Kitobni o'qish: «Сезон псовой охоты»
Пролог
То, что происходит в фильмах ужасов, не случается в реальной жизни. Хотя, может, с кем-то и случается – не зря ведь режиссеры любят размещать на фоне зловещей заставки указание для зрителей: «Основано на реальных событиях».
Но те, с кем это случается, – обычно персонажи второстепенные. Скучные и плоские, без семьи, без друзей и личной жизни. Зритель их не знает, и ему, в общем-то, на них плевать. Его интересует только момент их печальной кончины от руки маньяка.
Эти мысли возникали у нее словно сами собой. Рита даже не знала толком, почему она об этом сейчас думает, и была не в том состоянии, чтобы искать причину. Ей было страшно и стыдно одновременно – из-за того, что она думает о фильмах ужасов, что бежит, а не идет спокойно, и задыхается от бега, но замедлить шаги не может. Как, должно быть, глупо она смотрится со стороны! Взрослая женщина в длинном пальто, на каблуках, с тяжелой сумкой… бежит, понятное дело, неуклюже, совсем не так кокетливо и грациозно, как героини этих фильмов ужасов. Но героини – всего лишь второсортные актрисы, которым угрожает разве что пластиковый нож и суровые отзывы критиков в прессе. А тот, кто гонится за ней, – настоящий бандит, она уверена!
По крайней мере, так Рите вначале показалось. Показалось, что она слышит шаги за своей спиной, хотя обычно эта улица бывает пуста в такое время суток. Показалось, что, когда она обернулась, высокий мужчина ускорил шаг. Показалось, что в руке у него что-то металлическое, блестящее…
Долго выдерживать все это Рита не смогла: она почти сразу перешла на бег. А бежать было непривычно, и первое время она не слышала ничего, кроме звуков своего неровного дыхания и стука каблучков. Когда она рискнула еще раз обернуться, позади уже никого не было.
Но она не пошла медленнее, потому что страх ее все никак не исчезал. Да и немудрено! В последнее время в криминальных новостях немало внимания уделялось ночным нападениям… Случайных прохожих не грабили, нет: кто-то жестоко расправлялся с ними, оставляя возле мертвых тел все их ценные вещи.
Однажды Рита очень опрометчиво взглянула на экран, когда шел сюжет об очередном ночном убийстве. Телевизионщики плохо затемнили изображение трупа, то, что осталось от девушки, можно было рассмотреть без труда. Рита потом неделю не могла спокойно спать. И теперь кто-то гонится за ней!
«Может, и не гонится, – пыталась успокоить себя она. – Может, это кто-то из соседнего двора, он давно уже свернул, пошел к себе домой, а меня вообще сумасшедшей посчитал!»
Ну и пусть он о ней так подумал. Зато она жива!
Рита вновь обернулась, но за ее спиной была лишь освещенная золотистыми фонарями улица. Сердце бешено колотилось в груди, легкие горели – она не привыкла так бегать. Но за ней никто не идет. И неважно, что она кажется сумасшедшей или пьяной. Этого никто не видел. Никого нет. Она одна на ночной улице.
В ее жизни не будет ни фильмов ужасов, ни кровавых сюжетов в криминальных новостях! Такие события в жизни не случаются – а если и случаются, то не с ней. Ее ждет любимая квартира, пусть пустая, зато уютная. И ее уютная, спокойная и, может быть, немного пустая жизнь.
Но Риту это полностью устраивало. Она пошла медленнее, потому что от всей этой беготни у нее уже немного кружилась голова. Да и ночь сегодня холодная, можно быстро простудиться, а кому она с сиплым голосом будет интересна?
«Не хватало еще из-за этого премии лишиться, – размышляла Рита. – Как раз сейчас, когда я практически на рекорд иду! Нет уж, никаких убийств и никаких болезней, мне еще с Викой поговорить надо, а для этого все силы нужны и здоровье!»
