Kitobni o'qish: «Догоните Иноходцева!»

Shrift:

Глава 1
Ку-Ду

На переменке между русским и литературой Лёвка Иноходцев стоял в школьном коридоре, внимательно изучая извилистую трещину на стене: если фотографию с ней перевести в негатив, то линия станет похожа на молнию. Друг его, Валя Ветров, уже неделю как болел, поэтому Лёвке пока приходилось рассматривать стены в одиночку…

В это время Лина Красухина, проходя мимо мальчика, ехидно прищурила глазки и быстро повернулась к нему, взмахнув двумя хвостиками над ушами. Эти тёмные хвостики напоминали Лёвке висячие уши собаки породы бассет, хотя лицо у Лины было совсем другое. Вдруг одноклассница показала язык. Лёвка недоумённо посмотрел на неё и покрутил пальцем у виска.

– Сам дурак! – парировала Лина.

– Иди-ка ты, Краснухина, куда шла, – ответил Лёвка.

Они с Валькой частенько называли Красухину Краснухиной, чтобы немного осадить, если та уж слишком нахально себя вела. То есть почти всегда.

– Ты опять? – вскинулась Лина. – Опять обзываешься? – и вдруг как заверещит на весь коридор: – Елена Анатольевна! Иноходцев опять обзывается.

Подошла их классная руководительница, Елена Анатольевна:

– Ну, что стряслось на этот раз?

– Иноходцев опять обзывается! – повторила Красухина, скрестив руки на груди и надув губы, ожидая справедливой кары для обидчика – вероятнее всего незамедлительного удара молнией с потолка.

– Она первая начала, – возразил Лёвка, – меня дураком назвала.

– Нет, это ты, ты первый меня дурой назвал!

– Я?! – не выдержал Лёвка. – Ничего подобного! Не обзывал я тебя!

– А кто тогда пальцем у виска покрутил? Это и есть обзывательство!

– А вот и нет! Ты сама первая мне язык показала, вот я и покрутил пальцем!

– Язык не считается! Язык я и врачу показываю, когда просят, врач же не обижается!

– Но я-то не врач! С какой стати ты тогда мне язык свой высовываешь? Вот я и показал тебе… диагноз!

– Елена Анатольевна! Вот он опять! – взвизгнула Красухина.

– Елена Анатольевна, скажите ей, чтоб она прекратила, – возразил Лёвка. – Почему с девчонками всегда так сложно? Была бы она пацаном, я бы ей давно уже в глаз засветил!

– Нет, так конфликты нельзя решать, – авторитетно заявила Елена Анатольевна. – Мы же не первобытные люди!

– При чём здесь первобытные? – удивился Лёвка. – Были же раньше дуэли! И необязательно до смерти, но, если оскорбили человека, чем тогда ответить?

– Ну-ну, дуэлянт! Да тебе слабó меня на дуэль вызвать! – вставила Лина.

– С чего это вдруг слабó?

– А с того: оружие выбирает тот, кого вызвали на дуэль. Правильно, Елена Анатольевна?

– Вроде и правда так… – сказала учительница.

– Вот видишь! – продолжала Лина. – А тебе с моим оружием точно не справиться!

Такой поворот событий совсем сбил Иноходцева с толку. Она что, кунг-фу тайком занимается? Или магией вуду увлеклась на досуге?

– Вот видишь, Иноходец, слабó тебе меня на дуэль вызвать.

– Елена Анатольевна, она сама нарывается. Можно я ей в глаз засвечу? – Лёвка взъерошил пятернёй светлый чуб: он так делал всегда, когда сильно волновался.

– Ни в коем случае, – замотала головой классная руководительница.

– Тогда действительно придётся её на дуэль вызвать. Это можно?

– Раз сама напрашивается, то я не против. Только без мордобоя и рукоприкладства, – осторожно добавила Елена Анатольевна.

– Ну, давай, Краснухина, рассказывай, какое оружие ты себе выбрала.

– Опять обзываешься?!

– А что? Может, тогда ты меня на дуэль вызовешь? И я уже на свой вкус оружие выберу, – съязвил Лёвка.

– Ну уж нет, ты первый меня вызвал! И моё оружие – ку-ли-на-ри-я! – торжественно произнесла Лина.

