Kitobni o'qish: «Посланник небес»
© Издательство «РуДа», 2023
© В. А. Жариков, 2023
© Д. С. Селевёрстов, иллюстрации, 2023
* * *
Часть первая. Добыча
Глава 1
Солнечным утром 12 мая 1693 года сорокапушечный фрегат «Кассиопея» курсом норд-вест пересекал четырнадцатую параллель к северу от экватора. Носовая фигура нереиды неслась над водами Атлантического океана, и волны, рассекаемые форштевнем корабля, с шипением и рёвом швыряли солёные брызги в её обнажённую грудь. Фрегат шёл фордевинд1 со скоростью добрых десяти узлов, практически не отставая от крепкого попутного ветра, а потому его дуновение почти не ощущалось на палубе, лишь отдельные порывы полоскали время от времени стаксели2.
День обещал быть жарким. Несмотря на ранний час уже начинал одолевать зной, что, впрочем, неудивительно в мае для этих широт. Палубные матросы пытались бороться с жарой, поливая из вёдер друг друга забортной водой, однако их одежды скоро высыхали. Невзирая на то, что на судне находились женщины, рулевой стоял у штурвала голый по пояс, пользуясь тем, что в настоящий момент ни одной из дам на палубе не было. Винсент Гриффитс, капитан корабля, находившийся с ним рядом, не возражал против такой вольности, он и сам был без сюртука, но в сорочке.
Сухая и жаркая погода установилась на праздник Нептуна, когда «Кассиопея» прошла через экватор, и сопутствовала мореплавателям вторую неделю пути. До этого случались и дождливые дни, и полное безветрие, когда в течение суток паруса беспомощно висели на реях, словно вывешенное на просушку бельё. Слава богу, до сих пор не случилось ни одного серьёзного шторма. Правда, на пятые сутки после выхода из Кейптауна ветер разогнал довольно крепкую волну, и качка доставила немало неприятностей пассажирам. Но опытные моряки сходились во мнении, что это ещё не качка, а всего лишь небольшая болтанка.
Из каюты на палубу вышла молодая стройная дама в белом платье с кринолином и в широкополой шляпке, из-под которой на её спину и плечи струились густые каштановые волосы. Она осмотрелась по сторонам, словно пытаясь отыскать кого-то, но, не найдя того, кого искала, подошла к фальшборту3 и устремила взор в море. Капитан жестом велел рулевому надеть сорочку, а сам, опершись на релинг4, пристальным взглядом уставился на пассажирку. Девушка ощущала на себе этот взгляд, однако не подавала виду и продолжала смотреть в океан, наблюдая за белыми барашками волн, которые мчались рядом с кораблём, словно играя в догонялки. Она задумалась о чём-то своём и не обратила внимания на проходившего мимо офицера, который остановился и поприветствовал её:
– Доброе утро, мисс Дэлилай!
Это был Гарри Мэтью, молодой лейтенант, лет двадцати семи, одетый, несмотря на знойное утро, в форменный морской сюртук и потому изнемогающий от жары. Девушка обернулась.
– Доброе утро, сэр Мэтью!
Она подала ему руку в шёлковой белой перчатке, Гарри Мэтью наклонился и поцеловал её.
– Гарри, вы не видели Оскара? – спросила девушка уже менее церемонно.
– Нет, мисс Дэлилай. Он, очевидно, в кают-компании. Ведь сейчас время завтрака. А вы ещё не завтракали?
– Нет, Гарри, я только что встала.
– Тогда – прошу!
Гарри Мэтью протянул девушке согнутую в локте руку, и они вместе направились в кают-компанию.
Наблюдая эту сцену, капитан в душе нервничал, хотя и старался скрыть своё состояние. Раздражение он выплеснул на группу матросов, бездельничавших около борта. Их внимание привлекла стайка дельфинов, которая мчалась параллельным курсом на небольшой глубине. Время от времени животные показывались на поверхности, чтобы глотнуть воздуха, и даже выпрыгивали из воды, с любопытством наблюдая за кораблём.
