Kitobni o'qish: «Подснежник»

Глава 1

Хорошо помню, что это был март. Я как раз перевелся, точнее сказать перепрыгнул с утопающего корабля, на судно где мне пришлось работать в машинном отделении, если такое сравнение тут уместно. Дело в том, что подразделение в котором я прослужил 8 лет, по каким-то причинам расформировали. Всем нам не смотря на гриф секретности и запрет на переводы в гласные силовые структуры, дали в этот раз зеленый свет. О том, что это за контора и чем я там занимался, я обязательно напишу, но после того как закончится подписка о неразглашении.

Пока лишь могу обмолвиться, что служба в этом подразделении была крайне увлекательна и интересна, хотя и имела свои тупиковые моменты в развитии и неизбежно приводила к профдеформации. Хотя, какая еще деятельность не приводит к профдеформации, если ей посвящаешь большую часть жизни.

Итак, спустившись что называется на "землю", я попал в отдел розыска. Это направление или правильно сказать линия, занимается розыском преступников, подозреваемых, обвиняемых, скрывшихся от следствия, дознания и суда. В основном, это те кого нельзя было арестовать до суда и они уходили на подписку о невыезде. Я не буду вдаваться в подробности и пытаться рассказать о несправедливом отношении к некоторым подозреваемым и обвиняемым. Их стоило арестовать хотя бы потому что они являлись попусту БОМЖами и являться в суд или по вызову следователя, дознавателя не собирались в принципе. А продолжу пояснять, чем занимается розыскное отделение в составе отдела уголовного розыска управления. Да я подчеркну, что это место куда я был взят на службу, не является территориальным отделом, а стоит над всеми отделами района. Так вот в наши обязанности входит, так же розыск лиц без вести пропавших или установление личности лиц и розыск их родственников, тех кто в силу своего здоровья не может о себе сообщить. Ну и установление личности трупов неизвестных, а также больных, находящихся в беспомощном или бессознательном состоянии. Вот, в принципе весь перечень обязанностей, выпадающих на долю розыскного отделения района.

Не имея особого опыта в данной специфике, а она понятное дело присутствует во всех направлениях деятельности уголовного розыска, я по-сути учился всему сам. Мои коллеги были настроены на то, чтобы я максимально разделил их участь с первого дня моего прихода, но при этом не особо отвлекались от своих дел, чтобы меня чему-то научить. Пару недель, я проходил всякие процедуры, связанные с закреплением за оружием на новом месте, еще какое-то время я вникал в непомерное количество писанины, которой у меня не было на предыдущем месте службы. И вот в один прекрасный день мне распределили пару отделов, которые я должен был контролировать в плане заявлений о без вести пропавших лицах. Сразу скажу, что не смотря на опыт службы в оперативном подразделении, где уровень адреналина постоянно или по крайней мере каждую смену был на высоком уровне. Тут я тоже испытывал жуткое напряжение, что не мог толком спать первое время. В основном, меня пугали сроками, которые нельзя пропустить, иначе всё-служебная проверка и конец карьере! Это были сроки своевременного заведения розыскного дела и другие сроки, касающиеся уже заведенного дела и сопутствующие ему документы.

На первых порах, мне было не понятно откуда я узнаю о заявлении, но уже позже я понял, что для этого существует помимо суточного дежурного опера по данной линии, еще и сводка, в которой фиксируется все зарегистрированные заявления или почти все, которые имеют будущее. По- разному устроены методики и способы отслеживания входящей информации в подразделениях, даже в одном городе. Это зависит от нагрузки и интенсивности ее потока. Руководство старается, оптимизировать поток, дабы не перегружать себя лишней информацией (а ее в отдельных районах большого города очень много) и в тоже время контролировать важное. В общем то, отделить зерна от плевел. Естественно, контроль начинается с самого низшего звена-участкового и далее уже по иерархии. Итак, суточный опер-розыскник получает сообщение как правило посредством мобильной связи из дежурной части управления, о том что в таком то отделе заявка о без вести пропавшем. Опер «руки в ноги» и едет в отдел, который приняв заявление, передает материал нам-розыскникам, проведя при этом первичную проверку. Понятное дело, что ждать особо тщательной проверки не стоит, так как территориальные отделы и так перегружены текущей работой и «залипать» на чем-то требующем детального изучения у них просто нет возможности. Первичная проверка включает в себя звонок в бюро регистрации несчастных случаев, где по фамилии, имени, а также одежде проверят, по лицам доставленным в городские больницы и морги за указанный период. Так же отделом проводится осмотр жилища и прилегающей территории, если есть какие-то ориентирующие моменты, связанные с возможным местонахождением «потеряшки». Да именно "потеряшками" на милицейском, а теперь и на полицейском жаргоне называются люди безвестно отсутствующие.

