Kitobni o'qish: «Кавалер Алькантара»

Многое пришлось пережить стремянному стрельцу Федору Мятелеву после его бегства из Стамбула. В Новом Свете в 1662–1665 годах он с Минковой Ивановым и Иваном Рогом под командой храброго капитана Себастиани искал древние сокровища среди дебрей неизведанного континента.

Половина отряда Себастиани умерла в пути от лихорадки, трудностей, ядовитых гадов, индейских стрел. Дошли до страны золота лишь немногие самые крепкие.

В таинственном городе погиб, спасая жизнь Федора, Иван Рог и сложил свою голову сам Себастиани. Часть его солдат выжила, и индейцы сделали их своими. Федор женился на дочери вождя племени и ходил в походы вместе с туземными воинами.

Все выжившие из отряда Себастиани, кроме двоих русских смирились со своей новой жизнью. Они не хотели более, после всех трудов, возвращаться обратно. Они обрели новый дом и стали строить новую жизнь.

Но, ни Федор, ни Минка не смирились. Они готовились бежать и ждали подходящего случая. И он представился спустя несколько лет. Во время войны с соседями Мятелев и Минка бежали.

В 1672 году постаревший и изменившийся Федор Мятелев прибыл в Европу, которую оставил в 1659 году, в год битвы под Конотопом…

Часть 1
Благодарность кардинала

Глава 1
Кардинал Ринальдини

Париж, 1672 год.

В доме у кардинала Ринальдини.

Всадник на вороном коне прибыл в столицу французского королевства Париж со стороны Бьевры. По мосту через Сену он въехал через ворота в город, и у сержанта стражи спросил, где найти собор Сен-Шапель.

Сержант сжал в руке серебряную монету, полученную от приезжего, и объяснил, как туда добраться:

– Сеньору нужно проехать стрелку Нотр-Дам, – страж показал рукой на видневшийся шпиль. – Видите вон там! Минуете улицу Дофина. И попадете к площади со статуей Генриху IV! И там легко найдете, что вам надобно, сеньор!

Всадник тронул поводья. Сержант хотел сказать еще что-то, но приезжий не стал его слушать. Тот махнул рукой и вернулся на свой пост.

– Заработал на выпивку? – лениво спросил второй стражник. – Я бы не прочь промочить горло глотком вина.

– Можно послать в таверну, – сержант подбросил на ладони монету.

Из-под моста вылез молодой горожанин в серой одежде. Он видел всадника и оценил его щедрость. Отряхнул свой плащ и окликнул стража:

– Эй, дядюшка Било!

– Чего тебе, Жак? – отозвался сержант.

– Кто этот господин?

– По виду испанец из мелкого дворянства, судя по его плащу и дешевой шпаге. Заплатил мне целый су только за то, что я указал ему улицу Дофина! Дурак! Как и все испанцы дураки!

– Пойду и я заработаю на его глупости.

– Смотри, Жак, как бы он тебе уши не отрезал. По нему видно, что он воин. И шпага его хоть и проста на вид, но зато наверняка остра.

Молодой махнул рукой и бросился догонять незнакомца.

– Сеньор! – окликнул он иностранца. – Эй, сеньор!

Всадник оглянулся. Перед ним был горожанин-простолюдин в простой серой куртке, заплатанной во многих местах. Его плащ, закинутый за спину, был рубищем и шляпа, которую он держал в руках, зияла дырами.

– Я слышал, что вы спросили у сержанта! И я понял, что вы иностранец.

– И что с того? – по-французски спросил приезжий.

– Тогда я тот, кто поможет вам найти в Париже все, что вам нужно. И возьму с вас за эту услугу я не дорого!

Всадник понял, что гид ему не повредит, и согласился. Он вытащил из кошелька монету и бросил горожанину. Тот ловко поймал её и спрятал в карман.

– Получишь еще три таких, когда доберемся до места.

– Я ваш слуга, сеньор! Мое имя Жак! Если желаете еще и осмотреть город, то я готов вам его показать! В Париже, сеньор, есть на что посмотреть.

– Мне нужна хорошая гостиница.

– В Париже их множество. И все зависит от толщины вашего кошелька.

