Kitobni o'qish: «Желание генерала – закон»
Глава 1
Руки и ноги как ватные, голова кружится. С трудом разлепила глаза и огляделась. Все тело болит и ломит. Реальность удручает.
Клетка. И я в ней. В тесной, маленькой, на одного человека, лежать в ней не получится, только сидеть. И это мне еще повезло. Соседние клетки битком набиты рабами. Но красивых молодых рабынь берегут, хотя рабов везут столько, что скоро уже наверняка перестанут это делать, обоз все пополняется и пополняется пленными. Тех, на кого телег не хватило, ведут на цепях, но эти рабы уже давно отстали.
Имперская армия с победой возвращается домой, везя с собой богатые трофеи. Мое родное, маленькое, но очень гордое и независимое государство пало в числе последних в этом имперском рейде. Несмотря на размеры, завоевать мой край оказалось не так уж просто, возможно, сложнее, чем некоторые огромные богатые королевства. Имперская армия, думаю, не ожидала, что получит такой отпор, потери среди имперцев были огромные, но у нас они вдвое, а то и втрое больше, однако мы знали, за что боролись. Но итог все равно печален. Моего государства больше нет, его просто стерли с лица земли.
Маги! Ненавижу!
Так хочется пить, не говоря о том, как хочется есть. О сохранности живого товара тут заботятся плохо. В горле давно пересохло, уже нет сил просить воды. Держусь из последних сил, хотя на самом деле хочется, чтобы все скорее закончилось. Но я обещала, что буду сильной, поэтому буду бороться до конца. Цель у меня теперь только одна – выжить несмотря ни на что.
Пытаюсь хоть как-то отвлечься, и это удается – на проезжающей мимо телеге установлена большая клетка, и вот там как раз очень много людей напихано. Привлекли внимание громкие стоны и смех воинов, которые с интересом заглядывают в клетку. Тоже пригляделась и поняла, что в клетке… спариваются, иначе этот процесс и не назовешь. Голые мужчина и женщина. Именно она довольно стонет.
Отвернулась. Мне все равно. Возможно, жить многим рабам в этом обозе осталось недолго, плотские утехи хоть как-то кого-то радуют. Однако не понимаю, как можно этим заниматься в этих условиях. У меня сил вообще ни на что нет.
Закрыла глаза. Надо попробовать еще поспать, чтобы время пролетело быстрее. Реальность стала моим самым страшным кошмаром. То ли уснула, то ли отключилась.
Путешествие далось тяжело. К концу пути я уже не понимала, как я все еще жива. Одни кожа да кости. Когда нас привезли в центральную часть империи, рабов стали постепенно разбирать торговцы, но кто-то решил, что меня продавать сразу не будут. Довезли аж до столицы.
Город почти не запомнился, потому что пребывала в полубреду. Шум, высокие шпили домов, нещадно дребезжащая по булыжной мостовой телега – вот, пожалуй, и все.
И вот, наконец, меня куда-то тащат. Кажется, это большой барак. Рабынь в наручах здесь целая толпа. Меня завели в отдельную комнатку, дали не то чтобы хорошо и много, но действительно нормально поесть и попить, а после еще и окатили водой из ведра. Конечно, вонь от меня нещадная.
– Идем, – приказал воин из числа охраны и потащил меня вновь куда-то. Опять маленькая комната. Оказалось, меня привели к лекарю. Людей этой профессии узнать не трудно.
Воин приковал меня на длинную цепь прямо в комнате и вышел.
– Раздевайся, – сухо приказал лекарь, не взглянув в мою сторону – он что-то пишет за своим столом.
– Зачем? – хрипло и очень тихо спрашиваю я.
Вот тут лекарь ко мне развернулся и посмотрел с удивлением.
– Знаешь имперский? Образованная? Из какого королевства?
– Ашгер, – соврала я, назвав ближайшее к моему дому королевство. Правда, уже и не королевство. Теперь все это – империя.
– Из какого сословия?
– Горожанка.
– Простая горожанка? Всех мало-мальски титулованных красавиц ведь в общем обозе не везут и до такого состояния не доводят. Ладно, раздевайся.
