Kitobni o'qish: «Противостояние миров. Том 1. Часть 1»

Давным-давно, когда драконы и люди правили миром, произошла эта история. В те времена много было стран и государств, мирных и враждебных, боровшихся за право существования. Одной из таких стран правил Ярослав – повелитель драконов. Говорят, что в Ярославе течет кровь дракона, он сын бога или дьявола, но во всем этом есть только – доля истины. О его жизни многие слагали былины и песни, рассказы и сказания, но самая достоверная история была оглашена великими старцами в легенде о становлении Братии, так в простонародье назвали владения могущественного правителя, раскинувшиеся вокруг Пика Прорицателя.

Напрасно злые языки искажали историю, создавая новые, порочащие великих воинов, иносказания. Однако, великие летописцы донесли до наших дней первую – правдивую рукопись «Повелитель Драконов», написанную на чешуе дракона, с суровой реальностью и волшебным миром, где Нежная Рожана ласкает своим ароматом самые сладкие сны детей, делая их реальностью; где могущественный Змей Горыныч нежится в лучах утреннего солнца, а потом воркует со своим юным потомством; где неутомимый Лель затягивает в свои волшебные сети молодые влюбленные пары, разжигая в их сердцах искорки необыкновенного чувства, – это все боги, которыми восхищается народ Братии.

Глава 1. Ярослав.

Наша история началась в семье обычного охотника, на окраине деревни, неподалеку от Пика Прорицателя. Рядом с дверью в дом многодетная мать увидела корзину с младенцем, укутанным в рваные лохмотья. Малыш лежал спокойно, перебирая своими пальчиками кожаный сверток и, немного позевывая, старался невнятно что-то вымолвить. Женщина взглянула в глаза мальчика и, будто прочитав в них просьбу о помощи, протянула к нему руки. Детские голубые глаза словно две маленькие бусинки излучали нотки радости утреннего света, подарив искорки радости своей спасительнице, а редкие вьющиеся волосы, играясь золотистым блеском восходящего солнца, только добавляли новые незабываемые ощущения хозяйке дома. Сердце матери подсказывало, что сам Полель послал младенца в их скромную семью, и ей придется с этим смириться.

Прошло несколько лет. Мальчику приходилось нелегко в многодетной семье. Ребятишки постарше старались обидеть Богумила (так назвали его родители) или всеми правдами и неправдами умыкнуть кусок хлеба, но иногда у них получалось закрыть его в темном погребе, где ему приходилось сидеть часами в ожидании долгожданного спасения. И вот так однажды, после очередных таких проделок, он во весь дух побежал в лес, выплескивая всю накопившуюся злость и ненависть из себя, не понимая, что его тянет непонятная сила к определенному месту, неподалеку от леса. Среди нескольких здоровенных дубов Богумил облюбовал один пень, спрятавшийся за небольшим холмом, и, вооружившись палкой, колотил его, пока были силы, а затем вновь шел домой за следующей порцией выходок своих собратьев. Каждый раз, убегая из дома в лес, на его пути попадалась старая женщина, которую местные жители старались держаться стороной.

Улыбчивая старуха постоянно попадалась на глаза мальчонки, будто выискивая удобный случай увидеть или заговорить с ним. Бессчетное количество раз бабка бормотала себе под нос никому непонятные слова, когда он пробегал рядом с ней, и будто ждала некого чуда, оглядываясь вслед убегающему парнишке. Но магические слова не пролетали даром, мальчишка, кажется, чувствовал и понимал ее, но не придавал этому никакого внимания. Тётка потихоньку-помаленьку старалась приблизиться к юнцу, но всегда случались неожиданные перипетии.

Однажды, когда Богумилу исполнилось лет пять, он раздосадованный бежал к своему любимому пню и, пробегая мимо новой знакомой, выкрикнул слово «Горран». Тётка оцепенела от удивления, услышав за последние несколько лет знакомое слово. Добежав до своего сокровенного места, мальчишка уселся под торчащие коряги пня и, вытирая очередную порцию слез от обиды, просил у всевышних сил помощи, чтобы наказать своих обидчиков. Неожиданно на его плечо легла чья-то рука и прозвучал приятный голос.