– Я не богат, и ты это заметил по моему камзолу и по моему плащу. Мой кошелек слишком тощ и в нем не водится золото, – усмехнулся приезжий. – Но кое-что в нем звенит из серебра.

– Тогда все отлично, сеньор!

– Ты знаешь, где находится дворец монсеньора Ринальдини?

– Кардинала Ринальдини? Дворец под шпилем Сен-Шапель? Еще бы мне этого не знать. В доме кардинала я кое с кем дружен, сеньор.

– Тогда можешь показать мне город, друг. За это я заплачу тебе еще одну монету…

К полудню приезжий дворянин осмотрел город и остановился в скромной гостинице. Затем Жак проводил его к дворцу монсеньора Ринальдини.

– Вот дворец кардинала, сеньор! Но только он не слишком принимает гостей.

– С чего это? – дворянин протянул обещанную плату.

Жак схватил монеты и ответил:

– Он слишком большой человек. И не любит в последнее время оказывать покровительство.

– Может быть, для меня он сделает исключение?

– Не думаю, сеньор.

– Но я попробую войти в этот богатый дом с парадного входа…

Высокий дворянин в простом черном камзоле без украшений, на благородство его происхождения указывали лишь шпага и кинжал, явился в приемную кардинала Ринальдини.

Разряженные слуги кардинала неприветливо встретили посетителя. Много таких вот искателей денег и покровительства приходили к их господину. Ринальдини не любил попрошаек, и строго настрого приказал своему секретарю де Ромену отваживать их от его дома.

– Что угодно сеньору? – спросил гостя секретарь кардинала по-испански.

Он сразу опознал испанский покрой его одежды.

«Обнищавший идальго пришел проситься на службу или простить протекции при дворе, – подумал Ромен. – Как много развелось попрошаек».

– Вы угадали во мне испанца, сеньор секретарь? – по-французски спросил пришедший.

– Так одеваются в Испании, мелкие идальго, сеньор! – перешел на французский секретарь.

– Вы слишком откровенны, – насупился дворянин. Этот мальчишка, похоже, задумал его оскорбить. – Идальго не может быть мелким. Идальго – рыцари по благородству своего происхождения и по своему мужеству.

– Что привело вас к моему господину? – не обратил внимания на замечание секретарь. – Кардинал сейчас очень занят и не принимает посетителей с личными просьбами.

– Меня он примет, сеньор.

– Вот как? – саркастически усмехнулся секретарь. – Сеньор так в этом уверен?

– Думаю да.

– А я иного мнения, сеньор. Мое имя шевалье Франсуа де Ромен. И я готов встретиться с сеньором в удобное для него время.

Это был вызов. Пришедший дворянин усмехнулся. Убить этого хлыща было для него слишком просто.

– Передайте кардиналу, что его желает видеть соратник дона Алонсо Себастиани!

– Я не имею чести знать этого дона, сеньор.

Лицо дворянина стало строгим.

– Я попросил вас, сеньор, передать кардиналу кто пришел и все. Какое мне дело до того, что вы знаете или нет? Я не пришел ничего просить для себя. Но я должен передать кардиналу послание от дона Алонсо. Кардинал захочет меня выслушать.

Де Ромен отправился докладывать кардиналу о госте. Слишком уж уверенным был его тон для просителя.

Ринальдини постарел. Теперь это был уже не подтянутый аскет-монах, но дряхлый старик. Он с трудом передвигался, и его мучили многие болезни. Но на его худом, обтянутом желтой кожей лице, светились прежние любопытные глаза.

Он читал богословский трактат и с неудовольствием выслушал своего секретаря. Кардинал не любил, когда его размышления прерывали. Но, услышав имя Себастиани, он сразу отбросил книгу от себя на столик.

– Как ты сказал, Франсуа? От кого прибыл этот человек?

– Он сказал, что он соратник дона Алонсо Себастиани, монсеньор! Я хотел гнать его прочь, но…

– От дона Алонсо? – кардинал перебил секретаря. – Матерь божья! Неужели кто-то выжил из той экспедиции, так давно пропавшей?

– Прикажете позвать?