Елена Анатольевна облегчённо вздохнула. Самое страшное в демократии – её непредсказуемость. Но кулинария – это, кажется, неопасно. Нет, про яды лучше не думать… Да и какие яды? Это же пятый класс, у них и химии-то ещё не было.

А Иноходцева этот ответ как-то не обрадовал. Он из всех возможных блюд умел делать только бутерброды с сыром или колбасой. А если очень голодный, то с сыром и колбасой одновременно.

– Елена Анатольевна, вы будете нашим судьёй, ладно? – затараторила Лина. – Мы принесём то, что приготовим, а вы попробуете и скажете, кто выиграл. Хорошо?

Но учительница уже прониклась доверием к демократии:

– Давайте так. Сегодня понедельник, вы за неделю подготовитесь, а в пятницу принесёте на классный час свои кулинарные произведения. Сделаем общее чаепитие, тогда весь класс вас и рассудит! – предложила она.

Эта мысль Красухиной очень понравилась: покрасоваться перед всем классом она любила. А Иноходцев ощутил себя ещё сильнее зажатым в угол.

Через полчаса уже весь класс знал, что у Иноходцева с Красухиной кулинарная дуэль. В исходе поединка практически никто не сомневался, и мальчишки пытались подбодрить Лёвку, предлагая принести мамины и бабушкины рецепты всяких вкусностей, а то и вовсе купить что-нибудь эдакое в магазине. Но Лёвка только отмахивался.

Дома помочь тоже было некому. Мама приходила со смены поздно, успевала только тетради мельком посмотреть – какие уж тут уроки кулинарии?

Тогда мальчик поделился проблемой с отцом. Тот только руками развёл, мол, я в этих делах помощник не очень толковый.

– А впрочем, – сказал отец, – чтобы было вкусно, вовсе не обязательно кулинарный техникум оканчивать.

– Я, кроме бутербродов, вообще ничего не умею, – вздохнул Лёвка.

– Значит, сделаешь бутерброды.

– Бутерброды?! Да меня засмеют!

– А ты сделаешь такие бутерброды, что не засмеют. Такие, какие мама на праздники готовит.

А мама и правда умела делать шикарные праздничные бутерброды, прямо пальчики оближешь!

– Почему нет? – спросил отец. – Я маме помогал, рецепт знаю. Тут-то и надо всего ничего: майонез, чеснок, петрушка, помидоры и хлеб. Ты справишься.

Лёвке стало немного спокойнее. Получалось, что вроде бы простые бутерброды, но в то же время вкуснющие.

На следующий день папа купил всё необходимое и начал обучать Лёвку бутербродным премудростям. Лёвка научился чистить чеснок, продавливать его через чеснокодавилку и замешивать в майонез вместе с петрушкой. Получался красивый, с зелёными листочками, соус! А дальше и вовсе легко: нужно ровно нарезать белый хлеб, что Лёвка и так умел, намазать его чесночным майонезом и разложить сверху кружочки помидоров. Красота! Только с помидорами тоже пришлось помучиться, прежде чем Лёвка научился их резать, а не давить. Оказывается, есть секрет – нож должен быть идеально острым, тогда он помидоры не мнёт. Отец научил Лёвку и нож точить.

Мама, придя с работы, очень удивилась, с чего вдруг её мужчины кулинарией увлеклись. Но Лёвка с папой решили про дуэль ей пока не рассказывать, чтобы не волновать. Так и радовали её до конца недели всё более ровными и красивыми бутербродами вроде бы без причины.

Другу Вальке, который уже выздоровел, Лёвка тоже приносил попробовать свои творения. Валя жевал и прямо с набитым ртом выразительно показывал мимикой и руками, что да, вкусно, просто необыкновенно.

– Классно ты подготовился к ку-ду! – хитро подмигнул он другу после перекуса.

– К какому ещё ку-ду?

– Это сокращённо «кулинарная дуэль», для секретности!

– Да какая уж тут секретность, – отмахнулся Лёвка.

