Kitobni o'qish: «Ален из племени Носферату»

Предисловие.

Сентябрь 1984-ый год. Горы Гиндукуша. Дорога Хайратон – Кабул.

Эта дорога получила название «солдатская». Из порта Хайратон отправляли конвои с продуктами и товарами в Кабул. Сопровождали такие конвои военнослужащие СССР. В этот день старшим конвоя был капитан Головченко. Колонна насчитывала десять грузовиков с товарами для дружественной страны ДРА, а в географии Демократическая республика Афганистан. В том числе шли два бензовоза с топливом. Охранение составляли два стареньких БТР-70, вооружённые пулемётами КПВТ и ПКТ. Командование давно обещало поменять на новые «восьмидесятки», но видимо у генералов пока других забот хватает. Капитан Сергей Головченко не первый раз сопровождает колонну, за это время навидался всякого. Да и что говорить? Везло ему частенько. Сослуживцы прозвали его «фартовым». Это не значит, что не попадала его команда в переделки. Доводилось и пострелять, и бойцов своих терять. Но происходило это как-то с минимальными потерями. Сам капитан ехал на переднем «бэтэре», рядом с ним на броне сидели первое отделение бойцов, из его роты. Уже два часа, как колонна двигалась по горной дороге Панджшерского ущелья. Впереди перевал Саланг, излюбленной место нападения моджахедов на советские колонны. Головченко угрюмо всматривался в горные хребты. Приближался опасный участок, дорога делала изгиб вокруг горы.

– Сержант, шумни по колонне что входим в опасный участок, – крикнул капитан командиру отделения Ляпину.

Кричал капитан не просто так, из-за шума техники приходилось напрягать голос, чтобы услышать разговор. Сержант наклонился к люку «бэтэра» и продублировал команду по связи командиру бронетранспортёра.

В это время в одном из грузовиков разговаривали младший сержант Морозов и рядовой Титов, который сидел за баранкой «Урала». Титов служил по первому году службы, а вот Морозов почти до «дембеля» дотянул.

– Товарищ младший сержант, а правду говорят, что наш капитан везучий? – почтительно обратился Титов к Морозову.

– Разные слухи ходят. Я с ним больше года «лямку тяну». Капитан конкретный мужик и «чуйка» у него работает на полную катушку. Когда он в сопровождении конвоя идёт ни разу не было, чтобы колонну полностью пожгли. Может и в этот раз пронесёт, – отозвался Морозов, не отрывая взгляда от вида на горы.

– В Хайратоне я случайно разговор тыловиков услышал, два прапора между собой болтали рядом с моей машиной, – вновь заговорил Титов.

– Продолжай. О чём там «куски» треплются? – заинтересовался Морозов.

– Говорят наш капитан кровопийца. Что вроде как кровь пьёт, многое чего болтали, – осторожно сообщил рядовой.

– Не знаю, я лично не видел. С «духами» он лют – это факт. Мы полгода назад на боевой ходили, зажали нас в кишлаке, много ребят потеряли. Капитан после этого приказал всех вырезать. Тогда никого в живых не оставили. А вот то, что за него «духи» награду объявили, такое я слышал. Его даже тыловые крысы побаиваются. А к нам он всегда с хорошим словом.

Как только колонна втянулась в изгиб дороги, откуда-то из-за валунов на горе произвели выстрел из гранатомёта. Капитан крикнул «всем с брони» и сам спрыгнул на пыльную дорогу. Граната попала в «бэтэр», тех бойцов, что не успели спрыгнуть с боевой машины, сбросило взрывной волной. В этот же миг по колонне открыли огонь из ДШКМ. Пули из этого крупнокалиберного пулемёта пробивали насквозь броню машин. Не прошло и минуты как взорвался бензовоз, сначала один, потом второй. Бойцы капитана, те кто остались в живых в первые секунды боя, быстро рассредоточились вдоль кювета, скрываясь за некрупными валунами, а то и попросту прятались за колёсами автомобилей. Капитан что-то кричал, видимо отдавая команды, но из-за грохота выстрелов его не было слышно. Морозов успел выпрыгнуть из «Урала» вытаскивая за шиворот рядового Титова. Эта была грамотно организованная засада и вне всяких сомнений кто-то информировал моджахедов. Колонну обстреливали из двух крупнокалиберных пулемётов ДШКМ. Кроме этого, вели обстрел из ручных гранатомётов и автоматов. Морозов увидел, как вскочил капитан и побежал к горному подъёму, а ещё он увидел, как крупнокалиберные пули разрывают тело капитана. Головченко упал, а рядом с ним взорвалась граната. Колонну сожгли, выжили только горстка солдат, во главе с сержантом Ляпиным и младшим Сержантом Морозовым. Им удалось вырваться на «бэтэре» который шёл замыкающим.