– Зачем?
– Осмотр провести. Мне пригласить охрану, чтобы тебя раздели?
Дрожащими руками стягиваю с себя лохмотья, что когда-то были одеждой. Лекарь подошел ко мне, оглядел с ног до головы, сказал повертеться, нагнуться, вздохнул.
– Сильно повредили. Сейчас всех почти рабынь из последнего похода таких привозят, а то и хуже, потому что далеко забрались, долго везли. Кожу можно восстановить, переломов нет, но худоба излишняя. Шансов попасть в хороший дом у тебя маловато. Хотя может помочь знание языка. Старайся.
– Мне все равно, куда меня продадут.
– Зря, чем лучше дом, тем лучше может быть содержание обслуги, а тебя в дорогие содержанки вряд ли возьмут, если только в дом попроще, совмещать. А так столичные мужчины избалованы, им в содержанки чуть ли не бывших принцесс подавай.
Ясно, чтобы выжить, мне нужно попасть в дом «получше».
– Садись туда, – лекарь кивнул на кушетку
– Зачем?
– Ты много задаешь вопросов. Дальше осмотр проводить.
То, что произошло дальше, заставило меня погрузиться в пучину стыда. К настолько интимному осмотру я оказалась не готова.
– Да не дергайся ты! Хм, надо же. И как только ты ее до империи довезла? Твои шансы на хороший дом повышаются. Все. Сейчас наложу на тебя восстанавливающее заклинание, и одевайся. Позже тебе дадут отбеливающий кожу крем, два раза в день все тело мазать – в империи любят чистую белую кожу у девушек.
Глава 2
После магических процедур лекаря становится ощутимо легче. Молча одеваюсь, выхожу из комнаты. Меня встречает охранник.
Настроения в бараке печальные. То и дело где-то раздается плач, ругань. Я не могу плакать. Слезы выжгло еще там, дома. Дома же остались мои сердце и душа, близких и друзей унесла война. Я должна быть сильной. Должна, должна.
Воин-охранник привел меня к стене с выложенными вдоль нее тонкими матрасами, приковал к цепи с крюком прямо в стене и ушел. Сижу на матрасе, и мне остается только наблюдать. Жестокости кругом много. Далеко не все девушки прикованы, многие свободны в перемещениях по бараку и переодеты в серые однотипные простые платья. Вот эти девушки ругаются и выясняют отношения между собой. Те, кто, как и я, прикованы к стене, в большинстве своем плачут. Мы новенькие. Рядом с нами охрана, но вряд ли опасаются побега, скорее следят за товаром, защищая от тех, в сером, злых, привыкших к новой реальности. Закрываю глаза. Надо больше спать. Восстановлюсь быстрее, и хотя бы ненадолго сознание уйдет из этой реальности.
Три дня спустя я тоже среди тех, кто в серых платьях. Чего мы тут ждем? Продажи, естественно. Оказывается, мы уже прошли первичный отбор, красивых и юных девушек без особых повреждений будут разбирать по «домам». Но никаких публичных аукционов. Приходят периодически люди, наделенные деньгами и полномочиями, и выкупают девушек. Иногда прямо пачками. Кого захотят.
Меня пока не выкупили. Кожа недостаточно белая, ну и я слишком тощая. Как будто меня на мясо должны брать. Тем не менее, отъедаюсь. Еда тут простая, невкусная, но, главное, ее много, еды не жалеют.
Тут и обучение иногда проводят о порядках и требованиях в домах имперцев, и это, надо сказать, полная жуть. Имперцы очень жестокие люди, причем, судя по их обычаям, в том числе и друг к другу. Военное государство, здесь уважается только сила и власть.
А еще даже проводят опросы: кто говорит на общеимперском, кто откуда прибыл и что умеет. Знание языка у единиц, и оно действительно ценится. Меня все-таки взяли на заметку. Я поддерживаю положительное мнение о себе. Не истерю, в драки не ввязываюсь. Спокойная, даже приветливая. Я сделаю все, чтобы выжить и сбежать.