– Эй! Чем вы там заняты, чёрт побери! А ну по местам! Живо!
После окрика капитана матросы отошли от борта и нехотя занялись делами.
* * *
В кают-компании за длинным широким столом завтракали четыре человека – двое мужчин и две дамы. Обстановка салона отличалась если не роскошью, то изыском – добротный дубовый стол, двенадцать резных стульев из красного дерева, обитых золотистым велюром, два кожаных кресла и такой же диван, комод для всякой мелочи, пара сундуков, шкаф с посудой и даже клавесин. На полу лежали дорогие ковры, а стены украшали картины с изображениями породистых скаковых лошадей и морскими пейзажами. Здесь ещё сохранилась ночная прохлада и было не так жарко, как на палубе.
Во главе стола восседал высокий сухопарый и сравнительно молодой человек. Его звали Оскар Холлис. Отец Оскара, граф Холлис, по причине беззаветной верности королю Карлу I во времена английской революции5 был лишён графского титула и всех земель и чуть было не казнён по приказу Оливера Кромвеля. В 1661 году, после Реставрации монархии и за год до появления на свет Оскара, титул был восстановлен, но поместья и земли возвращены не были. Мать Оскара умерла при родах, а когда мальчику исполнилось всего шесть лет, скончался и сам Холлис-старший, не оставив сыну в наследство ни пенса. Опекуном мальчика стал его двоюродный дядя, сэр Джон Джоус.
Джон Джоус заседал в палате лордов. Он имел многочисленное семейство, поэтому большого внимания племяннику не уделял, однако давал деньги на его образование. А когда Оскар повзрослел, смог устроить его чиновником в Адмиралтейство, несмотря на то, что юноша видел море лишь с берега. В шестидесятилетнем возрасте лорд Джоус овдовел, но вскоре вторично женился на мисс Эмили Гриффитс, которой в ту пору было двадцать шесть лет. Спустя восемь лет он сам покинул этот мир, оставив вдове небольшой дом в Плимуте и конюшню скаковых лошадей. Оскар получил в наследство от дяди некоторую сумму наличными, остальное имущество, согласно завещанию, было поделено между детьми от первого брака.
Вдова лорда Эмили Джоус сидела по правую руку от Оскара Холлиса. Её брат, Винсент Гриффитс, был капитаном корабля, именно он в данный момент находился на квартердеке6 и командовал судном. Двое других, сидевших за столом в кают-компании, были помощник капитана Джеймс Уолтерс, крепкий детина тридцати лет, и его невеста, пухленькая, пышущая юностью и здоровьем девица по имени Джулия Гарлей.
Прислуживал им чернокожий юноша-стюард.
– Наконец-то! – проворчал Оскар Холлис, когда в дверях появились Гарри Мэтью и Мэри Дэлилай. – Где вас черти носят?
– Простите, милорд, – Гарри подошёл к столу и отодвинул стул, помогая сесть своей спутнице. – Меня задержали дела.
– А я, между прочим, ждала вас на палубе, сэр Холлис! – усаживаясь, возмутилась Мэри Дэлилай.
Стюард подал посуду с едой вновь пришедшим.
– Опять рыба! – недовольно скривила губы Мэри Дэлилай.
– А вы хотели парную телятину? – Оскар Холлис положил на стол вилку и вытер губы салфеткой. – А где наша милая Олуэн?
– Она ещё спит, – ответила Мэри.
– Кукушка чёртова! – раздражённо проворчал Оскар Холлис и обратился к слуге: – Всё, Джек, можешь уходить. Кофе подашь через полчаса.
– Слушаюсь, сэр, – стюард поклонился и вышел.
– Леди и джентльмены! – пафосно обратился Оскар Холлис ко всем присутствующим. – Я хочу напомнить вам о цели нашего путешествия. Как вы прекрасно знаете, это опасное и рискованное предприятие, а совсем не увеселительная прогулка…
– Серьёзно? – с иронией в голосе отозвалась Мэри Дэлилай. – А я-то всё удивлялась, зачем на прогулочном судне столько пушек.
