Kitobni o'qish: «Ошибка Конан Дойла»

Посвящается моей сестре Клавдии Петровне Чёркиной

© Чёркин В. П., 2023

Собака

Я всегда уважал мужчин… А недавно своего кота Барса зауважал за то, что он был настоящим хозяином своей территории и охранял её от других котов, а также от бродячих собак. Короче, он мог постоять за себя.

Барс часто сидел не шевелясь на подоконнике и внимательно смотрел в окно. Я удивлялся тому, что он мог это делать часами. Иногда Барс вздрагивал, делал громадный прыжок с подоконника к двери и начинал громко мяукать. Я прерывал свою работу и шёл к двери, бормоча под нос:

– Чего ты увидал, бездельник? Кошечку или кота?

Кот ушёл на улицу… Через некоторое время я тоже решил погулять после дождя. Ушёл довольно далеко от дома и бродил часа два по дороге, с одной стороны которой было болото, заросшее тростником. Уже возвращался домой, как вдруг раздался выстрел, и что-то пролетело мимо моего уха. Я сперва не сообразил, что стреляли в меня из-за угла одного из домов, и лишь когда из-за него вышел человек с пистолетом, понял, что пуля предназначалась мне. Я не стал ни возмущаться, ни выяснять отношения, а быстро побежал дальше. Но тут от второго выстрела фуражка поднялась на моей голове: это от страха волосы встали дыбом. С ловкостью кота я юркнул за угол ближайшего дома и услышал после хлопка, как очередная пуля ударила в угол дома. «За что?» – пронеслась в моей голове мысль. Сердце захолонуло, а потом забилось в груди от страха. Кровь бросилась мне в голову и сделала её чугунной. «За что? – опять вернулась ко мне та же мысль. – Я ничего никому плохого не сделал! Надо объяснить ему, что он зря хочет меня убить! – Но тут же другая мысль перебила эту: – Под пистолетом дурака не помитингуешь! Надо, пока не поздно, прятаться!»

Смеркалось… «Рядом дома, деревья, пристройки, – начал размышлять я. – Надо нырнуть в них…» Но ничего более умного в голову не пришло, как залезть на раскидистый вяз, росший в двадцати метрах от места моего укрытия. Потихоньку подошёл к нему, обхватил руками ствол и попытался влезть. Но с моим животом сделать это было трудно. Тогда я подпрыгнул и ухватился за самый нижний сук, а потом с сука на сук, с ветки на ветку забрался почти на самый верх дерева. Там и затаился…

Как же я благодарил себя, что именно это место выбрал для спасения… Сверху мне было видно, как человек в маске и с пистолетом в руке заходит во все без разбора близстоящие сараи. Я сидел на дереве и молил заходящее солнце, чтобы оно быстрей скрылось за горизонт или чтобы шарик земной быстрей закрутился, чтобы темнота скрыла меня. «Что надо от меня этому лихому человеку?» – с недоумением размышлял я.

А в это время из очередного сарая, в который незнакомец вошёл, выскочили две кошки – одна большая, а другая в два раза меньше. Видимо, это была кошка и её котёнок; она бежала впереди, а он сзади матери. Напуганные человеком, они мгновенно залетели (именно залетели, другого слова подобрать нельзя), лавируя меж сучками и ветками, на моё дерево. Оказавшись рядом со мной, они замерли и уставились на меня, трясущегося от страха.

– Брыс-с-с-сь! – зашипел я.

Видимо, в моём шипении было столько злобы и уверенности в своих силах, что они начали очень быстро спускаться с дерева – с сучка на сучок, с ветки на ветку – и быстро побежали опять к своему сараю. Человек вышел и от неожиданности откачнулся от них. Они мгновенно исчезли в сарае… Человек повернулся и заглянул туда, потом постоял немного и направился к моему дереву: видимо, решил проверить, чего или кого кошки испугались. Во мне всё замерло, а потом вдруг… отказало, и я сорвался с вяза, ломая сучки и ветки. Когда человек с пистолетом подошёл к дереву, я уже лежал под ним в луже. Мягкость земли и ветки, за которые я задевал, спасли меня. Хотел было встать и бежать, но страх отнял у меня все силы. Однако когда человек подошёл ко мне, несколько мгновений отчаяния придали мне сил.