На четвертый день, с утра, охрана заволновалась, рабынь на осмотр вновь пришедшего покупателя построили абсолютно всех. Однако же, меня поставили в первых рядах «серых платьев», видимо, как примерную. Девушки заволновались, между собой шепчутся, в воздухе буквально витает слово дворец. Прислуга во дворец? Ну не любовниц же среди нас набирают. Во дворец уж точно в рабыни берут только бывших принцесс и дочек важных персон.
Думаю, если и правда пришли делать набор аж во дворец, мне как раз туда и не стоит попадать. Планов мести у меня нет, я бы и не смогла, к примеру, даже пытаться кому-то мстить и убивать, это не в моей природе. А вот сбежать из дворца наверняка будет гораздо труднее, чем из обычного дома.
– Тишина! – громко рявкнула мадам управительница – женщина, ведающая нашим женским скопищем. Мадам – женщина внушительная, страшная, ее многие тут боятся, и есть за что. На моих глазах она делала с некоторыми непослушными рабынями такое, о чем мучительно и больно даже просто вспоминать.
После окрика мадам управительницы замолчали абсолютно все, в том числе и воины, а некоторые особо впечатлительные, ну или действительно истощенные девушки упали в обморок. Пара павших девушек нашлась и в рядах серых платьев. Одна даже рядом со мной. Первый ряд! Знание имперского, робкая бывшая учительница музыки. Не выдержала напряжения.
Посреди барака появились три женщины в строгих черных платьях. Они и сами очень строгие. Высокомерные лица, губы поджаты, взгляды колкие, волосы тщательно убраны в скромные прически. Эти дамы бледные, как поганки, даже какие-то серые и чем-то неуловимо друг на друга похожи. Эта та самая бледность, которая так ценится в империи? Да у имперцев нет вкуса.
Женщины, сопровождаемые нашей мадам управительницей, что-то активно им рассказывающей и расплывающейся в масляных угодливых улыбках, медленно и чинно шествуют по бараку. На новеньких «оборванок» они даже не взглянули. Вот и к нам, серым платьям, приблизились.
– Вот здесь самый лучший, отборный товар, – торопливо и наигранно-восторженно вещает мадам управительница. – Вы же знаете нашу компанию. Товар приходит в лучшем, насколько это возможно, виде. Да, последние партии потрепанные, но мы быстро восстанавливаем товарный вид девушек. Лучшего свежего товара, чем у нас, вы в столице не найдете. Экзотика! Все девушки только из самых дальних провинций. Взгляните сюда, на первый и вторые ряды – все эти девушки образованные и воспитанные.
Женщины из трио морщат носики, оглядывая «товар». Я все еще очень тощая, думаю, меня не возьмут.
– Нам не важно, насколько они образованны. Главное – знание языка, покорность и достойный внешний вид, – отвечает одна из женщин.
– И что-то товар не впечатляет, – добавляет вторая. – Впрочем, у остальных торговцев и правда сейчас дела обстоят еще хуже.
– Мы сейчас возьмем только десять девушек, в следующий раз, когда мы придем, потрудитесь подготовить больше достойного товара.
– Конечно-конечно. Оставим для вас самых лучших! – радостно отвечает мадам.
И начался процесс отбора. Оставили для осмотра только два первых ряда. Нас заставили полностью раздеться, и это под жадными взглядами воинов. Придирчивые покупательницы осматривали нас с головы до ног, заглядывали в рот, чтобы убедиться в хорошем состоянии зубов, задавали вопросы, проверяя знание языка. Это все жутко унизительно, но мне плевать на всех этих людей, они мне никто.
– Та-ак… – тянет в итоге одна из трио. – Вон тех четырех точно не берем. Они на нас посмели смотреть прямо. Очень дерзко! Накажите их и научите правилам.
– Вот тех пятерых тоже нет, – говорит вторая. – Совсем страшненькие. Не для дворца.
– И вот этих шестерых тоже не берем, – подводит итог третья дама. – У них ужасный акцент. Подготовьте к отгрузке оставшихся. Так себе тоже, конечно.