– Сюда этого человека! Немедленно! – вскричал кардинал.

Секретарь бросился выполнять приказ. Он низко поклонился дворянину и передал, что кардинал ждет его.

Через минуту незнакомец приветствовал кардинала Ордена. Ринальдини не узнал его.

– С кем имею честь говорить? – спросил он по-испански.

– Ваша милость не узнала меня?

– Нет, – кардинал, сколько ни всматривался в лицо пришедшего, не мог его узнать. – Но вы не капитан Себастиани.

– Нет, монсеньор. Я тот, кого вы послали с доном Алонсо искать страну Золотого короля в 1661 году от Рождества господа нашего Иисуса Христа!

– Но ваше имя, сеньор?

– Фёдор Мятелев, монсеньор. Хотя меня давно так никто не зовет. Я много лет был доном Федерико де Монтехо и уже привык к этому имени, монсеньор.

– Фёдор? – старик поднялся с кресла и подошел к Мятелеву. – Фёдор! Неужели тот самый сын боярский ¹?

– Тот самый, падре!

Кардинал обнял боярского сына и прижал к себе.

– Не узнал тебя. Да и как узнать? Ты стал совсем иным. Кто может узнать в испанском доне русского парня? Как годы меняют людей.

– Я долгое время жил под солнцем Юга. И лишения изменили мое лицо. Я уже не молод.

– Не наговаривай на себя. Ты выглядишь молодцом. И что с того, что ты стал зрелым мужем? Когда я сказал о годах, то не хотел сказать, что ты постарел. Ты изменился. Но помоги мне. Я совсем разволновался.

Фёдор помог старику снова сесть в кресло. Кардинал усадил его на стул рядом с собой.

– Как много лет мы не виделись! Я уже и не надеялся увидеть тебя в этой жизни. И вот ты вернулся. Это чудо! Это еще одно доказательство существования бога. Ты мне послан в тот момент, когда ты мне нужен!

– Я привез вам, монсеньор, то, что вы просили меня принести. В моей сумке лежит золотая книга древнего народа чибча-муисков.

Кардинал принял сумку, но не торопился её открыть. Мятелеву это показалось странным. Он много раз представлял себе встречу с Ринальдини и думал, что кардинал сразу бросится смотреть это сокровище.

– Ты удивлен? – понял его взгляд кардинал. – Я уже не тот. Я стар и меня мало что интересует. Тайны древних уже не для меня. Эти 11 лет состарили того Ринальдини, которого ты знал, и я готовлюсь перейти в лучший мир, Федор. Пусть древними тайнами занимаются другие.

– Монсеньор! Все это было напрасно? – изумился Федор.

– Нет. Поиск истины не может быть напрасным. Древний артефакт важен и он нужен людям. Но все это уже не для меня. Мое время прошло. Его изучат другие. Да и я посмотрю его потом. Но расскажи мне, что ты пережил и что видел? Вот что мне интересно!

– Я готов рассказать все. Мне некуда спешить, монсеньор!

– Ты где остановился?

– В гостинице, монсеньор. Средств у меня не много. Я не стал богаче, падре. Богатство обходит меня стороной.

– Это ничего. Я не слишком могущественный владыка, но этот твой недостаток в силах исправить. Хотя я и сам никогда не гонялся за благами земными. А остановиться тебе следует в моем доме. Я пошлю слугу за твоими вещами в гостиницу.

– Как будет угодно монсеньору, но…

– Никаких «но», Федор. Ты будешь жить здесь, все время твоего пребывания в Париже.

Они говорили долго. Затем прервались для трапезы и снова вернулись к разговору. Кардинал сказал секретарю, что его ни для кого нет.

Федор рассказал о том, как они шли через леса, как колючие шипы раздирали их кожу, о вожде чибча-муисков, о таинственном городе золотого короля.

– Итак, Себастиани погиб?

– Погиб, падре, – ответил Федор. – Это уже когда мы вошли в город великого сипы Лунного Света. Так они называют своего короля. Трудно даже рассказать, что мы пережили, пока дошли до города. И во время этого пути я оценил кто такой дон Алонсо Себастиани. Это был человек из стали. Таких теперь уже нет, монсеньор. Он только силой своего слова и силой своей воли подавлял бунты в отрядах.

