Kitobni o'qish: «В поисках праздника. Часть 2. Плыть по звездам»

Shrift:

Посвящается Оле и Владимиру

Прошло три года. Я был женат, а моя жена носила под сердцем моего сына. И слово «семья» начинало обретать для меня новый и необратимый смысл. Моя жизнь изменилась, но иногда, неожиданно нахлынувшей на меня синей ночью, я выходил из своего дома и жадно смотрел в звездное и манившее меня небо. И на короткое мгновенье мой мир исчезал, и звезды перестраиваясь, становились ближе и уносили меня в мир под названием Анжела. И все клеточки моей души начинали светиться, пытаясь соединиться с далеким светом моей Анжелы. (Ударение на первом слоге.)

Страна рассыпалась, как карточный домик, под девизом перестройка, я брался за любые работы, чтобы прокормить семью. Творилось что-то неописуемое, продукты в нашей стране стали выдаваться по карточкам, а мясо заменила китайская тушенка. Появилось много предпринимателей, работодателей, издателей и желающих разбогатеть любой ценой. А два вечно враждующих лагеря отслеживали эту коммерческую карусель и питались чужими доходами. Менялись взгляды людей на жизнь, рушились старые ценности, выбрасывались старые вещи, и Москва начинала бурлить, подогреваемая разными политическими партиями. Беременность жены погрузила меня в ремонт квартиры, я превратился в добытчика материалов, продуктов и всего того, что могло обрадовать молодую семью. Наша квартира была пуста, и поэтому каждое приобретение являлось радостным событием. И, в конце концов, такая жизнь быстро измотала меня. И вот однажды вечером я встретил одного алуштинского друга. – Привет, – бодро сказал Дмитрий.

– Привет, – вяло ответил я.

– Слушай, мы тут в Алушту собрались. Виктор, а что если и тебе поехать с нами, а то ты совсем погряз в этих ремонтах, нужно же когда-то отдыхать. Да и Алушту надо проведать, поглядеть, как она там без нас, наша старушка, – засмеявшись, сказал Дмитрий.

И вот тогда, магическое слово «Алушта» вдруг заново всколыхнуло все мои чувства, и звездочки моей души соединились в одно незабываемое и прекрасное созвездие Анжела. Расставшись с Дмитрием, я почувствовал себя окрыленным, я снова чего-то ждал, надеялся, боялся и верил в желанную встречу. Жена коротко сказала: «нет», она очень не хотела, чтобы я уезжал, слезы текли по ее щекам, и я, обнимая ее, успокаивал и говорил, что не поеду, но в глубине души я уже принял решение, повлиять на которое было уже невозможно. Множество препятствий возникло на моем пути, не было лишних денег, и работа висела на волоске, и, несмотря на все это, словно какая-то неведомая сила влекла меня к забытым морским берегам. Я вдруг почувствовал, что мне просто необходим глоток свежего морского воздуха и, разорвав круг засасывающей городской жизни, я снова уехал в Алушту.

Мой туристический рюкзак не давил мне плечи, он слегка подрагивал в багажнике такси, а я, сонливо улыбаясь, с волнением смотрел на дальние горы. Петляя по серпантину горной дороги, такси несло меня к новой и неизвестной жизни, я жил одной тайной надеждой еще раз увидеть мою Анжелу. И, так размечтавшись, я не заметил, как мы приехали к воротам лагеря «МЭИ». Мы расплатились с таксистом, вынули рюкзаки из багажника и, словно космонавты на пружинных ногах, зашагали вниз к желанной пристани. Все было, как во сне, я смотрел и не верил своим глазам, неужели я снова в Алуште и все эти горы, что окружают меня, реальность.

– Ну, Виктор, мы приехали, давай устраиваться, – радостно сказал Дмитрий.

И, закрыв глаза, я глубоко вдохнул воздух гор, смешанный с морем и ароматом цветочного парка.

– Как сладок миг былых волнений…

– Ну что, идем, надо навестить руководство.

Мы подошли к домику, и Дмитрий, постучавшись, уверенно вошел в комнату.

– Здравствуй, Олег, как ты здесь?

– Выживаю, – с тяжестью в голосе произнес мужчина.

Он был плотного сложения и, по всей видимости, плохо переносил жару, и поэтому, вяло пожимая руку Дмитрия, он изобразил на лице улыбку мученика.

– Здравствуйте, – сказал я и крепко сжал ему руку.