– А-а-а! – заорал я, и сто килограммов ярости полетело в моего преследователя вперёд головой.

Вдавил ли я свою голову ему глубоко в живот, или нет, соображать на эту животрепещущую тему времени у меня не было. Он от неожиданности полетел вверх тормашками, всплеснув руками, словно говоря: «Ах, да не может этого быть!» А я… Я уже удирал по берегу болота в тростник, и путь мой был к моему дому.

Конечно, любой разумный человек не побежит к своему дому и не поведёт этим самым убийцу за собой, но я плохо соображал в тот момент. «Мой дом – моя крепость!» – думал я. Мне и в голову не пришло, что убийца не знает, где я живу. Иначе он мог бы просто подкараулить меня в кустах около дома, и я бы поймал пулю… Я бежал до тех пор, пока пуля, сбившая верхушки тростника, не остановила меня, потом упал, с хрустом подмяв под себя тростник, и оказался на болотной земле. «Куда мне бежать? – судорожно соображал я. – Если это маньяк, то я приведу его домой, где рано или поздно он грохнет меня». На своё счастье, я услышал, как по моей улице идут, разговаривая между собой, мужчина и женщина.

– По-моему, это были выстрелы, – сказал мужчина.

– Нажрался в гостях, вот тебе и чудятся черти! – резко ответила женщина.

– Ты что, глупая тетеря, натянула шаль на голову и не слышишь выстрелов?! А я ясно слышал!

«Спасите! На меня напал убийца!» – хотел крикнуть я, но страх сковал мои губы… И тут опять раздался выстрел прямо недалеко от меня. Я увидел, как прохожие рванули с места в карьер: женщина – с визгом, мужик – с матюками, которые закончились словами:

– Я же тебе говорил!

Он сначала бежал сзади женщины, потом обогнал и стал отрываться от неё.

– Васятка, не бросай! – отчаянно закричала женщина.

Видимо, у её мужа было достаточно мужества внутри, он остановил свой бег, попятился назад, осматриваясь по сторонам.

– Васятка! – опять послышался голос женщины.

«Они ему не нужны, раз он не стрельнул по ним, – лихорадочно заработала моя мысль. – Зачем-то нужен только я». И я решил ползти к дому, однако как только тронулся с места, всё подо мной захрустело и затрещало.

Я вскочил на ноги и кинулся бежать, ломая всё на своём пути: он явно мог стрельнуть на звук.

Я не успевал от него оторваться… Но тут на моём пути оказался сарай, а недалеко от него – какой-то дом. Я отчаялся: если бы первым стоял дом, я бы мог спрятаться в нём. Но первым стоял сарай с открытой дверью. «Там темнота, – размышлял я, выбегая из тростника. – Что ждёт меня там – пуля или спасение? Он всё-таки не тяжеловес, как я. Как только он появится в двери и ещё не сможет разглядеть меня в темноте, я возьму его на баш: буду бодать головой в лицо, оглушу, а потом навалюсь на него, и мои пальцы нащупают его горло…»

Одним прыжком преодолев расстояние до сарая, я нырнул в дверь и оторопел: в стене сарая была дыра, в нём было светло, как на улице. В отчаянии кинулся к этой дыре, но – увы! – не пролез в неё. На моё счастье, рядом валялась какая-то дерюга. Я схватил её и заткнул дыру. В сарае сразу стало темнее. Я встал недалеко от двери и приготовился, как на старте, встретить преследовавшего меня человека.

Вот он появился в проёме двери…

– А-а-а! – закричал я и кинулся к нему.

Он выстрелил, и пуля сорвала с меня фуражку-аэродром. Наверное, он всё-таки получил мой удар головой (я этого не помню, так как был в шоке), потому что со стоном стал сползать на землю, ударившись затылком о притолоку. «Видимо, уже в бессознательном состоянии он нажимал на курок», – подумал я, пулей пролетая мимо него и скрываясь за углом сарая. Раздался ещё один выстрел… Послышался какой-то деревянный треск. Разбираться с этим мне было некогда. Я мчался к зданию, которое было напротив сарая через дорогу: моя мечта о спасении смотрела на меня и на мир чёрными квадратными глазами трёхэтажного дома. Дверной проём был свободен. Я влетел на первый этаж и загремел осколками битого кирпича. «Выдал себя!» – от этой мысли моё сердце сжалось.