– Солдаты бунтовали?

– Не то слово, падре. Непроходимые джунгли, когда каждый метр приходилось прорубать через чащу – озлобят кого угодно. На каждом шагу ядовитые гады и враждебные племена. Отравленные стрелы и копья. Я и сам потерял веру в то, что мы найдем то, что искали. Такое отчаяние накатывало. Люди просто зверели. А Себастиани умел смирять их словом.

– Он довел отряд до города Золотого короля?

– Да. Но нас тогда осталась едва ли половина. Когда мы впервые там оказались, я был удивлен их постройками.

– Город великого сипы такой большой?

– Лунный город? Большой. Но сам город – это не жилая часть. Там храмы, места для жертвоприношений предкам и могильники. Они засушивают своих знатных покойников. Вначале потрошат, изымая внутренности, затем вымачивают тело в растворе, и уже после этого набивают внутрь сушенные травы и вставляют в глазницы драгоценные камни.

– Нечто подобное делали в древности жители Египта.

– Город Луны, ибо великий сипа считается там сыном этого бога, не только один, падре. Таких там семь.

– Вот как?

– Эти города враждуют между собой. Совместно они ненавидят только пришельцев. Хотя, сказать по правде, им не за что любить чужаков. Они не принесли им ничего кроме жадности и рабства. Но надеть цепи на этот народ оказалось трудно.

– Вы захватили город? – спросил Ринальдини:

– Подчалу нам так казалось. Сипа и его стража были нами разбиты. Дон Алонсо сразил своим мечом большого военачальника сипы. Затем он швырнул его отрубленную голову к ногам вождя и сказал, что он привык, когда его встречают оружием.

– Себастиани захватил власть?

– Не то чтобы. Сипа признал его почетным гостем своего народа, и все шло неплохо. Но дон Алонсо был настоящий идальго. Капитан водрузил над дворцом сипы знамя своего короля и объявил город собственностью испанской короны. Это не понравилось жрецам Луны. Капитан в гневе заколол одного из них, и наши солдаты свергли с пьедестала большую статую.

– Не самое лучшее – оскорблять местные божества и их служителей. Я бы воздержался от подобного. И как поступили с вами жрецы?

– Нас одолели хитростью, падре. В одну из ночей, когда наши перепились, жрецы подняли людей, и они захватили нас врасплох.

– Это и должно было случиться. Дон Алонсо действовал как некогда Писарро. Но он забыл, что у Писарро были тылы и поддержка Испании. А Себастиани был в чужой стране без опорных баз и король Испании даже не знал о захвате новой страны в его честь. И что было дальше?

– Они истребили всех, падре. Вернее почти всех. Мне и еще нескольким солдатам была дарована жизнь.

– И за что они оказали вам такую милость? – спросил кардинал.

– Я не был участником кутежей и не оскорблял святыни. Я действовал, как указывали вы, падре. И мы мужественно защищались. Иван Рог, заслонил меня от стрелы и умер на моих руках. Меня и Минку захватили и связали, но не убили, и потом сипа велел нас освободить. Но мы дали клятву навсегда остаться среди местных и воевать с их врагами. Я три года жил среди них. У меня даже была жена – одна из дочерей сипы.

– Но ты, все-таки, ушел?

– Я и Минка Иванов. Мы хотели бежать и бежали. Минка по пути погиб, а я добрался до Коро, испанского города неподалеку от Маракайбо. Из Коро я добрался до колонии Сан-Мигель. Оттуда на корабле до Кубы, а уже оттуда вернулся в порт Палос в Старом Свете. В Испании я недолго служил в армии. Мне были нужны деньги. Затем я узнал, что кардинал Ринильдини постоянно живет в Париже. И вот я здесь.

– Тебе многое пришлось пережить, Федор.

– Падре, я хочу спросить…

– О Марте? – догадался кардинал. – Она жива!

– Жива! – вскричал Федор.

– Но она вышла замуж. Ведь не могла же она ждать тебя всю жизнь, Федор. Да и захочешь ли ты видеть её спустя столько лет?

