Kitobni o'qish: «Собачий кайф», sahifa 4
Но музыка всегда была хороша. Не могу объяснить почему, но музыка без видимых на то причин могла заставить меня внезапно то загрустить, то улыбнуться. А иногда она меня мотивировала, и я, как заправский инфо-цыган шел пампить на площадку, параллельно думая о том, как стать великим кем-то, как-то, где-то. Великим кем-то, кто уж точно не я. Но зато он всё умеет, и вообще, человек!
И вот как ослепляет эта ваша музыка. С одной стороны, это прекрасно – вызывать эмоции при помощи ноток и слов. А с другой стороны это страшно, что кто-то думает за тебя, а ты слушаешь, очень долго и усердно. Не знаю. В одном уверен – волшебство это.
Магия – не иначе.
Вот ты бы смог спеть так, чтобы я понял, что не приблудился, а на своём месте?
Слышишь меня – ты! Парнишка, что опять опоздал.
Как бы сильно мы не хотели казаться взрослыми, серьёзными и самостоятельными, знайте – вы себе лжете. Каждый день я лапками топчу асфальт, глядя как все вокруг спешат по своим делам.
Дядьки с чемоданами чешут в вагоны, дядьки помладше с портфелями туда же. И все такие серьёзные, я не могу. Кого ни спросишь, мол, чем человек твой занимается – все выдают заумную профессию. Настолько мудрёную, что кажется, будто она выдуманная, из трум-трумляндии: «А моя хозяйка… бла-бла-бла… инженер эротических войск, фото кисок каких-то продаёт. Наверное, собаки тоже есть! Слишком умная она, чтобы уделять мне время».
Потому то ты и со мной, что время тебе не уделяют, псина. Твой ошейник – твоё отличие.
Не, вы не подумайте, я прекрасно понимаю, что серьезное дело – это серьёзное дело. Есть и те, ради дел чьих я готов вилять хвостиком с утра и до вечера. Пользуясь таким случаем, как раз, хочется передать нижайший мой поклон поварам из «Хинкальной на углу». По вкусу понимаю – любят они свою работу.
А те, кто не любит оправдывается тем, что «Да, я ненавижу свою работу. Но сорок тысяч – это сорок тысяч.» Смешно так – серьёзные все вокруг, умиляюсь.
Но как только, в момент сна, вы остаётесь сами с собой один на один, то вам обязательно рано или поздно приснится прекрасный сон, где вы с той самой, в том самом месте, делаете то, о чем вы и представить не могли. Целуетесь, лижетесь, живёте нормально, или еще чего, что ты не можешь себе позволить в самых смелых мечтах. Вот в эти моменты люди вокруг и становятся чуть искреннее, чем обычно.
Проснувшись рано утром после увиденного сна – они расплываются в улыбке и чуть сильнее, чем обычно, прижимают одеяло к себе. С порхающими бабочками в голове они подходят к зеркалу в ванной комнате и широко так улыбаются.
А потом эту улыбку щёткой-щёткой натирают. До пены. Потом в раковину это, выплёвывая сладкие сны, окончательно их забывая.
А фото собак она, думаю, всё же не продаёт…
Собачий век очень короткий.
Даже не так. Непозволительно короткий даже для уличных бродяг, но он более насыщенный всякими-разными событиями.
Знаете, что, друзья? Даже очень!
Я всегда снаружи.
Я всегда незаметен.
Окружен вашими дорогущими туфельками – ищу в них своё отражение. Ищу приключение каждую секунду. Приключение и покушать. А потом опять – в путь!
Вот сравните. Родились вы, и родился я. Детский садик, тихий час, слёзы, каша с комочками, колготки от холода, колыбельные песни, борщ с чесноком, игра в мячик во дворе, рыбалка, велосипед, первый поход в школу, игры на перемене, первый верный друг, первый выбитый зуб, первая любовь, первые сладкие сны, первая порнографическая картинка, новые солнечные очки, мороженое за пятерки, заброшенные дома и прогулки по ним с друзьями…
И вот на этом моменте я уже умер.
А вы еще даже с девушкой не гуляли и даже пиццу с осьминогами не пробовали.