К чаепитию на классном часе пятый «А» подготовился основательно. Все решили внести свою лепту в застолье. В кабинет биологии, который был для класса «своим», так как этот предмет вела Елена Анатольевна, принесли и конфет, и печенья, и чипсов, а Валька даже две банки шпрот притащил. Девочки помогали накрывать на стол, а мальчики обступили Лёвку:

– Ну что? Принёс что-нибудь?

– Принёс! – И Лёвка показал объёмный пакет.

Всё уже было готово, когда вошла Елена Анатольевна. Вместе с ней появилась сияющая Красухина, держа в руках огромную круглую коробку.

– Итак, господа дуэлянты, – сказала учительница, – показывайте, что вы нам приготовили.

Красухина открыла коробку и водрузила на стол большой торт. Шоколадные фигурки животных и разноцветные цукаты аппетитно выделялись на фоне белоснежного крема. По классу пронёсся восхищённый вздох. Лёвка достал из пакета глубокое блюдо, наполненное лежащими слоями бутербродами. К сожалению, некоторые из них, оказавшиеся с краю, немного помялись, и кружочки помидоров кое-где съехали с хлеба, но в целом всё выглядело аппетитно. Однако ни в какое сравнение с тортом Лёвкины бутерброды, конечно же, не шли…

– Ну что, Елена Анатольевна, чьё блюдо лучше? – насмешливо спросила Лина.

– Пока мы оцениваем только внешний вид, – сказала та, – и по этому параметру у тебя точно призовой балл.

– Ура! – Лина и поддерживающие её девочки радостно запрыгали и захлопали в ладоши.

– Но для кулинарного произведения важно не только это, – продолжила Елена Анатольевна.

– Он и на вкус замечательный! – заверила её Лина. – Просто пальчики оближешь!

– Давайте так, – сказала Елена Анатольевна, – вы пока садитесь, наливайте чай и начинайте есть. А я пойду для чистоты эксперимента завуча позову, – и она вышла за дверь.

– Отлично! – закричали школьники и задвигали стульями, рассаживаясь за стол и передавая друг другу чайник.

Много всего было на столе, но Валька Ветров первым делом потянулся к Лёвкиным бутербродам, которые уже успел полюбить. Остальные мальчики последовали его примеру. Тарелка пустела на глазах.

– Лина, а ты чего сидишь? Разрезай торт! – зашептали девочки, которым не терпелось попробовать эту красоту на вкус.

– Нет, пусть сначала завуч посмотрит, а то весь эффект пропадёт, – неумолимо ответила Лина.

Что ж, тут и девочки решили попробовать Лёвкины бутерброды.

– Слушайте, а они на самом деле очень вкусные! – воскликнула Катя Варенникова.

Уже через мгновение Лёвкина тарелка окончательно опустела: даже подтёкший кое-где майонез подобрали кусочками хлеба. Неожиданно быстро закончились и шпроты, затем ребята взялись за чипсы и сладости. И только белоснежный торт в цукатах и шоколадках стоял неприступной твердыней посреди разбитого наголову кулинарного войска.

Даже вошедшую Елену Анатольевну ребята заметили не сразу.

– Ну как, вкусно? – спросила она, подсаживаясь к столу со своей чашкой.

– Вкусно, очень! – закричали ребята.

– Да уж, опоздала я на бутерброды. А вам они понравились?

– Просто объеденье!

– Почему же торт никто не попробовал?

– Так Линка не даёт! Всё завуча ждёт.

– Кстати, Елена Анатольевна, где же завуч? – возмущённо спросила Лина.

– Завуч занята, она не смогла прийти, – ответила Елена Анатольевна. – Но я не просила нас ждать, напротив, сказала, чтобы начинали есть.

– Да Линка жадина! Или боится, что у неё торт невкусный!

– Очень даже вкусный! – закричала Лина, отрезая первый кусок.

– Думается мне, что Лёва Иноходцев заработал призовой балл за доброту, – объявила Елена Анатольевна.

– Так нечестно! – возразила Лина. – Доброта – это не кулинарное качество!

– Очень даже кулинарное, – сказала учительница. – Разве можно себе представить злого, жадного повара? Какие тогда блюда выйдут из его рук?

– Недослащённые! С костями! С тараканами! – закричали ребята.