Ноябрь 1984-ый год. Рязанская область. Село Шумашь.

Похороны героя Афганской войны состоялись на кладбище села Шумашь, что в Рязанской области. Командование ограниченного контингента советских войск в Афганистане решило отправить погибшего капитана Головченко в Рязань. Местная власть просмотрев личное дело капитана, обнаружили, что у него был отец Антон Головченко, который похоронен в селе Шумашь. Рядом с могилой отца и похоронили капитана в цинковом гробу. Власть расщедрилась на мраморный памятник. Народу на похоронах было немного, односельчане да представители от военных. Поначалу старики ухаживали за могилой отца и сына, но с течением времени пожилые люди умирали, а молодёжь уезжала в город. Через пять лет село опустело, а на кладбище стояли покосившиеся кресты, да одинокий памятник, который какие-то вандалы частично сломали. В начале 90-х уже никто не вспоминал о захороненном капитане Головченко.

Глава 1.

Май 2006-ой год. Рязанская область. Неудачный день для бомжей.

Профессор давно стал бродягой, ещё в конце 90-х, тогда у него отобрали квартиру в Рязани, вот и обретается среди таких же бродяг, как и он сам. Его закадычные дружки и собутыльники Ромка и Сыч, всегда отирались рядом с ним. Кормились они в основном на городской свалке. Иногда выезжали в область, в те места, где брошенное жильё, там можно было разжиться какими-нибудь вещами, а потом продать это всё на барахолке. Как правило генератором идей всегда выступал Профессор. На самом деле он никогда не имел учёного звания, а получил своё прозвище за то, что мог разгадывать кроссворды, как орехи колоть. Самым молодым из них был Ромка, в свои двадцать лет он уже три года бродяжничал. Сыч ровесник Профессора. Как-то в один из вечеров Профессору пришла удачная идея потрошить могилы на заброшенных кладбищах. Так они стали «чёрными копателями». Прошлым летом разворошив несколько могил, разжились золотыми украшениями и наградами ветеранов. На радость трём бродягам находились люди, кто оставлял в гробах умерших такие пригодные бродягам вещи. Идея получила финансовое подкрепление, так что в этом году троица приятелей сразу после наступления тёплых дней принялась за свой промысел. Трудно сказать, что привело этих бродяг в село Шумашь. Тем не менее обнаружив могилу «афганца» со сломанным памятником приятели решили достать гроб и посмотреть, что там такое захоронили. Тем более могилы оказались две, отца и сына. Дождавшись ночи бродяги приступили к выполнению замысла.

– Похоже нам подфартило. Смотрите здесь похоронен отец, ветеран Отечественной. А рядом сынок, погиб в Афганистане, – проскрипел сиплым голосом Сыч.

– Сгнили уже наверняка. Только кости и остались. Вон даже «афганца» хоронили в 84-ом. Двадцать два года прошло, – усомнился Ромка, копать ему сегодня не хотелось, болела голова от употребления стеклоочистителя, что в народе называют «синеглазкой».

– Не мороси, чучундра. Если есть ордена им ничего не сделается, продадим коллекционерам или в ломбард сдадим, – заворчал на Ромку Профессор.

– Говорят «афганцев» хоронили в цинковых гробах, – снова заныл Ромка, копать ему явно не хотелось.

Однако два его собутыльника, не обращая на его слова внимания, вручили ему лопату и вооружились таким же инструментом сами. Первой начали раскапывать могилу сына, решив, что военного должны захоронить с орденами.

Через два часа троица расхитителей могил докопались до гроба. Подсунув под него верёвки, они вытянули полусгнивший ящик. Профессор оторвал верхнюю крышку, а далее обнаружился ящик из оцинкованной жести.

– Ну что я вам говорил, цинковый гроб «афганца», – сообщил Ромка очевидную вещь.