– Не перебивайте меня! – косо глянув на Мэри, рассердился Оскар. – Об этом нельзя забывать, особенно теперь.
– Почему именно теперь? – не унималась Мэри, она намеренно продолжала его злить.
Но Оскар Холлис ответил достаточно спокойно:
– Вчера капитан Гриффитс сделал измерения. Он доложил мне, что мы подходим к месту пересечения крупных торговых путей, связывающих Старый и Новый Свет. Предчувствие подсказывает мне, что сегодня, в крайнем случае – завтра, мы коснёмся вымени Золотого Тельца!
– Боже мой, Оскар! – покончив с завтраком, Эмили Джоус налила себе в бокал хереса, поднялась из-за стола и уселась на диван. – Какую чушь вы говорите. Откуда у тельца вымя?
– Это образное выражение, миссис Джоус. Так сказать, аллегория.
– То есть этой аллегорией вы допускаете… – она сделала паузу и отпила из бокала, – допускаете, что проку от нашего «рискованного предприятия» будет не больше, чем молока от молодого бычка?
– Напротив, я имею в виду, что первое же захваченное судно принесёт нам богатую добычу.
– Как?! – щёки пухленькой Джулии Гарлей вспыхнули румянцем.
Она удивлённо посмотрела на Оскара, потом перевела взгляд на своего жениха Джеймса Уолтерса.
– Добычу? Захваченное судно? Боже мой! Вы собираетесь грабить корабли? И убивать людей? – она обвела взглядом остальных. – Мы… пираты?
– Мы каперы7, милая Джулия. А разве все два с половиной месяца, что мы находимся в путешествии, для вас была тайной истинная цель нашего плавания?
– Джеймс ничего мне не говорил об этом.
– Что же вы, сэр Уолтерс, – Оскар Холлис посмотрел на штурмана с укоризной. – Впрочем, это не меняет дела. А вы, Джулия, можете спокойно оставаться в своей каюте. Вас никто не заставляет убивать.
– Успокойтесь, Джулия, – миссис Эмили Джоус допила свой херес, поставила бокал на стол и, снова устроившись на диване, принялась обмахиваться веером. – Никто никого убивать не будет. Это просто увлекательная игра: лорд Холлис начитался книжек про пиратов…
– Игра?! – вскипел Оскар Холлис. – Да, леди, чёрт возьми, это – игра! Только игра мужская и серьёзная. И она принесёт нам деньги. Вам что, не нужны деньги?! А вот мне они о-о-очень нужны!
– Есть много способов заработать честным путём… – заметила Эмили Джоус.
– Хо-хо-хо! – саркастически засмеялся Холлис. – Только не надо меня учить, дорогая миссис Джоус! И вообще, вы находитесь на этом корабле лишь потому, что его капитан – мой друг Винсент – ваш брат!
– Вы забываетесь, сэр Холлис! Это мой корабль!
– Числится вашим, но куплен на мои деньги. И потом, какую альтернативу вы предлагаете? Возить в Новый Свет невольников? Или отыскать остров с сокровищами?
– В Кейптауне мне предлагали выгодный фрахт. Можно было заработать тысячу талеров!
– Подумаешь, тысяча талеров! – усмехнулась мисс Мэри Дэлилай. – Сколько же надо таких фрахтов, чтобы оправдать хотя бы покупку «Кассиопеи»?
– Знаете что, дорогая Мэри! Оставьте свои замечания при себе. Не забывайте, вы-то уж точно находитесь в нашей компании исключительно по протекции моего брата.
– Пожалуйста! Я могу сойти на берег в любом ближайшем порту! Мне уже и самой надоело на этом корабле. Еда отвратительная, условия ужасные! У нас с Олуэн общая каюта и одна служанка на двоих!
