Kitobni o'qish: «Спасение»

Глава первая. Маша

Солнышко какое сегодня теплое! Первый день лета, которое на Гармонии длится чуть ли не полгода, как всегда радует меня. Я плохо к зиме отношусь, потому что не люблю, когда холодно, нос мерзнет несмотря ни на какие шубы. Но сегодня очень приятно, хоть и не жарко, а я уже в летнем платье.

– На этом мы с вами на сегодня заканчиваем, – произносит Ниу Станиславовна, отпуская нас.

– Ура! – не сдерживаюсь я, вызывая добрую улыбку учительницы. – Танька!

– Отобус? – интересуется подруга, на что я киваю.

Я очень рада окончанию урока, потому что История Человечества – сильно невеселый предмет. Сегодня мы проходили один из периодов Темных Веков, страшный, как и все Темные Века… После этого урока очень хочется плакать, но без прошлого нет будущего, и, чтобы понимать, почему мы живем так, а не иначе, нужно знать Историю.

Схватив подругу за руку, я бегом направляюсь к отобусу, что унесет нас обеих домой. У нас дома рядом совсем, поэтому мы часто друг к другу в гости ходим. Достаточно сенсор нажать – и переходная галерея готова. Бросив взгляд на коммуникатор, замечаю отметку о том, что мне необходимо пройти контроль здоровья. Умный прибор постоянно фиксирует мое состояние, а раз в год нас еще и живые доктора проверяют, потому что дети превыше всего, а любую болезнь легче предупредить. Универсальная вакцина от болезней предохраняет, поэтому такой контроль у нас – просто дань старой инструкции, которые, как папочка говорит, кровью написаны.

Братик из своей Академии только к вечеру вернется, он у меня пилотом звездолета будет, а кем я буду, еще не знаю, потому что мне восемь всего. Надо мамочке передать, что меня на контроль зовут, а до госпиталя я могу и сама добраться – не маленькая уже. Очень мне нравится все самой делать, и родители мне это позволяют, только брат беспокоится. Сережа у меня самый лучший, заботливый, внимательный, и я его, конечно же, сильно люблю.

До вечера еще далеко, поэтому можно и в госпиталь слетать – или просто до доктора ближайшего? Контроль это довольно быстро, поэтому, наверное, можно и не тащиться на орбиту в госпиталь Флота. Надо хорошенько обдумать этот вопрос, а пока домой.

– Завтра контрольная по географии, не забыла? – напоминает мне Танька.

– У-у-у-у… – жалобно, как мне кажется, отвечаю я ей, на что подруга хихикает.

На Гармонии, да и на любой другой планете Человечества, ничего с ребенком случиться не может, поэтому мы, дети, вполне способны передвигаться сами. Вот и сейчас отобус опускается на площадку, протягивая галереи к нашим домам. Я прощаюсь с Танькой и вприпрыжку бегу домой, надеясь на то, что мама дома. Она у меня один из сильнейших интуитов Человечества, а папа во Флоте вице-адмиралом работает, он большой начальник.

Интуиты – это разумные, обладающие особым даром. Анализируя информацию, они способны почувствовать правильный ответ. Жалко, что в отношении себя и близких это не работает, но тут ничего не поделаешь. У меня этого дара вроде бы нет, но я не огорчаюсь, потому что нечего тут огорчаться. Вон братик грустит оттого, что он слабый интуит, но, по-моему, зря.

– Мамочка, я дома! – весело кричу я, сразу же запрыгивая на своего родного человека. Ну и что, что я большая уже?

– Здравствуй, егоза, – улыбается мне мама. – Как в школе?

– История хнык, – сообщаю я ей, пробираясь на кухню, и, увидев, что у нас на обед, радостно визжу: пельмени.

