Kitobni o'qish: «Ересь»

1

Черный цвет, такой глубокий, неосязаемо-безграничный, безнадёжный и глубоко злой. Любимый строгими людьми, не вычурными, которые предпочитают стиль и настроение темнее серого. Свет неба в аду, как верят многие из нас. Если бы я знал, что завтра не наступит – то черный был бы на моей груди. Цвет одежды, в которой люди приходят сказать прощай близким людям. Цвет названия на самом деле голубого моря, цвет сгоревшего мяса, цвет утраты.

Я не герой своей жизни, и не злодей. Слишком мелкий разлив для таких важных ролей. Иначе, как вечно кем-то подмеченной ошибкой меня сложно назвать. Всю сознательную жизнь я стремился адаптироваться, забывая о том, какого это – просто жить. Я не мог ни на секунду расслабить мускулы в своем организме. Плечи напряжены всегда, ноги налиты свинцом, а лицо вечно хмурится и рисует гримасы, мешая открыть глаза и сжечь себе роговицу ярким светом весеннего утра, чтобы наконец видеть мир таким, какой он и есть по своей сути – черно-белым, без всяких вопросов, оттенков и лишних сложностей. Только черный, только белый, и более ничего. Лишь туман нарисованной эпохи томно давит на плечи, рисуя перед моими глазами лживо цветной мир.

Я был глуп и слеп раньше, что верил им всем. Верил миру, что все будет прекрасно. Верил рассветам и закатам, что они ярко оранжевые. Верил людям вокруг себя, что они настоящие. А на самом деле оказалось не так. Все, что я любил, ценил и исповедовал – все это оказалось симуляцией. Ложью, созданной кем-то умелым и коварным. Созданной челов…существом, что выше нас и мудрее. Начитавшись на досуге литературы и статей на тему нереальности происходящего, я наконец будто бы прозрел, будто увидел истину. Будто стал чуть выше ростом, будто смог смотреть дальше, чем все остальные люди… Ну или кто вы там.

Создатель нашего мира – несправедлив и безумен. Будто нашим миром управляет соседский мальчик из "Истории игрушек". Хамоватый, злой, с брекетами, уф… От него ещё, наверное, пахнет неприятно, не знаю, вот такое впечатление о себе оставил, после встречи.

А видел я его в предсонном бреду, естественно похмельном. Когда он куражился, сжимал меня и ломал мои кости, как веточки. Когда он, в наказание, сделал так, что мой организм меня предал. Я поломался, стал приходить в негодность. Кожа огрубела, волосы поседели, а голос стал вечно гнусавым.

И вот в таком состоянии я и остался доигрывать свою жизнь, будто все вокруг ставит палки мне в колёса. Мне – нелюбимому ученику Бога и создателя. В момент, когда последние искры из моих глаз уйдут, не оставив и проклятого хвостика кометы, я и сам погасну, как дешёвая лампадка. Стану таким же, как и безумный человек. Перестану быть обычным.

Перестану и забуду. Забуду все, что связывало меня с бессознательным. Но пока помню лишь их – два серо-синих огонька, прожигающих насквозь мою глупую голову. Это была моя самая ценная награда. Приз безумцу, восторг моих томных дней, сны и мечты – все в этих огнях. Бессонные ночи над трактатом о порыве верности души моей – все это ради того, чтобы наконец утопить их в слезах. Подарить этим огонькам что-то такое, что помогло бы наконец проломить панцирь смущения и страха, освободив ручьи из жидких бриллиантов.

Я мечтал сказать все и сразу, запаковать это в могилу печатных страниц и отправить из сердца вон, да для всех, на показ. Чтобы каждый узнал, понял, принял и поверил мне, что я не лжец, а просто глупец. Воробей, что пытается взлететь до вершины Эвереста. Где нет воздуха, где замирает сердце от страха, но горизонт такой прекрасный, что страшно и представить. Насколько счастлива была бы глупая пташка погибнуть там. Задохнуться, сжаться, испепелиться – но только там! Чтобы раз и навсегда, красиво покинуть этот мир, прямо как я когда-то мечтал врезаться на фуре в вулкан, и чтобы магмой меня расплавило. Великому человеку – великая смерть, да?