– На этот случай у нас есть инструмент, – с сознанием дела заявил Профессор и достал из своей сумки две обычные открывашки банок.

Оцинкованная жесть не имела большой толщины, поэтому в течении тридцати минут, применяя мат и упорство, бродяги расковыряли цинковый гроб.

– Ни хрена себе, он почти как живой, – воскликнул Ромка, заглянув в гроб и подсвечивая себе фонариком.

– Там ордена есть? – спросил Сыч.

– Здесь сверху китель, вроде как парадный, а на нём какие-то значки, – ответил Ромка.

– Идиот. Это и есть ордена. Два «Красной Звезды» и один «Красного Знамени», ещё медали кое-какие, – определил Профессор, заглянув внутрь гроба.

Профессор взял китель с наградами и присев на холм выкопанной земли, стал откручивать ордена от сопревшего кителя капитана. Ромка продолжал шарится в гробу, надеясь найти там что-то ценное. Он не заметил, как бывший покойник открыл глаза и некоторое время рассматривал Ромку. Неожиданно «мёртвый» капитан схватил за руку Романа и потянул к себе.

– Эй, ты чего? Чё за фуфло? А ну отпусти. А-а-а-а… – заорал диким голосом Ромка.

Сыч и Профессор сидели в трёх метрах от Ромки и не смогли в темноте рассмотреть, что происходит с их компаньоном, думая, что он пытается их напугать.

– Баран, думает, что мы испугаемся, – сипло захихикал Сыч, продолжая разглядывать один из орденов.

Профессор и Сыч так увлеклись наградами, ещё бы, теперь они смогут продать за неплохие деньги эти старые ордена, что не заметили, как тело Ромки упало рядом с гробом. В гробу сел «мёртвый» капитан и посмотрел в сторону Профессора и Сыча. Неожиданно с невероятной ловкостью капитан выпрыгнул из гроба и в два прыжка оказался возле бродяг. Он нанёс всего два удара, отправив обоих приятелей в бессознательное состояние.

Май 2006-ой год. Рязанская область. Возвращение герцога.

Я открыл глаза и увидел перед собой склонившегося бродягу, ну или алкоголика. Он копался в моём гробу. Стоп! В гробу? Чёрт! Я напряг память и вспомнил, что меня разорвало пулями от крупнокалиберного пулемёта, а на добавку рядом со мной разорвалась граната. Представляю какие от меня остались ошмётки. Это произошло в горах Гиндукуша. Теперь я вспомнил, что последнее время служил там капитаном в Советской армии, а служба проходила при выполнении Интернационального долга в Афганистане. Это сколько лет я пролежал в гробу? На такой вопрос у меня не было ответа, для начала нужно знать какая сегодня дата. По всей видимости остатки моего бренного тела сложили в гроб, где медленно проходила регенерация моих органов. Бродяга наклонился слишком близко ко мне, и я почувствовал биение сердца. Свежая кровь, вот что мне требуется для ускоренной регенерации. Я схватил бродягу за руку, резко притянул к себе и впился зубами в его шею. Вот же засада, этот бомжик давно не мылся, ну да мне не стоит привередничать в моём положении. В крови я почувствовал вкус алкоголя, но был и плюсик в том, что бродяга молодой. Почти минуту я всасывал его кровь, чувствуя, как по моим жилам разливается энергия и сила. Прервал своё занятие, когда услышал голоса ещё какого-то. Сел в гробу и увидел двух бродяг, видимо приятели моего молодого «спасителя». Рассусоливать не стал, выпрыгнул из гроба, подскочил к бродягам и отправил их отдыхать в два удара. Затем вернулся к телу моего неожиданного и позднего «ужина». Вновь припал к ярёмной вене, следовало насытиться и восполнить силы, пока кровь в трупе не начала сворачиваться. Почувствовав, что во мне забурлили жизненные силы я оторвался о тела. По привычке военного принял решение осмотреть трофеи. Проверив карманы бродяги, обнаружил перочинный нож, зажигалку, корку хлеба и смятую пачку сигарет. На пачке сигарет название «Винстон». Это что же случилось в этой стране Советов, что бродяги курят импортные сигареты? Я достал слегка помятую сигаретку, прикурил от зажигалки и с наслаждением затянулся табачным дымом. Сколько лет я не курил? Пока ответа не было. В Афгане я курил контрабандные сигареты, покупал их на базаре у афганских торговцев. Обычно это были американские «Мальборо» или «Кэмел». Пришла хорошая мысль в голову «Жить хорошо, а хорошо жить ещё лучше», кажется, я видел это в советском фильме.