– И что тут такого? У нас с Джулией, между прочим, тоже одна каюта и общая служанка. А до ближайшего порта, милая, недели три пути, хоть на восток, хоть на запад!
– Дорогие дамы! – поспешил примирить их Джеймс Уолтерс. – Я думаю, сейчас не время для междоусобиц.
* * *
Судовой колокол отбил четыре двойных удара8. Капитан Винсент Гриффитс взял рупор и крикнул матросам:
– Приготовиться к повороту!
Он указал штурвальному на компас:
– Четыре румба влево.
Тот кивнул и повернул штурвал, а капитан крикнул команде:
– Левый галс! Паруса на бакштаг9!
После выполнения манёвра он велел рулевому «так держать!» и спустился с квартердека на палубу. Возле дверей кают-компании капитан чуть не столкнулся с мисс Олуэн Уордли.
– Доброе утро, сэр Гриффитс, – поздоровалась она.
– Скорее, уже день, мэм.
– Ну как дела? Где моё золото?
– Долго спите, мэм. Ваше золото уже в наших карманах.
– Да ладно! – обиделась Олуэн. – Я знаю, нет у вас никакого золота.
– И не будет! – сквозь зубы бросил Винсент Гриффитс. – Прошу!
Он открыл дверь, пропуская даму вперёд.
Мисс Олуэн Уордли был двадцать один год. Капитан Гриффитс прекрасно знал, что девица влюблена в него, но оставался к ней совершенно холоден. Его равнодушие ужасно злило Олуэн, однако капитан при каждом удобном случае старался подчёркнуто выказывать своё отношение к ней, словно постоянно напоминая – не следует иметь на него никаких видов. Его сердце принадлежит мисс Мэри Дэлилай, и только ей, и он добьётся от Мэри взаимности, чего бы ему это ни стоило.
Капитану Гриффитсу исполнилось уже тридцать три года, но профессию моряка он получил сравнительно недавно. А это плавание было первое, в которое он пустился в качестве капитана корабля. Он и его старшая сестра Эмили вышли из семьи обедневшего джентри10. Их генеалогическое древо тянулось корнями к древнему роду рыцарей, ходивших в крестовые походы ещё с самим Ричардом I по прозвищу Львиное Сердце. Однако их более близкие предки не снискали высоких титулов и регалий. Осиротев, брат и сестра уже смотрели в глаза нищете, но тут случился удачный мезальянс Эмили с лордом Джоусом.
В то время Винсент, с детства любивший море и корабли и мечтавший стать кораблестроителем, работал чертёжником на судостроительной верфи. Эмили познакомила его с Оскаром Холлисом, они подружились, и Холлис заразил его другой мечтой – стать капитаном. Построить свой собственный корабль и отправиться на нём в море в качестве капитана стало верхом юношеских мечтаний Винсента. Имея связи в Адмиралтействе, Холлис составил Винсенту протекцию для поступления в Королевскую военно-морскую академию. Проявив в процессе обучения неплохие способности и получив по окончании звание лейтенанта флота, Винсент Гриффитс отслужил полтора года помощником капитана на одном из линейных кораблей флота его величества Вильгельма III. Он сходил в поход в составе эскадры в Индию, в устье Ганга, где только что был основан новый город Калькутта. Эскадра простояла там недолго и вернулась в Англию. Поход был рассчитан на демонстрацию боевой мощи английского флота давнему и заклятому противнику Британской империи – Франции. Однако в сражении при Бичи-Хед летом 1690 года англичане потеряли немало кораблей. В частности, фрегат, на котором служил Гриффитс, был сожжён в результате атаки брандера11.
* * *
Увидев входящую в кают-компанию мисс Олуэн Уордли, Мэри воскликнула:
– А вот и наша милая Олуэн! – И добавила, заметив вошедшего следом за ней Гриффитса: – О, и вы, капитан! Никак, вы вместе проводили время?
– Я управлял кораблём, мисс Дэлилай, – ответил Винсент, делая вид, что не заметил издёвки. – Гарри, принимайте вахту, теперь ваша очередь.
