря. Цели – не здоровые мужики, поэтому я старался брать на прицел так, чтобы пули, проходя одну цель, поражали вторую, хотя бы ранили, а потом я добью. Очень мне не хотелось упускать хоть одного, хотя младшему и было лет девять, и, уж извините, теперь они все становились свидетелями, которые мне не нужны. К тому же я исповедовал принцип, который принёс из Древней Руси: раз решил взять нить чужой жизни в руки, чтобы прервать её, то будь добр ответить за это. Для меня это уже не дети, тати мелкие. Они решили унизить и убить меня, никакой доли шутки в их словах я не заметил, значит, пусть отвечают.

Первой моей целью были не главарь и его ближние помощники, уже выросшие и сформировавшиеся парни, а арбалетчик, уж кто самый опасный, так это он. Громко хлопнул выстрел, лязгнул затвор, выбрасывая стрелянную гильзу, – и очкарик стал заваливаться на спину с огромным удивлением в глазах, но успел нажать на спуск, и вот везение – болт, пролетев мимо меня, поразил в голову одного из тех, что стояли за моей спиной. Ноги мои будто вросли в землю, но корпусом я крутил только так, стрелял и молниеносно разворачивался, выцеливая следующего. Слева подонки смешались и одним выстрелом я поразил троих. Старших из стаи уже прикончил, и теперь отстреливал остальных.

Когда в стволе остался патрон, а магазин опустел, я вставил свежий, выщелкнув отстрелянный. У «макаровых» с быстрой перезарядкой не слишком хорошо, уж больно много лишних действий. Я бы предпочёл кнопку иметь, чтобы магазин сам выпал из рукоятки, но хоть так. Опытные бойцы это делают молниеносно после долгих тренировок, но это оружие я фактически впервые держал в руках, хотя, как ни странно, смену магазина произвёл достаточно быстро, так что задержки в выстрелах почти не было.

Как только затвор оказался в заднем положении, скривившись, я посмотрел на три спины, что исчезли в кустах, ещё двое, скуля, пытались уползти, оставляя кровавый след.

– Ушли всё-таки, – сплюнул я.

Догонять их смысла не было, в разные стороны бежали. Так что я, не останавливаясь, продолжил. Раньше я, как обычно, убежал бы, не доводя дело до конфликта, знал, что это за твари, в детдоме у нас были такие, у меня с ними был, можно сказать, вооружённый нейтралитет. Они меня не трогают – я их не трону, а что собой представляют, знал прекрасно. Но сейчас я не тот человек. Как только грохнул последний выстрел и парень лет двенадцати, бежавший к кустам, отбросив велосипедную цепь, упал на траву, я выщелкнул магазин, протёр оружие чистым носовым платком и уронил его под ноги, протирая оба магазина, бросив их туда же. После этого наклонился и, подняв арматурину, которой хотели меня забить, стал обходить всех и добавить. Остриём пробивал черепа и оставил торчать железку в черепе последнего подранка.

Потом подобрал все три телефона, операторы сбежать не успели, и, вытащив батарейки, сунул их в карманы куртки, а у главаря прихватил пачку сигарет. Отойдя в сторону, я приметил нужную траву и, нарвав её, начал вместе с табаком из распотрошённых сигарет втирать в подошву красовок, это чтобы след сбить, для подстраховки. Думаю, полиция если не сразу, то в скором времени вычислит мой гаражный бокс, так что стоит забрать всё, что находилось внутри, и больше в этот район не возвращаться. Саднила досада, что трое ушли, кажется, один всё же ранен был, бежал, скособоченно прижимая руку к боку, поэтому мелькала мысль поискать их и отправить следом за товарищами. Ведь в будущем они могут собрать новую банду.

– Ладно, хрен с вами. Встретимся, завалю, а пока не до вас, – пробормотал я и скользнул в тот проход, через который покинул кооператив.

Немного радовала другая суть произошедшего, это я об оружии. У меня и раньше мелькала мысль сбросить ствол где-нибудь на месте преступления, чтобы участковый, у которого я его тиснул, получил по полной, но сейчас это что-то с чем-то. Не знаю, как он после утери оружия остался на своём месте, думаю, немало нервных клеток потерял, но теперь он точно получит по заслугам, нечего наших детдомовских девчат мацать и подкладывать под клиентов. Так что удачно получилось: и банду остановил, и со стволом решил проблему. Ладно, своё дело я сделал, если кто-то из оставшейся троицу снова возьмётся за старое, надеюсь, найдётся настоящий мужчина, что также остановит их.

Быстрым шагом дойдя до своего гаража, я открыл замок и прошёл внутрь, не закрывая створку. У меня были две спортивные сумки, как раз на случай экстренной эвакуации, есть во что укладываться. Сбор занял меньше пяти минут. Тщательно оттерев руки и лицо салфетками, убирая следы пороха, я переоделся в запасную, скажем так, рабочую одежду. Перед уходом положил на верстак все три телефона и с помощью молотка превратил их в кашу из мелких обломков, собрал всё в мусорный пакет и убрал в одну из сумок, потом от них избавлюсь, главное, записи уничтожил. Всё, чего касался, протёр, даже замок, а ключ забросил на крышу бокса. Сумка с ноутом на одном плече, одна из двух спортивных, та, что поменьше на другом, а большую я нёс в руке. Нормально.