– Дмитрий, есть два домика с кроватями, так что выбирай любой. Дней десять можете спокойно жить, а под смену придется освободить.

– Спасибо, Олег, спасибо, – тряся двумя руками руку знакомого, сказал Дмитрий.

Мы вышли из душного домика, и Дмитрий радостно взмахнул рукой.

– Ну, вот мы и устроились.

Когда мы подошли к домику, Дмитрий ловко распахнул дверь и предложил мне войти.

– Ты знаешь, а я все-таки хочу поставить палатку на горе.

– Ты в любой момент можешь вернуться в домик. Слушай, Виктор, ты создаешь мне идеальные условия, можно водить девчонок хоть каждый день, – сказал Дмитрий и громко рассмеялся.

– Вот и води, а я отдохну. Мне нужно о многом подумать.

– Виктор, ты сильно только не грузись, а то мы приехали отдыхать, ты не забыл?

– Вот я и хочу отдохнуть.

– Хорошо, я понял тебя. Ну, я иду занимать домик, а ты, как установишь свою палатку, приходи ко мне.

– Согласен.

Дмитрий, толкнув дверь пустого домика, кинул на пол спортивную сумку и мигом прыгнул на пружинную кровать. И первой гостьей Дмитрия стала дорожная усталость, сквозь закрывающиеся веки он видел, как она медленно входит и нежно накрывает его соблазнительным покрывалом сна. Было три часа дня, ослепительная колесница солнца, словно на коронации, медленно плыла в небе. Обливаясь потом, я поднялся на гору с тяжелым рюкзаком, голубое море несло к берегам множество искрящихся улыбок, и я улыбнулся им в ответ. Все начиналось как-то по-другому, по-новому, и маленький росток надежды затрепетал в моей душе. На относительно ровной площадке я установил мою скиталицу брезентовую палатку, треугольные края входа я скатал в трубки и привязал их веревочками. Моя палатка, слегка вздохнув, наполнилась морским воздухом. «Вот теперь я действительно на месте», – подумал я и смахнул со лба капли пота. Бывшее диктаторское ложе было установлено в тени раскидистого молодого дуба. По дороге на гору я наполнил канистру водой, и сейчас с особенным удовольствием я умылся и попил воды.

– Я здесь, – громко крикнул я.

Зеленоватый простор моря увлекал мой взгляд далеко-далеко, где белокрылые чайки исчезали за горизонтом. И вдруг я задышал глубоко-глубоко, словно только сейчас впервые мне удалось надышаться, проветривая мои городские легкие.

– Я тоже здесь, только я не кричу, – осторожно спускаясь с горы, сказала незнакомая девушка.

Стройная загорелая девушка была одета в короткую полосатую майку и узкие красные шорты. Она спускалась с горы боком и при каждом шаге картинно ставила ножку, взрывая высоким каблуком сухую землю. Я стоял у нее на дороге, и поэтому мне пришлось отойти в сторону, девушка подарила мне красивую улыбку, и я, улыбнувшись ей в ответ, скользнул взглядом по ее стройной ноге. Увидев мой взгляд, девушка слегка замедлилась и, словно оступившись, подала мне смуглую руку. И на какое-то мгновенье я превратился в ее обожателя, который, поддерживая одной рукой даму за ручку, а другой за талию, словно танцор танго, ведет свою партнершу в медленном танце. Но длилось это недолго, потому что на горном танцевальном паркете, словно разъяренный бык, появился муж.

– В чем дело? – поднявшись на гору, прорычал он.

– Я просто оказываю помощь даме, и не больше, – ответил я.

– Я же тебе говорила, здесь очень крутой спуск, а молодой человек любезно поддержал меня, когда я оступилась, вот и все, – улыбнувшись и откинув за плечи волосы, сказала девушка.

– Это так?

– Ну, конечно.

– Пойдем к морю, – обнимая свою жену, более спокойно сказал парень.

– Дорогой мой, успокойся, давай обойдемся без сцен, – перехватив мужа за талию, говорила девушка, слегка оборачиваясь в мою сторону, очевидно, ей нравилось разжигать мужа подобным способом.

Они медленно спускались с горы, и девушка нежно целовала мужа в ухо.

Когда темпераментная парочка удалилась с горы, я с удовольствием улегся на бывшее диктаторское ложе в тени дуба. Легкий сон, как порыв теплого ветерка, надавил мне на веки, и я уснул. Во сне я вновь увидел девушку в шортах, она стояла рядом со мной и смотрела мне в глаза, но что-то изменилось в ее лице, я стал вглядываться и узнал Анжелу.