Кто-то из бродяг, которых я вырубил, застонал. Я подошёл к ним и связал им руки за спиной ремнями, которые вытащил из штанов этих бродяг. Проверил карманы, нашёл ещё сигарет, снова зажигалку и купюры денежных знаков, совсем мне незнакомых. На одной из купюр прочитал: «Билет Банка России. Тысяча рублей». Очень интересно. В Советском Союзе таких денег не было. Рядом с бродягами я увидел сумку и принялся осматривать содержимое. Нашёл потрёпанную пачку денег достоинством по сто и пятьсот рублей, а ещё нашёл зеркальце. Хотелось, конечно, посмотреть, как я выгляжу, но есть проблемка. Ночью я не отражаюсь в зеркале, так что оставим это до утра. Кровь молодого бомжа не годилась в пищу, так что я попросту сбросил труп в выкопанную могилу. Двух оставшихся решил пока оставить, мне нужна кровь для восстановления сил и регенерации тела. Надо поискать место, где пару дней смогу спрятать двух неудачливых копателей могил. Свою бывшую могилу я закопал, предварительно сбросив туда ненужный гроб. На кладбище помещений интересных для меня не было, да и выглядело оно заброшенным. Но рядом должно быть какое-то поселение. Одежду я снял с молодого бродяги, которого бросил в могилу. Моя поистрепалась за время нахождения в гробу, время неумолимо к одежде. Как следует «спеленав» двух живых бродяг, спрятал их в лесочке рядом с кладбищем. Место я уже узнал, здесь похоронен мой «отец», точнее его считали моим отцом. На самом деле это была моя личина, надо сказать предпоследняя. А вот последняя, лучше говорить крайняя, хоть я и не суеверен, была личина капитана Головченко. Подведём итоги. Надо найти уединённое место, привести себя в надлежащий вид, выяснить какой сейчас год, что происходит в мире, ну и найти себе личину для подходящей роли, чтобы вписаться в местный этнос. Заброшенный домик я нашёл, на окраине посёлка Шумашь, смогу пересидеть здесь пару дней. Перетащил туда бродяг. Утром смог рассмотреть себя в маленькое зеркальце. Да, вид у меня ещё тот. Я скорее на египетскую мумию похож. Но это временно, организм уже восстанавливается, так что время всё лечит. Вспомнился последний бой в горах Афганистана. Почему я тогда не смог увернуться от выстрелов крупнокалиберного пулемёта? Ведь моя скорость передвижения в десятки раз быстрее, чем у человека. Самонадеянность – это верный ответ. Не хотел, чтобы солдаты что-то заподозрили? Сейчас у меня ответа не было на этот вопрос. Следующие два дня я не покидал заброшенный дом, употребляя в пищу кровь бродяг. Надо заметить кровь паршивенькая, но как говорят «на без бабье и кулак красна девица». Выбор у меня небольшой, потому довольствуемся тем, что есть. У кого-то возникает вопрос о предыдущих моих действиях, где я поглощаю кровь. Ответ прост. Я вампир, причём живущий достаточно давно. Об этом я расскажу позже. А сейчас требуется заниматься собой. В сумке я нашёл очень нужную вещь, точнее документ. Паспорт гражданина Российской Федерации на имя Романа Олеговича Лобова. Это видимо тот первый бродяга, которым я закусил в первую очередь. По возрасту этот Роман 1981 года рождения, а выглядел на двадцать с небольшим. Даже прописка имелась, город Санкт-Петербург. Поражаюсь я порой бродягам. Что заставляет их болтаться по земле и вести никчёмную жизнь? Ладно, не моё это дело. Возраст мне подходит, так что паспорт оставляю себе. Я вгляделся в фотографию на паспорте. Роман здесь совсем молодой, мальчишка ещё. Пожалуй, сойду за него, как никак люди взрослеют. Кроме крови мне требуется и нормальная людская пища. Я, конечно, могу обходится без еды очень долго, но в спящем состоянии, в неподвижном так сказать. А днём мне требуется достаточно много энергии, ночью всё проще. Вампиры ночные существа и силы в тёмное время суток у нас увеличиваются. Но и солнечный свет нас не пугает. Пишут правда в бульварных книжках, что вампиры боятся солнца, но это всё миф. Да, неприятен солнечный свет, но вреда не наносит. Как и то, что нас можно запугать святой водой или чесноком, тоже миф. Чеснок такие как я не едят, а святая вода не наносит вреда. Убить вампира можно, если отрубить голову и ли забить в сердце осиновый кол, такое подтверждаю. В моей длинной жизни были случаи, что именно так убивали вампиров. Меня сия чаша пока миновала. Итак, мне требуется людская пища. Я оделся в плащ одного из бродяг, а остальная одежда подошла от Романа, которую я снял ранее. Даже размер обуви подошёл. Мы с убитым и ростом похожи метр восемьдесят. В общем обрядился я в рухлядь бродяг и пошёл в посёлок, надо было посетить магазин.