Залетев стрелой на второй этаж, я кинулся к оконному проёму. Мой преследователь остановился, стал заменять обойму и потом, прихрамывая и постанывая, зашагал к дверному проёму. Я откачнулся от окна, чтоб он не увидел меня: пистолет чётко был обозначен в его руке. Оглянулся в поисках укрытия: редкие перегородки по длинному коридору стояли слева и справа от меня, видимо, строили какое-то административное здание с кабинетами, а потом забросили. Это здание было всего в пятидесяти метрах от моего дома. Дети со всей улицы часто играли в нём в прятки. Я не удосужился его осмотреть раньше, потому что переехал сюда недавно, и вот теперь оказался здесь по воле судьбы. «Пусть у него пистолет, – думал я, – но кирпич – тоже орудие пролетариата!» Потихонечку пошёл по битому кирпичу коридора до первой перегородки и спрятался за неё, быстро набрал себе под ноги кирпичей и стал ждать, зажав в руке полкирпича. Теперь мы были с ним почти на равных. Как я понял по его выстрелам, он был стрелок аховый, раз столько раз промазал, а на близком расстоянии шансы наши выравнивались.

Его почему-то не было видно, и шороха шагов не было слышно. Я оглянулся и, к своему счастью, заметил проём, ведущий ещё в одно помещение. «Наверное, хотели сделать комнату отдыха для начальника или его приёмную», – подумалось мне. В этот момент послышался выстрел снизу. Видимо, я всё-таки топтался на месте. Пуля только черканула по бетону, а я от радости рявкнул:

– Зря стараешься! Бетон непробиваем, а у меня полно кирпичей! Иди сюда!

– Жди, я приду! – раздался хрипло-злобный голос моего преследователя.

Видно, он оценил меня как противника. Я быстро перебежал на другое место, спрятался за другую перегородку и стал бросать половинки кирпичей в другой конец коридора. Они, падая, создавали грохот, а я отбегал за следующую перегородку и швырял кирпичи в противоположный от меня конец коридора. Когда забежал за последнюю перегородку и увидел на полу кусок зеркала, обрадовался. Оно стояло, прислонённое к стене, и показывало часть коридора так, что я мог, не высовываясь из-за укрытия, наблюдать за своим убийцей. Я ждал его с половинками кирпичей в каждой руке…

В зеркало было видно, как он, крадучись, идёт в другой конец коридора, держа пистолет впереди себя, возле каждой перегородки он рывком пролетал около неё и останавливался посредине двух дверей. Ему явно было неведомо, где я спрятался, поэтому он наставлял дуло пистолета сначала на одну дверь, потом на другую, пружиня при этом ногами. Потом его тактика изменилась: дойдя до очередного проёма, он быстро нырял в него. «Пока он ищет того, кого там нет, я постараюсь тихо спуститься из проёма окна и дать дёру из этой западни», – пронеслась в моей голове мысль. Осторожно подойдя к окну, я посмотрел вниз: до земли было где-то метра четыре. Можно было прыгнуть вниз, шанс у меня был, но там было полно битых кирпичей… Шею, конечно, не сломаешь, но ногу можно.

А убийца уверенно шёл в мою сторону… Опять раздался выстрел, и со звоном посыпались остатки зеркала, словно вода разлилась осколками луж. «Нет, он всё-таки метко стреляет, – подумал я. – Надо рискнуть!» Быстро перебросив своё тело через оконный проём, я повис на руках, уцепившись за подоконник, и разжал пальцы. Мои ноги очень долго, как мне показалось, не могли коснуться земли. Наконец коснулись, но не земли, а кирпичей; я приземлился на ноги в полуприсяде, быстро вскочил и, чуть прихрамывая, побежал вдоль стены, думая про себя: «Он сюда, а я – в тростник!» Но он, видимо, устал гоняться за мной, а последний его выстрел был выстрелом ярости и обиды.

Когда я пробегал мимо двери здания, мой преследователь неожиданно вышел из неё, и мы столкнулись нос к носу. Он поднял пистолет… Я стоял как вкопанный… И вдруг на оконном проёме над дверью кто-то дико закричал и на убийцу упал комок чего-то живого…

– А-а-а! – закричал человек и стал падать.