– Нет, – произнес я во сне и подпрыгнул на ложе.

От быстрого пробуждения у меня заколотилось сердце, капли пота струились по моим щекам, я сделал глубокий вдох и, потянувшись, успокоился. «Нет, так быстро мы не встретимся», – подумал я. Море белыми волнистыми пальцами перебирало прибрежную гальку, где-то одиноко всплакнула чайка, я лежал на ложе, и мне было хорошо и спокойно, словно я вернулся домой. В пять часов вечера раскаленная колесница плыла над цепью алуштинских гор, и в первый день мне особенно хотелось, чтобы солнцеликая поскорее скрылась за спасительной стеной. Я собрал камни и выложил небольшой колодец высотой в один локоть, печь была готова, довольный своей работой, я начистил картошки и приготовил тушенку. Сухие ветки быстро загорелись на дне колодца, и языки пламени, цепляясь за края камней, быстро нагревали мою печь. Я установил котелок и стал разглядывать дальние берега, слабые огни зажигались в разных местах, украшая темнеющие горы. Сучья потрескивали в огне, и я, слегка задумавшись, погрузился в магическую пляску пламени, которое возвращало меня к дикой природе, сжигая те последние ниточки, связывающие меня с городской цивилизацией. «Ну вот, я снова здесь, думал я, – а что дальше, почему я так стремлюсь к ней, неужели я ее так сильно люблю, что готов сидеть на этой выжженной солнцем горе и ждать, ждать и ждать. Как же так, я женился, у меня скоро родится сын, я делал ремонт и был полностью занят, но стоило Дмитрию произнести магическое слово «Алушта», и все это в один миг рухнуло. И вот я снова здесь, нет, я не злюсь, не злюсь, но внутри меня играет такой огонь, что не дай-то бог кому-то оказаться на моем пути». После ужина я выкопал яму и, завернув рюкзак в толстый целлофан, забросал его землей, ветками я разгладил свои следы и набросал сухой травы на свой тайник. Документы я взял с собой, это было старой походной привычкой – закапывать рюкзак; разобрав бывшее диктаторское ложе, я сунул его под дно палатки. Мой лагерь был пуст и не привлекал особого внимания, и теперь я спокойно мог идти к Дмитрию. Когда я спускался по лестнице, то увидел, как он беседует с двумя девушками.

– Ладно, мы пошли, еще увидимся, – сказала светловолосая девушка.

– Без проблем, – быстро ответил Дмитрий, изображая бравого парня.

– Ну, как улов, уже забрасываешь удочку прямо из домика? – провожая взглядом девушек, спросил я.

– Эх, сорвались, – с досадой в голосе сказал Дмитрий.

– Ничего, еще столько дней впереди, удочку сломаешь.

И мы рассмеялись.

– Виктор, какие планы на вечер?

– По тебе сразу видно, ты рвешься в бой на дискотеку.

– Я да, а ты – неужели не пойдешь?

– Я приехал отдыхать, и больше всего от людей, а если у меня появится жгучее желание к горячим танцам, то я в твоем распоряжении.

– Виктор, я думал, что ты поможешь мне, будем вместе знакомиться с девчонками, весело проводить время.

– Дмитрий, я теперь женатый человек. Я, конечно, далеко не святой и я не против легкой игры, но моя жизнь изменилась и, я надеюсь, в лучшую сторону, а у тебя все еще впереди, так что вперед сам Эрос зовет.

– Вот таким ты мне больше нравишься, а то я уже подумал, что ты хочешь похоронить себя на каком-нибудь алуштинском холме.

Я улыбнулся, и мы пошли бродить по лагерю. В открытых палатках я видел, как загорелые девушки красят глаза, губы и делают прически. Группы парней дурачились и томились в ожидании новых соблазнительных встреч. Южный воздух в лагере был пропитан трепетностью соблазнительного желания, смешанного с соленым воздухом моря. Его теплые потоки носились по всему лагерю и искушали молодые неокрепшие души. Мы заглянули на баскетбольную площадку и, посмотрев немного игру, пошли к теннисным столам; так постепенно Дмитрий рассчитывал привести меня на дискотеку, где, вспыхивая разноцветными огнями, во всю мощь стреляли диско-орудия.