– Я бы хотел, падре. Но кто её муж?

– Полковник гусарской хоругви пан Ян Поланецкий. Это выгодная партия для Марты. Пан Ян богат и занимает хорошее положение в Варшаве.

– Чего нельзя сказать обо мне, – ответил Федор. – На моей родине меня больше никто не ждет. Наверное, отец и мать уже умерли, а мои три сестры замужем и они поделили отцовское наследство.

– Иными словами тебе в твоей Московии не будут рады? – усмехнулся старик.

– Думаю, нет. И кем я там буду, падре? Снова поступить стрельцом в стремянной полк? Нет. За эти годы я столько повидал и пережил, что старая жизнь более не для меня. Я дон Федерико де Монтехо, испанский идальго. На это имя имею право, падре. Сам Федерико, которого я встретил у муисков, передал мне права на него.

– А с чего это он подарил его именно тебе? Внешне ты не испанец, Федор. Хотя солнце Юга сделало твою кожу более темной.

– Настоящий Монтехо видел, как я сражался и сказал, что это повадка их родового стиля фехтования. Сам он умирал и потому захотел, чтобы его фамильное имя не умерло. В Сан-Мигеле я получил бумаги на имя Монтехо и оно мое.

– А в Испании у дона Федерико нет родственников?

– Нет. У дона Федерико нет ни родственников, ни собственности. У него есть только имя.

– Что же, дон Федерико, дворянское имя это неплохое начало для новой жизни…

Ринальдини рассказал Федору о возвышении его товарища Василия Ржева ².

Мятелев всегда помнил дворянина из конницы Шереметева, с которым свела его судьба в 1659 году. Они вместе путешествовали в Крым, там попали в рабство на галеру «Меч падишаха». Затем восстание рабов в имении спахии и путешествие в Стамбул, где он и оставил Ржева, когда они с Минкой Ивановым бежали из города, и больше его не видел.

Под этим именем скрывался человек московского царя дьяк Тайного Приказа Дементий Башмаков. В 1666 году, после того как ханом Крыма стал Адиль Гирей, Башмаков покинул Стамбул и вернулся обратно в Москву.

– Он был обласкан царем и стал фактическим главой Приказа Тайных дел. Его заслуги были оценены.

– А что Дауд-паша? – спросил Федор.

– Ты не забыл этого турка?

– Нет, падре. Это умный человек. Я только потом понял всю его хитрость и ловкость. В стране чибча-муисков у меня много было времени для размышлений.

– Дауд-паша, каймакам при дворе великого визиря, получил от султана шелковый шнурок ³. А это значит, что его больше нет среди живых. И это моя заслуга.

– Ваша, монсеньор?

– Башмаков стал слишком много знать через него о том, что делается при дворе султана. Ордену это было невыгодно. Ведь это из-за него тогда Марта Лисовская вынуждена была покинуть дворец. А это Орден через Вахид-пашу подставил её султану.

Мог ли Федор такое забыть? Он тогда по приказу Дауд-паши проник в гарем повелителя османской империи и выкрал его любимую наложницу.

– И Башмаков теперь в Москве?

– Да. И мне нужен ловкий человек, который отправится туда. Я ломал голову, кто может это выполнить и судьба снова послала мне тебя, Федор.

– Монсеньор предлагает мне работать против Москвы? – спросил Федор.

– Отчего же против? – перебил его кардинал. – Я предложил тебе побывать на родине за чужой счет. Разве это тебе не нужно? Ты не станешь обузой для своих сестер и не станешь претендовать на наследство отца.

– Это соблазнительное предложение, монсеньор. Но я должен знать, с какой целью и в качестве кого я поеду?

– В составе испанского посольства. Король Испании Карл II отправляет в Польшу и Московию своего представителя маркиза Мансеру. Я могу определить тебя в его свиту. И могу дать тебе слово, что ты не станешь вредить Московии, Федор. Да и что тебе за дело до Московского царя? Ты давно ничем ему не обязан.

– Может и так, но мой отец и дед защищали царей и служили им верой и правдой.

Ринальдини внимательно посмотрел на Федора и сказал:

– Федор, я готов отпустить тебя. Я помогу тебе добраться до рубежей Московии.