– Скажи мне, что ты выкрикнул, пробегая мимо меня? – всматриваясь в его глаза, спросила женщина.

– Не помню, – с подкрадывающимся интересом ответил юнец.

«Горран», где ты слышал это имя? – полюбопытствовала старуха, усевшись напротив него, скрестив свои захудалые ноги. – Как тебя зовут?

Богумил, – всхлипывая, пробурчал парнишка.

Интерес мальца просыпался все больше и больше. Странное знакомство потихоньку отвлекало от обиды, и впервые за долгое время у него появился загадочный собеседник.

– Ты хочешь быть сильным как Аркуда (медведь)? – улыбаясь, поинтересовалась незнакомка.

– Хочу, конечно. Меня обижают, а я не могу ответить, – он опять чуть не заплакал.

Собеседники сидели долго и разговаривали едва слышным голосом. Тётка расспрашивала у него всё до последней мелочи: рассказывала о драконах, волшебниках, колдунах; внимательно слушала его бессвязные рассказы и время от времени называла мальчика Ярославом. Юнец не обращал внимания на эти мелочи, он настолько слушал и внимал ее байкам, что забыл про все свои обиды и почему он вообще здесь оказался. Он прислушивался и смотрел, как тётка неспешно бормочет разные непонятные словосочетания, приводящие к появлению из ниоткуда различных животных, а затем исчезающих в никуда. Мальчику настолько было интересно с ней, что он не заметил наступления вечера, постепенно съедавшего дневной свет. Поглощенный магией, Богумил расспрашивал, как это у нее получается, старался повторять за ней движения и слова, но только забавлял старуху своими нелепыми «хотелками». В нем было много сил и энергии для поглощения теткиных баек, но ему еще только предстояло понять о равновесии и весомости всего существенного и несущественного на земле.

– Завтра я жду тебя здесь вновь, – с этими словами женщина протянула ему кусок рыбного пирога и, прищурившись, слегка подмигнула.

Это было первое знакомство Богумила с другим миром – миром волшебства и магии, которому впоследствии он посвятит всю свою жизнь. Старушка направила его на первый шаг к непознанному и закрытому для простого человека пространству. Для него первая встреча казалась светлой и доброй сказкой, с бесконечной границей мира и добра.

На следующий день женщина повела его в пещеры Тихих трав, скрывавшие ее загадочное одиночество. Эти пещеры имели дурную славу, растущие внутри плотоядные растения испускали эфирные масла, действие которых по-разному отражалось на различных животных. Одомашненные крупные кошки с дикими привычками в крови становились безжалостными убийцами и могли истерзать в клочья всех, кто попадался на их пути. Одурманенные местные крысы наоборот теряли свое обоняние и зрение, ползая рядом с пещерой, как слепые кроты, пока их не поймают те же кошки или другие хищники. Перед тем, как войти в одну из пещер, тётка еле слышно пробормотала непонятные слова:

Vestra nota locum foenum!!!

Трава, знай свое место!!!

В глубине мрака послышался удаляющийся шорох, плавно стихающий в дебрях пещерных лабиринтов. Тётка, не обращая никакого внимания на происходящее, взяла за руку мальчика и повела вглубь темноты. Немного пройдя, женщина опять едва слышно пробормотала:

Urantur se in altum fumo,

El domum currunt!

Огонь, сам собой гори,

А дым в небо уходи!