Она постепенно успокоилась. Не только отдышалась, но и сумела погасить в душе этот глупый, неуместный страх. Рита дошла до своего подъезда, ярко освещенного лампой под козырьком. Улыбаясь своим мыслям, она открыла дверь. И вдруг почувствовала резкий рывок назад – кто-то схватил ее за воротник и дернул за него с такой силой, что устоять на ногах у Риты не было ни единого шанса. Над самым ее ухом прозвучала короткая фраза:
– Простите. Мне очень жаль, что так получилось.
Часть I
Белый список
Глава 1
– Извиняюсь, тут очень шумно, и я ослышалась, – хихикнула девушка за администраторской стойкой. – Мне показалось, что ваша фамилия…
– Сальери, – терпеливо повторила Вика. – Виктория Сальери. Я вам свою фамилию в письменном виде присылала. Или вы думаете, что я перепутала и с фамилией «Иванова» так неслабо опечаталась?
Администратор иронии не поняла и уставилась на клиентку в полнейшем ступоре:
– Так вы Иванова или Сальери?
Хотелось поинтересоваться – не стригли ли эту даму на шапку и не пытались ли развести ее на молоко, ведь сходство с овечкой зашкаливало? Но это не принесло бы Вике ничего, кроме морального удовлетворения, да и то очень незначительного. Уже стало очевидно, что общаться с администратором следует короткими, максимально понятными фразами.
– Сальери. Поищите на складе книжечки в белых обложечках, на них еще должны быть красные ярлычки…
– А, есть в списке Сальери! – радостно перебила ее девушка, благополучно пропустившая предыдущую реплику Вики мимо ушей.
Это была не первая и – наверняка – не последняя ситуация, в которой ее фамилия вызывала такую реакцию. Виктория Сальери к этому давно привыкла, даже смирилась и старалась не терять самообладание. Но иногда желание поиронизировать манило почище порции никотина – и это при том, что с сигаретами Вика рассталась пять лет назад, а нотки иронии уже успели промелькнуть в этом диалоге.
К счастью, администратор больше ни о чем не спросила. Как только у нее прошел легкий шок из-за непривычной фамилии, заработала привычная схема – сходить в соседнюю комнату, принести заказ клиентки, положить его на стойку. Вике оставалось лишь ждать, когда ее обслужат, и улыбаться. Правда, улыбалась она скорее по привычке. Практика показывала, что приветливое выражение лица спасает в любой ситуации, а уж что происходит в этот момент в ее душе – это никого не касается.
Повезло ей хотя бы в том, что все книги на этот раз были доставлены в срок и в хорошем состоянии. Получать их так, заказывая почтой из Европы, все равно оказывалось выгоднее, чем покупать в магазине.
– Спасибо за покупку, приходите еще, – заученно произнесла администратор, но сбилась с вымуштрованного тона и все-таки позволила себе любопытство: – Скажите, а Сальери – это такой красивый псевдоним?
– Это – результат удачного замужества! – гордо ответила Вика и направилась к выходу.
Проявление гордости в данном случае было не более честным, чем использование слова «удачное». Просто это звучало эффектно, а вдаваться в подробности она не собиралась.
По факту же ее замужество не было ни удачным… ни, собственно, вообще – замужеством. Штамп в паспорте был вполне легален, кольцо на пальце избавляло Вику от лишних вопросов. Более того, в ее квартире уже не первый год обитал гражданин Италии Алессандро Сальери. Но – не более того. Вика о свадьбе никогда не мечтала – ни о белом платье, ни о лимузине, ни о последующих посиделках в ресторане с тамадой. Официальный брак казался ей чем-то ненужным, но ко многому обязывающим, а оттого – депрессивным. В отношениях с мужчинами она предпочитала свободу. Естественно, не ту свободу, которая приводит девушек к занятиям древнейшей профессией. Для Вики это слово означало возможность быть вместе, пока это обоим партнерам нравится, и разойтись, когда совместная жизнь им надоест.