Мамочка у нас не доверяет синтезатору, она готовит сама, и часто древние блюда, но просто божественно, по-моему. Поэтому я уже скачу мыть руки, чтобы усесться за стол. Пельмешечки мои любимые, со сметанкой, красивые, вкуснющие просто, потому что мамочка не умеет невкусно готовить. Вот она улыбается, глядя на мои приготовления, потому что отлично знает, как мы любим то, что она стряпает.

– Мамочка, спасибо! – не забываю я поблагодарить ее. – Просто большое-пребольшое!

– Ешь уже, приятного аппетита, – мама смеется, глядя на то, как я приступаю к трапезе. Ум-ум-ум, просто удовольствие.

Пока я наслаждаюсь едой, мама рассказывает последние новости, которых немного. Ей сейчас надо будет улететь, а это значит, что у меня часа три ничегонеделанья, то есть вполне можно и до доктора добраться, а вечером географию повторю, чтобы завтра не получилось сюрпризов. Да, пожалуй, так и сделаю.

– Пока, мамочка, – киваю я ей. – Хорошего поиска!

Понятно, зачем интуита на работу зовут, оттого и пожелание такое. Мамочка уходит, я же, не отрываясь от еды, запрашиваю коммуникатор на тему ближайшего врача. Ответ получаю через секунду, удивившись. Не то, что ответ быстро получен, удивляет, а сама личность доктора – почему-то я раньше о нем не слышала. Новенький, что ли? Любопы-ы-ытно!

А пока я доедаю, вспоминая, что у меня завтра кроме географии. По-моему, больше ничего, поэтому можно спокойно смотаться на отобусе одну остановку до доктора, по-быстрому все закончить и вернуться домой. Или сначала экран посмотреть? Ну я ребенок же, отчего бы и не посмотреть? Танька говорила, новый фильм появился, как раз о Темных Веках, которые мы сейчас проходим.

Жуткое тогда время было, просто непредставимое. Детей могли мучить и убивать, а еще были такие нелюди, желавшие уничтожить людей. Сегодня вот нам рассказали, что в Темных Веках родители для чего-то били собственных детей! Оголяли сидячее место и лупили по нему всякими предметами! И еще оправдывали свою жестокость тем, что так лучше для ребенка… Невозможно поверить просто. Понятно, почему Человечество ушло с Прародины, кто ж такое выдержит. Я лишь на мгновение представила, как моя добрая, любимая мамочка начинает меня с улыбкой… Чуть на месте не умерла. У всех браслеты желтым цветом горели, потому что дети превыше всего, им нельзя делать больно вот с такими вот целями.

История Человечества изобилует страшными моментами: убийствами, пытками, еще чем-то, но люди в какой-то момент одумались и ушли к Звездам, чтобы стать разумными. Ни одно разумное существо не желает боли ближнему, не дикие мы, чай. Но чтобы осознать дальнейшие Эпохи, мы должны знать историю дремучей древности. Так наша учительница говорит, и я с этим полностью согласна.

Нет, пожалуй, слетаю-ка я прямо сейчас, а экран потом посмотрю, потому что сначала дело, так папа говорит. Вот и закончу с делами…

***

Вечером сидим все за столом, а меня что-то беспокоит, причем я не могу сходу сформулировать, что именно. Рядом брат, Сережа, улыбается мне ласково, потому что любимый братик, хоть иногда мы можем и поцапаться, но это ненадолго, ведь мы одна семья.

– А потом Ли и говорит, – рассказывает Сережа, – давай срежем!

– А ты что? – интересуется папа, уже точно знающий всю историю.

– А я что, я ему сначала напомнил об инструкции… – тянет братик, и мне становится все ясно.

– Угу, а потом диспетчер чуть не поседел, – хмыкает наш папочка. – Вы как навигатор отключили?

– Мы его уговорили, – признается Сережа, и тут хихикаю даже я.

Уговорить навигатор – из разряда фантастики, потому братика и не наказали, наверное, – надо понять, как они с другом это сделали, ну и исключить такую возможность в дальнейшем. Поэтому, видимо, будут изменены инструкции, в том числе и самих навигаторов, а Сережа, что называется, «проскочил».