– Ну что, Виктор, осталось несколько шагов – и мы у цели, – смеясь, сказал Дмитрий.

– О нет, я останусь здесь и буду тренировать красивых теннисисток, а ты иди.

– Ну, как знаешь, я пошел, – оглядываясь на девушек, ответил Дмитрий.

Две разгоряченные девушки с забавным упорством пытались переиграть друг друга, они напоминали мне двух всадников с широко расставленными ногами, которые упираются во время напряженной скачки. И вот теннисный шарик коварно пролетел мимо ракетки одной из девушек, проигравшая теннисистка вскинула руки вверх и вскрикнула.

– Все, я больше не играю, у меня сейчас отвалится рука, пожалуйста, замените меня, – сказала темноволосая девушка.

– С удовольствием, – ответил я.

Девушка подала мне ракетку, и ее нежные разгоряченные пальцы коснулись моей руки, я задержал ее руку, любуясь обработанными ногтями. Девушка улыбнулась и медленно, сопровождая взглядом свои пальцы, освободила руку.

– Замечательно, превосходно, великолепно, – комментировал я удары моей теннисистки.

Девушка отчаянно прыгала возле стола, стараясь выиграть начавшийся розыгрыш, но от моих реплик она смеялась и с трудом попадала в стол. Ее короткая майка выскочила из шортов и обнажила плоский спортивный живот. Развеселив девушку, я резким кистевым ударом послал шарик в правый угол, девушки взвизгнули и затопали ногами.

– Так нечестно, прекратите меня веселить и давайте играть серьезно, – еле сдерживаясь от смеха, сказала девушка и топнула ногой.

– Да это самая серьезная игра в моей жизни, – быстро ответил я и сделал уморительную серьезную мину.

– Ну, нет, я так не могу, – сказала девушка и положила ракетку на стол.

Она собрала волосы в хвост и стянула их заколкой, мое лицо действительно стало серьезным, потому что в ней я узнал черты моей молодой жены.

– Боже мой, я совсем забыл, мне пора идти. Девушки, благодарю вас за игру, а вам, моя дорогая партнерша, пора отдохнуть.

– Нет, я не устала. Я хочу еще, еще, так нечестно, ну куда вы уходите, еще рано.

– Вика, я больше играть не буду, даже не проси меня, – сказала ее подруга.

– Тогда пойдемте купаться, – быстро предложила Вика.

– А как же купальник, шлепанцы, махровое белое полотенце? – приближаясь к Вике, язвительно сказал я.

– Обойдемся, я буду плавать нагишом, – смеясь, сказала Вика.

– А я пойду спать, – ответила ее подруга.

– Нет, ты все равно пойдешь с нами.

– Да, для страховки, – шутливо сказал я.

Миновав эллинг, мы вышли к берегу, цепь прибрежных огней по дуге рассыпалась вдали. Звезды снова были ближе к земле, и их свет возвращал моей душе забытые воспоминания. Я шел рядом с девушками и счастливо улыбался.

– Вы застряли в небесах, а я хочу знать, как вас зовут?

Не отрывая взгляда от звезд, я тихо ответил:

– Меня зовут Альфа-центавра.

– А меня Вика, а ее Ира.

– Я могу сама ответить, – сказала недовольная Ира.

– Какая ты вредная, Ирка.

– Не дергай меня за руку.

Серебристые от света огней волны тихо шептали берегу в каменистое ухо: мы здесь, мы здесь, мы здесь. По бетонной лестнице мы спустились к пустому пляжу, и на какое-то мгновенье музыка на дискотеке умолкла. Вика вышла на середину берега и взялась руками за майку.

– А сейчас на нашей южной сцене выступит стрип-дива Виктория. Поприветствуем ее аплодисментами, – словно конферансье, громко объявил я.

Ирина радостно захлопала в ладоши, и девичий смех разлетелся над ночным морем, а на дискотеке грянула музыка.

– Так нечестно, Альфа-центавра, немедленно отвернитесь, – смеясь, сказала Вика.

Я повернулся лицом к радостной Ирине и снова взял ее за руку, она отвела взгляд в сторону и попыталась освободить руку.

– Может, станцуем, – заглядывая ей в глаза, сказал я.

– Не надо, – освобождая руку, заговорила Ирина, – я вас не знаю.

– Альфа-центавра, я уже в море, – радостно закричала Вика.

– Извини, пойду спасать незнакомку.

Я быстро скинул майку и шорты и вошел в теплое море. Волны сомкнулись на моей груди, и я испытал соленый поцелуй.