– Вот-вот, – сказала Елена Анатольевна, – так что доброта – очень важное качество для повара. Да и в любой другой профессии оно ценится на вес золота. Не хотелось бы иметь дело ни со злым врачом, ни даже с продавцом.

В это время Лина уже нарезала торт и разложила его всему классу на блюдца. В считаные секунды посуда опустела. Торт действительно удался на славу! Лёгкий, воздушный, он просто таял во рту.

– Что скажете, чьё блюдо оказалось вкуснее? – спросила Елена Анатольевна.

– Лёвкино! – загудели мальчики.

– Линино! – не уступали девочки.

Надо сказать, что мальчиков и девочек в классе было примерно поровну. Так что шум поднялся неимоверный.

– Всё, всё! – сказала Елена Анатольевна. – Вижу, что вам понравились оба блюда. Так что счёт нашей кулинарной дуэли 2:2, ничья.

– Так нечестно! – надула губы Лина.

– Честно-честно! – возразил Валька. – Я теперь тоже научусь такие бутерброды делать! Вот мама удивится! Лёвка, научишь?

– Конечно! – откликнулся польщённый друг.

– И нас! И нас! – закричали другие мальчики и даже некоторые девочки.

– Да всё очень просто! – сказал Лёвка. – Берёте чеснок, давите его в чеснокодавилке, смешиваете с майонезом. Туда же добавляете нарезанную петрушку, перемешиваете и мажете на хлеб. Потом сверху кладёте помидоры – и всё, готово!

– Классно! Обязательно дома сделаем! – загудели ребята.

– Может, и Лина поделится с нами рецептом своего торта? – спросила Елена Анатольевна.

– Рецептом? – замялась Лина. – Да я не помню уже, там так много всего… И вообще, это, может быть, наш семейный секрет!

– Да она не готовила ничего! – вдруг сказала Катя. – Это всё бабушка за неё сделала, а она только в школу отнесла!

– А вот и неправда! – вскинулась Лина. – Я цукаты раскладывала! И шоколадки!

– И только-то? – засмеялись ребята. – Тогда Лёвка точно победил!

– Да, пожалуй, вы правы, – сказала Елена Анатольевна. – Придётся добавить Лёве балл за самостоятельность.

На этом кулинарная дуэль и закончилась. Впрочем, Лина пообещала в следующий раз выбрать в качестве оружия не кулинарию, а косметику…

Глава 2
Разноцветные пиксели мира

В начале года Елена Анатольевна сказала, что, кроме уроков, надо обязательно посещать хотя бы один из кружков. Валя с Лёвой честно начали обходить их все по списку.

Первым оказался волейбол. На занятии было весело. Однако на второй день почему-то сильно болели отбитые о мяч пальцы. К четвёртой тренировке уже почти каждый палец был обёрнут пластырем, некоторые удостоились даже двух. Запястья тоже пришлось прихватить эластичными бинтами. После того как Лёва зазевался и получил мячиком по голове, он сказал:

– Вообще-то, мой чердак мне чем-то дорог. И выбивать из него пыль, по-моему, рановато. Ты, как хочешь, Валь, а я поищу другой кружок.

– Наконец-то! – откликнулся приятель. – Я уже начал бояться, что еще немного – и мы превратимся в мумии. Посмотри: все пальцы замотаны! Осталось только забинтовать остальное…

Недельку друзья поболтались без дополнительных занятий, но проблема выбора вновь встала перед ними в полный рост в виде Елены Анатольевны.

– Ну и куда пойдём? – спросил Лёвка друга, когда они остались одни.

– Вообще не представляю… Дополнительные предметы всякие? Мне уроков и так хватает. Кройка и шитьё? Там одни девчонки. Наверняка ещё и Краснухина там верховодит.

– А вот рисование…

– Да ну, я уже нарисовался в началке. Все эти золотые осени и букеты с цветами… Лучше на карате. Это хоть в жизни может пригодиться.

– А ты что, на шпагат сесть можешь? – удивился Лёва.

– Нет, конечно. Я ж тебе не балерина.

– На карате шпагат нужен, – уверенно сказал Лёва. – Я видел, они там ногами выше головы машут. И кирпичи голыми руками разбивают.