Пытаюсь понять, берут меня или нет. Я до сих пор смотрю в пол и на осмотре тоже не поднимала взгляда. Акцент не знаю, какой у меня. Внешность… тощая. Есть шанс, что не возьмут.
Глава 3
Какое-то время стою, замерев, но потом меня невежливо толкают в спину.
– Чего встала? На выход иди.
Ух, значит, во дворец. Не верится. Многие девушки провожают меня и тех, кто идет вслед за тремя покупательницами, настолько завистливыми взглядами, словно вот они – счастье и удача. Нет, счастья больше не будет, оно в прошлом, а мы все в империи, в каком бы ее месте ни оказались, что бы ни делали, все равно останемся рабынями.
Опять клетка, нас везут по городу. Сейчас у меня уже есть силы на то, чтобы осмотреться. Имперская столица поражает своей многолюдностью и роскошью. Высокие вычурные дома, богатство, красивые просторные площади, множество фонтанов.
– Как же тут красиво, – тихо выдыхает одна из соседок по клетке.
– А сколько людей, – говорит другая. – Хорошо тут имперцам живется.
– Приглядитесь к лицам людей, – хотела промолчать, но не смогла. – Вы много заметили улыбающихся? Особенно женщин. Как же так? Такой богатый, ухоженный город, разодетые люди, но почему лица такие?
Ответа ни от кого не получила.
Через какое-то время повозка въезжает на внушительный мост. Мы все ближе подъезжаем к огромной монументальной стене, затем въезжаем во двор за ней, но не очень быстро, поскольку на входе стоит чуть ли не армия – столько охраны. Телега прошла несколько досмотров, нас несколько раз выводили, лапали, раздевали на радость воинам, но, ничего не найдя, сажали обратно в клетку.
И вот мы у дворца, у черного входа. Хотя дворцом это сооружение назвать трудно. Это крепость – огромная, мощная, неприступная. Я не сбегу отсюда. Это просто невозможно. Крепко зажмурилась. От охватившего меня разочарования не могу вдохнуть воздух в грудь. Это как удар под дых.
– Выходите! – открывая клетку, требует воин в нарядной дворцовой форме.
Заселение во дворец запомнилось мне инструктажем новой мадам управляющей, чем-то похожей на ту, что осталась в том бараке. Мы тут никто. Бессловесные тени. Служанки для самых грязных работ. Нас взяли без особых условий именно для этого. Надеяться не на что, ну разве только самых усердных, может быть, когда-нибудь переведут на работу почище – прислуживать за столом или убирать комнаты господ, так что старайтесь.
Поселили в большую общую комнату, но несмотря на большие размеры места очень мало, потому что нас, служанок для грязных работ, очень много. Спим, опять же, на тонких матрасах, условия… бесчеловечные. Лишний раз не хочу об этом думать.
Неделя безрадостного существования проходит за неделей. Я погрузилась в апатию и словно наблюдаю за всем со стороны. Меня подкосила новость, что из этого дворца я больше никогда не выйду, и это моя тюрьма на всю оставшуюся жизнь. Работаю почти круглосуточно, работа тяжелая, но вот это как раз не расстраивает, а помогает еще больше отрешиться от действительности.
Несмотря на свое состояние, пытаюсь выведать, не посылают ли тут служанок из дворца в город. Служанок моего уровня – никогда. Служанок уровнем выше – может быть, зависит от закрепленных за ними задач. Вывод – надо все-таки пытаться идти на повышение.
Из хороших моментов во всем этом кошмаре – ни обслуга мужского пола, ни воины девушек не трогают, если что-то и происходит, то только по обоюдному желанию и в глубокой тайне. Во дворце идеальная дисциплина, а наказания более чем жесткие. «Шалить» с прислужницами могут только господа, но пока я работаю не на виду, соответственно, и некому покуситься, да и настолько избалованы эти господа, как говорят, что на служанок в черных простых платьях и не смотрят.
В один из дней, коим я потеряла счет, ко мне подходит мадам управляющая и сообщает неожиданную новость:
– Несколько служанок из элитного состава списали, нужны новые, ты переводишься на верхние этажи.