Пистолет вылетел у него из руки… А комок рассыпался, и два кота помчались в разные стороны. Я успел их разглядеть. Это были мой кот Барс и соседский кот – его вечный противник в борьбе за территорию и за кошек. Если б не эти два кота, меня бы точно кокнули. Мой Барс вовремя оказался в нужном месте. Наверное, сработала его привычка повсюду ходить за мной.

Раздумывать было некогда, я кинулся к пистолету. Передо мной лежал поверженный враг, на лице у него была маска… Наставив на него пистолет, я заорал:

– Сними маску!

Он застонал, но не пошевельнулся. Я заткнул пистолет за пояс, нагнулся и стянул с его головы чёрный кулёк с прорезями для глаз… По обломкам кирпичей рассыпались длинные волосы… «Женщина!» – мысленно ахнул я и сел на порог двери.

В это время женщина открыла глаза и повертела головой… И тут я узнал в ней свою дальнюю знакомую…

– Ну ты, убийца, не хочешь подать руку женщине? – ехидно спросила она.

– От убийцы слышу! – зло ответил я.

– Ох-ох, – застонала она и, опираясь руками о землю, немного приподнялась. – Если бы захотела убить – убила бы! Ну что, герой, струсил небось?

– А как ты думаешь, если бы я тебя под пулями гнал, ты не струсила бы? Зачем ты в меня стреляла?

– Ты задавил мою собачку! – заплакала она.

– Чего? Что-то такого случая не помню, я никого никогда не давил!

– Ты ехал на машине, а в это время моя собачка бросилась от меня к дороге и попала под задние колёса твоей машины. Вспомнил?

– А-а-а, это когда ты болтала с подружкой около дороги, а она крутилась возле вас, а потом кинулась под машину?

– Вспомнил… – опять заплакала она. – Мою любимую девочку!

– К твоему сведению, меня тогда друг подвозил домой на своих «Жигулях»…

– Угораздило тебя ехать именно по этой улице!

– А почему ты не позвонила мне и не сказала, что ты стоишь там? – отпарировал я, шутя. – Я бы не поехал.

Она перестала плакать:

– Значит, ты считаешь, что виновата я? Ты обвиняешь меня в убийстве моей любимой собачки? Зря я хоть раз не попала в тебя резиновой пулей, ты бы понял, как было больно мне, когда я смотрела на свою погибшую девочку. Она была мне как друг, как сестра…

Наш диалог затягивался… Она сидела на холодной земле, а я – на бетонном порожке. Я встал, поднял её с земли и спросил:

– Ты где живёшь?

– Отдай пистолет! – вместо ответа потребовала она.

– Сейчас, тороплюсь и падаю! Ты с глупинкой, можешь выстрелить. За собаку невинного человека хотела кокнуть! Купила бы себе другую собаку – и дело с концом.

– Ага, шутишь, – снова чуть не заплакала она.

– Хватить плакать! – оборвал я её. – На базаре за три рубля можно купить любую собаку.

– Ага, «за три рубля», – передразнила она и назвала сумму, за которую когда-то купила этого щенка.

Я опешил:

– Слушай, да за такие деньги я сам тебя буду любить и таскать на руках.

– Я согласна, но собаку мне купи.

…Сколько бы ни стоила новая собака, мне пришлось купить её. Что поделаешь? Тем более что потом она стала моей женой… А теперь её собака – я… Единственное, что мне не нравится в ней, – это то, что она не переносит жареный лук.

Кулёк конфет

Две женщины сидели за столом и пили чай.

– Мама, давай фотографию на стену повесим. Вот все мои одноклассники здесь…

– Дочка, нельзя на стену вешать фотографии, Аллах накажет.

– Ой, мама, двадцать первый век на дворе! Я хочу врачом стать, учиться в институт пойду. Папа разрешит…

– Пусть только не разрешит! Я ему…

– Ой, мама, знаю я тебя… А ты до замужества встречалась с папой?

– Что ты, дочка, тогда и в мыслях никто из девочек такое не держал! Когда меня отдавали замуж, страх у меня такой был – душа из тела вылетала! Три дня не спала, думала: какой он? Аллаха молила, чтоб он был здоровый, не кривой… А когда разрешили на жениха посмотреть, благодарила Аллаха, что он высокий и красивый. – И мать тяжело вздохнула.