В одном из углов разгорелся очаг, испустивший небольшую струйку дыма, с очень приятным ароматом, который сам собой исчезал в никуда. Помещение осветилось, повсюду висели пучки пряных трав, развешанных странным образом, наверное, чтобы перебить запах эфирных масел местных растений. В небольших углублениях стен стояли глиняные сосуды, наполненные непонятно чем: многие из них были покрыты большим слоем пыли, с многочисленными следами мелких обитателей данного логова. Но некоторые из них казались чище других, ими явно пользовались чаще. В один из таких сосудов старуха сунула руку и, вытащив щепотку натертых пряных трав, тут же бросила их в огонь. От пламени повеяло сладковатым ароматом, напомнившим мальчику что-то близкое, родное. Но что?

Женщина уселась рядом с костром, скрестив ноги, и опять начала что-то бормотать, искоса поглядывая на Богумила, у которого потихоньку закрывались глаза. Колдунья продолжала нашептывать заклинания, получая удовольствие от этого занятия. С каждым новым произнесенным словом ее лицо наполнялось добротой и нежностью.

Мальчик сидел неподвижно, перед взором стали появляться расплывчатые силуэты людей, животных и непонятных ему существ, будто парящие привидения они облетали его со всех сторон. Юнец был озадачен, всматриваясь в каждый призрак, напоминающий ему знакомые очертания разных то ли полуживотного, то ли получеловека. Неожиданно в пространстве все стало растворяться, и чей-то знакомый голос произнес.

– Ярослав, просыпайся. Твои родители уже волнуются за тебя, – женщина водила руками над огнем и пыталась потихоньку прийти в себя. – Мы с тобой оба устали, завтра еще раз попробую.

– Почему ты называешь меня этим именем?

Мальчонка чувствовал себя не в своей тарелке. Тесноватая пещерка, невнятные лепетания старухи, призраки и многое другое вызывали в нем непонятные мурашки, которые бегали по всему телу и слегка приятно передёргивали его.

– Не обращай внимания, я старая тётка и давно уже путаюсь в именах.

– А как тебя зовут? Люди тебя называют Отрешенной, а как твое настоящее имя?

– Меня зовут Благославой, просто давно никто не произносил моего имени.

Благослава не была злой колдуньей, зная множество проклятий, она практически ими не пользовалась и не применяла без нужды заклинания, стараясь не показывать людям настоящую силу магии. Знающие люди обращались к ней за помощью, избегая местных бездарных лекарей, безуспешно или еще хуже алчно лечивших несуществующие болезни. Женщина хорошо разбиралась в медицине и акушерстве, спасая рожениц и больных от неминуемой гибели, но злые языки дали ей дурную славу, разнесшуюся во все дома, словно всепроникающая чума.

Колдунья даже представить себе не могла, что мальчик с первой попытки увидит своих спасителей и тех, кто всячески мешал в их кровавом пути. Скрытая в нем сила постепенно начала проявляться и приносить первые плоды, но оставалось совсем немного времени до неизбежной встречи с жестокой реальностью. Ей предстояло научить Богумила владеть магией и колдовством, управлять нечеловеческой силой и энергией, заглядывать в будущее и видеть прошлое, прислушиваться к интуиции и многим другим знаниям, необходимым в новой жизни.

Придя домой, Богумил отправился на кухню в поисках чего-нибудь перекусить и замер от запаха, шедшего со стороны камина, так манящего и раздражающего его зверский аппетит. Проголодавшийся ребенок взял свою маленькую тарелку и, задумавшись о случае с бабкой, решил начерпать так манящую похлебку, но как только он направился в сторону тлеющего очага, его неожиданно одернула чья-то рука.

Не можешь дождаться остальных? Ты, мелкий отброс, – послышался голос старшего брата, приведшего мальчика в оцепенение. – Тебе не место в нашем доме, щенок паршивый.

Раздраженный Блудовлад оттолкнул от себя мальчишку в сторону камина с кипящим котлом и ужаснулся, увидев, как на Богумила опрокинулась бурлящая емкость, ошпарив его с ног до головы жирной похлебкой. Испугавшийся звереныш выбежал во двор, стараясь быть незамеченным, и спрятался в самом темном углу увядшего хлева. У самого порога дома он вовремя успел разминуться с матерью, бежавшей на кухню, услышавшей грохот и крик младшего сына. Увидев ошпаренного мальчика, лежащего у камина, женщина успела выдавить нелепый крик отчаяния и упала в обморок. Придя в себя, мать подошла к бездыханному тельцу и, поцеловав едва пульсирующие руки сыночка, заплакала.