Вечером мы сидим за экраном все вместе, это наша традиция, мы фильм смотрим из старых, и опять у меня какое-то беспокоящее ощущение, только не могу понять, какое. Фильм, кстати, интересный – о том, как в древности детей послали к звездам на досветовом корабле. То есть движущимся со скоростью, приближенной к скорости света, причем сравнительно недалеко послали. Насколько я помню, в Первую Эпоху такие корабли были, но это только у Сережи уточнять.

– У вас сейчас История Древности? – интересуется у меня брат.

– Темных Веков, – тяжело вздыхаю я.

– Мама, Маше надо успокоительное на ночь, – сразу же реагирует он. – Кошмары могут быть.

– По себе судит сын, – замечает папа, кивнув Сереже. – Имеет смысл, ибо Человечество прозябало в дикости, разума не имея. Такое может и кошмары устроить.

У всех после уроков Истории кошмары бывают, поэтому родителей обычно предупреждают, чтобы конфету «тихого сна» ребенку не забыли выдать. Но это нужно знать, причем именно сейчас, пока личность полностью не сформирована, так что необходимость изучения всяких порожденных людьми кошмаров понимаю. Нам это не раз рассказывали и родители, и в школе, поэтому нечего плакать, надо спокойно спать ложиться…

Вот в этот самый момент я понимаю, что меня беспокоит. Я не помню своего визита к врачу. Проверяю коммуникатор – отметка стоит, а вот вспомнить не могу. Усевшись на кровати в своей комнате, пытаюсь сосредоточиться… Вот я вышла из дома, остановилась в ожидании отобуса. Подлетел красный такой транспорт, я села, затем… Пролетела, вышла – это я помню, а вот дальше… дальше совсем ничего. Как будто закрыла глаза, открыла, и я на остановке с отметкой о прохождении контроля. Как такое может быть? А вдруг ерунда, забыла просто?

Тут начинает действовать конфета, выданная мне мамой, хотя этого момента я почему-то тоже не помню, заставляя меня засыпать. Но даже во сне я пытаюсь понять, что происходит. Это точно не болезнь, потому что браслет молчит, а так он бы сигнал тревоги выдал, но забывать мне несвойственно. Додумать эту мысль я не успеваю, открыв глаза только утром.

И опять появляется беспокоящее ощущение, но долго мне раздумывать некогда – надо завтракать и в школу спешить, потому что контрольная у нас сегодня. Потянувшись за платьем, бросаю взгляд в зеркало, сразу же поняв, что меня беспокоит: я с какого-то перепуга трусы задом наперед надела, вот и некомфортно мне! Переодеваюсь, натягиваю платье и спешу на завтрак. Если я второй день так гуляю, понятно, что меня беспокоит. Позавчера я душ принимала, вчера почему-то нет, но пока и так сойдет, не успею я с душем сейчас – в школу надо спешить.

Быстро впихиваю в себя сырники с Сережиным любимым вареньем. Он клубничное любит, а я земляничное, но некогда мне сейчас – проспала я будильник, получается. Родители уже ускакали, а разбудил меня брат, убегая в свою Академию. Спасибо ему, а то бы так и спала. Странная сонливость, на самом деле, но я об этом вечером подумаю, а пока едва успеваю вскочить в отобус, чтобы еще и в школу не опоздать.

В транспорте обнаруживается и дождавшаяся меня Танька. На лице ее беспокойство, но я только широко зеваю, и ей все понятно становится: от конфеты разоспалась, хоть и не должна была, но всякое бывает. Она кивает мне, усаживаясь рядом.

– Я уже поволноваться успела, – сообщает мне подруга.

– Будильник не почувствовала, – объясняю я. – Если бы не Сережа, опоздала бы всюду.