– Что ты, мама, вздыхаешь? Ведь высокий и красивый…

– Злой он человек, дочка.

– Мама, да он мне душу свою отдаёт!

– Тебе – да… Но ладно, забудем об этом разговоре. Я за тебя, Асия моя, тоже душу отдам! И чтобы он там ни думал, я сделаю всё для тебя. Мы живём среди русских женщин, а они даже в космос летают. Если что, я ему…

– Мама, ну какая ты у меня умная, – улыбнулась дочка, – и смелая!

В это же самое время в другом месте за столом сидело четверо, ели руками плов, пили густой чай… Высокий симпатичный курд Альбек говорил:

– Аллах спас меня и мою семью. Горбатый не защитил нас, наш народ, когда нас выгнали из Средней Азии. Да, Аллах свидетель, мусульманин пошёл на мусульманина…

Забудем это, мои друзья. Мы здесь среди русских и казахов, нам ничто не угрожает. Забудем политику и перейдём к делу. Так ты, Кайсым, как я понял, обещаешь хорошие деньги за мою дочь? Ну да, она красавица, спортсменка…

– А ещё комсомолка и будущий доктор медицинских наук, – продолжил Кайсым.

– А что плохого в том, что она мечтает быть врачом? – спросил отец.

Двое рассмеялись, а третий – Кайсым – симпатичный, средних лет мужчина усмехнулся:

– Мне нужна жена…

– Тебе нужна вторая жена, – уточнил отец.

– Ну и что? Аллах разрешает иметь до четырёх, если можешь их прокормить.

– Не забудь, мы живём на территории России, а здесь свои законы… Но мы не будем нарушать наши традиции, обычаи и законы шариата. Задёшево дочь не отдам.

– Четыре тысячи и ни рубля больше! – отрезал Кайсым.

– Хорошо, но сейчас и полностью! – подумав, согласился отец.

Кайсым достал из внутреннего кармана деньги:

– Считать будешь?

– Мусульманин не обманет мусульманина, – ответил отец и сунул деньги в карман. – Теперь надо, по традиции, так сказать, сыграть нашу свадьбу-договор, спросить, согласны ли жених и невеста.

– Хорошо, пройдёмте в другую комнату.

Все четверо мужчин прошли и сели за столик на ковёр.

– Тебе нравится невеста? – спросил один из мужчин будущего жениха.

– Да.

– Ты хочешь на ней жениться?

– Да.

– А ты, невеста? – обратился он к другому мужчине, исполняющему роль невесты. – Хочешь выйти за него замуж?

– Да, – ответил тот.

– Восхвалим Аллаха милосердного и великого! – заулыбались все.

Они встали и пошли во двор. Садясь на коня – маленькую монгольскую лошадь, отец дочери, которую он только что продал, сказал:

– Поезжайте к моему двоюродному брату, он придёт к нам домой и вызовет дочь во двор… Да будет счастлива семья!

– Аллах акбар! – хором сказали провожающие.

Отец легонько ударил пятками в бока лошади, и она, махнув хвостом, затрусила по чуть прибитой дождём дороге в степь.

…Мать сидела с дочерью за столом и катала в ладонях сыр. Эти сухие сырные катушки-градинки муж потом брал с собой в степь, они долго хранились. Мясо они научились сохранять в роднике, оно оставалось свежим до трёх дней. Муж пас совхозное стадо.

Асия учила русский язык, потом стала делать задания по математике… Вошёл двоюродный брат мужа и сказал:

– Асия, там твои подружки к тебе пришли и ждут во дворе.

Мать почтительно встала и пригласила его к столу, а дочка козочкой выскочила во двор…

– Садись, я сейчас чай подам, – предложила мать. – Сливки?

– По-русски живёте, – осмотревшись вокруг, покачал головой мужчина. – Стол, стулья…

– У нас в другой комнате по-мусульмански…

– Мама! – вдруг раздался во дворе испуганный крик дочери.

Женщина кинулась к двери, но гость опередил её и встал у двери.

– Не спеши, апа! – почтительно сказал он.

– А, чёрт, она кусается! – донёсся мужской крик со двора.

– Мама! – снова закричала дочь.

Мать оттолкнула мужчину от двери и выскочила во двор. И увидела, как двое мужчин запихивают её дочь в машину.