Гарри Мэтью поднялся из-за стола.
– Простите меня, леди и джентльмены, должен вас покинуть. Служба!
– После двух склянок, Гарри, возьмите снова курс норд-вест, – дал ему указание Гриффитс.
– Слушаюсь, капитан, – Гарри кивнул головой и вышел.
– Я думаю, – пояснил Гриффитс, обращаясь к Оскару Холлису, – если рыскать челноком в таком направлении, есть большая вероятность повстречать какое-нибудь судно.
Капитан налил в бокал бренди и осушил его. В кают-компании стояла полная тишина. Было слышно, как пролетела муха. Винсент Гриффитс поставил бокал на стол и удивлённо обвёл взглядом присутствующих:
– Что случилось? У вас у всех такой вид, словно здесь произошла ссора.
– Вы недалеки от истины, сэр Гриффитс, – ответил Оскар Холлис. – Джулия только сейчас узнала о цели нашего плавания. А ваша любезная сестрица учит меня, как зарабатывать деньги.
– Я с самого начала говорила, что это авантюра. А уж если вы, Оскар, решили разбогатеть посредством грабежа, то и готовиться к этому надо серьёзно.
– Разорви меня акула! – возмутился Джеймс Уолтерс. – А разве мы плохо подготовлены?
– Знаете, что самое главное при ловле крокодила, Уолтерс?
– Ну, видимо, не позволить ему открыть пасть…
– Главное при ловле крокодила – не поменяться с ним местами. А какие шансы у вас? Команду набрали не бог весть какую, поскупились нанять больше матросов! А те, что есть, так это просто сборище помойных котов! На сорок пушек у вас только тридцать два канонира!
– Не так часто приходится палить с обоих бортов, – возразил Джеймс Уолтерс. – А подтаскивать к пушкам ядра и картузы с порохом вполне могут простые матросы.
– Эмили! – Оскар откинулся на спинку стула и принялся обмахиваться носовым платком. – Какую альтернативу вы предлагаете? Повернуть обратно в Кейптаун? Или вернуться в Плимут?
Эмили не ответила, но в разговор снова вступила Мэри Дэлилай:
– Вы что-то сказали, Оскар, про остров с сокровищами. Это ирония или…
– Конечно ирония, какие могут быть «или»?
– Напрасно. Грабить суда – занятие непростое и опасное. А вот обследовать небольшие островки Карибского моря… Там флибустьеры часто закапывают сокровища…
– Мери, да нас поднимет на смех вся команда!
В это время в дверь постучали, и чернокожий юноша-стюард внёс кофейник и чашки. Пока он разливал кофе, все сидели молча. Когда он ушёл, штурман Джеймс Уолтерс обратился к Эмили Джоус:
– Вы говорили, что в Кейптауне вам предлагали фрахт? А что надо было везти, каков характер груза?
– Какую-то ценную древесину, кажется, чёрное дерево.
Мужчины расхохотались.
– Что тут смешного? – обиделась Эмили.
– Дорогая сестрица, – пояснил Винсент, – на своём жаргоне «чёрным деревом» работорговцы называют негров. Для конспирации.
– О боже! Как хорошо, что я отказалась.
– Конечно, – одобрительно кивнул Уолтерс. – Тысяча талеров слишком смешная цена.
– В общем, так, – подытожил Оскар Холлис, – от своих намерений я не отступлюсь. Уолтерс, передайте, пожалуйста, матросам, что тот из них, кто первым увидит корабль, получит двести процентов своей доли при дележе добычи.
– Хорошо, милорд, – кивнул Уолтерс, вставая. – Прошу прощения, я тоже вас покину, мне надо заняться делами.
– Подождите, Джеймс. И второе. Все, кто будет на борту захваченного судна, – экипаж, пассажиры, даже коты, собаки и попугаи… утрирую, конечно, но все люди должны быть уничтожены. Это важно. Иначе в дальнейшем могут произойти не совсем приятные встречи.