А почему бы и нет? О детях она пока не задумывалась, в материальной поддержке не нуждалась, потому что карьеру прекрасно строила самостоятельно. Как бы иронично это ни звучало, именно успехи в карьере и обеспечили ее поход под венец.
Закончив институт, она задумалась о постоянном месте работы – жизнь свободной художницы материальному благополучию не способствовала. Талантами природа Вику не обделила, удачей – тоже, и вскоре девушка получила приглашение в элитное брачное агентство.
Впервые узнав об этой вакансии, она даже немного удивилась – зачем брачному агентству понадобился переводчик? Но догадаться оказалось несложно, а посещение сайта потенциального работодателя лишь подтвердило ее теорию. Агентство «Санриса» работало только на международном уровне, объединяя вместе иностранный капитал и русскую красу.
Это заставило Вику насторожиться. Не хватало еще с какой-то мутной компанией связаться, поставляющей «официанток и танцовщиц» в страны Азии! Однако «Санриса» ее не подвела. Агентство работало абсолютно легально и только с очень обеспеченными клиентами. Уровень компания старалась поддерживать соответствующий и сомнительными аферами не занималась.
Так что Вика успокоилась, зато засомневалось руководство «Санрисы». Потенциальная переводчица устраивала их по всем статьям, кроме одной – замужем Вика не была и выходить за кого-либо не собиралась. А это – далеко не лучшая реклама для брачного агентства. Ведь нужно, чтобы сотрудницы нормально работали, а не свою личную жизнь попутно устраивали.
Вика тогда невольно подумала, что эта мера предосторожности – обязательное замужество сотрудницы – откровенно слабая. Если шустрая дамочка захочет устроиться в чьем-то уютном зарубежном кармане, ее ни муж, ни дети, ни стихийные бедствия не остановят. Но доказывать это руководству агентства было бессмысленно. Поэтому она попросила дать ей неделю на устройство личных дел и прямо с повторного собеседования отправилась в гости к Алессандро Сальери.
Она познакомилась с итальянцем, когда они оба стремились к получению заветных дипломов о высшем образовании. Но если Вику интересовала ее будущая профессия, то Сальери приехал в Россию за приключениями и «попыткой поймать неуловимый русский дух». Дух, который он в итоге поймал, больше напоминал голландский, но Алессандро это не смущало. Он, сын богатых родителей, привык не беспокоиться о мирском и жил так, как ему нравилось. Недовольных его поведением мать и отца он успокаивал обещаниями, что в тридцать лет обязательно возьмется за ум и начнет работать наравне с братьями.
Недавно Сальери исполнилось двадцать девять лет. Вика видела его каждый день и с уверенностью могла сказать, что он скорее ногу себе отгрызет, чем откажется от образа жизни хиппи. Так что она его не то что как мужа – как мужчину не воспринимала. Но это-то и было ей нужно. Сальери планировал остаться в России как минимум до исполнения ему тех самых тридцати лет, а сделать это, являясь законным супругом гражданки заветной страны, ему было бы гораздо проще. Вопрос они решили быстро: проплатили срочность регистрации брака и вскоре заметно смутили сотрудницу загса, заключавшую их союз. Вика смущала ее своими потрепанными джинсами и армейскими ботинками, Сальери – дредами, переплетенными кислотно-зелеными лентами.
Их брак длился уже более двух лет и завершаться не собирался. Руководству агентства было все равно, за кем там Вика замужем, главное, что их требование она выполнила. Сеньора Сальери получила работу, новоиспеченный муж – прописку в ее квартире. Недовольными остались разве что родители Вики, но отдельное проживание от них сыграло свою решающую роль в ситуации.
Вика посмотрела на часы и довольно улыбнулась. Несмотря на небольшую задержку при доставке книг, она все равно не опаздывала. Являться в офис ей было разрешено к десяти, хотя агентство в принципе работало круглосуточно – менеджеры в любое время дня и ночи дозванивались по видеосвязи в далекие страны, расположенные в разных часовых поясах.