Ясное дело, что всяк кулик свое болото хвалит, но все же скажу, что работа, связанная с поиском человека, довольно сложна и требует не только какого-то служебного опыта, но и опыта житейского и вообще быть разносторонней личностью дабы поиск не становился рутиной процедурой направления запросов в различные инстанции. Порой разыскивая человека, узнаешь о нем очень многое. Каким он был, до того как пропал, его связи, личную жизнь. Для успешных поисков, а главное выбора направления зачастую приходится рисовать своего рода психологический портрет разыскиваемого. Скажем так, что вряд ли нужно такое глубинное познание психологии в поиске, допустим человека угнавшего машину. Или вот в случаях убийства, основной сложностью становится розыск того, кто это сделал. В нашем же случае мы тоже не всегда можем быть уверены, что потеряшка жива и ее исчезновение не носит криминальный характер. Да и в принципе заявление пишется в случаях, когда у заявителя есть основания полагать, что с разыскиваемым что-то случилось нехорошее. Понятное дело, что в большинстве случаев, я бы сказал в 80 процентах, этот кто-то попусту:запил, скрывается от жены и других родственников по разным причинам, скрывается от тех кому должен и наконец суицид. Суицид я скажу тоже занимает немалый процент от поданных заявлений. В большинстве случаев, таких вот «потеряшек», приходится на сезонные периоды обострения заболеваний связанных с психикой или просто угнетенного состояния по причине пасмурной погоды, переутомления, усталости от зимы, предверие зимы, давление извне, длительная психотравмирующая ситуация в семье, на работе. Зачастую люди садятся в поезда, электрички, едут за город и там найдя тихое, укромное место сводят счеты с жизнью различными способами, но в основном через повешение. Соответственно розыск таких лиц усложняется, в особенности если их мобильные телефоны находятся не при них и отследить сигнал не представляется возможным.

Да и не следует забывать грибников, которые в силу своей увлеченности могут заблудится и умереть или им станет плохо и они умирают, не получив помощи вовремя, а так же рыбаки которые в немалом количестве погибают во время ледохода, выходя на тонкий лед или тонут в открытой воде будучи в нетрезвом состоянии. В этих ситуациях при наличии предварительной информации о намерениях «потеряшки», чуть проще ее искать или не искать вообще, если допустим это человек отправившийся на льдину посреди Финского залива ловить тунца! Тут остается только ждать, когда тело прибьет к какому нибудь берегу, хотя конечно случается, что труп истлевает в следствии длительного нахождения под воздействием окружающей среды.

Все вышеописанные случаи носят не криминальный характер, но при установлении причин пропажи человека приходится учитывать и возможное убийство, поэтому немаловажным является процедура осмотра места откуда теряется след потеряшки и там где, она ночевала накануне перед исчезновением.