Две служанки рядом со мной тут же взглянули в сторону мадам. У одной от этой новости выпало ведро из рук, благо, почти пустое. Это же повышение. Новость вывела меня из состояния апатии. По коже побежали мурашки. Верхние этажи – так тут называют этажи со спальнями господ, временно или постоянно живущих во дворце. Не думаю, что новость хорошая для меня, ведь новая работа никак не связана с выходом из дворца, а мелькать на глазах власть имущих, которым все можно, очень опасно.
– Неряха! – возмутилась мадам, обозвав ту служанку, что уронила ведро.
Я не успела ничего сказать, в ноги женщине бросилась вторая служанка.
– Мадам, почему она?! Возьмите меня, я очень усердно работаю, пожалуйста!
Женщина, отпихивая девушку, пнула ее ногой.
– Дурында, там такие как ты не нужны. Мы за всеми наблюдаем, она молчаливая, в отличии от многих из вас, действительно работящая, все задания правильно исполняет и с первого раза, сильная, с приличной внешностью и говорит нормально, хоть и с акцентом, но хотя бы все понятно.
Кхм, одно из моих достоинств тут, что я кротка и молчалива, так что буду помалкивать и дальше. Приличная внешность, это да. Кормят тут… объедками. Но объедки у господ куда вкуснее, чем все, что я ела с момента завоевания моего дома, к тому же еды столько, что господа очень много не съедают, так что часто еда даже весьма хорошая, поэтому я больше не похожу на скелет на ножках. Набираюсь сил, как могу.
После перевода на верхние этажи, существование стало немного полегче. Теперь живу в помещении потеснее, но и девушек здесь значительно меньше, всего дюжина, есть свои простенькие, хлипкие, но кровати, один большой шкаф на всех и совсем роскошь – наш собственный закуток с душем и туалетом. Какое же счастье, пусть и недолго, но постоять под теплой водой.
Основное место моей работы теперь самое что ни на есть опасное – крыло с господскими спальнями. В этом крыле еще несколько гостиных. Прежде, чем я приступила к работе, со мной провели даже обучение, как вести себя при господах, и ни в коем случае нельзя ошибиться, сделать или сказать что-то не верно, если спросят, это может стоить здоровья или даже жизни.
Глава 4
И началась моя работа в непосредственной близи с имперцами. Оказалось, не так уж страшно. Служанок в упор не замечают. Мы как мебель. Общаться со мной никто не желает, меня словно нет, пустое место. Это очень радует и позволяет спокойно наблюдать за теми, кто в империи у власти. Мнение о том, что порядки здесь очень жесткие даже среди своих, только укрепилось. А еще тут плохо обстоят дела с образованием у женщин. В моей маленькой, но гордой стране различий не делали, образование получали все дети. Но, видимо, модель жизни в империи успешнее, ведь моей страны уже нет.
В любом случае, стараюсь подгадать время уборки спален так, чтобы, находясь там, ни с кем не пересекаться.
И как раз сейчас убираю самые большие покои на моей территории. Просторные, дорогие, но довольно строгие, я бы даже сказала, аскетичные. Мужские. В гардеробе сплошь военная форма. В имперских нашивках я не разбираюсь, и никто тут такие тонкости не расскажет. Кабинет заперт, там убирается специальный человек, который не раб, кажется, вообще тоже военный.
В момент, когда хлопнула входная дверь в покоях, я перестилала кровать в спальне. Хозяин покоев, видимо, вдруг пришел к себе днем, хотя в это время его никогда тут нет. По коже побежали мурашки страха. Да, на служанок тут смотрят, как на пустое место, но все же случиться может всякое, тем более в спальне. Но, может, хозяин покоев в спальню не зайдет? Может, забыл что-то в кабинете и скоро уйдет? Превратилась в слух, чтобы понять, идет в спальню кто-то или нет. Ничего не слышно. Он что, по воздуху летает? Или сразу же ушел?