– Но ведь есть «Или», монсеньор? Вернуться на родину или…

– Или я предложу тебе служить Ордену.

– Служить иезуитам?

– Я скоро умру, Федор. Ты останешься моим духовным наследником. Я не могу оставить тебе золото и драгоценности. У меня этого совсем не много. Да что толку в материальных благах? Я дам тебе много больше! Тебе откроются многие тайны европейской политики. Да и не только европейской.

– Я должен выбирать? – спросил Федор.

– Да. Каждый из нас должен время от времени делать выбор. Ты можешь подумать.

– Я согласен, падре. Возвращаться на родину никем я не желаю. Старая жизнь для меня закрыта. Это я понял еще в городе муисков. Мог ли мой отец, стремянной стрелец государева полка, представить себе, что его сын женится на басурманке, и будет молиться лунному богу.

– У тебя там были дети, Федор?

– Моя жена родила мне двоих сыновей, но они умерли во младенчестве. Мои друзья Иван Рог и Минка Иванов погибли. В далеком краю я сроднился с этими парнями, и они стали моей семьей. Так что я теперь одинок. И кроме вас у меня нет близкого человека.

– Я искренне рад, что ты согласился, Федор.

– И я рад нашей встрече, падре.

Кардинал пожал руку дона Федерико де Монтехо…

Глава 2
Орден Алькантара

Мадрид.

Дворец Мансера 1672 год.

Эскуриал – королевский дворец.

Федор прибыл в Мадрид как богатый дворянин. Он был в роскошном украшенном серебром камзоле, в узких до колена полотняных штанах. Манжеты на его рубашке были отделаны тонкими кружевами, на плечах – большой отложной воротник. Пышное перо на шляпе скреплено большой пряжкой с бриллиантами. Ринальдини настоял на том, что он должен научиться одеваться как придворный. Кардинал снабдил его пятью тысячами золотых на дорогу, дабы он ни в чем не нуждался.

Федор быстро отыскал дом маркиза де Мансера и добился приема. Мансера был иезуит и как только узнал, что к нему пожаловал человек от Ринальдини, сразу принял его…

Дон Антонио Хосе Мариа де Толедо, маркиз де Мансера принадлежал к древнему роду, представители которого занимали высокие должности при испанском дворе.

Маркиз был плотный мужчина среднего роста с красивым лицом с правильными чертами. Эму было в тот год 40 лет. И он уже десять лет принадлежал к Ордену Иисуса ⁴.

– Я осведомлен о том, что должен сделать для вас, дон Федерико – сказал маркиз. – Я получил послание от кардинала. Монсеньор очень плох?

– Он выглядит неважно, – ответил Федор. – Как скоро я буду представлен ко двору?

– Через неделю. Ибо через две недели мы покидаем Испанию. И монсеньор желает, чтобы вы к тому времени по своему положению сравнялись со многими грандами Испании…

В карете маркиза де Мансера Монтехо отправился из Мадрида на прием к королю Испании Карлу Австрийскому. Маркиз по пути рассказал ему, что великолепная резиденция королей Испании Эскуриал построена великим архитектором из рода Толедо.

– Из вашего рода маркиз?

– Дон Хуан де Толедо, архитектор, был из побочной ветви нашего рода. Он получил заказ от самого короля Филиппа II и начал строительство. Но умер, не закончив работ, и его приемником стал архитектор Хуан де Геррера.

– Это честь для вашего рода, маркиз.

– У нас в Испании не сильно ценят архитекторов, дон Федерико. Но таким человеком как Хуан де Толедо стоит восхищаться. Смотрите!

Вид величественного дворца открылся дону Федерико. Эскуриал был выстроен в форме прямоугольника из больших гранитных плит. Холодный замок из прямых линий на скалистой равнине воплотил в себе сам дух Испании того времени. Это был символ славы и величия королей Карла V и Филиппа II. Недаром из шести статуй иудейских царей у церкви Святого Лаврентия были две с лицами этих монархов.

– Этот дворец называют чудом света, – оценив какое впечатление произвел Эскуриал на чужестранца, гордо произнес Мансера.

