Kitobni o'qish: «Что делать?»

Глава 1. Холодный декабрь

Декабрь выдался снежным, вьюжным, сугробов намело столько, что хоть на карачках, хоть ползком через них перебирайся. Давно такого не было, да и весь первый год президентства Пеструхина стал на редкость холодным и пасмурным, вопреки предсказаниям синоптиков – обещанного глобального потепления не было, по крайней мере, в Подмосковье. И на том спасибо, потому как жара и засуха в дополнение к тому, что творилось в Москве тем летом – это было бы уж слишком. Целый день с высунутым языком бегаешь из магазина в магазин, чтобы закупить продукты впрок, а всё равно есть очень хочется.

Слава богу, к декабрю всё как-то поутихло, да и бегать, по большому счёту, стало некуда. Разве что в очередной раз посетить оптовую базу Фуд Сити в Мамырях. Да и что там брать? Кроме уже опостылевшей свиной тушёнки «made in Kiev» и латвийских шпрот ничего съедобного не найдёшь, хоть застрелись.

Вот и сегодня Иван Лукич сумел отовариться в ближайшем супермаркете всё той же свиной гумпомощью из братской Украины, да узбекской картошкой, которая доставлялась обходным путём, через Баку, Батуми и Одессу. Хлеба не было – поленился накануне занять очередь. Са̒хара давно уже днём с огнём не сыщешь, так что пей теперь чай вприкуску с воспоминаниями о конфетах «Мишка на Севере» и черничном торте.

А с недавних пор возродилась профессия «мешочника». Уже облазили в поисках жратвы всё ближнее Подмосковье, но риск нарваться на заслон тамбовской или костромской полиции удерживал от авантюр – пускались в дальний путь только наиболее решительные и изворотливые, да те немногие москвичи, которые могли рассчитывать на провинциальную родню. Остальные пока присматривались, надеясь, что Калуга, Тверь и Ярославль изменят своё отношение к первопрестольной и снимут продуктовые кордоны. Конечно, голод не тётка, однако не на танках же туда прорываться. К счастью, вентили на газопроводе не решились перекрыть, так что теплоцентрали работали, и с отоплением не было проблем.

Армия пока сохраняла нейтралитет. Вояки заняли круговую оборону, но снабжали их, как положено – продукты со складов госрезерва доставляли в Кубинку, Алабино и Монино на транспортных самолётах либо сбрасывали на парашютах. Тут, если повезёт, можно поживиться – тюки с тушёнкой, овощными консервами и мукой нередко относило ветром за территорию военных городков.

Подразделения Росгвардии разместились поблизости от госучреждений. Ну а полиция… Её и раньше при всём желании не сыщешь, а теперь и вовсе – даже омоновцы переоделись в штатское, однако на улицу не рискуют выходить, предпочитая охранять офисы крупных госкомпаний, банков, торговых центров и бутиков. Только кому теперь нужны все эти побрякушки, заграничное барахло и электроника? Ведь до того дошло, что колбасы и сыра невозможно купить даже за евро и за доллары!

«Всё бы ничего, бывали на Руси времена и гораздо хуже, но, господа хорошие, сколько можно издеваться над людьми? Зачем вся эта хренотень, если в перспективе тебе вместо законной власти в очередной раз подсунут фигу с постным маслом в виде правящего триумвирата или временного комитета по наведению порядка?» Такие мысли крутились в голове Ивана Лукича, пока шёл к дому через парк. Здесь тоже не убирали снег, однако за день жители окрестных домов протоптали тропу, так что даже при потухших фонарях невозможно заблудиться – в магазин вела одна дорога. Шёл осторожно, не глазел по сторонам, думая только о том, как бы целым и невредимым добрести до дому.

Но вдруг показалось, что он здесь не один – на ходу оборачиваться не стал, поскольку есть риск ненароком угодить в сугроб. И тут почувствовал тычок сзади в ногу, словно бы кто-то намекает, что надо дорогу уступить. Подумал: «Видимо, очень уж торопится. Если так, мог бы попросить, хотя на таком морозе если кто и выходит на улицу, то лишь замотав шарфом и рот, и нос – особенно не разговоришься».

Пришлось остановиться и посмотреть, кому там невтерпёж… Это был всего лишь пёс. Ещё пару месяцев назад много таких бродило по округе, ну а теперь в дневное время не встретишь ни кошку, ни собаку. Не хотелось думать о том, куда они исчезли. Но вот этому пока что повезло…

– Что же мне с тобой делать? – пробормотал Иван Лукич. – На прокорм пса лишнюю банку консервов не дадут, а дома у меня и горбушки хлеба не найдётся… Так что извини, приятель! Тут с голодухи как бы самому ноги-то не протянуть…

Видимо, пёс понял. Тоскливо глянул в глаза Ивану Лукичу и, опустив мохнатую голову, убежал куда-то в темноту.