– Наверное, перезанималась вчера, – кивает Таня, задумчиво теребя свой наладонник с высветившимися шпорами. Это бессмысленно, потому что контрольная в вирте будет, но писать шпоры у нас поощряется – способствует запоминанию, говорят.

– Наверное, – отвечаю я, пытаясь восстановить в памяти вчерашний день, что у меня получается с трудом. Скорее всего, действительно перезанималась, потому что другого объяснения нет.

Отобус выкидывает галерею к школе, куда мы спешим со всех ног. Красивый белый шар, сияющий окнами в лучах восходящего солнца, будто подгоняет нас обеих, отчего мы уже бежим. До начала урока минут пять всего, а нам еще до класса домчаться надо. Но мы, хихикая, конечно же, успеваем – разум, управляющий школой, нам проход открывает, и мы оказываемся в классе за минуту до звонка.

– Здравствуйте, дети, – в класс входит наш учитель, Вячеслав Лиевич. – Сегодня у нас проверочная работа, а это значит что?

– Вирт, – тяжело вздыхает Ванька Проскурин, до последнего надеявшийся на то, что пронесет.

– Правильно, Иван, – кивает ему наш учитель, отдавая команду.

Виртуальная реальность, в которой мы оказываемся, для каждого индивидуальна. Наладонник не достанешь, в учебник не заглянешь, потому что и на столе, и на доске, и даже в окне задания проверочной работы светятся. Это для того, чтобы мы не отвлекались, хотя у Сережи в Академии все ровно так же устроено, а это значит, что такие вирты – просто стандарт.

Итак, что у нас по заданиям? География – она не сама по себе, у любого изучаемого материала должен быть смысл. Вот и мне демонстрируется рубка космического корабля, из которой местность видна. Как следует из вводной, исправны только импульсные двигатели, потому надо выбрать место для посадки, чтобы остаться в живых. Импульсники с жидкостями реагируют, особенно с водой – чуть ошибешься, и все. Я сосредотачиваюсь, визуально просматривая местность, чтобы представить, куда тут вообще можно сесть, чтобы не стать мелкодисперсной пылью.

Глава вторая. Сергей

Вот и полгода минуло, и снова я, как много лет назад, заканчиваю экзамены. Навигация с тех пор изменилась несильно, но новые принципы движения, конечно, свой след оставили. К тому же появился предмет «Темпоральные смещения», и к нему два десятка инструкций. Он мне точно пригодится, потому что, как искать Машу, я себе и не представляю.

Однажды уже похороненная сестренка жива. Эта новость чуть не отправила маму в госпиталь, да и меня тоже. Но вот теперь мы с Иришкой моей выдвигаемся на поиски сестренки. Даже несмотря на то, что считалась она умершей, что прошло много лет с тех пор, она по-прежнему очень любимая и родная моя сестра. И я ее, разумеется, найду.

– Капитан-лейтенант Винокуров, – звучит вердикт квазиживого экзаменатора. – Предмет отлично, вопросы безопасности отлично, допуск подтвержден.

Капитан-лейтенант – по выслуге лет, ну и за прошлое накинули, ну и допуск к самостоятельному управлению. Это очень хорошо, особенно с первого раза, хотя и предсказуемо. Я уже не зеленый курсант, а взрослый, поживший человек, внучата есть даже в большом количестве, так что логично отсутствие детскости в суждениях.

Но этот допуск означает, что время подготовки завершено и теперь мне предстоит принять новый корабль, проститься с детьми и внуками и, прихватив Иришку, ибо по отдельности мы не встречаемся, отправиться в неизвестное далеко. И хочется, и тревожно мне, причем, в основном, за Лику.