– Ну, здравствуй, мое дорогое, обнимай меня, обнимай, – с наслаждением шептал я.

– Альфа-центавра, давай кто быстрей и дальше, – повизгивая, закричала Вика.

Мы мигом перешли на кроль, устремляясь в темные просторы моря. Бетонные волноломы остались позади, и я почувствовал единое движение моря, оно сносило нас в левую сторону по движению волн.

– Я выиграла, – задыхаясь, закричала Вика.

Ущелье, в котором находился лагерь, словно большая патефонная труба, извергало диско-музыку, а море, отражая ее, разносило по всему побережью.

– Альфа-центавра, дай мне руку, мне надо отдохнуть, – подплывая ко мне, сказала Вика.

– Теперь я каждую ночь буду засыпать под залпы диско-орудий, все повторяется, все повторяется.

– Ты бывший студент?

– Нет, моя рыбка, я просто скиталец.

– Поплыли обратно, я уже отдохнула.

Бетонные щипцы отделили нас от течения моря, и мы приплыли к темной полоске берега, на котором стояла одинокая Ирина.

– Альфа-центавра, я так замерзла.

Я вытянул руки в стороны, подставив ладони под удары волн. Вика подплыла ко мне сзади и, коснувшись упругой грудью моих лопаток, села на меня верхом.

– Согрей меня, пожалуйста, – мурлыча, произнесла она.

– А ты опасная девушка.

Я повернулся к ней лицом, и на короткий миг мы сладко обнялись, я гладил Вике спину и целовал ее в лоб.

– Боже мой, как я этого хотела, прижаться к кому-нибудь крепко-крепко и чтобы меня покачали на руках.

Я увидел на ее глазах слезинки, они скатились на мое плечо и слились с морем.

– Ну что, будем выходить, девочка моя?

Вика выскользнула из моих рук, но продолжала меня обнимать.

– Альфа-центавра, поцелуй меня.

– С удовольствием.

Когда мы целовались, я услышал, как Ирина вздохнула на берегу и стала подниматься по бетонной лестнице. Мы вышли на берег и стали одеваться, и тут я понял, что лишь на краткий миг мои чувства накрыла нежная вуаль. Это разозлило меня, все мои чувства, все мои воспоминания были рядом со мной, словно являлись моей свитой.

– Нам невозможно ускользнуть от чувств, пронзительных и властных, – произнес я.

– Альфа-центавра, объясни мне, пожалуйста, почему эти мальчишки-студенты, глупые, как дети, а мужчины понимают все. Ты чувствуешь меня так, словно знаешь давно, и я тоже это чувствую. Это опыт, да?

– Соломон в который раз нашел свою Соломиту.

– Ты постоянно говоришь загадками, но мне это нравится.

– Вы там не замерзли? – крикнула Ирина.

– Нет, нам очень хорошо! – крикнула в ответ Вика.

– Представляешь, смена почти прошла, а у нее не было ни одного парня, – прошептала Вика.

– Ну, это можно исправить.

– Я тебя убью, клянусь.

– Я сразу понял, что ты маленький влюбчивый агрессор.

Вика засмеялась, и мы, обнявшись, поднялись к Ирине, ее испепеляющий взгляд нацелился на наши улыбающиеся физиономии, но мы не сгорели, а лишь плавно прошли мимо нее. Когда мы вернулись в лагерь, возле теннисных столов я увидел Дмитрия, он смотрел в разные стороны, пытаясь меня найти.

– Вика, желаю тебе приятных сновидений, мне пора.

– Ты куда, Альфа-центавра, я тебя не отпускаю, – с угрозой в голосе сказала Вика.

– Хорошо, но мне нужно подойти к Дмитрию, и я вернусь, моя рыбка.

– Я тебя жду.

Вика показала мне язык, и я, улыбнувшись, направился к Дмитрию.

– Не оглох в первый вечер? – спросил я.

– Да, ты знаешь, круто, но ничего. Познакомился с одной высокой девчонкой, так горячо с ней танцевали, и вдруг выясняется, что у нее есть парень, такой здоровый лоб, пришлось отступить. А вообще здорово, там такие пляски, ты зря не пошел, – заключил Дмитрий, все еще находясь под впечатлением дискотеки.

– Слушай, я иду спать, вот только провожу теннисисток и в палатку.

– К ним?

– В свою.

