Kitobni o'qish: «Лучший друг»

Лучший друг

Поселок городского типа – это вам еще не город, но уже не деревня. Блочные двухэтажные дома стоят в шахматном порядке – все в квартирах есть: и газ, и свет, и ванная с горячей водой – казалось бы – пришел с работы – лежи, отдыхай – что еще надо? Однако бывший деревенский житель без личного подворья не может – не представляет он себе жизни без огорода и привычной живности – да и что это за жизнь, если даже петушка не слыхать? Так что индивидуальные хозблоки – необходимое дополнение к городским удобствам: там и поросенка откармливают, и курятник устроят, и коз держат. А вот здесь каждый решает сам, что ему по силам – как дед Матвей с бабкой Аленой – оба на пенсии, но поросеночка каждый год покупают по весне – когда одного, а когда и двух.

Крепкие старики, и живут дружно – дети выросли, да в Москву укатили давно – так, навещают иногда, но все больше они одни управляются – дед Матвей и бабка его, Алена Петровна, женщина строгая, представительная – бывшая фельдшерица. К ней и сейчас народ захаживает по старой памяти – до больницы-то автобусом добираться, а тут врач считай под боком.

Уважают Алену Петровну в поселке, издаля уж приветствуют, а меж собой удивляются – как она с Матвеем-то уживается – шутка ли, всю жизнь баламута терпеть? Худющий, жилистый, невысокий, да еще и с юморком не всегда понятным, он ни на одной работе долго не задерживался – то трактористом, то каменщиком, то сторожем – выпить не дурак дед Матвей был по молодости, да и сейчас тоже не прочь. Еще года не прошло, как он под это дело весь поселок развеселил – кота учил по бельевой веревке ходить. Куклачева насмотрелся накануне по телевизору – как тот лихо с кошками управляется – вот и решил, видать, чем я хуже? Выпимши был, понятно – ухватил мирно спящего Ваську:

–Иди – говорит – эквилибрист. – и хладнокровно так на веревку его устанавливает.

Нужно было видеть глаза ни в чем не повинного Васьки – он и не мечтал никогда в цирке выступать. Кот увернулся, когти выпустил – и спасаться – аккурат по спине деда Матвея – расцарапал в кровь спину и удрал в кусты. Только Матвей от боли взвыл на весь двор, и давай крыть Ваську последними словами – там все со смеху попадали. Дрессировщиком с тех пор стали Матвея называть. Но дед Матвей не обижается – дрессировщик, так дрессировщик.

Так случилось, что попала Алена Петровна в больницу – надолго слегла, и остался дед Матвей один – ну, правда, не совсем один – с поросенком Борькой. Шустрый такой поросеночек, умненький – глазки живые, ресницы белые, хвост как и положено – крючком. Только ведь живность – она заботы требует – накормить Борьку надо и убрать за ним.

Раньше бабка Алена отрубей заварит, объедки соберет – дед Матвей лишь ведро донесет да в корыто вывалит – вот и все его участие. А подстилку поменять, чистоту навести – до этого у него руки не доходили – зачем ему? – бабка и сама управится. А теперь всё – некому заваривать, некому порядок наводить – нету бабки Алены – самому Матвею придется хозяйничать. Только где уж там – свобода же. Дед Матвей перво-наперво за бутылкой побежал – жена в больнице – нельзя не выпить за ее здоровье. Так и просидел с мужиками весь вечер – сам не помнил, как дома оказался. Только утром проснулся и по лбу себе же настучал – про поросенка-то забыл совсем.

Тот верещит в хозблоке голодный – из угла в угол бегает, суетится, мордой в корыто тычется – а толку-то – пусто там – ни еды, ни воды. Дед сгреб со стола все что было, и скорей ему – Борька уткнулся в корыто – в миг подчистую все смёл. И вопросительным взглядом на деда смотрит – это все мол?

–Вот бедолага. Натерпелся-то. – расчувствовался Матвей – Прости меня, Борян.