Выйдя из виртуального интерфейса, обнаруживаю вокруг себя всю семью, сразу же принявшуюся меня обнимать. Сначала-то папа лететь хотел, но у него недопуск уже по возрасту, к тому же Творцы довольно ясно выразились. Тоже, кстати, загадка. Долгое время Творцы считались сказкой, причем даже не нашей, а наших друзей. Люди таких то ли предтечами, то ли еще как-то похоже называли, но суть не в этом. Сначала они вышли на связь с Витей, это младший сын, ибо старшие у нас девочки, а затем и внучку – Аленку – порадовали. С ней, кстати, не все так просто, но Машка встала насмерть, поэтому копать глубже не стали.

– Ну что, папа, готов? – интересуется у меня Танечка, опираясь на своего загадочно улыбающегося мужа. – Пошли, с кораблем познакомлю.

Муж у доченьки – главный по снабжению всего Флота, так что подозреваю, корабль у меня будет непростой. Потом надо будет поинтересоваться у Машки в отношении его загадочной улыбки, а пока меня, распираемого от любопытства, с мамой нашей, Иришкой в смысле, ведут знакомиться с тем, на чем я летать буду. Внутреннее ощущение умиротворенное, значит, дар мой заранее со всем согласен, – уже интересно.

– Ну, пошли, – соглашаюсь я, подхватив супругу под руку. – Надеюсь, это не крейсер?

– Как ты догадался?! – восклицает Танюша, улыбаясь.

Это доченька шутит, по интонациям слышно, можно расслабиться, потому как крейсер – штука, в первую очередь, большая и вдвоем с ним не управиться. То есть будет что-то вроде рейдера какого-нибудь. Что ж, посмотрим, что доченьки любимые папе приготовили.

Идем мы сейчас по коридору главной базы Флота, встречая несколько удивленных офицеров. Удивляются они такой представительной делегации, в которой по центру каплей, а по бокам и позади адмиралы. Их можно понять, но тут интрига довольно быстро теряется – некоторые из встреченных молодых людей мне знакомы, значит, скорее всего, мои ученики, ибо сказать, что помню совсем всех, не могу.

Пока идем, мне вспоминается Маша. Не дочь, а сестренка моя, как оказалось, потерянная. Она же попала к Отверженным, они, скорей всего, обрушили ее мир. Сестренка могла и с ума сойти, так что медицину надо будет максимально укомплектовать. Даже представить невозможно, через что прошла Машка, но вот для того, чтобы ее именно спасти, нужно погрузиться во времени – это, кстати, совершенно понятно. Вопрос в том, как глубоко и где именно, но это я потом подумаю, старт точно не завтра, мне еще корабль изучать.

Над переходной галереей горит надпись «Витязь», намекая на то, что доченьки любимые ничего не забыли. А сам корабль… Необычно выглядит, если отсюда сквозь обзорку смотреть. Такое ощущение, что он сплав нескольких моделей, причем с ходу я его основное предназначение определить не могу.

– Это специальный корабль, папа, – сообщает мне понявшая мои затруднения Таня. – Защита эвакуатора, к тому же жилые отсеки именно от него с расчетом на два десятка разумных. Кубрик квазиживых на три десятка разумных. Оружие – самое мощное из существующих у нас и у наших друзей. Поэтому он такой крупный, но вот на планеты он садиться может, хотя, по нашему мнению, это не пригодится.

– А медицина? – интересуюсь я.

– Вэйгу четвертого поколения, с полным осознанием, – отвечает мне Лиля как специалист по медицине. – Обеспечение максимальное, что влезло.

Зная дочку – влезло много. Интересно, как я такой махиной управлять буду? Скорее всего, ручное управление предусмотрено, но вряд ли понадобится. Квазиживых у нас три десятка, что значит – десант есть. При этом наверняка имеются и пилоты, что немаловажно, а я буду всем этим добром командовать. Любопытно, конечно…

– Эмиттеры темпорального скольжения последнего поколения, – сообщает ее муж, глава инженерной службы. – Двигатели с тройным резервированием, хоть звезду протыкайте.

– Ничего себе!.. – не могу удержаться я. – У меня часом не линкор?