У переводчика жизнь была куда проще – присутствовать в агентстве Вике полагалось в строго зафиксированные часы. Единственным житейским неудобством на данный момент была разве что плохая погода: моросил мелкий колючий дождик. Вика в очередной раз пожалела, что не удосужилась за двадцать семь лет жизни научиться водить машину и обзавестись правами. Впрочем, взгляд на прочно скованную пробкой улицу избавил ее от этих сожалений.
По возможности Вика старалась повсюду ходить пешком, но в такую погоду предпочтение она все же отдавала метро. Оказавшись в теплом, еще по-утреннему сонном вагоне, она прикинула, какими делами нужно заняться в первую очередь. Срочных заданий у нее пока что не было, а то она бы так свободно за книгами не поехала, проблем тоже не предвиделось. Ее ожидал типичный, немного скучный день. Она верила в это до первого своего шага в светлый холл офиса. Но когда входная дверь захлопнулась за ее спиной, Вика поняла, что что-то не так. В коридоре появилось нечто такое, чего там не было раньше.
На стене прямо напротив входа висела большая фотография, перевязанная черной лентой. Под снимком стоял маленький столик с четырьмя белыми хризантемами в вазочке. Со снимка прямо на Вику смотрело знакомое лицо…
На пару секунд она замерла на месте, не в силах пошевелиться и вымолвить хоть слово. Вика пыталась понять: есть ли какой-то иной смысл у черной ленты и четырех хризантем, нежели тот, о котором она подумала? Или это розыгрыш? Правдой это точно быть не может! Но какому недоумку придет в голову шутить таким образом?
Вика не пошла в свой кабинет – направилась в приемную и остановилась у стола секретаря:
– Нина, что происходит?
Секретарь подняла на нее усталые темные глаза:
– Все еще новости не смотришь?
– Какие новости?! Я тебя про фото на стене спрашиваю!
– Я поняла. А новости – криминальные. Говорят, показали ее, хотя сама я не видела… Это мне наши написали, те, у кого сегодня выходной. А мне из полиции позвонили…
У Вики от страха замерло сердце. Она не знала деталей, но уже поняла суть. А верить… верить не хотела. Потому что это – неправильно. Противоестественно!
– Ты хочешь сказать, что?..
– Риту нашу убили… вчера вечером. Как раз с работы шла – она допоздна задержалась. Говорят, тот самый урод… он уже довольно долгое время людей режет…
Звонок телефона заставил секретаря прервать беседу с Викой. Вика не стала больше ни о чем ее спрашивать. Медленно, словно двигаясь во сне, она направилась к своему кабинету.
Небольшую комнатку она пока что занимала одна. Начальство периодически предрекало появление там еще одного переводчика, но для него еще даже стол не поставили. Вика на недостаток общения не жаловалась, ее все и так устраивало. А вот сейчас чья-либо компания ей не помешала бы! Потому что мысли, лезшие в ее голову, на сидение в одиночестве не вдохновляли. Убили! Человека, которого она знала, с которым еще вчера говорила о чем-то, просто схватили поздно вечером – и… О том, как именно все произошло, лучше вообще не думать!
Естественно, Вика слышала о череде убийств, произошедших за последние полгода, – а кто не слышал, они обсуждались во всех новостях! Но вдаваться в подробности она не собиралась: подобные вещи она предпочитала оставлять за границами своего личного мира. Знала только, что какой-то псих людей режет, причем не просто убивает, а чуть ли не на куски их рубит. Уже одного этого было достаточно, чтобы заставить ее не возвращаться домой по темноте или, в крайнем случае, требовать, чтобы Сальери встречал ее. Муж он, в конце концов, или нет? Но сторонись не сторонись такого, а эта мерзость до ее уютного мирка все равно добралась. Потому что это уже не истории из газет и новостных сюжетов. Это – судьба человека, с которым она была знакома лично.