Вздрогнула, когда дверь в спальню резко распахнулась. Следуя инструкции, быстро все бросаю – в моем случае опускаю покрывало на кровать, отступаю от постели на пару шагов, встаю на колени, чинно-смиренно складываю руки и низко опускаю голову. Я боюсь, но не смерти. Я всего лишь человек, я боюсь боли, того, что меня могут… обидеть. Долго обижать и измываться.
Мимо меня проходит некто в больших черных военных лакированных сапогах. Как он это делает? Двигается абсолютно бесшумно, хотя тут нет ковра. Впрочем, это, возможно, магия.
Затаила дыхание. Что еще более странно, я чувствую на себе взгляд мужчины. Не знаю, как, но у меня прямо кожа начала зудеть, и захотелось еще сильнее пригнуться и сжаться. А может, это не просто ощущение? Магией какой-то воздействует? Но зачем бы ему это? На прислугу не обращают внимания, так что это только мои страхи. Никто на меня не смотрит и магию не направляет.
Тихо шелестит скидываемое на пол покрывало, которое я так и не успела красиво застелить. Хозяин спальни спать собрался? Тогда мне лучше ретироваться незаметно. В таких случаях инструкция разрешает поднять мельком взгляд, чтобы оценить обстановку и пути отступления.
Подняла взгляд в тот момент, когда мужчина стягивал себя мундир. Меня словно молнией прошило. Ненависть заполнила меня полностью, я ей захлебнулась, меня мелко затрясло. Неужели я вижу перед собой того, кто отдал приказ сравнять мой родной город с землей? В один миг своей магией унес столько невинных жизней? Нет, ошибки быть тут точно не может. Я видела его всего раз, и это мгновение четко отпечаталось в памяти. Генерал Риган Соул. Самый успешный за всю историю существования империи глава ее армии.
Но сейчас даже не это самое страшное. В это растянувшееся для меня в вечность мгновение он тоже на меня взглянул. Посмотрел прямо мне в глаза! Зачем? Здесь ведь так не принято. А вдруг он как-то поймет, кто я? Да нет, ну как? Да и все равно ведь… Зачем он смотрит? Зачем? Зачем?
– Интересная внешность, – словно для себя задумчиво произносит Соул, чем еще больше ввергает меня в пучину недоумения. То, как он смотрит, уже заставляет бояться – внимательно, цепко. Взгляд льдисто-голубых глаз опасен и излишне умен. – Вроде бы классическая для центральной и западной империи, но разрез глаз, волосы, особенности фигуры явно указывают на коренного жителя Наридии. Метиска, я так понимаю. Но как такое могло случиться? Наридия не принимала чужаков.
Меня прошиб холодный пот. Всего один взгляд, и этот человек понял обо мне больше, чем все остальные имперцы. Опустила глаза, кажется, этот генерал может и в душу заглянуть. И пусть мне и не разрешали говорить, но вопрос, вроде как, мне был задан. Не знаю, откуда взялись силы, но я тихо ответила:
– Моя страна была куда гостеприимнее, чем могло показаться империи.
Воцарившаяся после моего ответа тишина не говорит ни о чем хорошем. Мучительно хочется поднять глаза вверх, с вызовом взглянуть на Соула… броситься на него и задушить, но ни к чему этот мой порыв не приведет, только себя подставлю. Мне не справиться с магом и воином при всем желании.
– Как любопытно, – наконец, раздался холодный ответ. – В таком случае раздевайся и ложись в постель. Покажешь на практике и собственном примере, насколько гостеприимны люди твоей страны.
Нет, нет, только не это. Кровь стынет в жилах от ужаса и безысходности.
Для чего ему я? Женщин, что ли, мало? Это почти самое плохое, что только могло со мной случиться. Не просто против воли оказаться с мужчиной, а лечь в постель с тем, кто является олицетворением всего того зла, что произошло со мной, моими близкими и миром. И, пожалуй, еще хуже то, что я даже не имею права воспротивиться и нарваться на смерть. Я поклялась, что сделаю все, чтобы выжить.
Благо, слез у меня просто нет. Дрожащими пальцами берусь за воротничок платья, чтобы начать расстегивать пуговицы. Где-то глубоко в душе я все-таки плачу навзрыд. Какой же позор.