– Маленький он для линкора, – с сожалением в голосе вздыхает Танюша. – А так – и флоту можешь дать прикурить.

– Еще что интересного есть? – интересуюсь я.

И тут начинается экскурсия – жилые помещения, детские, небольшой госпиталь, способный подключиться к жилым, превращая их в дополнительные палаты. Системы вооружения – целая панель с собственным разумом, правда не осознавшим себя. Ну и основной разум «Витязя», конечно.

– Добро пожаловать на борт, командир, – в голосе мне слышится улыбка. Это значит, девчоночки мои пересадили разум с того самого «Витязя»?

– Здравствуй, Витязь, – здороваюсь я, улыбнувшись. – Хорошо, что ты тут.

– Мне тоже понравилась эта идея, – отвечает он мне.

– Папа умный, – сообщает Машка. – Он все прекрасно понял. Ну что, обновим столовку?

Мысль, по-моему, прекрасная: можно и поесть, и поговорить, и на модель синтезатора взглянуть. Насколько я понимаю, дочка хочет что-то о Лике мне сказать, чтобы мы с Иришей не беспокоились. Интересно, что?

***

Маша считает, что мы вернемся до родов Лики, что, в целом, хорошо. Но при этом доченька сама признается, что практически не чувствует, сколько времени пройдет для нас. Тут еще нужно помнить, что Отверженные, ставшие историей, как-то умудрились блокировать дар интуитов. Мама сильный интуит и даже если не почувствовала члена семьи, я-то должен был, да и коллеги у мамы были, вполне могли… В общем, дело довольно темное, и разбираться в нем нам.

Пора отправляться на поиски моей, как оказалось, украденной сестренки. В тридцать первом году прошлой эпохи ее украли, какой она стала за тридцать лет, мы выяснять не будем, потому что попробуем найти ее если не в момент подмены, то в течение наименьшего срока. Но тут, конечно, как повезет, ибо зависит от нас далеко не все.

– Пора прощаться… – произношу я, еще раз оглядывая всю семью.

Наши моментально заплакавшие девочки бросаются к нам с Иришей. Почти как в детстве, они обнимают нас, не очень желая отпускать в дальний неизвестный путь родителей, мальчишки держатся, а вот их жены… Затем наступает черед внуков, и прощание затягивается до вечера. Действительно, долгие проводы – лишние слезы, но и понять их можно.

Наш обновленный «Витязь» покинули уже все, а мы с Иришей в последний раз смотрим на нашу Гармонию. Зеленая планета тоже прощается с нами, но мы на правое дело уходим, как наши предки, а потому – выше нос. Что же, пора отправляться… Вопрос только, куда? Пожалуй, надо начинать с той точки, где была спасена Аленка, с которой все непросто. Она генетически идентична Машке, при этом памяти моей сестренки не имеет. То есть не реплицирование и не клон, ибо клоны живут недолго – у них сердце отказывает в течение очень малого срока.

– Витязь, – отдаю я первую команду. – Навигация в точку Ши-три в автоматическом режиме.

– Маршрут принят, – слышу я подтверждение и, подхватив под руку любимую, отправляюсь в сторону спальни.

Ужин у нас уже был, теперь же надо хорошенько отдохнуть. Сейчас мы с любимой пообщаемся перед сном и будем сладко спать, чтобы утром по корабельному времени начать поиск. Чует мое сердце, легко не будет… надо с любимой поговорить о том, какие именно последствия могут быть в таком случае.

– Не сойдет с ума, – отвечает на незаданный вопрос Иришка. – Может закуклиться, но с ума не сойдет. Зависит от условий, конечно… Но в восемь лет психика еще довольно гибкая, поэтому, скорее всего, в своем уме останется, а вот память…

– Тоже об этом думаешь, – киваю я, соглашаясь с мнением специалиста. – Память может утратить полностью, помню, говорили…

Мы усаживаемся на нашу кровать, чтобы просто посидеть в тишине, а я вспоминаю Машку. Радостную, смешливую, никогда не унывавшую. Как она комфортно чувствовала себя в моих руках, как любила «к братику на ручки», даже когда повзрослела. Каким страшным ударом для всех нас стала ее гибель, и какая надежда появилась в глазах мамы, когда внучка принесла благую весть.