Подругами их назвать было бы сложно, скорее, хорошими знакомыми. Рита входила в число менеджеров, которые помогали состоятельным иностранцам обрести личное счастье на чужой земле. К Вике она приходила за переводами, а порой и за беседами на отвлеченные темы. Хотя серьезной дружбы между ними это не создало: уж очень Рита была склонна к пессимизму и мрачным темам в разговорах. А подобные склонности только кажутся мелочами. По факту же, общаться с человеком, который с многозначительным видом постоянно пророчит всем на свете беды, не так-то легко и приятно. Вика не любила усложнять собственную жизнь, поэтому была с Ритой вежлива, приветлива, но дистанцию соблюдала. Только и это ее не спасло сейчас: от осознания того, что Риты больше нет и никогда не будет, Вике становилось больно.
Не хотелось сидеть в одиночестве. Хотелось кому-то пожаловаться, поговорить, просто услышать, что все хорошо и ее это не коснется. Но ей пришлось сдержаться – по двум причинам. Во-первых, Вика предпочитала свои проблемы и слабости скрывать и справляться с ними самостоятельно. Во-вторых, даже если бы в этот раз она решила изменить себе, позвонить-то все равно некому. Ее университетские приятельницы подобную тему не поддержат, мать только перепугается, а Сальери в это время суток обычно уходит в себя, и вытаскивать его оттуда – дело бесполезное.
Пришлось ей довольствоваться тем, что есть, а именно – пойти в соседний кабинет, где обитали менеджеры. С клиентами в такое время суток они практически не работали, потенциальные искательницы мужей тоже приходили ближе ко второй половине дня, так что можно и пообщаться.
Ошибку, допущенную в этих расчетах, Вика осознала почти сразу. Рита работала именно в этом кабинете, тут стоял ее стол, теперь казавшийся каким-то зловеще пустым. Да и атмосфера здесь царила такая, словно само убийство прямо тут и случилось. Менеджеры тихо сидели за своими столами, уткнувшись в экраны компьютеров, хотя Вика сомневалась, что они действительно работают.
– Зачем переводчики к нам пожаловали? – поинтересовалась Леся, спокойная и обычно улыбчивая девушка-менеджер. Она частенько нравилась клиентам гораздо больше, чем ожидавшие их невесты. Сегодня фирменной улыбки на ее лице не было.
– Хотела узнать, как… – Вика запнулась, подбирая слова. – Как у вас тут?
Это прозвучало глупо. Но в такой ситуации любые вопросы прозвучали бы глупо. Нет ведь особых правил этикета, подсказывающих, как вести себя в случае смерти коллеги. Вроде бы нужно оставаться невозмутимым, но – не получается. В воздухе словно невидимое грозовое облако зависает, и когда из него молния ударит – не угадать.
– А как у нас может быть? – вздохнула Марина. Она работала в агентстве дольше всех и внешностью и манерой общения напоминала классическую русскую сваху. – Понятно, что не празднуем! Рита не должна была сегодня приходить на работу, у нее выходной. Но теперь, знаешь ли, ее отсутствие так не воспринимается.
– Понимаю…
– Она вчера работала допоздна, переговоры с Америкой проводила… Получается, что это из-за работы все так вышло…
– Глупости, – резко прервала коллегу Марина. – Это называется судьба, деточка! Не задержалась бы она на работе – застряла бы в магазине! Мы в нужный момент оказываемся там, где и должны быть. Даже если это и выглядит жестоко. Точка!
Спорить с Мариной на эту тему было бесполезно. Воля судьбы, рок – это были ее любимые аргументы для убеждения клиентов, тут у менеджера имелся большой опыт. Да и не хотелось никому сейчас спорить, не та тема, чтобы стоило идти на принцип.
Леся это понимала, она перевела взгляд на опустевший Ритин стол:
– Только вот что с этим делать – непонятно… То есть ее вещи все еще тут, и в ящиках тоже лежат. А кто их заберет? Если я правильно помню, муж у нее… Того… Ну…
Обсуждая смерть Риты, как-то не хотелось упоминать о том, что она была вдовой, вообще о смерти говорить не хотелось. Хотя Вика знала, что вдовой ее коллега была чисто номинально, так же, как и она – женой. Очередной фиктивный брак, тут таких немало заключалось. Только Рита вышла замуж не за очередного претендента на столичную невесту, а за знакомого алкоголика, который долго на этом свете не задержался. Рита узнала о его смерти чуть ли не случайно, но горевала так показательно, что работодатели разрешили ей – в порядке исключения – некоторое время оставаться свободной.