Вернувшись с охоты раньше обычного, отец не увидел младшенького сынка, всегда встречавшего с его любимыми лаптями в руках. Пока отец переобувался, Богумил успевал разглядеть лесные трофеи да и примерить охотничью амуницию. Сердце Лана будто сжалось в кулак, чувствуя неладное в семье. Подойдя к дому, он окрикнул Малушу и хотел было предъявить, почему его не встречают, но вместо этого к нему на шею бросилась залитая слезами жена и стала истерично оправдываться о несчастном случае с его любимчиком. Муж молча стоял и внимал бессвязным речам супруги, подозревая о непоправимой трагедии в их доме.

Увидев обезображенного Богумила в окружении местных лекарей, Лан погрузился в раздумья, не замечая, как уселся рядом с ними на старенькую убогую скамью. Удрученный, прискорбный человек сидел и смотрел в далекую пустоту, не понимая и не осознавая реальности. Ближе к ночи дом опустел. Отец семейства время от времени прислушивался к едва заметному дыханию Богумила, нередко горестно прикидывая, что кончина мальчугана неизбежна.

Оставшись одни, родители пришли к общему мнению: если малыш не придет в сознание в ближайшие дни, то им придется отнести малыша к пещерам Тихих трав, на усмотрение богов. Раз бог дал им ребенка, значит теперь пришла пора отдать, а там уж пусть будет как будет.

На следующий день Благослава не дождалась мальчика, чувствуя, что с ним случилась неприятность, и вечером, когда все стемнело, старуха принялась колдовать над огнем. Бросив в очаг пригоршню листьев, так что клубы дыма заполнили все видимое пространство в пещере, она начала впадать в трас, громко напевая мощные заклинания. Ее голос менялся с каждым новым словом, при этом перевоплощая свое обличие в самые разные образы, кружащие вокруг костра. В клубах дыма постепенно стали проявляться очертания животных и птиц, беспорядочно мечущихся из стороны в сторону, пытаясь воссоединиться в одно целое. Движения ее рук становились то размашистыми, то плавными, будто большая птица расправляет свои крылья. Когда воздух в пещере очистился, рядом с костром парила сова, что-то воркуя на своем птичьем языке.

Всю ночь рядом с домом Богумила крутилась птица, разыскивая знакомые очертания пропавшего мальчика. Благослава много раз проносилась над деревней, всматриваясь в каждое окно, не пропуская ни единого дома, но так ничего и не отыскала. На следующий день она вновь отправилась на поиски своего ученика в надежде побеседовать с ним или даже просто увидеть, но в подсознании затаилось непонятное чувство, скребущее по ее сердцу.

Когда деревню накрыла ночь, из дома Богумила вышли два человека, несшие чье-то тело, завернутое в грязное тряпье. Птица сразу обратила на них свое внимание, они явно волновались и при каждом шорохе останавливались, оглядываясь по сторонам. Убедившись, что никого нет, они продолжали свой путь дальше в сторону пещер. При свете луны колдунья четко разглядела в людях отца и мать Богумила, они шли молча, изредка переглядываясь друг с другом. Отдаляясь от дома все дальше и дальше, женщина начинала истерически рыдать, а мужчина всячески старался ее успокаивать, но понимая, что все его старания безрезультатны, потихоньку с этим смирился.

С течением времени показались первые признаки рассвета, прорисовывавшие четкие очертания горных вершин.

– Малуша, не изводи душу, мы сделали все, от нас зависящее. Сын перестал подавать надежды на выздоровление, лучшие лекари и знахарки смотрели его, все только удивляются, как его сердце бьется до сих пор.