Ходить на шашлыки это, конечно, весело, но гораздо веселее пытаться выклянчить кусочек мяса, пытаясь параллельно увернуться от летящих в тебя ног в уличных тапочках, столовых приборов и предметов средней важности. Это и есть моя бытность, моя страсть. На это я и трачу свою жизнь.
Скажу так, у меня не так много времени, чтобы распробовать и понять вашу эту «философию жизни». Я пёс, оно мне, собственно, и не надо.
У меня хватит жизни разве что на воплощение какой-нибудь крохотной идейки. На мировые догмы, смыслы жизни и сложные пути у меня просто нет времени.
Я должен этому миру всего три вещи: всё, везде и сразу, ведь нет в спокойствии и комфорте куража.
Уж поверьте.
Если рай и есть, то там точно пахнет имбирными пряниками.
Да и вообще, если где-то пахнет едой, как правило, там точно хорошо. Мне виднее, это уж поверьте!
Я, если что, слежу за вами каждый день, и вот на что обратил внимание: молодые девушки идут за человеческими мужчинами, от которых пахнет модными и дорогими духами. Но буквально лет через пять-семь они всё понимают и начинают держать свой курс за теми, от кого пахнет едой. Ну и правильно, дорогие духи – это, конечно, хорошо, но ими брюшко не набьёшь. Понюхал раз-два, да и хватит.
Дети – самые искренняя раса среди людей. Ни разу не видел во вред лгущего ребенка. И это удивительно. Сколько не наблюдаю за вашими щенками – поражают меня всё больше и больше. Если плохо – он не терпит, а всем об этом сразу говорит, крича что есть мочи. Если радуется – смеется, заливается. Если прикольно ему – писается под себя и рыгает на мать.
И самое интересное то, что с годами искренность куда-то улетучивается, забирая с собой грёзы. Недавно на помоечку мою любимую взрослый дядька выкинул кассету «Черепашки-ниндзя». И на миг, глядя на него я представил, как он, буквально одну мою жизнь назад верил, что они есть, где-то там, в канализации. Едят пиццу и борются со злом, параллельно тягая к себе домой симпатичных журналисток и парней в хоккейных масках.
У него точно была любимая черепашка, и в очередной потасовке во дворе он представлял, что в руках у него не две палки, а настоящие японские мечи, ну или если детство не задалось – «сай».
А сейчас вот последнюю ниточку, которая связывала его грёзы с реальностью я нашел на помойке.
Как это мило.
Страшно становится думать о смысле жизни дрожащему существу, такому, как я.
Я собака, и годы мои коротки как мужские носки летом. И потому каждый год я открываю для себя новый смысл жизни, но правда в том, что каждый раз ценности в жизни становятся все более незначительными.
Изначально может я и хотел жить ради того, чтобы изменить мир, но теперь я всего лишь живу из-за страха смерти. Я просто боюсь смерти, она стала для меня неизвестностью, странной штукой, о которой знают все и всё, но никто не знает, что после неё.
Так что с каждым новым днём я прихожу к тому, что жив лишь потому, что сдохнуть боюсь.
А ведь ещё вчера я мечтал стать великим кем-то!
Яйцо шоколадное нашел вот, с сюрпризом. Выбросил щенок человечий, мелкий еще. Не понимает, что самое вкусное там – это игрушка! Ну да ладно.
Я-то, собака, умный. Шоколад мне нельзя, а игрушку можно. На пейджер пришло сообщение от Тоши. Не отвечаю – тут волшебное яйцо, а там обычный Тоша.
На секунду подумал о том, где он взял средство связи. Но потом перестал думать, не хочу. Тоша фантазёр, наверняка нафантазировал у кого-то на гудочек.
Хлёстким ударом пухлой лапы ломаю шоколад как стекло, или как там пел классик. Внутри пластиковая коробочка. Открываю зубами, ведь мне не терпится.
Внутри лежала игрушка и бумажка. Бумажки в последнее время невкусные пошли, а вот игрушки хорошие. Вонючие, твёрдые и химозные. Как арахис в глазури с японским хреном прям.