Наверное, необходимо упомянуть еще об одном достаточно трудоемком и тревожном виде потеряшек. Скажу, что львиную долю времени, сил и зачастую нервов отнимают малолетние «побегушники». Пожалуй, в каждом районе более или менее крупного города есть пара тройка детишек склонных к тому чтобы бродяжничать. Тому много причин, но наверное самая распространенная с которой я постоянно сталкивался, это недостаток внимания родителей у которых появился еще один ребенок. Не все малыши готовы смирится со столь резкой переменой и перенаправлением потока любви, внимания и подарков. Понятное дело, что имеют место случаи, когда родители попусту равнодушны к своему чаду и лишь школа которая тщательно отслеживает местонахождение ребенка в учебное время, заставляет писать заявление о пропаже. Самое интересное, что в основном денежная стимуляция в виде административных штрафов, подталкивает недобросовестных родителей идти в полицию. Дети всегда на контроле не только в питерском "главке", но порой и в столичном. За них спрашивают и не терпят формальностей. Те что неоднократно уходят и на них постоянно пишутся заявления о розыске, со временем становятся в особый список под названием «на связи». Действительно, фамилия «побегушника» звучит все чаще на совещании и на него уже меньше внимания у руководства. Так что договариваешься с малолетним «погуляшкой» и звонишь ему с просьбой вернуться к назначенному времени. Таким образом, всегда есть представление о том, что ребенок жив, здоров и не пропал в никуда. Этот компромисс продиктован нежеланием родителей, что либо менять, а мы не имеем физической возможности проводить розыскные мероприятия каждый день по каждому вот такому случаю. При этом надо учитывать, что подобных бродяжек как правило по нескольку и все они хотят гулять. Нарушив баланс и постоянно обрубая связь, а действуя жестко не нароком с каждым разом утрачиваешь возможность понимать, где находится «гулёна». С течением времени, ребенок уже не веря никому забирается все дальше и все больше окружает себя опасностями находясь в отчаянном состоянии как загнанный зверек. Терроризируя друзей побегушника добывая информацию о местонахождении его на этот раз и выискивая ее в привычных местах, ты поневоле заставляешь делать круг знакомых потеряшки все более отчаянным, полукриминальным, если не криминальным, а места все более удаленными от людей, как то подвалы, «заброшки», чердаки, стройки, лесные массивы.

Как я уже сказал, психологический портрет составляемый на разыскиваемого может дать ориентирующую информацию для построения версий причины его пропажи. Осмотр спальни, личных вещей и вообще обстановки из которой пропал человек просто необходим на первых порах. Я уже не говорю о том, что при подозрении на пропажу криминального характера, домашняя обстановка, а именно сливы в ванне, туалете и другие места должны быть осмотрены с помощью эксперта и специального оборудования для поиска капель крови и других следов, указывающих на совершенное в данном месте преступление. Сломанная мебель, какие-то необычности при общем порядке вещей могут также указать на возможную борьбу, предшествующую убийству и затем сокрытию тела.

Все это, благодаря хорошей закалке в спецподразделении я быстро освоил. Когда у меня рождались вопросы, а я не мог на них ответить даже при наличии каких-то вводных, я сам не читая протокол осмотра места происшествия шел домой к «потеряшке». А вот после того как я покопаюсь в грязном белье человека, я могу закрыть ряд пробелов в общей картине. Конечно, это еще не успех, но все же маленькая заявка на победу.

Я не помню какая была погода в марте этого года преимущественно, но однозначно было очень мало снега. Тех привычных сугробов вдоль дороги и на газонах почти не было. Заявление о пропавшей женщине написала племянница, которая жила где-то неподалеку от своей пропавшей тёти. Заявительница боялась идти домой к пропавшей, когда не смогла до нее дозвонится, так как побаивалась живущего с ней сожителя. Женщину тревожило, что телефон тети отключен третьи сутки подряд и такого почти никогда не было, она всегда оставалась на связи. Этот случай стал одним из наиболее ярких эпизодов в моей розыскной практике и я в очередной раз убедился в том что «ищущий-обрящет», не смотря на казалось бы бесперспективность положения вещей.

Гражданка Шустова Людмила Павловна на момент заявления о ее пропажи достигла своих пятидесяти с небольшим лет. Эта информация, следовала из копии заявления, которую мне положил на стол дежуривший в эти сутки опер. В заявлении было сказано, что тетя не выходит на связь уже три дня и проживает она с сожителем Алексеевым Антоном Сергеевичем 1961 года рождения. Там же был указан телефон этого самого сожителя, но никто не брал трубку, когда я попытался позвонить по нему. Сама заявительница по телефону пояснила, что периодически созванивается со своей тетей и последний раз, когда говорила с ней, та была в расстроенных чувствах и ехала куда-то за город. И это три дня назад, а теперь телефон выключен. Во всем этом слышались тревожные нотки, которые громче и громче звучали в моей голове. Конечно, возможно сказывалась моя неопытность, но мне уже рисовались страшные картины.