Магазин я нашёл достаточно быстро, небольшое одноэтажное здание. Обыкновенный сельский магазин, который был открыт. На вывеске я прочитал, что магазин работает 24 часа в сутки, стало быть, круглосуточный. Возле магазина стояли два «перца». Один смахивал на застаревшего алкоголика, а второй явно моложе, но без ноги. Второй опирался на костыли. Эти кадры явно соображали на выпивку. Увидев меня, тот, что постарше, крикнул.

– Слышь, бродяга, третьим будешь? Если у тебя гроши водятся.

Деньги у меня были, достались по наследству от кладбищенских бродяг. Возмущаться и привередничать я не стал. Мне шум ни к чему. Так что состроил благожелательную улыбку на лице, я подошёл к искателям утреннего алкоголя.

– Здорово, братишки. Копейка кое-какая водится, только мне бы пожрать чего, брюхо скоро к позвоночнику прилипнет, – завёл я беседу.

– Тю, нашёл, о чем переживать. Пойдём к Петровичу, у него закусь есть. Его жёнка в рейс уехала, а ему полный холодильник забила, чтобы денег на пропой не оставлять, – заявил тот, что постарше.

– Лады. На пару или тройку банок у меня наберётся. А баня есть? – обрадовал я новых приятелей, поинтересовавшись о помывке.

– Говно вопрос, братуха. Баня есть, подтопим и можно мыться и стираться. Только твоё барахло проще выбросить, – ответил инвалид.

– Подберём ему что-нибудь. У меня гастарбайтеры с прошлого года одежонку кое-какую оставили наверняка подойдёт, – добавил старший.

Решение принято. Мы зашли в магазин с тем, что постарше, купили не три бутылки, а пять. Это чтобы лишний раз не бегать в магазин. Мудрость местных аборигенов зашкаливает. Были у меня переживания, что меня узнают в этом посёлке. Как-никак в личине отца капитана я жил здесь, но эти люди мне незнакомы. Как выяснилось позже знакомых не осталось совсем. Кто-то уехал, а кто-то помер. Состоялось знакомство с местными пьяницами. Того, что старше звали Кузьмич. Ему было 50 лет, но из-за пьянок он выглядел гораздо старше. Второй назвался Петровичем, он с 1968 года, бывший контрактник. Ногу потерял во время первой Чеченской войны, женат, есть дочь, которая учится в техникуме, в Рязани. Именно к Петровичу домой мы и направились. Жена у него работает на железной дороге проводницей, сейчас в рейсе. Петрович сразу затопил печку в бане, а Кузьмич сбегал домой и принёс одежду. Вполне добрая одежда, джинсы футболка и ветровка, да кроссовки, хоть не новые, но добротные. Всё оказалось в пору. С едой у Петровича действительно проблем не было, без изысков, но вполне приличная еда. Распечатали водку и выпили за знакомство. Я лично водку не люблю, предпочитаю хорошее вино, но здесь пришлось пить. Алкоголь на меня действует слабо, точнее я могу настроить свой организм, что не буду пьянеть, есть такая способность у вампиров. В баню я пошёл один, не стоит новым приятелям видеть мои шрамы, вдруг поймут неправильно. Рубцы, конечно, рассосутся со временем, и моя кожа вновь станет гладкой и чистой. Но пока есть то, что есть. От бани настроение у меня поднялось, а потом в застолье я больше слушал мужиков. Петрович рассказывал о войне в Чечне, которая вновь повторилась.

