Kitobni o'qish: «Моя Мария»

Shrift:

* * *

На белоснежной глянцевой плитке лежали три мертвых тела, окруженные алыми разводами. Единственная выжившая, молодая женщина, смотрела на него волком, загнанным к красным флажкам. Не так Павел Вилеев надеялся провести это летнее утро.

– Я могу идти? – мрачно поинтересовалась она.

– Подождите. – Павел покачал головой. – Надо разобраться.

– С чем разбираться? Все и так ясно!

В этом она была права. Она видела, что произошло, рассказала обо всем, как только он приехал, а чуть позже ее слова подтвердили записи камер наблюдения.

Салон красоты «Этернити» недалеко от Белорусского вокзала начинал работу в восемь утра, но для некоторых клиентов здесь делали исключение. По просьбе Марии Андрейченко, той самой, что сидела перед Павлом, администратор и мастер встретились с ней в семь – иначе она не успевала на работу.

Администратор открыла дверь и зажгла свет в холле. Они вошли, но разойтись по кабинетам не успели. Мария как раз надевала бахилы, когда в салон красоты ворвался бродяга – грязный и потрепанный, как многие бомжи, да еще, похоже, пьяный. Молоденькая администратор первой подошла к нему, попыталась спросить, что ему нужно, но отвечать ей он не стал – схватил за волосы и ударил головой о стену. Павел невольно перевел взгляд в ту сторону и нахмурился. На светлой штукатурке осталось зловещее багровое пятно. Администратор умерла мгновенно.

Увидев это, мастер салона красоты, высокий и сильный мужчина, бросился на бродягу, но тот оказался проворнее. Он уклонился и несколько раз ударил мастера ножом в грудь, шею и спину. Так за считаные минуты Мария осталась один на один с убийцей.

Зарезать ее было не сложно: она не то что сопротивляться – с места двинуться не могла. Но бродяга не напал. Он спрятал нож, схватил Марию за руку и потащил к выходу. Вот здесь она опомнилась, стала вырываться, звать на помощь. Казалось бы, какие шансы у нее против того, кто только что легко, играючи, убил здорового мужика? Но Марии повезло: когда она в очередной раз дернула бродягу за руку, тот раздраженно повернулся, хотел припугнуть и сам поскользнулся на крови, которая теперь заливала и без того скользкую плитку. Падая, он ударился головой о стойку ресепшен – и разделил судьбу администратора.

Ситуация чудовищная, но очевидная. Мария не знала, кто этот тип. Она работала директором ресторана – не тот уровень, чтобы похищать ее таким сложным способом. Единственным объяснением оставалось сумасшествие убийцы. После десятка отчетов дело будет закрыто.

Вот только Павел так не мог. Что-то не давало ему покоя, да многое, если честно.

Во-первых, сам бомж. Он, как и полагается, был одет в благоухающие обноски и вымазан грязью. «Как полагается» – это ключевое. За свою жизнь следователь не раз видел бездомных, сам доставлял их когда-то в отделение. Они годами шатались по улицам – грязь впитывалась в кожу, въедалась в нее так, что за неделю не отмоешь. А этот? Вымазан, да, но кожа здоровая и чистая, ногти на руках не обломаны, зубы идеальные. Так что или он стал бродягой внезапно, или этот маскарад только для видеокамер.

Идем дальше. Действия маскарадного бродяги, и это уже во-вторых, были слишком грамотными и недостаточно хаотичными для психа. То, как он ударил администратора, как уклонился от атаки мастера – в этом чувствовались опыт и подготовка. Бомжи на своих свалках машут кулачищами, пока не заедут кому-нибудь. А этот был умен, точно знал, что делает. Но погиб так нелепо, просто поскользнулся на ровном месте… Куда подевалась кошачья грация, с которой он дрался? Упал, как малый ребенок, который только-только научился ходить.

В-третьих, свидетельница. Не девчонка, конечно, но все равно; такая, увидев двойное убийство, должна рыдать в три ручья. Или замкнуться в себе. Или впасть в истерику. Но Мария была спокойна. Да, все, что произошло, ее напугало, но не более того. Она как будто была готова к такому повороту.

– Слушайте, мне на работу надо. – Она поморщилась. – Это надолго?

– Мария Александровна, вы, по-моему, не до конца понимаете, что случилось, – заметил он. – Здесь произошло убийство.

– Понимаю я все и сочувствую. Но чем я могу помочь? Давайте я подпишу, что надо, и поеду на службу.

– Боюсь, на службу вам придется просто позвонить и сказать, что сегодня вас там не будет, а поехать – со мной.

Она не возражала, но взгляд говорил больше любых слов. Она злилась на него – и боялась чего-то. Чем дольше Павел наблюдал за ней, тем основательнее был уверен, что поступает правильно. Нельзя ее отпускать, она что-то скрывает. Осталось понять, что и зачем. На соучастницу не похожа; судя по записи, была в ужасе, когда бродяга потащил ее за собой.

Павел оставил на месте преступления экспертов и жестом пригласил Марию следовать за собой. У салона красоты, теперь окруженного полицейским заграждением, собрались зеваки. Многие тайно, а то и в открытую снимали происходящее. Павел только вздохнул: у людей все меньше уважения к смерти.

Мария тоже смотрела на толпу, но не так – как будто выискивала кого-то. Нет, определенно с ней что-то не так.

Павел открыл перед ней дверцу заднего сиденья, но она демонстративно заняла место рядом с водителем.

– Я ведь не задержана?

– Нет, конечно, – ответил он. – Хотя вы ведете себя странно.

– Уж простите, утро как-то не задалось! – огрызнулась она и уставилась в окно.

Павел собирался завести мотор, когда на смартфон пришло сообщение. Час назад он попросил коллег собрать все, что известно о Марии Андрейченко. За тот час, что они провели в салоне, в отделе проверили все – от штрафов за неправильную парковку до преступлений, в которых мог быть замешан любой из ее знакомых.

Она оказалась кристально чиста. Не было ни темного прошлого, ни омраченного административными нарушениями настоящего. Живет в Москве, работает там, где сказала. Не замужем, детей нет. Не богатая и не бедная. Человек из толпы.

– Мы все-таки поедем или нет? – поинтересовалась она. – Что вы там так изучаете?

– Информацию о вас, – невозмутимо ответил он.

Ход оказался верным: взгляд Марии от окна метнулся к нему.

– Так я все-таки подозреваемая?

– Все еще нет. Но вы чего-то боитесь.

– Меня только что пытались похитить! – напомнила она.

– Да, и вы боитесь, что это может случиться снова. Почему бы вам не рассказать мне все?

– Потому что вы мне не поверите, – горько усмехнулась она.

– После того, что я там видел? – Павел кивнул на дверь салона. – Думаю, кредит доверия у меня теперь неограниченный.

Bepul matn qismi tugad.