Утро наступает жужжанием будильника и сообщением «Витязя» о выходе в назначенную точку. Я бужу любимую ласковым поцелуем, отчего ее глаза медленно раскрываются, позволяя мне полюбоваться их необычайным цветом. Двадцать лет прошло, а она у меня все такая же сияющая, яркая, красавица просто.

– Я тебя тоже люблю, – сообщает мне Иришка. – Пошли завтракать.

– Хорошая мысль, – киваю я. – Оладушки?

– Ола-а-адушки… – потягивается любимая моя. – Да!

Любит она их с тех самых пор. И доченьки мои ясноглазые и сыновья очень оладушки с утра любят. Со сметаной и вареньем, как у нас принято. Вот и сегодня мы начнем день с них, потому как у нас планируется первое погружение. Скольжение во времени назвали «погружением» поэтичные флотские товарищи.

Сегодня мы опустимся на двадцать два года назад, если получится. Идеально, конечно, было бы найти Машку сразу же, но шансы малы, да и временное смещение может оказаться совсем не расчетным, ибо технология хоть и освоенная, но не всегда точная, что показала экспедиция к Терре-два. Загадочная и легендарная планета попала во временную аномалию, поэтому то появляется, то исчезает, и времена на ней дикие. Что смогли зафиксировать автоматические зонды, выглядит очень неприятно, как бы не похуже лагеря, который дочки Витьки пережили. Так что всякое бывает, конечно.

Оказавшись в столовой, предоставляю право выбора любимой, поздоровавшись с квазиживыми. Питаются они иначе, но понятие ритуала имеют, поэтому Нюзин, Василий и Вен сидят за отдельным столиком, о чем-то беседуя. Ну мы друг другу не мешаем, просто пожелав доброго утра. Вен, кстати, пилот, будет в рубке помогать, если окажется необходимо.

– Вен, через полчаса погружение, – предупреждаю я миловидную квазиживую. – Скорее всего, все будет нормально.

– Но инструкция требует, – согласно кивает она.

– Тогда я своих не бужу, – решает Василий. Он у нас командир десанта, его время еще не пришло и, надеюсь, не придет.

– А я буду скучать… – задумчиво произносит Нюзин. – Потому что контакта пока не предвидится.

Она специалист группы Контакта, ибо в полете может встретиться что угодно, рисковать точно никто не хочет. Знаний у нее в квазиживой голове видимо-невидимо, и в случае встречи с возможными друзьями она мне поможет. А сейчас у нас завтрак и размышления за традиционной кружкой кофе.

Вот будь я на месте Машки, как бы реагировал на смену обстановки? Бежать попытался бы, Машка, скорее всего, тоже, значит ее или взаперти держат, или как-то гарантировали отсутствие побега. Что для Отверженных проще?

– Ириш, а как могли Отверженные гарантировать отсутствие побега? – интересуюсь я у жены.

– В зависимости от того, что делать собирались, – вздыхает она, готовясь озвучить неприятные новости. – От клетки до отрезания конечностей.

– Лучше первое, – понимаю я. – Второе очень уж нехорошо выглядит, а ей восемь было.

– Эх, Сережа, – тяжело вздыхает Ириша.

Иришка изучала все данные по Отверженным, что у нас были, ну еще что Настя с девочками принесли, конечно, поэтому ее тяжелый вздох значит многое. Задача, впрочем, не меняется – нужно как можно скорее найти Машку, ибо ситуация у нее может статься очень серьезной и совершенно неожиданной. А как подобные неожиданности способны подействовать на детскую психику, не ведомо никому.

Где же ты, Маша?