– Стойте, негодяи! – заорала мать.

Машина плохо заводилась… Матери попался на глаза валявшийся на земле камень. Она швырнула его в заднее стекло машины, и оно осыпалось, оставив на резинке осколки стекла, окно стало похоже на раззявившую пасть с изъеденными зубами. Машина дымнула и рванулась с места с пробуксовкой… Вышел из дома двоюродный брат мужа и с ухмылкой посмотрел, как мать бежит вслед за машиной с вытянутыми руками с криком:

– А-сия-я-я!

Мать задохнулась и упала…

Участковый сидел за столом – сытый и довольный жизнью с той поры, как в район нахлынули курды. Жизнь его стала не мёд, а баранина: приезжий народ часто приглашал его в гости. Еда у них была вкусная, а за зашторенными занавесками окон – Аллах не увидит! – были и рюмки, не одна и не две. Располнел участковый, солидность и важность приобрёл. Жена его, наполовину казашка, наполовину русская, была женщина покорная и худосочная. Когда он приходил домой и брякался на софу, она расшнуровывала его ботинки, снимала их… «Ну что у меня за жена такая? – думал он в это время. – Не мог найти лучше!» С тем и засыпал… А утром шёл к себе в участок, плюхался в кресло, звонил в управление, докладывал, что на его участке всё спокойно и происшествий не случилось.

И вот на пороге его кабинета появилась женщина с лицом белее снега и закричала:

– Украли мою голубушку! Дочку Асию украли!

Участковый чуть не подпрыгнул в кресле от страшной мысли: «Тут не Кавказ, а почти центр России! И такое! За кражу человека…»

– Послушай, ты выдвигаешь очень серьёзное обвинение против людей. Ты знаешь, что за это дают до двенадцати лет? Садись, успокойся… – и он налил ей из графина воды. – Я думаю, что в этом деле участвовали и ваши родственники? – Женщина, выпив воды, немного успокоилась. – У вас, мусульман, как я знаю, кража невесты допустима… Ты вот что, иди домой, а мы после разберёмся.

Женщина молча встала и вышла из его кабинета. Побрела домой… А её муж Альбек, приехавший на калду навеселе после такой выгодной сделки, привёз и своему напарнику бутылец.

– Вот, дочерей надо иметь! – хвастался Альбек, лёжа на лежанке, заложив руки за голову. – Мне вот за мою девочку столько отвалили, ого-го! Машину теперь куплю!

– Да вы вроде женщин не цените. У вас жена как рабыня.

– Много ты понимаешь! Хорошая жена – это счастье… – И он уснул, улыбаясь.

А в машине, которая мчалась по степи, сидела между двух мужчин Асия и плакала…

– Что ты разревелась? – говорил ей один из мужчин. – Тебе давно пора замуж. Раньше девочки выходили в тринадцать лет, а тебе почти четырнадцать. И муж у тебя умён, богат, красавец…

– Папа узнает и убьёт вас! – ответила девушка.

Они загоготали.

– Да твой папа… – начал было говорить один из мужчин, но другой резко оборвал его:

– Заткнись!

Через час машина подъехала к небольшому аулу и остановилась у одного из домов. Их встретил Кайсым и с порога сразу же спросил Асию:

– Жена, почему не в чадре? Отведите её на женскую половину. Пусть ею займётся моя жена, а я по делам. Корова на второй ферме заболела…

Асию отвели на женскую половину дома. Она плакала, чем вызвала жалость у женщины намного старше её – первой жены.

– Мой муж – хороший человек, – говорила женщина, гладя Асию по голове. – Я тоже вышла за него вот как ты. Ревела, а потом привыкла, слюбились… Не хотела я вторую жену, да они разве слушают нас? Мы, мусульманки, только тем и хороши, что покорны и терпеливы. Ты молись Аллаху, легче тебе будет.

– Я мечтала врачом быть… – сквозь слёзы сказала Асия.

– И я тоже мечтала, да улетучилась моя мечта. Давай я тебя помою. А ты плакать перестань и мужу не груби, будь ласкова с ним, и всё будет хорошо. А станешь любимой женой, всё тебе будет – и любовь, и ласка, и даже учёба. Он для тебя всё сделает. – И она привела последний довод: – Любимой жене всё позволено!