Карета въехала во дворец с востока со стороны главного фасада, который имел три портала.

– Что это за собор, маркиз? – Монтехо указал через окно на красивую церковь.

– Это церковь Святого Лаврентия, дон Федерико. Она не уступит даже собору Святого Петра в Риме.

Карета маркиза остановилась среди карет иных придворных. И слуги, соскочив с запяток, бросились открывать двери. Маркиз вышел первым.

– Прошу пожаловать в Эскуриал – цитадель королей Испании, дон Федерико! Далеко не каждому идальго удается попасть сюда вот так сразу.

Монтехо вышел и осмотрелся. Недалеко стоял отряд стражи. Всюду суетились слуги в шитых золотом ливреях с гербами Испании.

К ним подошел дворянин с жезлом и поклонился маркизу:

– Ваша светлость! О вас уже справлялись. Я отведу вас к королеве-матери!

– Благодарю вас, дон Кристобаль. Со мной благородный идальго дон Федерико де Монтехо!

Дворянин поклонился Монтехо и тот ответил тем же. Он пригласил благородных господ следовать за собой…

Федерико де Монтехо и маркиз де Мансера были пропущены во дворец и удостоились приема в кабинете королевы-матери Марианны Австрийской, которая правила за своего малолетнего сына, короля Карла.

– Наш король еще мал, – пояснил маркиз дону Федерико.

– Я знаю это, маркиз. Все решает королева-мать. Она не откажет Ордену?

– Как можно! Королева верная католичка. И она многим обязана Ордену, – сказал иезуит Мансера. – Больше того она лично знакома с кардиналом Ринальдини. Да и великий инквизитор Испании и Португалии Иоанн Нитгард на нашей стороне. А он второй человек после королевы.

Федор уже был наслышан об этом человеке. Нитгард был фаворитом королевы, и она во всем полагалась на него в ведении государственных дел. Но инквизитор не был любовником королевы-матери, как знаменитый кардинал Мазарини был и первым министром и любовником королевы Франции Анны Австрийской. В этот раз фаворит и любовник означали не одно и то же.

Королева Мариана Австрийская после смерти своего мужа облеклась в монашеское одеяние и не меняла его более на роскошные придворные наряды. Это была необычная королева. И её сын король Карл Испанский не был обычным ребенком.

В приемную вошел сам великий инквизитор Испании и Португалии, в простой монашеской рясе доминиканского ордена ⁵. Уже немолодой полный человек с властным лицом и непроницаемыми глазами.

Он увидел Мансеру и подошел к нему.

– Маркиз! Рад вас видеть.

– Монсеньор!

– А этот молодой человек посланец монсеньора Ринальдини?

– Дон Федерико де Монтехо, – представился Федор.

– Королева примет вас, и король Испании окажет вам честь, молодой человек.

После этого инквизитор вошел в кабинет королевы.

– Против нас будет сводный брат короля дон Хуан Австрийский, – прошептал Федору Мансера.

– Сводный брат? – спросил Мятелев.

– Он уже совершеннолетний. Молодой человек подает надежды, но он бастард ⁶. Впрочем, сегодня его не позовут сюда, и вы его не увидите.

– Он имеет власть и влияние?

– Пока небольшую. Но в будущем он себя еще покажет.

Федора мало интересовало будущее Испании. Жить он здесь не собирался.

– Я вас понимаю, дон Федерико. Вы не рассчитываете задерживаться в Испании долго. Но титул вы получите от Испании, и он будет привязывать вас к этой стране. А титул в Европе вещь весьма удобная.

– Вы хотите сказать, маркиз, что его могут у меня отобрать?

– Кто может поручиться за будущее, дон Федерико…

Камергер двора его Католического величества короля Испании и Императора Обоих Индий пригласил маркиза де Мансеру и сеньора де Монтехо войти. Он еще раз напомнил обо всех тонкостях этикета, который неукоснительно соблюдался при испанском дворе.

Федерико, наученный маркизом, сделал все как он. Они вошли в кабинет и низко поклонились. Затем сделали еще несколько шагов и снова отвесили поклон.