Около десяти утра, я позвонил участковому и предложил ему составить мне компанию в работе по данному материалу. Он тоже находил в пропаже Шустовой нехорошие моменты, поэтому согласился мне помочь сразу как освободится. Адрес находился в семи километрах от отдела, так что с учетом пробок я добрался до туда за двадцать минут и стал ждать, когда мне позвонит участковый. Обстоятельства и подозрительное отсутствие тревоги у сожителя, делало его главным подозреваемым так что будет лучше, если при осмотре квартиры нас будет двое. Не придется постоянно кого-то контролировать, так как если бы я был один. Сразу оговорюсь, что из разговора с участковым у которого изначально был данный материал и которого я сейчас ждал, я понял, что мы не ищем какую-то алкашку-бродяжку, тут более или менее приличная дама со слов той же племянницы.

Участковый был мне не знаком. Одетая при выходе из машины кепка покрыла поблескивающую лысину. Гладко выбритое лицо с немного вопросительным выражением из-за вытянутых немного вперед словно в поцелуе ярко красных губ. Сутуловатое коренастое тело упакованое в форменую куртку среднего роста. Выглядел он лет на 40 и было видно, что он опытный сотрудник, дослужившийся до капитана. Мы пожали друг другу руки, он назвался Игорем и мы вошли в темную сырость подъезда пятиэтажного дома. Обменявшись шепотом, теперь уже воочию, мнениями, что дело не чисто мы стали звониться в квартиру, дверь которой была оббита красными стяжками в виде узких полосок образовывавших ромбы, под которыми пузырился утеплитель, прикрытый таким же красным дермантином. Иногда, по двери можно примерно понять, что за люди проживают за ней. В этот раз я подумал, что тут скорее всего проживают те, кто большую часть своей жизни наслаждались советским союзом и тогдашней беззаботностью. Дверь не открывали и мы с Игорем, коротко переглянувшись стали звонить по соседям. Время было рабочее и из трех оставшихся кроме нашей квартир, ключ зашумел лишь в одной, что была напротив интересующей нас. Тускловатый свет подъезда, в открытую дверь, разорвал поток от энергосберегающих лампочек с люстры и на порог вышел мужчина лет 60 в домашнем халате с какими-то серо-синими рисунками. Его аккуратно причесанные седые волосы и пульт от телевизора в руках выдавали в нем пенсионера и человека, который уже долгое время никуда не торопится. Внизу, между его ног одетыми в синее шерстяное трико, так же лениво и неторопливо и толсто-аргументировано извивался бело-серо полосатый кот или кошка. Шуршание за дверью и небольшая пауза перед тем, как заскрипел ключ в замке говорила о том, что мужчина уже успел увидеть в глазок участкового в форме и уже не сомневался в том, чтобы открыть. Мне даже показалось, что пенсионер некоторое время наблюдал за нами до того, как мы позвонились к нему. Я задал стандартный вопрос, в таких случаях и дед словно знал, что мы придем, выдал нам поток информации, касаемо соседей напротив. Она усилила наши нехорошие предположения, так как содержала в себе, судя по всем, наблюдения не одного дня. Сожитель, Алексеев избивал Шустову и она неоднократно прибегала к нему-соседу прятаться. В качестве орудия наказания Алексеев использовал ремень, что было как-то не обычно по мнению соседа, для бытовых семейных драк между мужем и женой. Как выяснилось со слов бдительного пенсионера, Шустова писала на него Алексеева заявления в полицию, при этих словах я взглянул на Игоря, тот лишь пожал плечами, давая понять, что не слышал об этом ничего. Самое главное, что Алексеев конфликтуя с Шустовой не всегда был в состоянии алкогольного опьянения и «гонял» ее будучи трезвым тоже. Противоречия были не только на пьяную голову.

Глава 2

Бдительный пенсионер пояснил, что у Алексеева есть машина и она как правило стоит у подъезда. Выглянув в световое окно подъезда, куда указывал сосед, я увидел серебристый Ниссан ИКСтрейл.

"Было бы не плохо осмотреть ее с экспертом",-подумал я. Пожилой мужчина продолжал увлеченно рассказывать и стало понятно что ему уже давно скучно в одиночестве, дни его слились в один и наблюдение за жизнью других хоть как-то ее разнообразит. Чистота коридорного коврика, сверкающее идеально начищенное зеркало над тумбой, где покоились аккуратно сложенные ключи, перчатки и кошелек, все говорило о том, что дедушка обладает большим количеством свободного времени.