– Да, милорд!
Поцеловав руку невесте, Джеймс Уолтерс вышел из кают-компании.
Глава 2
– Эй, вы, акулий корм! – проревел штурман, выйдя на палубу. – А ну пошевеливайтесь, проклятые висельники! Все вы явитесь в преисподнюю с пеньковыми галстуками на шеях, если до того времени не потонете! А теперь слушайте меня внимательно. Кто из вас первым заметит на горизонте какую-нибудь калошу, получит две свои доли при дележе, поняли?! А та сволочь, которая постесняется отправить к праотцам хоть одного дохляка с вышеупомянутой калоши, живо пойдёт сама кормить крабов! Ха-ха-ха!
Матросы пуще дьявола боялись лейтенанта Уолтерса. Слухи о его жестокости разносились по всем портам Англии и обсуждались матросами в тавернах даже за пределами страны. За крутой, вспыльчивый и непредсказуемый нрав моряки дали ему прозвище Ураган. Джеймс Уолтерс нещадно избивал всякого, кто становился поперёк его воли. Морякам довелось слышать историю, как несколько лет назад, ещё будучи боцманом, Уолтерс подавил вспыхнувший на корабле бунт. Он выбрал одного из зачинщиков, самого крепкого, и ударил его кулаком в висок. Матрос тут же упал замертво. Поэтому сейчас, на «Кассиопее», команда и не помышляла проявлять недовольство. Впрочем, причин для недовольства пока что не возникало. Еда на судне была вполне сносная, жалование всем членам экипажа полагалось приличное, аванс заплатили, да ещё каждому посулили солидную долю приза с захваченного судна.
Уолтерсу было немногим больше тридцати лет. Шотландец, выходец из богатой семьи, он был профессиональным моряком. Джеймс рано потерял родителей, а в пятнадцатилетнем возрасте повздорил со своим опекуном – братом покойного отца – и убежал из дому. Он плавал юнгой, потом матросом на торговых кораблях, а к двадцати трём годам стал боцманом. В это время скончался его дядюшка, с которым вышел раздор. Получив наследство, Джеймс мог бы спокойно жить в родовом замке на твёрдой земле, однако он окончательно решил посвятить себя морской службе, сделать карьеру военного моряка и дослужиться до адмирала.
Осуществляя эту мечту, Уолтерс поступил учиться в Королевскую военно-морскую академию. В процессе обучения он делал неплохие успехи в географии, в навигации, в математике и других точных науках, полюбил игру в гольф, кулачные бои и… покер, который сыграл роковую роль в его судьбе. За время учёбы и два года службы на флоте он, страстно и азартно играя, окончательно промотал дядюшкино состояние, продал его земли и заложил родовой замок, а со службы, в конце концов, был уволен за дуэль на корабле со смертельным исходом.
После увольнения Уолтерс ещё некоторое время плавал на различных торговых судах в качестве штурмана и шкипера, пока не попал на «Кассиопею». Каким образом судьба свела Уолтерса с Оскаром Холлисом, остаётся загадкой, но, как Гарри Мэтью и Винсент Гриффитс, он был его добрым приятелем. Выбирая из этой троицы капитана «Кассиопеи», Холлис отдал всё же предпочтение Гриффитсу, как самому уравновешенному и здравомыслящему. Перед участниками концессии он мотивировал свой выбор тем, что Гриффитс проектировал этот корабль и знает его лучше других, а кроме того, он старше всех по возрасту.
«Кассиопея» строилась по чертежам Гриффитса, её заложили в 1691 году, в том самом году, когда свежеиспечённый офицер флота оставил службу и вернулся на верфь, но уже не чертёжником, а специалистом. Он представил проект, который заинтересовал руководство. Судно представляло собой трёхмачтовый фрегат водоизмещением тысяча двести тонн, имело на борту сорок пушек и было рассчитано на сто двадцать человек экипажа. Но в данный момент личного состава на фрегате насчитывалось чуть ли не вдвое меньше – шестьдесят восемь человек, без учёта, конечно же, пассажиров. Несмотря на то, что это судно считалось тяжёлым линейным кораблем, благодаря специально подобранным обводам корпуса имело достаточно высокие не только скоростные, но и манёвренные качества.