Королева была в черном монашеском одеянии без украшений. Она после смерти своего мужа отказалась от мирской тщеты в виде нарядов и драгоценностей.

Лицо у Марианны Австрийской было грубым с крупными чертами. Массивный нос портил её, но королева давно привыкла к тому, что она не красива. Внешность давно потеряла для нее всякое значение.

Вела она себя властно, как и положено государыне, чье слово было законом. Она кивнула, пришедшие подошли еще ближе и снова поклонились.

– Я рада видеть вас, маркиз! – произнесла Марианна и протянула Мансере руку.

Тот почтительно поцеловал её.

– Мне передали просьбу принять нового дворянина, вернувшегося из колоний.

– Ваше величество, – начал маркиз. – Монсеньор кардинал Ринальдини посылает нам этого дворянина и просит принять как своего сына!

– Вот как? – Марианна взглянула на Федора по-другому. Рекомендация кардинала много для неё значила.

– Это дон Федерико де Монтехо! – представил маркиз дворянина королеве.

Она протянула руку Федерико. Это было знаком большой милости. Придворные, стоявшие у стен, зашептались, обсуждая, кто такой этот высокий дворянин, чье негромкое имя не произвело на них впечатления.

– Друзья кардинала – мои друзья. Я сделаю все, что нужно, – проговорила королева. Монтехо ничего не сказал в ответ. Говорить ему с монархиней не полагалось.

Он отошел от кресла королевы немного в сторону и замер на месте.

Мажордом двора его Католического величества трижды стукнул своим посохом об пол и объявил, о приходе короля.

Король Испании Карл, по прозвищу Околдованный был последним представителем династии Габсбургов на троне в Мадриде. Мальчик-король был небольшого роста и худощавого сложения. Он вошел в кабинет шаркающей походкой, и придворные помогли ему сесть в кресло рядом креслом его матери.

Федерико низко поклонился монарху. То же самое сделал и маркиз Мансера.

Король Карл обладал своеобразной внешностью, совсем неподходящей для государя. Монтехо видел его на портрете в доме Мансера и понял, что художник польстил юному монарху.

Голова короля была непропорционально крупной, слишком длинная нижняя челюсть, впалые щеки и массивный нос уродовали его. Только рыжеватые волосы венценосца были густыми и длинными.

Марианна Австрийская нагнулась к Карлу и прошептала:

– Сын мой, рядом с маркизом де Мансера стоит благородный идальго дон Федерико де Монтехо. Вам стоит почтить его кивком головы.

Король кивнул Федору. Тот еще раз низко поклонился.

– Я должен что-то сделать для этого кавалера, мадам? – спросил король мать.

– Да, государь. Дон Федерико был среди дворян, что подняли знамя короля Испании над новыми землями.

– А где это произошло? – спросил мальчик-король.

Марианна Австрийская не запомнила названий, про которые говорил ей утром Нитгард. Да и фамилию командира отряда она не смогла бы назвать. Потому она сказала сыну:

– Дон Федерико дворянин, но государь может поднять его выше.

– Что я должен сделать? – речь короля из-за его нижней челюсти и длинного языка была невнятной, но мать его хорошо понимала.

– Дон Федерико должен отправиться в путешествие как гранд Испании. Вам, ваше величество, стоит пожаловать его рыцарским орденом Алькантара.

Так Федор Мятелев, сын боярский, или дон Федерико де Монтехо стал кавалером рыцарского ордена Алькантара основанного в 1156 году. С 1494 года сан гроссмейстера этого ордена был соединен с саном испанского короля и потому жаловать его мог только монарх.

И уже на следующий день Федор получил грамоту и орденский знак, состоявший из зеленого мальтийского креста, концы которого были соединены золотыми лилиями.

Теперь его будут знать в Испании. Да и имя храброго капитана Себастиани, поднявшего знамя его величества над новыми городами не будет забыто. На следующий день при дворе было объявлено о подвигах экспедиции и храброй гибели её участников во имя короля и веры христовой. И единственный оставшийся в живых дворянин Федерико Монтехо был отмечен высоким титулом и благодарностью короля.

Мадрид, 1672 год.

Дворец дона Хуана Австрийского.