Kitobni o'qish: «Библейские истории. Ирод»

Это очень тяжелый случай.

Особенно, если учесть, что в той семейке практически все были Иродами.

Сам Ирод, Ирод Архелай, Ирод Антипа, Ирод Филипп…

Так сразу не вот разберешься, кто, когда и зачем.

А тут еще Новый Завет не слишком утруждает себя объяснениями – повествует просто Ирод – а там думайте, что хотите. Но, в принципе, в его задачу и не входит проливать свет на этот царский гадюшник. Потому поначалу сей персонаж воспринимается единым и неделимым.

А замечание Матфея о том, что Иосиф и Мария вернулись из Египта, узнав о смерти Ирода, выглядит досадным недоразумением – может, слухи оказались преувеличенными? Или обманул он всех, мерзавец этакий – лежал при смерти, взял да выжил всем назло.

Потому как далее, лет этак через 30-ть, следует кошмарный эпизод с головой Крестителя на блюде, а после, у Луки, Ирод вдруг страшно рад, что Пилат отправил Иисуса к нему – наслышан видите ли, поговорить хотел и чудеса посмотреть заодно.

Но позвольте, как же это может быть? Столько, извините, не живут. Ведь Иоанн Предтеча если и старше Иисуса, то ненамного – от силы на год.

И как может радоваться встрече с Иисусом тот, кто хотел погубить его еще во младенчестве? Вообщем, все смешалось в доме Облонских, как совершенно справедливо заметил Лев Николаевич Толстой.

И все же подсказка в Новом Завете есть.

Как раз в том месте, где юная Саломея кружит в танце, да так искусно, что все ахнули, а сам Ирод расчувствовался. Проси, говорит, что хочешь, кудесница. Та и попросила.

У самой-то девицы в зобу дыханье сперло, мозги от счастья повылетали – ну как же, сам царь поклялся выполнить любое ее желание – здесь мамаша и подскочила со своими советами.

Тут-то и выясняется, что мамаша эта, Иродиада, прежде была женою Филиппа, Иродова братца. А Ирод ее у брата увел – и, судя по всему, она не очень-то тому противилась.

Это обстоятельство поначалу ставит в тупик. Какого Филиппа? Не было у него никакого брата Филиппа. И быть не могло. То есть брат был, но не Филипп вовсе. Так он давно уж помер – Ирод ему даже мавзолей соорудил повыше, между прочим, Фаросского маяка будет. Да и звали братца Фазаэль…

Так в чем же дело? В чем причина того, что бедствия так долговечны? И как это царь Иудеи, будучи в очень преклонном возрасте, изловчился соблазнить чужую жену? Может, это был не он вовсе, и речь идет о разных людях? Может их, Иродов этих была тьма-тьмущая, и это другой какой Ирод выискался?

Эта спасительная догадка наконец-то проливает свет, изгоняя сомнения.

Не ошибся евангелист Матфей, не впал в противоречие ни с Марком, ни с Лукою. Все верно – Ирод-то, Ирод, да не тот. А сынок его – один из трех счастливо уцелевших от папашиного гнева. Ирод Антипа – всего лишь тетрарх Галилеи.

Современники-то скорее всего их четко различали, а тут, спустя две тысячи лет, возникает путаница.

А все потому, что царь Ирод Великий особо не баловал своих отпрысков именами. Желал, видимо, династию основать. Потому, что ни сынок, то Ирод. Вот и разберись попробуй.

Опять же имя Иродиада, особенно когда выясняется, что Ироду жена была еще и племянницей. Имя ли это? Но другого библия не дает. Здесь, я думаю, уместно провести аналогию с греками – где Брисеида – значит дочь Брисея (а вовсе не царя Приама), Хрисеида – дочь Хриса, а Гераклиды – потомки Геракла. То есть это скорее прозвище, что указывает на принадлежность к роду. В конце концов, оно становится именем.

Скажем прямо – удружила доченьке эта Иродиада.

Я представляю шепоток, что прокатился по пиршественному залу, едва прекрасная танцовщица открыла рот. В том смысле, что лучше бы она и дальше развлекала гостей своим искусством. Только молча.