Собственно, они не слишком сильно рисковали. В плане внешности Рита относилась к тем дамам, на которых нужен очень редкий любитель – потому что даму она как раз напоминала весьма отдаленно. Она старалась одеваться женственно и даже перегибала палку, частенько перебарщивая с блестками, стразами и кружевами. Красилась ярко и вызывающе, до вульгарности. Обувь на плоской подошве не признавала. Но все равно напоминала борца-тяжеловеса, случайно попавшего на травести-шоу.
По сути, Рита была одинокой. Как и многие другие «замужние» сотрудницы «Санрисы».
Вика задумчиво подошла к ее столу. Никакого суеверного страха она, в отличие от менеджеров, не чувствовала. Стол-то здесь при чем? С рабочего места Рита ушла спокойно, здесь ей ничто не угрожало. Все случилось уже потом…
Скоро в офисе появится другой менеджер. В компании с этим строго – поток клиентов большой, работа не должна останавливаться даже в таких обстоятельствах. Но перед этим действительно нужно куда-то убрать вещи Риты. А кто этим займется? Семьи у нее не было, родители вроде бы далеко живут, да и не до того им сейчас. Наверное, в себя прийти не могут, узнав о смерти дочери. Разве что подруги зайдут за всем этим, да и то – не факт.
Вещей на столе и в ящиках было не слишком много. Обычные сувениры, которыми многие менеджеры стараются разнообразить казенное окружение. Фото в рамке – старое совсем, похоже, снимок из детства Риты. Расписанная под хохлому подставка для канцелярских мелочей. Несколько фигурок с металлическими подставками-скрепками, на которых держатся небольшие бумажки. Хороший способ оставлять для самой себя важные напоминания, Вика и сама так делала.
Теперь эти пустячки казались какими-то заброшенными и ненужными. Записки… Время звонка какому-то Тедду. Пометка, что Виктору из Франции нравятся блондинки, но обязательно с серыми глазами. А еще – список.
Менеджеры часто составляли списки невест для того или иного кандидата в женихи. Обычный рабочий момент. Вика даже читать список не собиралась, получилось это как-то само собой, автоматически. Она все еще была под впечатлением от случившегося и старалась отвлечься от мрачных мыслей любыми путями.
Этот поступок принес неожиданные плоды, потому что среди незнакомых имен Вика увидела и свое собственное. Вот она, седьмая из десяти, – Виктория Сальери. На первом месте стояла сама Рита, остальных Вика не знала. Да это не очень-то ее интересовало, гораздо важнее было понять: при чем тут ее скромная персона? Они с Ритой тесно не общались, общих дел не вели, вне работы не пересекались…
Может, это и мелочь, но не теперь – ситуация-то особенная! Вика допускала, что она преувеличивает, но уж лучше перестраховаться, а потом посмеяться над собой и своими страхами, чем упустить что-то важное – ведь иначе будет поздно. Для Риты же стало поздно…
Вика оглянулась по сторонам. Менеджеры уже потеряли к ней всякий интерес, их вновь волновали лишь данные на мониторах. Наверное, им так проще внутренне отстраняться от случившегося. Вике это было только на руку.
Коротким и ловким движением она достала бумажку из скрепки-держателя и спрятала за манжет. Этому Вику научил предполагаемый муж, в свое время увлекшийся карточными играми. Увлечение далеко не зашло, потому что сам Сальери ловкостью рук не отличался и после таких вот «ловких трюков» частенько приходил домой битым. Но Вика – неожиданно для них обоих – превзошла учителя.
– Ладно, девчонки, я у себя, если что, – бросила она и направилась к выходу.