Внутри меня ждал… человечек? В костюме, с сумкой, в очках. Важный весь такой, как злодей настоящий. Злодей, что смотря на детей из их мешков и коробок с игрушками высасывает из них детство. Говоря, мол:
– Смотрииии! СМОТРИ НА МЕНЯ! Я – это ты через 20 лет. Внешне важный весь, взрослый, солидный, поглаженный, причёсанный. Я проснулся в 6:30 не потому, что "Дисней-клуб" начинается, и там мой любимый "Черный плащ", а потому, что вставать в 6:30 – это признак высокоэффективного человека номер пять. Костюм, что на мне я выбрал не сам себе, а мне его выбрала моя работа. Мои туфли стоят как все твои игрушки трижды. И я никогда не гуляю под дождем, перепрыгивая лужи, потому что у меня свой угрюм-водитель. Он везет меня в угрюм-компанию, в которой я и работаю. У нас даже есть слоган, и да, мы сделали эту игрушку специально для тебя.
Улыбайся же, малыш! Твоя мамуля денег заплатила за этот слепок угрюмой взрослой жизни.
Снаружи он может и стильный, взрослый и крутой. Но когда я его раскусил он оказался вонючим и пластиковым внутри.
Тоша – пёс удивительный, хоть и скромный. Все у него наоборот. Говорит мне всегда – неухоженный я. А морда то у самого кудрявая, мохнатая.
Одно слово – солидно!
Говорит еще мне всегда – одинок он. Волчара мохнатая, ага, одинок он. Ну да. Сам нет-нет, да и пейджер у меня берет, Натьке своей написать. Натька далеко живет, солидная тоже. Родители ее тоже солидные, человека себе хотели завести, Настей назвать. Человечка не получилось, получилась собака. Натькой ее и назвали. Мы ведь, собаки, недо-люди. И дают нам недо-имена. Вот и вышла не "Настя", а "Натька". Умная, хорошая, живая даже. И даже собачьей породы, что не похоже на обычный выбор Тоши. У него то крокодилы, то удавы, то курицы. А тут глянь – настоящая, живая собака.
И такая прям… С какой стороны не глянь – порода её глаз щекочет. Выхватил, кобель. Ну я только рад, лишь бы пейджер себе украл уже наконец.
Люблю, когда вокруг любят. Даже и самому не надо, лишь бы вокруг довольны были. А я буду как вампир настоящий – присасываться к их любви и пить её. По чуть-чуть, не досыта.
Но этого хватит на пару дней, а там может и погладит кто.
И снится мне сон, будто стал я человеком. Что-то часто мне стала сниться полная версия жизни – человеческая.
Но опять же, даже во сне не получаю я всего того, что может каждый из вас.
В том сне попал я в огромный город, в котором тут же заблудился. Мне нужен был путеводитель, что чудом тут-же оказался у меня под носом.
Там были повсюду картонные люди, все, кроме меня. Я один настоящий остался. Куда идти – не знаю. А у кого не спрошу дороги – все молчат, даже голову не повернут в мою сторону. Мой путеводитель был грязным, настолько сильно, что не разобрать ни черта, и я решил сбежать. Как можно дальше. В аэропорт! Я ведь собакой был всегда, ни разу не летал, может хоть тут выйдет.
И вот я уже в зале аэропорта. Не знаю, как выглядит этот зал, в моём представлении это было огромное помещение, как ангар, полное стульев, вещей и самолётов. И тут я увидел ту самую хозяйку. Ну ту самую – из общаги! Которая любила меня, кормила, поила. Вычесывала мне шерстку и стала, наверное, той первой и единственной, которую я любил. И в этом теле, наконец, я мог ответить перед ней за свои чувства, показать их! Я побежал к ней, пытаясь вилять хвостом, которого уже не было. С разбегу обнял её настоящими руками и прижал к себе. Правда, как оказалось, она тоже была из картона, однако немного другого. Нежного, бархатного и, казалось, тёплого, в отличие от сырого и вонючего картона, из которого были сделаны остальные фигуры людей. Похож на тот картон, на котором я спал в подвале.
Вдруг что-то порвало мою любимую. Картон начал рваться у меня в руках, падая на каменный пол обрывками. Я судорожно пытался его поймать, но глаза слезились, и я уже почти ничего не видел. Встав на колени перед обломками, я кричал, скулил и пытался собрать из них её снова, но как бы я не старался – у меня не получалось, пока мои руки вновь не превратились в лапы.