– Кирпичи я бы хотел уметь разбивать, – задумчиво произнёс Валя. – Только мои руки могут оказаться против… Вдруг я себе пальцы сломаю?

– Да уж, если от волейбольного мячика они уже все в пластырях, то что с ними от кирпичей будет… Короче, пошли пока на рисование, чтобы от нас отстали, а там ещё подумаем, – предложил Лёва. – Рисовать – это же просто.

Рисовать оказалось не совсем просто.

Или, вернее, совсем не просто.

Начать с того, что сидеть пришлось не за партами, а за специальными вертикальными досками на ножках, которые называются мольбертами.

– С них же бумага падать будет, – недоумевал Валька.

– А мы её закрепим, – сказала учительница Екатерина Матвеевна, показывая, как это делать с помощью бумажного скотча.

Перед новичками Екатерина Матвеевна поставила стул, накрытый какой-то тряпочкой, затем положила на него грушу и яблоко. Груша жёлтая, яблоко зелёное. Попробуйте нарисовать для начала это, говорит. А что тут пробовать? Яблоко круглое, груша вытянутая… Нарисовали, стали раскрашивать. Только акварельная краска с вертикального листа почему-то стекает.

– Лёв, у меня всё течёт, – пожаловался Валя.

– У меня тоже…

Из Лёвкиной груши вниз текло сразу несколько жёлтых ручейков, от чего казалось, что у груши выросли длинные ножки.

– Берите воды на кисть поменьше, – послышался сзади знакомый голос.

Мальчики оглянулись и увидели за одним из мольбертов Дашку Березину из своего класса.

– О, ты тоже здесь? И давно? – спросил Валька.

– С сентября. А вы где были?

– На волейболе.

– Понятно. Теперь небось и карандаш держать трудно… – Дашка кивнула на заклеенные пластырем пальцы.

– Нормально, уже почти всё прошло.

Лёвка посмотрел на рисунок Березиной – ветку с осенними листьями в вазе и синий чайник. Очень даже ничего, он так не сможет.

– Лёв, да у тебя не груша – у тебя жираф! – вдруг сказал Валя.

– Сам ты жираф! – обиделся Лёва.

– Да смотри же! Вот тут надо голову пририсовать, – приятель уже влез в его рисунок своей кисточкой, – и пятен коричневых наделать. А ноги и так уже есть!

Теперь с работы и правда смотрел пятнистый жираф, только глаза у него были разные и уши получились как у кролика.

– Ты мне вообще всё испортил! – Лёвка отлепил бумагу от мольберта и взял новый лист.

– Зря ты так! – Валька забрал его рисунок и пририсовал к яблоку кривые ножки, ручки и голову.

Теперь на жирафе появился толстый наездник, готовый вот-вот скатиться вниз.

Пока приятель дорисовывал ему усы и шляпу, Лёвка успел набросать второй вариант яблока и груши, в этот раз раскрасив их аккуратнее, с меньшим количеством воды. Довольный результатом, он ждал, пока учительница даст ему следующее задание.

– А фон? – вдруг спросила подошедшая Екатерина Матвеевна.

– Какой фон? Эту тряпочку, что ли?

– Не тряпочку, а драпировку.

– Ладно…

Лёвка закрасил остальной лист коричневым, в цвет тряпочки, то есть драпировки.

Дашка сзади хихикнула.

Лёвка обернулся.

Девочка свешивалась из-за своего мольберта так, что её золотистая коса мела по полу.

– Добавь в тени синего, – подсказала Березина.

– Куда?

– В грушу.

– Ты что? Она же жёлтая!

– А в тени – с синим и коричневым!

– Ты дальтоник! Она вся жёлтая! Вот если бы я тебе на математике так подсказывал, у тебя дважды два восемнадцать было бы!

Лёвка для убедительности достал телефон, щёлкнул грушу встроенной фотокамерой и показал Дашке:

– Видишь? Техника не врёт, в отличие от некоторых! Груша – жёлтая!

– А ты увеличь!

– Ну, увеличил. Ещё больше жёлтая.

Тогда она выхватила у него из рук мобильник и увеличила изображение так, что стали видны отдельные пиксели. Оказалось, что все они разного цвета, причём жёлтые чуть ли не в меньшинстве, особенно в тени! Это был нокаут!