Постройку «Кассиопеи» лоббировал сам Холлис, это был его хитро задуманный план. Корабль предназначался королевскому военному флоту для участия в Орлеанской войне, в которую Англия ввязалась ещё в 1689 году, после того, как вошла в антифранцузскую Аугсбургскую лигу12. Первоначально фрегат назывался «Андромедой». Свежевыстроенное, только сошедшее со стапелей и ещё не видавшее солёной воды судно было выкуплено самим же Холлисом за совершенно смешные деньги. Сбить цену очень удачно способствовал случай: корабль был спущен на воду 1 июня 1692 года, как раз накануне грандиозной победы, одержанной флотом союзников над адмиралом де Турвилем. В те дни проходила ожесточенная морская битва в районе Сен-Мало, в которой знаменитый французский адмирал потерпел сокрушительное поражение.
Союзники радовались этому успеху, и на волне эйфории Холлис убедил своих друзей в Адмиралтействе, что теперь войне конец, флот всё равно придётся сокращать, а для пополнения королевской казны стране в значительной мере потребуются каперы, а не военные корабли, которые приходится содержать за счёт государственных средств. Так для чего понапрасну расходовать казённые деньги? Однако Холлис оказался не очень хорошим провидцем – война продлилась ещё пять лет. Но сделка успела состояться, и лорд Холлис стал владельцем фрегата.
После покупки корабля Холлис получил королевский патент на каперство. Но смириться с мыслью о необходимости делиться добычей с Вильгельмом III, пусть даже в форме налога, лорд Холлис решительно не хотел, ведь этот налог составлял порой чуть ли не половину награбленного. Немалые долги сделали его очень расчётливым и жадным до денег, он решил стать «морским псом», вольным охотником. Этому решению способствовал и стратегический расчёт. Дело в том, что грабить вражеские французские суда было не очень интересно. Более лакомый кусок представляли корабли союзников – испанские галеоны, перевозящие какао, табак и, главное, золото и серебро из южноамериканских колоний. Такими же «приятными на вкус» были и торговые суда соотечественников. А поэтому гораздо интереснее с коммерческой точки зрения быть вольным пиратом, нежели капером.
Единственные люди, с которыми Холлис мог и желал поделиться добычей, были его друзья. Все они – и миссис Эмили Джоус, урождённая мисс Гриффитс, и её брат Винсент Гриффитс, и Гарри Мэтью, и лорд Джеймс Уолтерс – уже многие годы были друзьями Оскара. Он собрал их на борту только что купленного корабля и предложил вместе поразбойничать на море. Все они были ещё достаточно молодыми и безрассудными людьми, и такой способ поправить своё финансовое положение показался им очень экстравагантным, романтичным и даже привлекательным.
– Чтобы никто не догадался о наших намерениях, – заявил тогда друзьям Холлис, – мы должны закамуфлировать нашу пиратскую вылазку под увеселительное морское путешествие. Нам надо изображать развлекающуюся молодёжь. А для этого на борту необходимы ещё две, а лучше – три дамы.
– Не много ли? – усомнился Мэтью. – Женщины на корабле…
– Ерунда, – отрезал Холлис. – Когда на борту боевого корабля несколько знатных леди, любому портовому писарю будет ясно, что пушки нужны исключительно для охраны их чести.
– Сорок пушек? – усомнился Уолтерс. – Не многовато ли для чести?
– Достаточно. Если вдруг на честь наших дам будут покушаться карибские флибустьеры.
Так в компании появились ещё три женщины: невеста Уолтерса Джулия Гарлей, подруга леди Эмили мисс Олуэн Уордли, не первый год имевшая виды на её брата, и подружка Олуэн баронесса леди Мэри Дэлилай, за которой уже несколько месяцев абсолютно безуспешно ухаживал Винсент Гриффитс.