– Лан, не говори ничего, мы не усмотрели за ним, – тихонько прошептала женщина. – Бог спросит с нас, и нам придется держать ответ. Почему с нами так жестоко поступили?

И вот показались пещеры, рядом с которыми были слышны вопли обезумевших животных. Не доходя до них, охотник увидел большой валун с чуточным углублением прямо под ним.

– Родная, посмотри, – мужчина указал на то место, которое он облюбовал, – мне кажется, его можно оставить здесь. Может, кто найдет его и выходит, или съедят дикие животные, об этом мы уже не узнаем.

– Давай скорей, – женщина рыдала все громче и громче, – давай оставим его и вернемся домой, я больше не могу смотреть на это.

Погода стояла влажная и безветренная, ароматы цветов витали вокруг ущелий. Над поверхностью стояла легкая пелена тумана, из которой проглядывали цветы Жоллы. Множество мелких лепестков вбирали в себя живительную влагу, при этом выделяя ароматные эфирные масла, привлекая ночных жучков Жолки. Насекомые получили свое название от плотоядных цветов, приютивших маленьких прожор в свое царство. В ночной темноте жучки светились, а днем, прячась в пещерах, доедали трупы животных, оставленных растениями или другими хищниками.

Аккуратно положив белый сверток в небольшое укрытие, родители стали прощаться с Богумилом. Муж с женой молча сели и стали молиться за безгрешную душу мальчика. Их просьбы будто были услышаны. Поднимающаяся утренняя дымка потихоньку стала обволакивать маленькое тельце, забирая его от них навсегда.

– Господи, прости наш грех, возьми его душу и сердце, даруй ему вечную жизнь на небесах. Сделай так, чтобы смерть его не была мучительной. Да будет так, – и супружеская пара стала удаляться от погребального места.

Едва валун скрылся из виду, охотник почувствовал страх, глядя в сторону Богумила, боясь, что их проступок станет для них вечным кошмаром. Родители не имели и малейшего представления о своих невидимых спутниках, провожавших парочку на протяжении долгого времени. Любопытство диких кошек, проявивших интерес еще возле дома, переросло в безжалостную игру с удручающим концом для скорбящих супругов. Преследующие животные переглядывались между собой, словно давно уже распределили свои охотничьи роли. Бывалый охотник сам превратился в безобидную зверушку, ходящую по самому острию ножа. Благослава места себе не находила, видя, как хищники кружили вокруг несчастной семьи. Она понимала, что без ее вмешательства люди не выживут. В голове крутилось множество заклинаний да и всяких магических штучек, но ей помогло обычное везение. Мужчина закурил трубку, и от резкого запаха табака, быстро разнесшегося по воздуху, у колдуньи родилась неплохая идея. Нехитрым заклинанием она устроила небольшой пожар с очень въедливым дымом и направила его в сторону участников сего действа. Едкая пелена будто выискивала хищников, разрушая губительное действие эфирных масел, так молниеносно сведших их с ума. Озверевшие твари постепенно стали приходить в себя, теряя всяческий интерес к смертельным забавам.

Птица пару раз пролетела над головами родителей мальчика и, убедившись в их безопасности, взмыла в сторону погребения Богумила. Опустившись возле валуна, сова вновь стала воспроизводить странные движения и приговаривать странные слова:

Figura tea reversal!

Вернись, мой облик!

Через несколько минут вместо птицы перед мальчиком сидела старуха и прощупывала его пульс. Убедившись, что Богумил жив, она громко выкрикнула.

– Слава Горрану, – он жив!

– Наконец-то… предсказание святичей сбылось. Ярослав, теперь начинается твоя вторая жизнь, о которой мечтает каждый мальчишка. Немного поработать над тобой и будешь, как только из пеленок, – улыбаясь, прошептала старушка над будущим правителем Братии.