– И мы у себя, – отозвалась Леся. – А толку-то?
– Столько же, сколько и обычно. Если вдруг что-то еще станет известно… Я имею в виду, по поводу Риты… зовите.
– А что тут может стать известно, Викуша? – тяжело вздохнула Марина. – Да ничего! Может, – так и говорят, – ее «предположительно» убил тот же головорез, что и остальных. Ей не повезло оказаться не в том месте не в то время. Хоть это и ужасно, придется смириться. А убийцу вряд ли найдут, раз уж до сих пор не нашли.
Вика кивнула – чтобы не нарваться на очередной комментарий по поводу «воли судьбы». Ей почему-то казалось, что все далеко не так однозначно.
* * *
Сумки одна за другой грузно шлепались на черно-серую ленту конвейера.
– Никакого уважения! – бубнила женщина средних лет, стоявшая у него за спиной. – В Европе уже давно никто так не делает! Как будто в «совок» попали!
Марк с трудом сдержал улыбку. Эту дамочку послушать – получится, что в Европе каждый чемодан несут на руках по дороге, засыпанной лепестками роз, а перед тем как положить в багажное отделение, рассказывают ему сказку на ночь.
Вообще, вера в абсолютную цивилизованность и непогрешимость Европы была сильно преувеличена. За прошлый год его багаж, пожалуй, только в России ни разу не потеряли и не повредили. Совпадение, конечно, потому что по поводу своей исторической родины Марк тоже не питал особых иллюзий. Но и желания стенать по поводу ужасов пребывания в России тоже не испытывал.
Однако стоявшая за ним женщина никак не унималась. Она начала сокрушаться еще в самолете. Правда, по-русски, так что понять ее могли разве что Марк и ее собственная дочь, сидевшая в соседнем кресле. Немцы же видели, что фрау явно скандалит, но причинами ее дурного настроения предпочитали не интересоваться. А фрау относилась к тем эмигрантам, которые, получив новый паспорт, не уставали всем рассказывать, насколько зеленее и мягче трава у порога ее немецкого дома.
Марку было одинаково неплохо и в России, и в Германии. Что же до чувств к родному дому, то с этим всегда были сложности. С тех пор как он закончил университет и начал работать, большую часть времени он проводил в разъездах. Но если говорят, что дом там, где твоя семья, то его дом, пожалуй, все же в Германии…
Воспоминание о недавних событиях накатило, как волна, и заставило его вздрогнуть. Теперь уже нигде нет у него дома, если следовать этой логике. Подсознание очень хотело бы игнорировать этот факт, но Марк заставлял себя помнить. Нельзя убегать от проблем, надо принимать их – и привыкать.
– Молодой человек, с вами все в порядке? – Дама, разочаровавшаяся в России буквально до кончиков плохо прокрашенных волос, обратилась к нему по-немецки. Похоже, она так и не догадалась, что перед ней стоит соотечественник. Да и мало кто догадался бы. Марку не раз с насмешкой говорили, что внешне он – «истинный ариец». Правда, говорили такие же эмигранты, как и он сам. Немцы над подобными вещами не смеялись.
А «чистокровного» немца он и правда по-своему напоминал. Высокий, плечистый, светловолосый и голубоглазый, со светлой кожей, которая, к счастью, на солнце загорала, а не сгорала.
– Если б ты не в России родился, я, честное слово, твою матушку кой в чем заподозрил бы, – бубнил порой отец.
Мать на упреки не отвечала. Вместо этого она предпочитала бросить в спутника жизни первым предметом, что под руку подвернется. Правда, мужа она все-таки жалела и, если швыряла в него что-то тяжелое, осознанно промахивалась.
– Со мной все в порядке, – заверил Марк соседку по самолету. Тоже по-немецки – ему не хотелось лишних расспросов и пояснений.
Наконец на конвейере появилась его сумка – совсем небольшая по сравнению с замотанными в целлофан чемоданами немцев. Ловко подхватив ее с движущейся ленты, Марк направился к выходу. Дочь ворчливой дамы проводила его тоскливым взглядом.