Мы уже было стали спускаться по лестнице вниз, попрощавшись с информативным соседом, как в квартире где проживала потеряшка, что-то глухо грохнуло, потом послышался еще какой-то шум и через некоторое время дверь открылась. Весь разговор с дедушкой занял не больше десяти минут, но все же было странно, что после столь длительной паузы, после последнего удара кулаком по красной оббивке, спустя столько времени, стала открываться дверь. Мы столь отчаянно и громко стучались и звонились, что наверняка переполошили бы весь подъезд, будь люди дома в это время. Пенсионер как-то синхронно, вместе с открытием двери интересующей нас квартиры, закрыл свою. Ну и хорошо, подумал я, решив, что информатора надо поберечь от возможных дальнейших запугиваний.

Знаете, эта классическая помятость, в результате длительного сна в одном положении, лохматость и главное несвежесть пахнувшая на нас из открытой двери, составила банальную картину человека в запое. Алексеев, а это был он, согласно фото из базы в более молодом возрасте, с трудом угадывался в этом небритом, квадратном лице. Его глаза медленно моргали и лицо почти ничего не выражали кроме какой-то глобальной усталости. Но надо отдать должное, Алексеев был одет в рубашку светлых тонов и черные джинсы, которые на его эндоморфном теле были ему в размер и выглядели современно. Кроме всклокоченных черных волос средней длинны и квадратного лица он выглядел довольно прилично. Мы поздоровались и участковый Игорь бескомпромиссно, слегка оттолкнув Алексеева прошел в квартиру и я за ним следом потеснив хозяина так что он невольно прижался к стенке в узком коридоре. Не давая, опомнится после не совсем вежливого обращения с хозяином квартиры, участковый задал следующий вопрос:

–Один!?-при этом он оглядывал то пространство, что было доступно, не отходя далеко от Алексеева, постоянно контролируя его боковым зрением.

Я, не теряясь и уже проецируя на Алексеева роль убийцы, прошел на кухню бесцеремонно пачкая белый кафель, начинавшийся с ее порога. Кухня была справа от коридора, где стоял понемногу просыпающийся от напора Алексеев. Он был высокого роста, около 190 см и Игорь будучи ниже моего среднего, выглядел как буксир оттирающий большой корабль к причалу. Негласно у нас с ним произошло разделение на плохого и хорошего полицейского, так что запойный сожитель стал поглядывать на меня в надежде, что я хоть что-то поясню. Игорь же, взяв лохматого пьянчужку под локоть повел его за мной на кухню, где было больше света от большого панорамного окна. Здесь царил его величество холостяцкий "бардак". Из раковины торчала гора немытой посуды, обрывки от упаковки копченной колбасы на столе. На полу было что-то разлито и теперь к этому налипла грязь. Но беспорядок носил поверхностыный характер и наступил он здесь явно накануне. Здесь можно было навести порядок в течении нескольких минут и вытерев мокрые руки сесть пить чай в чистоте. Ни на столе, ни еще где либо на кухне, не было видно бутылок или стопок, только одинокая тарелка на которой поблескивал тонкий слой прозрачного жира.

«Значит пьет где-то в комнате! Там и поссорился с ней…»-подумал я. Крошки по столу и разрез на клеенке еще одно свидетельство заготовляемой впопыхах закуски говорили о том, что все происходило не здесь, здесь лишь шла заготовка «красивости» для посиделок. На полу небольшой комнаты куда мы все вместе прошли выйдя из кухни лежал линолеум с непонятным рисунком цвета какао. Справа на так называемой мебельной «стенке» темно-коричневого цвета в специальной нише стоял телевизор. Экран сменялся кадрами и несмотря на приглушенный звук было понятно, что это была бесконечная реклама. На «стенке», в местах где обычно стоят всякие вазочки, книги, книг не было, была стеклянная фигурка овечки и волка, какая-то бумажка похожая на билет в театр и недопитая бутылка водки средней стоимости. Рядом была стопка и телефон смартфон с разбитым в углу экраном. "Стенка" была, наверное ещё с советской эпохи, но выглядела идеально. Видимо ни дети, ни другая «агрессивная» среда не коснулись ее за эти годы. Деревянные резные накладочки в виде витьеватых узоров на дверцах, блестящие латунные ручечки, конусовидной формы, везде присутствовали и манили к себе потрогать и пооткрывать.