Прошло несколько лет, на мальчике не осталось и следа от ожога. Благослава знала свое дело превосходно, травами и заклинаниями она вернула мальчику прежнее состояние. Подросток попал в совершенно другой мир, теперь для него друзьями стали местные обитатели пещер и долины. Он играл с кошками, не боясь, что они его съедят, зная, как избавить их от воздействия цветов Жоллы. Научился управлять пещерными плотоядными растениями, но не более того. Таланта к колдовству у него явно не хватало, колдунья старалась разными путями найти подход, впадала с ним в транс, пыталась внушать гипнозом, но мальчик освоил лишь самые примитивные заклинания. Мог добыть огонь и управлять им, узнал больше о драконах, не понимая зачем, ведь он слышал о них только из легенд и сказок.

Однажды вечером, когда Богумилу исполнилось десять лет, старуха преподнесла ему один из двух небольших амулетов ярко-красного цвета. На свету он переливался всеми цветами радуги, а в темноте излучал зеленый свет, будто очередное волшебство вырывалось наружу. Взяв в руки камень, мальчик почувствовал легкое недомогание, земля стала уходить у него из-под ног, и Богумил упал без сознания, опять увидев знакомые полупрозрачные силуэты, парящие вокруг него и пытающиеся сказать ему нечто важное. Благослава не ожидала такого поворота, тело юноши свела судорога, на лбу выступили капельки пота, а полузакрытые глаза беспорядочно бегали из стороны в сторону, будто сами какими-то сверхспособностями перелистывали огромную книгу. В пылу лихорадки мальчик начал произносить едва прослушиваемые слова.

– Радислава, Миродар…, – и другие имена, которые женщина не могла разобрать, но знала каждое, которое он мог бы назвать.

– Ярослав, мальчик мой, – руки старухи тряслись, не находя себе места, она испугалась не на шутку, – очнись, прошу тебя.

Благослава с испугу начала медленно и неуверенно напевать заклинания, сама не понимая для чего и с какой целью, но впоследствии на ее глазах стали происходить странные вещи, которых она до сих пор не видела, но из рассказов Душебора имела небольшое представление о них. Камень с мальчиком творил необъяснимое: от тела юноши исходил невероятный жар и свет, рассекающий темный мирок пещеры. Вещи на пареньке и рядом лежащая настилка вспыхнули ярким пламенем, раскидывая мелкие обжигающе и искорки по сторонам. Женщина отскочила на безопасное расстояние и стала наблюдать за происходящим, оставаясь простым очевидцем события. Находящийся в руках камень стал медленно таять и растекаться по всему телу мальчика, поглощая в себя окружающий жар. Через несколько мгновений Богумил открыл глаза и удивился своему смешному обличию и непонятному ощущению. Обнаженный и весь черный от сажи, он чувствовал безгранично вырывающуюся энергию, сдерживаемую непонятной силой.

В пещере стоял плотный дым. Благослава еле-еле стояла на ногах, боясь упасть в обморок от угарного газа. Она не заметила, как чья-то рука взяла ее за запястье и направила в сторону выхода из пещеры.

– Болла, тебе плохо? – спросил мальчик, выйдя с ней из пещеры.

– Болла? Никак не могу привыкнуть к этому имени, но мне нравится, – улыбаясь, пролепетала старушка, – мне уже лучше. Ух, ну и напугал же ты меня.

– А что произошло? Почему я черный, как уголь, и где моя одежда? – в с ловах мальчика звучало недоумение.

– Я сама ничего не пойму, вдруг все вспыхнуло, много дыма и …, – женщина задумалась, – камень, да камень, он растворился на тебе.

К старухе начал возвращаться здравый ум.

– Ярослав, как ты себя чувствуешь? – женщина осмотрела его, при этом ничего нового на нем не увидев.

– У меня мурашки по телу бегают, – и только сейчас мальчик увидел, что на животе тлеет уголек.

– Боги всемогущи, – старушка вскинула руки вверх, – что же мы наделали?

– Смотри, – перебил ее мальчуган, показывая пальцем на тлеющий уголь, – мне ни капельки не больно, немного щекотно даже.