– Получается снова там воюем? – уточнил я.

– Я тебе так скажу, браток Ромка. Надо оттуда уходить или всех под корень зачищать. Но, брат, политика – это такое говно, что не приведи господь. Ты ещё молодой, хоть вид у тебя потасканный, но я не советую туда соваться, – рассказывал Петрович.

Узнал я и дату. На дворе май 2006 года. Получалось, что пролежал я в могиле почти 22 года. Оно и неудивительно, без кровяной подпитки организм вампира восстанавливается медленно. Хорошо, что бродяга сунулся ко мне близко, здорово стимулировало меня к активным действиям. Про себя я ничего не рассказывал, сказал только, что забухал и запой длится больше года. Но вроде как пора выходить из «пьяного пике». За пьяной беседой я слушал и внимал всей информации, которую мне рассказывали новые приятели. Время от времени задавал наводящие вопросы. Когда Петрович совсем окосел, он заявил.

– Какой ты, брат, любопытный. У меня стоит дочкин компьютер, зайди в интернет и посмотри.

– Не умею я обращаться с таким прибором, – осторожно ответил я.

– Насмешил. Да я враз тебя научу, – пообещал Петрович.

Он приволок ноутбук и включил его. Разобраться оказалось несложно. Когда мои приятели уснули пьяным сном, я воспользовался компьютером и до глубокой ночи читал новости и лазил по сайтам. Ночью пока мои приятели спали, я сбегал к заброшенному дому и употребил крови у бродяг. Трупы спрятал в заброшенном погребе, завалив сам погреб землёй и хламом. К утру вернулся в дом к Петровичу. Деньги ещё были, так что на следующий день веселье продолжилось. В интернете я узнал куда можно загнать мои ордена и медали, теперь они мне не понадобятся. На третий день Петрович заявил, что должна приехать жена, пора было расходится.

– Ромка, ты сейчас куда планируешь двигаться? – спросил меня Петрович.

– Поеду в Рязань, а там видно будет, – неопределённо ответил я.

– Я тебе дам адресок дочки. Заскочи проведай, если ей помощь нужна, подскажи что-нибудь, не считай за труд, – пьяно бормотал Петрович.

На всякий случай я адрес взял. В обед сел на автобус и поехал в Рязань.

Немного истории о герцоге Алене Нормандском.

Мой жизненный путь начался в герцогстве Нормандия в 940 году. Моя мать Литгарда де Вермандуа, жена герцога Нормандии Вильгельма Первого, по прозвищу Длинный Меч. Детей у моей матери в браке с герцогом не было, непонятно по какой причине. А вот у герцога был сын Ричард Первый Бесстрашный, рождённый от любовницы, который потом сел на престол Вильгельма Первого. Каким образом забеременела Литгарда? У неё был любовник, некий одинокий рыцарь, граф Ренна Роллон. А ещё этот граф оказался вампиром, причём вампиром очень древним. Про таких говорили: «Он Носферату». Граф жил ещё во времена Римской Империи. О том что Роллон вампир никто не знал, в том числе и Литгарда де Вермендуа. У вампиров есть особенность, они легко соблазняют людей, особенно действует на противоположный пол. От этой связи и появился на свет мальчик, которого назвали Ален. Муж моей матери часто бывал в походах, так что Литгарда выносила ребёнка и родила. Вильгельм, вернувшись из похода сделал какие-то свои расчёты и посчитал, что ребёнок от него. Но за семь лет до моего рождения у Вильгельма уже родился сын от любовницы, которого он признал и объявил наследником, так что престол мне не светил. В декабре 942-го года Вильгельма Первого предательски убили, в местечке под Названием Пикиньи. Он там подписывал союзнический договор. На престол герцогства взошёл наследник Ричард Первый, в последствии получивший прозвище Бесстрашный. Мою мать отодвинули от правления и вскоре она вышла замуж за Тибо Первого де Блуа, графа Блуа и Шартра. В связи с моим малолетством, мать забрала меня с собой. Моего биологического отца графа Роллон, больше не видели. Были слухи, что он отправился в какой-то военный поход. До моих десяти лет я жил в графстве Блуа, получил очень неплохое воспитание и образование. Но по-прежнему оставался герцогом Нормандским, хоть и младшим. По сути, мне светил трон Нормандии, но только после смерти сводного брата, мы не являлись кровными родственниками. Об этом знали только моя мать и рыцарь Роллон. Всё-таки моя мать не была бесплодной, так как в последствии родила трёх сыновей и дочь от графа де Блуа.