У ворот собралась внушительная толпа – похоже, прибывало сразу несколько рейсов. Толпы Марк не боялся. Его вообще сложно было заставить нервничать после всего, что уже с ним бывало!
На этот раз встреча прошла образцово, словно бы в упрек критиковавшей Россию даме. Марк почти сразу заметил табличку со своим именем. Ее держал мужчина средних лет, в строгом костюме. Шофер, не иначе. У всех шоферов мира одинаковые выражения лиц… по крайней мере так Марку казалось.
– Добрый день, – к встречавшему он уверенно обратился по-русски. – Думаю, ждете вы именно меня.
Шофер и бровью не повел:
– Добро пожаловать в Россию! Как прошел полет?
Он не скрывал, что ему плевать на качество полета, да и видеть иностранца на территории Российской Федерации он не то чтобы не рад – ему просто все равно. Как и Марку.
– Полет прошел нормально, обед был вполне терпимым, а стюардессы – прекрасными. Куда едем сначала? В отель или сразу на встречу?
– Одновременно. Людмила Аркадьевна выразила желание лично встретить вас. Она ждет в машине.
А вот это уже любопытно. Руководители компаний предпочитали беседовать в кабинетах, в ресторанах, но уж никак не в машинах! Хотя… а что тут такого? В принципе, после общения с ней по телефону у Марка сложилось неплохое впечатление о Людмиле Рыбиной, и этот ее поступок он воспринял спокойно.
Водитель проводил его к машине – поблескивающему шоколадными боками «Мерседесу». В обитом кремовой кожей салоне Марка ждала хозяйка компании, с которой ему предстояло вести переговоры.
Марк видел ее фотографии в Интернете, поэтому узнал без труда. Людмила была женщиной средних лет, всем своим видом воплощавшей смысл слова «ухоженная». Чувствовалось, что средств у нее хватает и тратит она их не на блестящие побрякушки или ботокс, а на грамотного косметолога и талантливого стилиста. Выглядела она лет на сорок, хотя Марк подозревал, что ей хорошо за пятьдесят – на это указывал целый ряд фактов ее биографии.
– Добрый день. – Людмила улыбнулась ему спокойно и даже – в некоторой степени – искренне. – Рада, что наша встреча произошла так быстро. Я, правда, имела на сей счет другие планы, а получилось вот так. Мне нужно было проводить в аэропорт одного человека, а ваш самолет как раз прилетел.
– Мне приятно, что наша встреча состоялась раньше оговоренного срока, – отозвался Марк, осторожно пожимая протянутую руку. Приветствие выглядело чисто мужским, и все же он успел привыкнуть к тому, что многим женщинам оно нравится. – Надеюсь, я не заставил вас ждать?
– Нисколько. Хотя у нас не было договоренности именно на это время, вы потрясающе пунктуальны. Я решила, что первую беседу можно провести в пути, чтобы у вас было больше времени на отдых. – Вот за это Марк был ей очень признателен. Он и в Германию-то после очередной командировки только-только вернулся, поспал часа два от силы. Но ему не привыкать: и сутки без сна случалось проводить, и – живой же! – Надеюсь, все пройдет хорошо, – продолжила она. – Не хотелось бы слишком затягивать. Как вы думаете, до Нового года мы успеем все оформить?
– Точно сказать не могу.
– Точно я и не прошу, хотя бы навскидку.
Что ж, навскидку – это не так уж сложно. Он уже достаточно давно работал в этой сфере, чтобы научиться строить прогнозы.
К компании, с которой Людмила собиралась вести дела, Марк имел отдаленное отношение – в штате сотрудников он не числился. Он выступал так называемым переговорщиком – посредником, которому предстояло не только наладить деловое сотрудничество, но и оформить все документально. К нему обычно обращались фирмы, желавшие начать работу в другой стране. Он находил на рынке выбранной страны подходящих партнеров и обеспечивал первый контакт.