– Мальчик мой, тебе нужно помыться, – Благослава потихоньку начала осознавать, что произошло.

На озере колдунья вообще запуталась в своих соображениях. Недалеко от береге, в камышах, Ярослав резвился с местными кошками, гоняясь друг за другом. Мальчик, окунувшись с головой в огненную стихию, с большим удовольствием проводил время в воде.

Постепенно над озером начали появляться первые признаки тумана; перед самым носом старухи беспорядочно проносились ласточки; лягушки, словно очумелые, запрыгали вдоль берега, как будто предвещая ненастье. Вдалеке собирались грозовые облака, безжалостно пожирая ясное небо, не оставляя и капли просвета. Потихоньку все замирало и устанавливалась тишина, которую внезапно прервал порывистый ветер, хлестко пробежавший по воде, оставив за собой мелко-волнистую рябь. В глубине надвигающегося мрака сверкали переплетающиеся между собой, словно паутина, молнии.

– Ярослав, собирайся домой, надвигается буря, – крикнула взволнованная колдунья, почувствовав, как в ее теле начинают ломить косточки.

Женщина с мальчиком, не спеша, шли вдоль берега к своей пещере, напевая любимую песенку мальца. В ней рассказывалось, как славный Дорлин побеждает кровожадного дракона, долгие годы разорявшего его родину.

«… Славный малый Дорлин пронзил копьем врага.

И наш народ не тронет враждебная рука…».

– Не припомню такой грозы, – ведьма посмотрела в сторону надвигающейся темноты.

– Болла, что это? – мальчик указал на поднимающийся столб воды, приобретающий форму воронки.

Все ближе и ближе приближалась черная завеса, пряча под собой живописные красоты здешних мест. Послышались первые раскатистые звуки грома, затмившие собой порывы стихающего ветра. Повсюду крутились столбы пыли, то резко вздымая вверх, а затем тихо оседали под непонятной магической тяжестью. Вскоре появились и первые капли дождя, которые, смешиваясь с поднявшейся пылью, осыпали собой двух не спрятавшихся путников.

– Смешно выглядишь, – улыбаясь, промолвила старушка своему ученику и вытерла своим рукавом грязные разводы на лице мальчугана.

Засим после небольшого затишья вновь появились шквалистые порывы ветра. Благослава, взяв Ярослава за руку, прижала его поближе к себе, пытаясь успокоиться вместе с ним, но сила ветра становилась только сильнее. Мимо путников проносились бесчисленные потоки листьев, взлетающие высоко в небо, а затем, словно пушинки, падавшие вниз, пока новый порыв ветра вновь не подхватит и не унесет их в темную линию горизонта. Неутомимый ветер только набирал обороты, внося свои коррективы всей окружающей природе. Намокшая трава пригнулась к земле сплошным ковром, спрятав в себе многочисленных мелких зверьков и птиц, не успевших попасть в свои родные убежища. Шквалистые порывы становились все сильнее, раскачивая верхушки деревьев из стороны в сторону с такой силой, что из леса доносился невообразимый треск со скрежетом, вызывая в голове самые ужасные воображения. Ярослав постоянно оборачивался назад, представляя, как на него летят вырванные с корнем деревья, но какая-то сказочно-неведомая сила удерживала крону, не давая буре разрушить местный пейзаж. Звуки грома становились все громче и громче с каждой минутой, предвещая приближение нарастающего ненастья. Где-то позади показались разгорающиеся деревья, застрявшие в нескончаемых нитях молний, освещающих образующийся хаос.

Ярослав и Благослава шли в сторону пещер вслепую, не видя перед собой знакомой дороги. Темнота охватила все вокруг, лишь непрекращающиеся вспышки молний местами освещали долину. На озере вовсю разгулялся набирающий силы и сметающий все на своем пути водяной вихрь. Рядом с ним образовывались более мелкие многочисленные столбы пыли, которые, уходя в сторону, утихали и распадались. Старуха понимала, если они сейчас не найдут укрытие, то их настигнут молнии, уже сверкающие в том месте, где путники были пару минут назад.