Как только исполнилось 10 лет, граф де Блуа отдал меня оруженосцем своему рыцарю, виконту Гуго де Тура. Где я и набирался опыта в роли оруженосца последующие пять лет. Как только минуло пятнадцать появился мой настоящий отец, тогда я его и увидел в первый раз. Под предлогом, что хочет поучить парня Роллон выпросил меня на неделю у моего патрона. В этот день он мне и сообщил, кто мой настоящий отец. Сначала я не поверил ему, а про то, что я вампир мне даже слышать не хотелось.

– Скажи мне, Ален, ты испытывал трансформацию? – задал мне Роллон прямой вопрос.

– Трансформацию? Что это значит, я не понимаю? – удивился я.

Так как в этот момент мы находились вдвоём, без лишних свидетелей, Роллан открыл рот и обнажил свои клыки. Несомненно, это клыки вампира. Дело в том, что у меня такое произошло в десять лет, но я тщательно скрывал такую информацию. Видимо, прочитав что-то по выражению моего лица, Роллан улыбнулся, кстати клыки уже не наблюдались.

– Вижу, что ты знаешь об этом. Как это произошло?

– На меня напала собака. Я тогда испугался и не придумал ничего, кроме как зарычать на пса. Этот пёс, испугавшись убежал от меня, – тихо произнёс я.

– Ты, несомненно, мой сын. Но если я истинный вампир, рождённый от вампира и самки вампира, то ты полукровка. В этом есть некоторая проблема для тебя.

– Не понимаю в чём проблема, – усомнился я.

– Ты пробовал на вкус кровь? – неожиданно спросил граф.

– Не думаю, что мне это требуется, – наотрез отказался я.

– Глупец. Кровь жертвы даёт вампиру силу и увеличивает жизненную энергию. Ты сможешь быть сильнее, быстрее чем простые людишки. А главное тебя будет трудно убить, раны зарастают быстро и практически без следа.

– Я так понимаю возможность убить вампира есть? – спросил я графа.

– Конечно, если отрубить голову или вбить осиновый кол в сердце. Об этом ты должен помнить всегда. Есть несколько обязательных правил для вампира, если он хочет прожить долго. Никогда не оставаться слишком долго в одном месте. Лучше жить там, где идёт война. Именно там можно без подозрений пить кровь людей. Если люди узнают о твоей сущности, они превратят тебя в дичь и будут долго и упорно охотиться за тобой, пока не убьют. Особенно в этом деле преуспевают церковники. Чёртовы лицемеры, они создали орден, который занимается охотой на таких как мы. Церковь считает нас порождением дьявола.

– Разве это неправильно сказано про вампиров? – спросил я.

– Святоши не могут знать этого наверняка. Даже я, который живёт не одну тысячу лет, не знаю точного происхождения вампиров. Кровь гладиаторов пили на арене Колизея, задолго до того, как появились христианские святоши. Мне доводилось встречать степные народы, которые спокойно пьют кровь у своих лошадей или баранов. Никто не считает их вампирами. Наше происхождение мне неизвестно, хоть и пытался я узнать что-то об этом. Но только слухи и мифы. Таких как мы не очень много, но есть.

– Вампирами только рождаются? – спросил я.

– Не только. Истинный вампир, такой как я, может сделать последователя или ученика. У меня такие есть. Первое время их приходится оберегать, пока они не наберут силу. Потом они могут жить сами по себе. Но рождённый вампир или истинный, всегда сильнее. Ты, конечно, полукровка, так как твоя мать из людей, но всё же ты сильней последователей. Первые сто лет за тобой будут охотиться истинные вампиры и последователи. Таких полукровок не любят. Кроме этого, за тобой будут охотиться люди, если ты потеряешь осторожность.

– Интересно, что случится со мной через сто лет? – заинтересовался я.