– Ты один пьешь!?-спросил я, глядя на стопку, стоящую на полке рядом с фотографией в рамке темноволосой, улыбающейся женщины похожей на Шустову. Рамка в которой была вложена фотография была стеклянная с толстой золотой полоской в качестве обрамления и была заляпана жирными пальцами.

–Шустова!?-снова спросил я, не дожидаясь ответа на предыдущий вопрос и беря фото. Я оглянулся на присевшего на разложенный диван сожителя, демонстрируя ему фотографию. Он утвердительно, кивнул и правая его рука потянулась куда-то в сторону, за боковину дивана, где на полу валялась подушка.

–Эээ, ты что?!-возмущенно проговорил Игорь, все это время наблюдавший за Алексеевым, пока я делал поверхностный осмотр комнаты. В руках у явно жаждущего опохмелится сожителя оказалась початая бутылка водки,которую он быстро опрокинул себе в рот сделав непродолжительный словно смачивающий глоток.

– У тебя, пропущенные от Шустовой, в день ее пропажи,-с небольшим раздражением произнес я, не то спрашивая, не то утверждая глядя в экран разблокированного Алексеевым телефона,-Когда видел ее в последний раз?

–А она пропала?-коротко спросил он, не поднимая головы и тупо глядя в экран телевизора, где показывали детские мультики.

Были вызовы за эти три дня от Алексеева Шустовой и продолжительность по несколько секунд, чтобы прослушать привычную фразу: «Абонент не доступен, оставьте сообщение после сигнала». Я и сам слышал эту фразу звоня Шустовой в слабой надежде, что телефон включится наконец.

–Тебе не кажется странным,-начал я, пытаясь уловить реакцию поглядывая при этом на опущенную черноволосую макушку Алексеева,– что у тебя пропала жена, а заявляют о ее пропаже другие люди?

Прошло некоторое время, становившееся понемногу невежливым, когда Алексеев наконец произнес:

–Она часто так делает. Выключит телефон и уедет к кому нибудь.-

–Часто, когда ссоритесь?– уточнил Игорь, делая акцент на слове «ссоритесь».

–Да.– при этом Алексеев, чуть приподнял и повернул голову в сторону участкового стоявшего у окна с полупрозрачными «холодными» занавесками белого цвета.

–Ясненько,-процедил я задумчиво, продолжая изучать телефон сожителя.

Не смотря на отсутствие даже намека на седину в черных волосах, было видно, что Алексееву уже не меньше 50 лет и наверное большая часть этого поколения так и не будет использовать телефон для смс или переписки в вибере или вацапе. Он напоминал мне певца Вахтанга Кикабидзе, особенно своими усами. Они были аккуратными и почти не путались, не смотря на явно недельную небритость. Лицо выражало волю, лишь временно увядшую по неизвестным причинам. Нечто смешанное с тоской и печалью было на лице у Алексеева и скорей всего он давно перестал улыбаться. Как я уже сказал он был ростом выше среднего и выглядел жилистым мужчиной, привыкшим к физическому труду.

–Вы, работаете?– перешел я на официальный тон в предверии приезда эксперта и следователя, такие переходы были необходимы, для того чтобы человек постепенно не начал паясничать и говорить не по делу. Да и вообще излишнее спокойствие может скрыть важную реакцию на вопрос.

–Временно, не работаю.– произнес Алексеев безразлично, как будто это для него было нормально.

–Чем занимаетесь!?– при этом моем вопросе, Алексеев неподдельно изумился и показал глазами на бутылку водки, стоявшую теперь открыто, между его ног. Я, будто только увидев ее приблизился к нему и аккуратно словно боясь разбить взял бутылку, держа двумя пальцами за горлышко. Алексеев слегка, мучительно скривился глядя на мою руку, в синей нитриловой перчатке.

–Пока воздержимся, гражданин!-сказал я поставив бутылку на полку, рядом с такой же отпитой,– сюда едет следователь и необходимо ответить ему, на пару вопросов!