Территорию кооператива я покинул тем путём, по которому ещё не ходил, так сказать присмотренный путь отхода. По нему в одном месте ряд гаражей задней стенкой был вместо забора. Я забрался по ящикам на крышу крайнего, сбросил сумки, кроме той, где ноут, с обратной стороны и аккуратно спрыгнул сам, перекатившись, гася скорость прыжка. Поднял сумки и заспешил в сторону улицы, той, где меня высадил сегодня таксист. Там не сразу, но остановил частника, который меня немного подвёз, высадив через шесть кварталов. Оттуда, уйдя во дворы, нашёл мусорные баки и высыпал в них, в разные, обломки телефонов, чтобы их собрать и идентифицировать было невозможно. Перестраховывался немного. Следом, достав зажигалку, я нашёл её внутри пачки с сигаретами, сжёг пакет, так как на нём были мои отпечатки пальцев. И двинул дальше через дворы, пока не вышел к другим мусорным бакам. В них ковырялись два бомжа. Стараясь не привлекать их внимания, типа мимо проходил и бросил мусор, я выкинул свои штаны. У следующих баков – рубаху и куртку, а заметив, что подъезжает мусоровоз, и остальное выбросил, включая обувь.

Всё, дело сделано, и прежде чем возвращаться в детдом, стоит прикинуть, где спрятать вещи, слишком много ценного было, чтобы нести с собой. Это как красная тряпка для быка, старшие воспитанники обязательно решат посмотреть, что у меня есть. Я, конечно, наработал авторитет в детдоме, но отморозков всегда хватает, а у нас тем более. Раньше, когда у нас был другой директор, он поддерживал дисциплину, хороший у нас детдом был, но шесть лет назад он ушёл на пенсию и пришёл другой. В общем, всё, что можно, он развалил, включая дисциплину, вот у нас теперь и царил вертеп. Это я немного приукрасил, в самом детдоме за порядком следили, но, думаю, вы поняли, что я имел в виду. Прошлый директор общался со всеми, держал руку на пульсе, а теперешнему всё пофиг, главное, чтобы на вверенном ему участке всё было внешне хорошо. Как ни странно, даже когда новый занял свой пост и привёл к нам часть своих людей, включая одного педофила, то не потерял место, когда этого педофила сожгли старшие. Тогда шумихи много было, но он удержался, видимо, покровители хорошие были, ну или просто сажать некого было на это место, желающих не имелось. С другой стороны, и сделал он немало: отличный ремонт в корпусах, новая одежда, с кормёжкой лучше стало. Но всё же власть в детдоме он постепенно терял, а уж за его пределами тем более.

Добравшись до проезжей части, я тормознул машину, в этот раз это был таксист, и попросил отвезти меня к ближайшему железнодорожному вокзалу. Где ещё можно на время оставить вещи как не в камере хранения? Правда, не надолго, через некоторое время их проверяют, но пять дней у меня было, чтобы найти нормальную берлогу.

Оставив вещи в камере хранения, я дошёл до остановки общественного транспорта и с двумя пересадками добрался до своего детдома. Да уж, на территорию я заходил если не с замиранием сердца, то близко к этому. Это как вернуться после очень долгой разлуки. Я смотрел на играющих на детской площадке малых, на некоторых старших, на преподавателей. Как же долго меня здесь не было! Я настолько привык к одиночеству, свободе, что, похоже, долго буду снова вживаться в подобную общину.

– О, Рыжий, тебя Бай искал, – успел сказать пробегающий мимо мой одногодка.

Бай – это Баев, старший выпускник, в следующем году ему исполнится восемнадцать, так что улетит он, аки птица, на вольные хлеба. Но сперва в армию. Кстати, прошлый выпуск был очень интересен. Двадцать три человека покинуло стены нашего детдома. Так вот, из них семеро уже сидят и четверо находятся под следствием. С учётом того, что с прошлым директором такой статистики просто не было, ну бывает, залетит кто-то по глупости, манера воспитания теперешнего директора и его людей потерпела заметное фиаско, но похоже, его это не очень заботило.

– А что ему надо? – спросил я вслед, но тот, проносясь мимо, лишь отмахнулся.

Пожав плечами, я двинул в сторону корпуса, где находились наши комнаты. Ремонт был проделан неплохой, старшие получили даже свои комнаты, двухместные. Например, младшие группы жили в общих спальнях, разделённых на девчачьи и на мальчишеские. А вот группы от двенадцати лет получили комнаты на четыре человека. Я проживал с тремя соседями-одногодками. За прошлую олимпиаду директор предлагал переселить меня в двухместную, как бы приз от него за то, что я поднимаю авторитет нашего детдома, но я тогда отказался. Да и сейчас откажусь. Выделяться в детдоме не стоит, я и так, как огонёк свечи в темноте для детдомовцев, слишком внимание привлекаю. Они, конечно, за последнее время к этому привыкли, но получить койку в двухместной комнате – это слишком, они только для старших, а те не любят, когда кто-то пытается прыгнуть выше головы.