Глава 2. Война столиц

Всё началось ещё года полтора назад, когда президент подписал указ о переносе столицы из Москвы в Санкт-Петербург. Сам тут же перебрался в Зимний дворец, где как раз закончили ремонт, а переезд остальных органов власти отложили до того времени, когда построят комплекс зданий для министерств и ведомств. Дело это долгое, поэтому никто из чиновников особенное не волновался, тем более что после президентских выборов всё могли переиграть – новая метла всегда метёт по-новому. Только мэр Москвы Судыкин всполошился, поскольку город мог остаться без значительных поступлений в свой бюджет и тогда пришлось бы ставить крест на планах превращения Москвы в мегаполис уровня Нью-Йорка или Токио. Однако главы крупных корпораций успокоили – им удобнее держать свои главные офисы здесь, как-никак путь из Москвы на нефтегазовые промыслы Сибири куда короче, чем из Питера.

Вскоре произошло печальное событие – не стало президента. Случилось это через месяц после его переезда в Питер – словно бы предчувствовал скорую кончину. Управлял он государством уже много лет, народ к нему привык, потому и траур объявили на неделю. А через несколько месяцев после похорон состоялись внеочередные выборы – тогда Иван Лукич и оказался в роли правителя Руси. Ему бы никогда не пришла мысль баллотироваться на должность президента, однако некие заинтересованные в его избрании, весьма влиятельные люди попросили, а он не решился отказать. Тогда Иван Лукич не догадывался, зачем им это нужно, всё происходило словно бы в тумане, а когда сообразил, что вправе сделать что-то ради процветания страны, было уже поздно. Своевольного, неуправляемого народного избранника заменили на его полного тёзку – якобы при оформлении документов что-то там напутали. Второй Иван Лукич был стар и немощен, поэтому фактическим главой государства стал премьер-министр Пеструхин, ну и пошло-поехало, причём ни один завзятый политолог не смог предугадать, к чему всё это в итоге приведёт.

Первым делом Пеструхину предстояло найти решение очень непростой задачи. Понятно, что Ивана Лукича Второго надо держать, что называется, на коротком поводке – как бы и он чего не учудил. Однако и хозяйство бросать нельзя – министров два десятка душ, да ещё армия чиновников пониже рангом. К счастью, удалось договориться с главой Госдумы – тот со своим дружным коллективом перебазируется в Питер, а премьер будет наблюдать издалека.

Глава Госдумы Кондрат Васильевич Забродин не стал тянуть кота за хвост – через пару дней переехали все депутаты в Питер, обосновавшись в здании Мариинского театра. А что делать, если для новой думской обители даже фундамент ещё не успели заложить? Срочно приняли постановление, согласно которому балетная труппа театра отправилась во Владивосток, и дальше ей предстояли гастроли по Сибири. А вот с оперными дивами пришлось помучиться – наотрез отказались гастролировать по Средней Азии, мол, не знаем тамошних языков, нельзя же выходить на сцену в обнимку с переводчиком! Сколько их ни уговаривали – теноры, сопрано, баритоны ни в какую, Владивосток им подавай! Но если постановление Госдумы каждый день менять, можно окончательно потерять доверие – речь о доверии тех, кому положено опускать бюллетени в урну. С другой стороны, не отправлять же оперную труппу в Бишкек или Алма-Ату под воинским конвоем, поэтому договорились так: в репертуаре оставят только спектакли на музыку Пуччини и Верди, а народу объяснят, что классику без перевода надо понимать.

Кондрат Васильевич спешил перебраться в Питер не только потому, что боялся оставить президента без присмотра. В его мозгу накрепко засела мысль: «Буду последним дураком, если не воспользуюсь этой ситуацией – Пеструхин далеко, так что пока суд да дело могу вертеть президентом, как я захочу». Куда вертеть, это понятно – желающих выложить крупную сумму за некие преференции в бизнесе более чем достаточно, не один год можно их доить. Раньше они обращались кто к премьеру, кто к министрам, кто к депутатам, а теперь все придут к нему и даже в ноженьки поклонятся: помоги, барин, а то совсем невмоготу, потому что конкуренты, таможенники и налоговики жить спокойно не дают.

Итак, проблему с переездом удалось решить, да и депутаты кое-как устроились – на всех кабинетов не хватило, поэтому кого-то рассовали по гримёркам, другим подсобные помещения достались, а ветераны думских посиделок расположились в ложах бенуара и на верхних ярусах. Теперь можно и к делу приступать, тем более что Мариинка совсем недалеко от Зимнего дворца.

И вот заходит Кондрат Васильевич в кабинет президента и видит: тот сидит на мягком диване, а на коленях у него пушистый кот. Президент поглаживает кота и приговаривает:

– Спи киска, спи! Как хорошо мы с тобой покушали! Ты сосисочку да кусочек лососины съела, ну а меня манной кашкой угостили. Да я не обижаюсь, главное, чтобы ты была довольна.

Киска или кот – это Забродину без разницы. Скорее бы документы подписать! А хозяин кабинета растормошил кота и спрашивает:

– Ну что, киска, будем подписывать или нет?

Кот отвечает:

– Мяу!