– Ты станешь истинным вампиром, так как ты рождённый, а не последователь. Последователи тоже могут стать истинными вампирами, но только через тысячу лет. Я не знаю ни одного случая, когда последователь дожил до такого возраста, как правило их убивают. Но в этом только их вина, теряют осторожность, начинают часто нападать на людей и пить кровь.

– Не пойму. То пить кровь, то не пить, – удивлённо я посмотрел на графа.

– Если ты не на войне, то чаще чем раз в полгода не следует пить кровь людей. А ещё никогда не выпивать человека до «дна». На войне приходится тратить много сил, потому нужна жизненная энергия людей, ну и днём мы тратим много сил. Я хочу взять тебя с собой.

– Куда? – не понял я.

– Отправимся к сарацинам или маврам в Африку. Рядом со мной ты кое-чему научишься. Главное для тебя, научиться выживать. Тем более я слышал, что твой сводный брат Ричард считает, что мёртвый ты лучше, чем живой.

Граф Ренна Роллон сумел уговорить мою мать, а её нового мужа и уговаривать не надо было. Так я стал оруженосцем странствующего рыцаря. Следующие пять лет я провёл на Африканском континенте, в бесчисленных войнах и сражениях.

Май 2006-ой год. Рязань. Ален в личине Романа Лобова.

До Рязани я добрался без приключений. Мой организм почти восстановился, разве что остались шрамы от тех страшных ран крупнокалиберного пулемёта. В том далёком 84-ом мне можно сказать опять повезло, что взрывом или пулями не оторвало голову и не разорвало на клочки сердце. Лицом я, конечно, не подходил под паспорт Романа Лобова. Но там он молодой, а двадцать пять пора менять паспорт. После замены там будет моя фотография. Так что поживём пока его жизнью. За свою долгую жизнь я не раз менял личину, а прожил я без малого тысячу шестьдесят шесть лет. Уже больше девяти веков считался истинным вампиром, как и говорил мне когда-то мой биологический отец. Всю свою жизнь я считал себя аристократом. По рождению я считался Аленом Нормандским, к тому же герцогом. Выйдя из поезда на вокзале Рязани, я задумался о том, куда мне податься. Следует перестраиваться, в очередной раз дорога моей жизни сделала крутой поворот. Убили при социализме, а ожил уже при капитализме, причём произошло это в одной и той же стране. Сейчас здесь правят деньги, которые надо как-то заработать или добыть. Второй насущный вопрос, мне нужно где-то перекантоваться первое время, пока буду добывать банкноты. Есть, конечно, ещё один способ – это клады. За свою долгую жизнь я знаю места, где эти самые клады можно найти. Но для этого надо легализоваться. В поезде мне подсказали, что мой, теперь уже точно будет мой, паспорт следует поменять из-за достижения гражданина возраста в двадцать пять лет. Это даже к лучшему, осталось сделать это без вреда для меня любимого. На вокзальной площади меня стали атаковать таксисты, а ещё я здесь узнал, что есть замечательный прибор, который называется сотовый телефон. Нужная вещь, таким надо будет обязательно обзавестись. Путём недолгих раздумий решил посетить коллекционера наград, ордена и медали надо продать. Потом по моим планам следует навестить дочку Петровича. Ей сейчас 18 лет, а Петрович говорил, что она снимает однокомнатную квартиру. Сказано – сделано. На посещение коллекционера ушло три часа. Пока нашёл, пока торговались, так время незаметно пробежало. За ордена «Красной Звезды» мы сторговались по двадцать тысяч рублей, за орден «Красного Знамени» мне скупщик заплатил семьдесят тысяч русских рублей. Так что деньги у меня появились. Медали я продавать не стал, пусть лежат, уж больно дёшево за них предлагали. В первую очередь следовало сменить одежду, приобрести сменное бельё и разные мелочи, необходимые в быту. Посетил торговый центр, где всё приобрёл, в том числе спортивную сумку. Теперь я мало чем отличался от обычных людей. Сделал современную стрижку, отдаваясь на волю парикмахера. Взглянув в зеркало, на дворе день, обнаружил молодого человека от двадцати пяти до тридцати лет. Я так, кстати, выгляжу почти всю свою жизнь. В порядок себя привёл, пора и навестить Оксану Протасову, дочку Петровича.