Через три дня, когда приехал Кайсым, Асия была уже спокойной: смирилась со своей участью. «Я мусульманка, – говорила она себе, – а то, о чём мы мечтали с другом детства… Это были детские мечты…» Асия встретила мужа ласково, но тяжело вздохнула… Тот поел и пошёл на улицу. Во дворе был небольшой бетонный бассейн. Кайсым долго в нём мылся, фыркал…

…Утром, отлюбив молодую жену два раза, он недовольно ей бросил:

– Уходи к отцу! Я думал, ты девочка, а ты женщина. А я ему платил за девочку. – И он вышел, не глядя на Асию, бросив своей безропотной первой жене: – Пусть уходит, мне такая не нужна! Поеду заберу деньги. Да простыню, на которой мы спали, собери и никуда не отдавай. Отцу предъявим! – И он уехал.

Асия осталась в постели: у неё всё горело внутри, во рту пересохло. Она молча плакала и думала: «Стыд, позор! Почему Аллах сотворил меня такой?» Она села и подобрала под себя ноги, продолжая плакать… Потом посмотрела на дверь… на ручку двери… Сделала петлю на шарфе… Делая это, вспомнила, как давным-давно она ещё ребёнком сидела среди взрослых и слушала их рассказы. Один пастух рассказывал: «Я чуть не умер однажды. Научили меня, дурачка, жилы на шее пальцем прижимать. Я попробовал и уснул. Хорошо, напарник разбудил, а то бы умер».

Асия решила попугать старшую жену. «Войдёт она, увидит, испугается и снимет меня, – размышляла она, привязывая один конец шарфа к двери и накидывая петлю на шею. – И муж не прогонит обратно к отцу». Она встала на колени, потом легла: голова не достала до пола. «Что я делаю?» – пронеслась в голове мысль, когда она начала засыпать…

К вечеру в спальню зашла старшая жена, с трудом открыв дверь.

– Умерла! – охнула она, потом выскочила на улицу и закричала: – Умерла жена!

Вышли соседи, кинулись к их дому. Один мужчина отвязал Асию от ручки двери и положил на кровать. Все смотрели на мёртвую девочку… Смерть уже вступила в свои права… бледно-шафранный цвет покрыл её лицо, но она была по-прежнему красива, с разлётом чёрных бровей и карими глазами. Мужчина закрыл Асие глаза…

…Кайсым приехал на калду к отцу Асии, поздоровался.

– Салам алекум! – ответил тот. – Что, зятёк, примчался?

– А то! Забери свою дочку, а деньги верни!

– Это как?.. Мы же договорились… Дочку ты взял… Девочка теперь опозорена…

– Она не девочка!

– Это как не девочка?! Она ни с кем не встречалась… Значит, решил использовать и обмануть?

– Ты меня за дурака не держи! Она не девочка! Деньги отдай и езжай забирать дочь!

– А вот этого видал? – и Альбек показал дулю.

Кайсым схватил его за полу халата и приблизил к себе:

– Да я тебе!

– Ты что, слюной мне брызгать будешь? – и Альбек боднул его в лицо.

Кайсым упал бы, если бы не держался за халат. Альбек потянул его за собой, оторвал от себя и ударил в лицо. Но тут ударил его и Кайсым, уронил на землю и не сдержался, ударил ещё раз.

– Ой-ё-ёй! – схватился Альбек за бок.

– Где деньги? Убью!

– На топчане, в подушке, – ответил отец.

Кайсым пошёл в вагончик и кинулся к подушке, рванул наволочку. К его ногам упали деньги… Не считая, он положил их в карман халата и вышел.

– За дочерью своей приезжай! – сказал он отцу Асии. – Я позор терпеть не буду! Не приедешь – убью её!

Кайсым гнал машину, петляя по степи… И вдруг, когда вырулил из очередного оврага, на его пути встал всадник на коне, с виду почти мальчик, но рослый.

– Деньги верни! – приказал всадник.

– Какие деньги? Как разговариваешь со старшим? Да я тебя… – Кайсым вылез из машины.

Юноша поднял коня на дыбы. Кайсым попятился…

Всадник крикнул:

– Тюрьма по тебе плачет! – и после этих слов ускакал.