И как это понимать? Кошачьего языка никто не знает, разве что хозяин интонации способен уловить. Только бы кот не завизжал – тогда дело совсем плохо, потому как президент выгонит просителя взашей, чтобы не портил нервы «киске». Об этом Забродина в Администрации заранее предупредили.

К счастью, всё прошло удачно – на сытый желудок кот не стал визжать. Ну а в следующий раз придётся захватить с собой подарок – только ведь чем его порадовать, если лососины тут навалом? Разве что приволочь копчёного угря…

Всё бы хорошо, но вскоре разразился скандал – кот оказался совершенно ни при чём, а в его роли выступил премьер Пеструхин:

– Ты что такое вытворяешь за моей спиной? Кто тебе позволил подсовывать ему указы без согласования? Мне налоговики жалуются, таможенники вот-вот объявят забастовку, мол, доходы сократились вдвое, а на одну зарплату не прожить.

Забродин попытался оправдаться:

– Так ведь не могу я президенту запретить! Что в голову взбредёт, то и делает.

– Только не надо вешать мне лапшу на уши! Всем известно, как ты обхаживаешь его кота…

В общем, разругались, дошло и до угроз:

– Если не урежешь свои аппетиты, прикажу главе Минфина сократить зарплату депутатам! У нас пенсионеры голодают, а вы с жиру беситесь.

– А мы отрешим его от должности! Надо будет, и тебя не пожалеем.

– Ах, ты так? Тогда перекроем вам газопровод! Если питерцы станут замерзать и питаться всухомятку, они в клочья разнесут всю вашу Думу!

– Вот только не надо поднимать руку на святое! Мариинку даже за границей уважают.

– Ничего, обойдёмся без балета и без оперы, тем более что ты их всех в Сибирь сослал.

– Клевета! Они культуру несут в народ, а тебе всё это по фигу. Как был сапогом, так им и остался. Узурпатор хренов!

Когда так откровенно намекают на желание премьера править всей страной, это уже переходит все границы! Пеструхин понял, что главу Госдумы словами не проймёшь – пора переходить к реальным действиям. Собрал министров, объяснил им ситуацию и предложил срочно подготовить предложения, которые заставят Забродина капитулировать. Через пару дней началась решающая фаза противостояния столиц.

Помимо перекрытия газопровода Грязовец-Выборг, отменили рейсы «Сапсана» и «Красной стрелы». Потом запретили транзит грузов в Питер через московский регион. Когда и это не помогло, Минфин перестал выплачивать зарплату депутатам, а прокуратура блокировала их счета в Сбербанке. Было предложение записать Забродина в иностранные агенты, но генпрокурор внёс существенное уточнение:

– Если уж записывать, так всю Госдуму! Она уже окончательно отбилась от наших рук.

– Но цивилизованная страна не может существовать без парламента! – возразил министр юстиции.

– Да кому нужны эти нахлебники? Мы и сами можем разрабатывать законы.

– Проблема в том, кто будет за них голосовать.

– Тогда образуем альтернативную Госдуму.

– Это как?

– Бывают же правительства в изгнании, ну вот и Дума…

Тут уж возмутился премьер-министр:

– Я запрещаю употреблять такие слова! Мы с вами вовсе не в изгнании. Мы исполнительная власть, то есть на нас возложена обязанность, а все остальные обязаны нам подчиняться!

– Так ведь не хотят…

– Тогда задействуем армию. Кстати, где министр обороны? Почему отсутствует?

– Он слёг с простудой. Говорят, что и все его замы тоже. Видимо, эпидемия снова начинается.

– Знаю я, чем они болеют! Как же эти генералы будут воевать, если чуть что, так они в кусты?

Толком ничего не решили, ограничились прежними санкциями в надежде, что когда-то будет толк. Премьер-министр так и сказал:

– Да куда они денутся? Дума без страны – это все равно что голова без остального тела.

Однако Пеструхин не учёл одного – всё Поволжье встало на защиту своего земляка Забродина. Ну а Волга-матушка течёт через Ярославль, а дальше – Нижний, Саратов, Самара, Волгоград, Астрахань – все поднялись не взирая на угрозы со стороны Москвы. И впрямь, что такое Москва без них? Всего лишь большой город, который, хоть тресни, прокормить сам себя не сможет.

Пеструхин что ни день названивал губернаторам, надеясь их переубедить, но каждый раз возникал примерно один и тот же диалог:

– Вы останетесь без госзаказа! – кричал премьер.

– Как-нибудь переживём, – спокойно отвечал губернатор.

– Придётся самим искать заказчиков и поставщиков!

– У нас уже есть кое-какой опыт.

– Без кооперации с предприятиями из других губерний ничего не выйдет!

– Мы с ними почти обо всём уже договорились.

А потом к бойкоту и другие регионы присоединились – то ли из солидарности, то ли московские начальники им до жути надоели. Тут уж кто кого – либо Пеструхин подомнёт под себя Думу, либо Забродин свергнет ненавистного премьера.