– Ладно, Виктор, спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

– Ты не волнуйся, не волнуйся, я все в подробностях расскажу твоей жене.

– Я знал, что на тебя можно положиться.

Мы хлопнули ладонями, и я пошел провожать девушек. Дискотека была в самом разгаре, и там бурлила своя жизнь, утомленные студенты уходили в свои палатки, а их сменяли гости из соседних турбаз. Музыкальный водоворот затягивал в разноцветный круг все новых и новых людей, они начинали танцевать, улыбаться и, заряжаясь молодой энергией, чуть-чуть молодели сами. Мы подошли к палатке, и я изобразил кислую физиономию.

– Прощай, Вика.

– Нет, – засмеялась Вика, – ты меня поцелуй и обними.

– Ах ты, мой котеночек, ты устала.

– Да, я устала, уложи меня спать.

– Размечталась, будешь спать, как я, – отрезала Ирина.

– Альфа-центавра, а где ты живешь?

– На небе, моя рыбка.

– Врун, ну где, где, я хочу знать?

– На Марсе за кипарисами, у меня там маленький брезентовый звездолетик.

– Я поняла, я тебя найду, – сказала Вика и, словно обезьянка, радостно запрыгнула ко мне на руки.

Покачивая ее на руках, я чувствовал, как ее тепло проникает в меня и слегка согревает отдаленные уголки моей души.

– Я тебя не отпущу, а вдруг ты улетишь и я тебя больше никогда не увижу. Расскажи мне сказку.

– Ну, хватит представлений, у тебя уже было достаточно сказок, – выпалила Ирина.

– Почему? – сказали мы в один голос и рассмеялись.

– Вика, я прошу тебя, пойдем.

Вика быстро спрыгнула с меня, оставив на моем теле теплый след, она поцеловала меня в губы и, махая рукой, увела Ирину. Я поднялся по бетонной лестнице и остановился на верхней площадке, музыка стихла, и я услышал, как на берегу рассыпаются волны.

Что ждет меня ночной порой,
Быть может, голос запоздалый,
А может сон, хороший малый,
Меня спокойно усыпит
И боль немую отдалит,
Похитив разом все страданья.

Я медленно поднялся на гору и посмотрел на россыпи звезд, хор цикад робко соперничал с дискотекой, где-то далеко играла гитара и мягкий голос девушки что-то пел. Установив бывшее диктаторское ложе на ровное место, я рухнул в него и уснул воистину богатырским сном. Во сне я увидел море, яркий солнечный день заставлял щурить глаза, волны бились о берег, и брызги летели мне в лицо. Я лежал на ложе и не понимал, как это море могло подняться до уровня гор. Мне очень хотелось вытереть лицо, но руки словно налились свинцом, и я чувствовал себя беспомощным. И вдруг чей-то смех разбудил меня, лицо действительно было мокрым, и брызги продолжали лететь. Сонной рукой я вытер заспанное лицо и открыл глаза, надо мной стояла Вика в шортах и майке, в руках у нее была канистра с водой, и она весело брызгала мне в лицо.

– Ну, чертовка, сейчас я тебя поймаю и утоплю.

Я быстро вскочил с ложа и кинулся догонять беглянку, Вика визжала тоненьким голоском и, убегая, разливала драгоценную воду из канистры. На краю обрыва я схватил хохочущую Вику, она выпустила из рук канистру, и она полетела вниз с горы, остатки воды, булькая, разливались по сухой земле. Вика радостно смеялась и, крепко обнимая меня, пыталась удержать на месте, я перестал сопротивляться и внимательно посмотрел в ее веселые глаза.

– Наверное, это странно, но мне, очень хотелось бы, чтобы у меня была такая дочь, как ты. Резвушка-поскакушка, и чтобы она всегда меня радовала. Прости за мое откровение.

– А у тебя есть дети?

– Рождение уже не за горами, я думаю, это будет мальчик.

Я погладил Вику по голове и поцеловал ее в лоб, она тихо прижалась к моей груди, и я стал гладить ее загорелую нежную спину.

– Как жаль, что ты женат.

– У тебя, моя девочка, все еще впереди, нагуляешься вволю.

– Альфа-центавра, почему ты так поздно приехал?

– У меня были дела, моя рыбка. Планетарного масштаба.

– Твоей жене очень хорошо с тобой, и я ей завидую.

– Голубой завистью.

– Почему голубой?

– Мы на море моя рыбачка, – сказал я, слегка покачивая Вику.