В том сне настолько она была похожа на то, что я хотел видеть рядом с собой, что как только открыл глаза я понял, что бесконечно влюблён в неё и не вижу свою жизнь без её тёплой ладони на моей дурной голове.
Вот, а вы говорите. Мы тоже мечтать умеем!
В чем ваш смысл, люди?
Не в том ли, что, пробираясь сквозь жизнь, вы мчитесь на пароходике развития к тому самому, сакральному сверхпространству разума? Каждый из вас ведь мечтал бы уметь всё, и кто-то даже что-то делает для этого. Расширяя границы своего восприятия и своих грёз, вы достигаете нового каждый день, пусть им в мелочах. Поговаривают, что таких у вас называют «гений». Что он не такой как все и вообще, дайте ему что-нибудь, чтоб он нам жизнь спас, сразу всем.
А что он такого сделал, что не можете вы? Ладно я, я-то ведь просто не успею. Я всего несколько лет жить буду, а у вас их целых… не знаю… много! Так вперед! Хватит бумажек уже, подарите вы миру себя. Свой талант, свой навык и свое творчество. Каждый из вас способен стать великим, пусть не для всего мира, но для кого-то точно. И как только вы создадите что-то сами – это и будет первым шагом к сверхпространству разума. Вы точно сможете всем овладеть.
А я смотреть буду, любоваться. Такие вы все у меня красивые, не могу!
Вы ведь все настоящие, правда?
Всего три состояния у вас есть: здравое, пьяное, да влюбленное. Пребывая в вашей жизни нижайшим существом, я был и есть скромен, и тих. Я всегда таков, только до тех пор, пока вы не начинаете лезть в мою жизнь. Если всё это, про состояния, действительно правда, в таком случае откуда у вас эта вселенская тоска в душе? Сами ведь говорили, что любовь вам дарит крылья, алкоголь кураж, а в жизни должны быть всегда только добро да улыбки.
Так откуда вы это всё взяли? Борьба за бумажки, место в офисе, неведомое мне желание руководить всеми и ни капли творчества. Зачем вы так?
Хоть я и собака, но новой истины или откровений не открываю для себя уже очень много лет. Каждый день мне ясен, да и мир этот абсолютно понятен. Я это лишь к старости понимать начал, когда что бы я не делал – это не приносит мне должных чувств. У вас, кстати, также.
Для того, чтобы получить воистину яркие эмоции взрослому человеку нужно, не знаю, совершить путешествие, или щенка сделать. А маленькому человеку нужно всего лишь залезть на дерево, ну или ткнуть в меня палкой. Удивительно, буду считать, что я превращаюсь в вас.
А если ради детского смеха и эмоций мне нужно потерпеть палку, значит я с радостью это сделаю. И вы терпите, не отнимайте эмоции у тех, кто к ним еще способен!
Я простая собака, хочу сплю, хочу ем, а хочу – бегаю как сумасшедший. Четыре лапы да хвост в наличии, однако желаю я себе домой целый космос без остатка, да чтобы каждый вздох мой был искусством. И я стараюсь, честно. Каждый день я создаю то красивую кучку, то рисую лапой по луже, но все не то. Что бы я не делал – никто этого не видит. Моё творчество в конечном итоге забывается, если замечается вообще. Одно потом ей вечное хранение – необъятные склады моей памяти! Дырявые, как носки забулдыги, но зато мои, собственные!
Заметил интересное. С каждым годом люди носят все больше в своих кармашках, мешочках да сумочках. Чем старше становится человечек, тем больше вещей у него в кармане.
Видел подростка, с большими прыщами и небольшим телефоном. У телефона был маленький такой экранчик, с коробок размером. Проходило время, парень становился немного старше, начал ходить в другие места. Экран его телефона становился побольше, расцвёл. Наушники появились. Прыщи ушли, в сумке появился толстый кошелек, полный всякого пластикового хлама и фотокарточек. Появилась девушка – всякие другие коробочки в карманах вместе с ней. Бросила – эти коробочки заменили сигаретки. Самые невкусные и дешевые, это я по его лицу понял. Такие прям, сигареты для катарсиса. Наушники без провода теперь, но они тоже со своей коробочкой.