Подошла Екатерина Матвеевна, посмотрела на Лёвкин рисунок и отметила, что для первого раза весьма неплохо. Потом прикрепила на мольберт другой лист.

– Давай-ка ещё раз попробуем, – сказала она, – только теперь не будем спешить. Смотри, яблоко ведь не везде одинаково зелёное. С одной стороны оно светлее, чем с другой, потому что на него справа падает свет. Видишь?

– Вижу.

– А ещё с той стороны, где свет падает, оно немножко теплее.

– Нагрелось?

– Нет, цвет теплее, как будто в нём больше жёлтого.

И тут Лёвка с удивлением узнал, что цвета бывают разными – тёплыми и холодными, но не на ощупь, а… как бы на глаз. То есть только кажутся такими. А ещё оказалось, что у предмета бывает светлая сторона, а бывает теневая (у людей тоже так: одни качества хорошие, приятные для окружающих, а другие… ну, их лучше бы никому и не видеть). Между светом и тенью находится странная и неопределившаяся какая-то полутень. А ещё бывает тень падающая. Хотя Лёвка подумал, что никакая она не падающая, а лежащая: упала и лежит теперь. Потом ещё блики, рефлексы… Рефлекс – вообще интересное явление. Это когда один цвет как бы влияет на другой, отражается в нём.

Лёвка чуть отвлёкся, и на жёлтую грушу тут же наползла коричневая краска. Он стал снимать её кисточкой, но убрать до конца всё равно не удалось. Зато получился рефлекс – коричневый на жёлтом. Учительница даже похвалила.

«Наверное, рефлексы придумали те, у кого краски постоянно за края выходили…» – подумал Лёвка, но вслух говорить не стал.

Он покосился на Дашин рисунок:

«Вот откуда у неё в синем чайнике столько оттенков? И жёлтые, и розовые, и фиолетовые. А в листьях – и красноватые, и голубоватые, и бордовые… Правда, так красиво, даже красивее, чем это всё на самом деле. Вроде и похоже, но в то же время как-то сказочно…»

Стал Лёвка в свои яблоко с грушей тоже разные краски добавлять. Сначала даже ничего так получилось, а потом всё смешалось в сплошную грязную массу и в довершение всего потекло вниз… Пришлось ему снова новый лист брать. Оказывается, сложная это штука – рисование!

С четвёртого раза яблоко с грушей у Лёвки вышли более объёмными, чем раньше, а драпировка стала не такой монотонной. И всё же до красивого рисунка было ещё далеко! Хотя Екатерина Матвеевна работу похвалила, и это было приятно. И Дашка больше не хихикала. Всё-таки она, как выяснилось, правильно подсказывала.

Что касается Вальки, он продолжил работу с жирафом, которому дорисовал рожки и пятна в виде многоугольников шоколадного цвета. Толстый наездник с усами и шляпой обзавёлся поясом и шпагой. За ними в розовом небе плавало малиновое солнце, а под ногами горбилась большая песчаная дюна. По ней сновали зелёные скорпионы.

Екатерина Матвеевна Вальку тоже похвалила, сказав, что с такой фантазией из него может получиться хороший художник.

Когда Лёва и Валя шли домой, они смотрели на окружающее совершенно иначе.

Лёва смотрел на желтеющие листья и видел, что они не просто жёлтые, а с массой оттенков – от зеленовато-салатовых до рыже-коричневых. И красные листья – тоже не только красные. Словно весь мир стал намного разноцветнее. Или он всегда был таким, просто Лёвка наконец смог это заметить. Увеличил разрешение изображения, так сказать, и увидел маленькие пиксели окружающего пространства.

– Я прямо другими глазами на всё теперь смотрю… – вдруг сказал идущий рядом Валька, рассматривая какой-то листок.

– Ага, я тоже…

– Никогда не думал, что лист рябины так похож на сороконожку…

– Что? Ты о чём? – удивился Лёвка.

– Ну вот же! Настоящая сороконожка, только ножки очень толстые. Вон то дерево на петуха похоже… А скамейка – на таксу.

Оказывается, Валька тоже видел мир по-новому. Только абсолютно по-своему новому.

Bepul matn qismi tugad.