Обозлённый Кайсым сел в машину и вдарил по газам…

Домой он приехал вечером… Возле дома стояли люди…

– Что собрались? – спросил он. – Меня, что ли, не видели?

Из дома выскочила старшая жена и упала ему в ноги:

– Умерла она! Прости, не доглядела…

Кайсым кинулся в спальню и оторопел…

– Асия! – закричал он. – Ехал я от твоего отца, долго думал и решил покрыть твой грех. Молода ты, красива, по душе мне пришлась… – и он упал около Асии… Захолонуло его сердце… Лежал он с ней – голова к голове, руки на ней. – Асия, милая, что ты наделала?

Долго лежал он около Асии, потом встал и, покачиваясь, пошёл, на ровном месте чуть не споткнулся… Позвал парня из толпы и велел ему завернуть тело Асии в ковёр и доставить домой на машине. Асию увезли к отцу…

…Мать, убитая горем, сидела, покачиваясь, около тела дочери и бормотала что-то нечленораздельное. Ждали отца, но он в тот день не приехал. А Асию надо было готовить к похоронам. Отправили за ним всадника… Тот помчался в степь… Отца Асии потом нашли убитым около калды… Арестовали Кайсыма…

– Жену удушил, отца её убил, – устало вздыхал следователь, сочувственно глядя на Кайсыма. – Уголовное дело заведено на тебя. Два убийства… Грозит тебе пожизненное…

– Да не убивал я никого!

– Вот документ, принёс криминалист… В пачке денег, что взяли у тебя, нашли отпечатки пальцев отца. Как они оказались на деньгах? За девушку платил?

– Платил, калым это.

– А почему девушку убил?

– Не убивал я, да и не девушка она.

– Как не девушка?! Её все у нас знают, она из хорошей семьи, Аллах берёг её для семейной жизни… Слушай, я знаю, наверное, не понравилась тебе строптивая, отказала тебе в ночи… Ну погорячился немного, пальцы на её горле подержал, а она возьми и умри. Ты инсценировал её смерть: мол, сама повесилась. Денег стало жалко… И такое бывает… Решил обмануть. Как у вас там бывает? Сказал муж жене три раза: «Развожусь!» – и всё. А она в петлю, а ты – к тестю: мол, деньги давай, а жену забери.

– Да не убивал я ни её, ни его! Ну подрались мы с ним, ну врезал я ему, деньги забрал и ушёл.

– Нет, ты деньги забрал, наволочка разорвана, вышел, а топор рядом лежал, которым ты в гневе ударил его по голове…

– Да не убивал я его! Подрались мы, и всё. О Аллах, за что мне такое наказание? Ничего не делал, и вот тебе! О Аллах!

– Кайсым, не сваливай всё на Аллаха. Девушку, скажем, ты не убивал, но довёл до самоубийства. Она женщина, и ты в России…

– Нельзя ли передать моё дело следователю-мусульманину?

– А что, он законы может изменить?

– Нет, но подход к ним будет другой.

Седоволосый следователь передал просьбу Кайсыма начальнику.

– Это ещё зачем? – спросил начальник.

– Говорит, что мусульманин лучше поймёт ситуацию.

– У нас в России законы для всех одинаковы. Так что иди и работай! – ответил начальник. – Хотя постой! Что там говорит твой подследственный?

– Говорит, что не убивал, только дрался… И что девушка была не девочкой…

– Это как?

Капитан улыбнулся:

– Платил за девочку, а получил женщину…

– Так это ещё лучше, как писал Бальзак, мол, на девочку много времени надо тратить.

– Да, но он не захотел быть… на вторых ролях. Для нас это смех, а для них – очень важно… Наши криминалисты всё сделали, успели…

– И что? Чего замялся, договаривай.

– Она похожа на подследственного…

– Договаривай! – потребовал начальник, видя, что следователь замялся.

– Криминалист говорит, что биоматериал принадлежит Кайсыму, а свежих разрывов плевры нет. То есть она действительно была не девушкой.

– А что говорят другие участники кражи невесты?

– Говорят, что, мол, наше дело маленькое, мы просто везли её по указанному адресу, и мы ни при чём.

– Короче, идите и работайте с убийцей! – отрезал начальник.

– С каким убийцей?

– Тебе до сих пор не ясно? Кто довёл девушку до самоубийства? А кто бил её отца?