Восемнадцатилетнюю Мэри можно было вполне назвать красавицей. Она обладала стройненькой фигуркой, милым личиком, густыми каштановыми волосами и огромными карими глазами. Девушка недавно осиротела и отправилась в круиз, чтобы развеяться и сменить обстановку. Её опекуны, пожилая супружеская пара, возражать не стали из меркантильных соображений. Ведь морские путешествия всегда связаны с риском, а в случае гибели воспитанницы, они полноправно вступают во владение её собственностью. Надо сказать, узнав об истинной цели мероприятия, Мэри совсем не была обескуражена.
Отплытие запланировали на конец февраля 1693 года. Первым делом было решено отправиться в Кейптаун, сменить порт приписки, а заодно название корабля и его владельца, чтобы запутать свои следы в судовых книгах, набрать по возможности новую команду, состоящую из головорезов, и отправиться на охоту за торговыми судами. Нарушать условия каперства было, безусловно, рискованно. Теряя законные права, капер становился пиратом, и, согласно закону, экипаж, владелец судна и все, кто во время плавания находились на борту, могли быть приговорены к тюремному заключению и даже к повешению. Но для азартных молодых людей, тем более новичков, не сделавших в жизни ещё ни одной пиратской вылазки, всё это представлялось весьма абстрактно, эфемерно, романтично и в какой-то степени забавно. В Кейптауне владельцем корабля стала леди Эмили Джоус, у судна появилось новое имя «Кассиопея», и отправилось оно якобы в кругосветное увеселительное путешествие.
* * *
Допив кофе, Винсент Гриффитс тоже покинул кают-компанию. За ним вышел и Оскар Холлис, он уединился в своей каюте. Дамы же остались коротать время за карточной игрой.
Гриффитс первым делом поднялся на капитанский мостик удостовериться, каким курсом идёт корабль, и напомнил Гарри Мэтью, что скоро надо будет сделать поворот, после чего спустился на палубу, встал у правого борта и приложил к глазу подзорную трубу. К нему подошёл Джеймс Уолтерс.
– Ну как там?
– Пока пусто, – Винсент Гриффитс сложил трубу.
На палубе послышался какой-то шум и матросская брань. Уолтерс с Гриффитсом обернулись и увидели, что несколько матросов затеяли драку.
– Не знаю, почему она назвала их помойными котами? – пожал плечами Уолтерс. – Нормальные ребята. Каррамба, какого дьявола мы вообще согласились тащить баб в это плавание!
– Ты разве не помнишь? Оскар хотел замаскировать нашу вылазку под увеселительную прогулку.
– Всё это увеселение шито белыми нитками. Последняя крыса на корабле знает, для какой цели наши крюйт-камеры под завязку набиты порохом. И, разорви меня акула, эти крысы наверняка успели растрезвонить об этом в кабаках Кейптауна своим портовым собратьям ещё до нашего отплытия…
– Надо бы их разнять, – Гриффитс кивнул в сторону дерущихся матросов. – А то дело дойдёт до поножовщины.
– Стосковались парни без дела.
И, обратившись к матросам, Джеймс Уолтерс крикнул:
– А ну прекратить! Что не поделили?!
Уолтерс отправился разнимать дерущихся, а Гриффитс снова припал к окуляру подзорной трубы. В это время вахтенный на рынде отбил две склянки. Гарри Мэтью с капитанского мостика отдал необходимые команды матросам, фрегат сделал манёвр и повернул вправо, на северо-запад.
Капитан первым увидал показавшийся на горизонте флаг над мачтой корабля. Но ему не захотелось лишать радости одного из матросов, которому суждено было вслед за ним разглядеть этот клотик со стягом. Через пару минут послышался возглас марсового:
– Судно с правого борта!
Не поднимая флагов, «Кассиопея», подправив курс, полным ходом помчалась наперерез своей жертве.