Внезапно колдунья остановилась и всмотрелась мальчику в глаза, пытаясь внушить ему маломальскую уверенность перед бурей, но на ее удивление в них она увидела любопытство и некое подобие азарта. Его глаза не упускали ни единой мелочи, улавливая каждое движение летящих веток, сверкающих молний и кучу ненужных мелочей. Но больше всего его взгляд был сосредоточен на высоченном вихре. Поле некоторой паузы Ярослав вытянул руку в сторону вихря и сказал:

– Болла, вверху над столбом воды вращается человек. Почему его не сдувает ветром?

– Скорее всего, здесь без колдовства не обошлось, – беспокойно ответила Благослава.

Сердце женщины стало биться сильнее. Чувство опасности за последние десять лет перестало ее покидать, но сейчас она опасалась, как никогда, понимая, что ей придется противостоять неизвестной магии.

– Мальчик мой, спрячься за тем валуном, – старушка указала в сторону огромного камня, где однажды ему уже приходилось лежать.

Вихрь перебирался из озера на сушу, сметая все на своем пути. Преграждающие ему дорогу камыши, словно пух, взмывали в небо и сливались в одно сплошное грязное месиво. Дождь утихал, на смену ему пришли крупные белые льдинки, хлестко ударявшиеся оземь, оставляя на зеленой поверхности луга белую шероховатую пелену, по которой без оглядки бежал мальчик на указанное колдуньей место.

Из укрытия Ярослав увидел превращение колдуньи в птицу, взмывшую высоко в небо. Борясь с ненастьем и собственным страхом, она оглядывалась назад, переживая за своего подопечного. Небольшой комок летел к центру урагана, увертываясь от случайных разрядов молний, непрерывно обстреливающих его с разных сторон. Пронырливая птаха смешалась с вращающейся массой и постепенно скрылась в центре бушующего смерча.

Мальчик наблюдал за надвигающимся в его сторону ураганом, сметающим все на свое пути и разрушающим не тронутый временем пейзаж. Он всем сердцем хотел помочь своему единственному другу, но не знал, как; в душе таилась надежда на чудо, но беспокойное чувство страха брало верх. Ярослав перестал ощущать время, будто все остановилось, кроме невероятных порывов ветра, беспощадно хлеставших его юное тельце, которое излучало невероятный жар. Внутренний голос ему подсказывал, что не надо бояться, все будет хорошо, выйди навстречу урагану, но в голове кружились последние слова Боллы.

Борясь с собой, юный герой вышел из-за камня и направился в сторону вихря, не замечая под босыми ногами мелкие крупицы града и примятую траву. Мальчик шел навстречу смерти с чистой душой, а его сердце обливалось горестью и обидой, проникшими с исчезновением его Боллы. Увядающие крупинки града били его полуобнаженное тело, падая и пряча под собой капризную зелень, запутывающую его детские ножки. Дорога к стихии была невероятно сложна, идя вперед, он падал, вставал и снова шел в самую гущу урагана, думая только о своей спасительнице. Рядом проносились сломанные деревья, ветки и кустарники, каким-то чудесным образом огибавшие мальчишку стороной. Холодный град начал стихать, сменяясь теплым шумным дождем, приятно шлепающим по детской коже. Теперь хорошо проглядывался постепенно утративший силу вихрь, плавно вышедший с озера на берег. От его взгляда также не ускользнул и вращающийся над ураганом человек, держащий в руке светящийся посох, но во всей этой вращающейся массе он не видел своей Боллы. На детском лице появились первые капельки слез, взявшиеся от чувства потери близкого человека. Впервые его одолел страх от непредсказуемого одиночества и неизбежности встречи с неизвестностью. Благослава для него была вместо матери, близким другом, всегда приходящая в трудную минуту на помощь. В голове мальчика была пустота, он потерял чувство реальности. Он шел в сторону смерча, не замечая с каждой минутой стихающую бурю.