– А что ты будешь сейчас делать?

– Для начала я сбрею свои колючки, а потом меня ждет космический завтрак, – сказал я, отпуская Вику.

– Брейся, а я буду смотреть, – сказала Вика и слегка подпрыгнула.

– Да, все это хорошо, но кто-то разлил мою воду и, возможно, будет наказан.

– А я сбегаю за водой, я быстро.

– Осторожно. Вот чертовка.

Я помял свое заспанное лицо и потер глаза, плечи немного ныли, но, сделав несколько разминочных упражнений, я быстро привел себя в чувство. Обойдя свою палатку, я скинул ногой с сухого бугорка колючие ветки и, осыпав землю, вытащил свой рюкзак. Усевшись на брезентовое ложе, я развязал свой рюкзак и стал вынимать все необходимое для завтрака, мысли уносили меня к Москве. Наш мир перевернулся, словно корабль, и все мы пытаемся удержаться на его скользком дне, прекрасно понимая, что оно тоже потонет. Старой жизни пришел конец, и возврата к ней не будет, но что ждет нас впереди, какие испытания лягут на наши плечи и куда выведет нас этот новый путь, думал я. Вика, улыбаясь, осторожно подкрадывалась ко мне сзади, но сухая земля осыпалась из-под ее ноги и выдала мне лазутчицу. Она, смеясь, кинулась мне на спину.

– Ну, я так не играю, ты услышал меня, а давай повторим все сначала, я осторожно подкрадусь к тебе и напугаю, – обиженным голосом сказала Вика.

Капли пота текли по моим вискам, солнце, поднимаясь выше, обжигало мои плечи, я нежно погладил смуглую руку Вики и достал из маленькой сумочки бритвенный станок и мыло.

– А можно, я тебе полью, только ты меня попроси, – игриво сказала Вика.

– Ах ты, мой умывальничек, пожалуйста, полей мне водицы.

Наклонив канистру, Вика наполнила мои сложенные ладони холодной водой, я с удовольствием умылся и быстро намылил скулы и подбородок, чтобы палящее солнце не успело высушить драгоценную влагу на моем лице. Маленькое зеркало я установил на ветку молодого дуба, Вика, смеясь, заглянула в него и показала мне розовый язык. Я поднес указательный палец к губам, призывая ее соблюдать тишину и серьезность, но Вика весело смеялась и крутилась вокруг меня. Аккуратно побрившись, я несколько раз освежился холодной водой, Вика подала мне полотенце, и я слегка промокнул лицо.

– Какой ты стал гладенький, – коснувшись моего лица, промурлыкала Вика.

– Кто же будет заботиться обо мне, когда ты уедешь, моя рыбка?

– Ты кого-нибудь найдешь. Я не верю, что ты будешь один. Ты космический магнитик, ты же притянул меня, вот и притянешь еще кого-нибудь. Правда?

Я перенес ложе к моей печурке и стал собирать дрова, сухие стебли были повсюду, они помогали разжечь костер. Чиркнув спичкой, я опустил ее на дно моей печи, желтые сухие стебли быстро меняли цвет и передавали друг другу бледный на солнце огонь, словно они участвовали в неизвестной мне эстафете. Огонь перекинулся на ветки, и в секунды пламя вырвалось наружу, я установил черный котелок на закопченные камни, и мы уселись на ложе. Голубой горизонт был чист, синие разводы моря переливались на солнце и завораживали. Вся моя душа впитывала чистоту этого утра, и я почти был счастлив. Но моя свита была уже здесь, и мысли снова овладели мной, моя беременная жена обиделась на меня, и я чувствовал себя виноватым, но еще больше я чувствовал себя усталым. Я думал о том, как новая жизнь проникает в нас, меняя наши судьбы, меняя наши принципы и мировоззрение в целом.

– Ты где? Альфа-центавра, вернись с небес, пора заваривать чай. Ладно, я сама заварю.

Я женился в очень трудное время, время глобальных политических и экономических потрясений, но мы старались выжить в наполовину злом старом мире и наполовину в новом с гнилой желтой улыбкой. Вот он чистый горизонт, как он далек от нашего мира.

– Альфа-центавра, пора пить чай. Ну, где ты все летаешь?

– Я здесь, моя рыбка. Я снова здесь, на обетованной земле.

Вика осторожно взяла кружку в руки и поднесла ее к губам, сделав маленький глоточек, она замотала головой. – Ой, какой он крепкий, я такой не пью. У тебя есть сахар?

– Да, возьми в центральном кармане рюкзака.

– Раз, два, три, четыре, пять, сахар, я кладу опять.

– Будешь тушенку с черным хлебом?

– Я голодная, Альфа-центавра, я не могу есть эту студенческую кашу. Корми меня скорей, – сказала Вика, словно она была совсем маленькая.

Я достал банку тушенки, вскрыл ее ножом и поставил на горячие камни, в банке сразу зашипел жир и запахло мясом. Нарезав мясо маленькими кусочками, я сделал бутерброды и положил их на алюминиевую крышку котелка.

– Ой, как хочу бутербродик, – завизжала Вика.

– Бедная моя, голодная доченька, и никто тебя в лагере не накормит и никто тебя не приголубит, – наглаживая спину Вике, говорил я.

Но наш дуэт, отец и голодная дочь, был внезапно разрушен поднявшимся на горную сцену улыбающимся Дмитрием.

– Так, так, – торжествующе воскликнул он.

И вскинув руки к лицу, Дмитрий, прищурив один глаз, стал нас фотографировать воображаемым фотоаппаратом.

– Так, спинку ровней, улыбочку. Все, снято, замечательно. Компромат готов.

– Кто это, Альфа-центавра? – жуя, спросила Вика.

– Это – возбужденный Пегас, – ответил я.

– Если не ошибаюсь, Пегас это конь? – перестав жевать, спросила Вика.

– Вот именно, конь.

– Но, но, но, но, попрошу без оскорблений, – возмутился Дмитрий.

– Возьми лучше бутерброд.

– Так, это взятка при свидетелях, – сказал Дмитрий и утащил последний бутерброд.

– Ох, я наелась, аж животик надулся, посмотри какой, – откидываясь на ложе, сказала Вика.

– Замечательный животик, – погладив рукой, сказал я.

– Просто великолепный, – быстро погладив рукой, подтвердил Дмитрий.

Я встал с ложа, и Вика, заурчав, забросила загорелые ножки на кроватку. Мы отошли с Дмитрием к раскидистому дубу и он, испытующе посмотрев на меня, спросил вполголоса:

– Откуда взялась эта молодая нимфа? Ты же сам мне говорил, что с Нимфами покончено, что ты женатый человек, так или уже нет?

– Не волнуйся, между нами ничего не было.

– Значит, я могу…

– Конечно, можешь, ты же, этот, как его, возбужденный Пегас.

– А ты значит, Альфа-центавра, хорошо устроился, – усмехнулся Дмитрий.

– Мы просто играем в игру, вот и все.

– Хорошая игра, я тоже хочу.

– Ну так продолжай, назовись Пегасом Дмитриевичем и скажи так: Виктория, ты всегда, можешь рассчитывать на мою могучую спину, слово Пегаса.

– Здорово, только отойди, пожалуйста, подальше и не подслушивай.

Я допил чай и, повесив кружку на зеленую ветку, снова потонул взглядом в искрящемся горизонте. Волна несказанной радости окатила меня, и, глубоко вздохнув, я почувствовал за спиной крылья, они отрывали меня от повседневной и утомительной жизни, текущей в том далеком холодном и неспокойном мире. Это радостное чувство вызвало во мне новый прилив сил, и я начинал верить, что справлюсь со всеми трудностями, когда вернусь домой.

– Мы с Викой идем на дискотеку, вернее сказать, летим, я же, этот, Пегас, – засмеявшись, сказал Дмитрий.

– Вот и замечательно. А сейчас уведи ее, я хочу побыть один.

– Уже лечу, мой щедрый друг.

Установив ложе в тени дуба, я прилег с томиком Мишеля Монтеня, его называли французским Сократом за мудрые и простые истины. Сладостное чувство переливалось в моей душе, что я, наконец-то отдыхаю, купаясь в лучах беззаботного южного солнца. И внутри меня начинала аккумулироваться живая энергия, которая всегда восстанавливает наши истощенные силы, поглощенные городом. Положив томик под голову, я сладко задремал и плыл в теплых лучах над голубым морем, белая чайка летела рядом и иногда касалась моего плеча крылом, ее клюв открывался, и мне казалось, что она улыбается, а я улыбался ей в ответ. Мое лицо почувствовало легкую тяжесть, и моя крылатая спутница исчезла, я проснулся и почувствовал теплую ладонь на моем лице.