Kitobni o'qish: «Хранитель»
0.
– Ты бы хотел вернуться?
Мягкая, теплая, светлая… пустота…
– Я не умер… но нет причин возвращаться…
– Ты еще не завершил путь.
Легкость. Невесомость. Спокойствие. Он был рожден из этой пустоты. Он был внутри этой пустоты. Он был этой пустотой.
– Я здесь… Я чувствую, что свободен… больше не предан ею…
– Ты тянешь время. Я не могу влиять на твою свободную волю.
Ничто… время исчезло… мира больше нет… тишина… покой…
– Что ты здесь тогда делаешь?
– Хочу помочь тебе вернуться.
Где- то внутри пустоты… движение…
– Почему она не пришла?
Тела нет… сердца нет…. Кольнуло… в сердце… там, где оно должно было быть, где было когда- то… в другой жизни…
– Она убила меня. Зачем мне возвращаться?
Вспышка. Нет боли. Воспоминание о боли. Почти стерлось.
– Вот видишь, – собеседник должен усмехнуться. Но у собеседника нет тела. Он – голос. Он – энергия. – А говоришь, что свободен.
– Это… погоди, это не…
Собеседник молчит. Пустота уплотняется.
– Кто? Ты знаешь! Она обманула!
Все приходит в движение. Энергия. Мысли. Свет.
– Ты сам все знаешь.
Пустота давит. Закручивается вокруг того, что было телом. Душит.
– Имя! Скажи имя!
Собеседник молчит.
– Ты издеваешься? Зачем ты пришел, если помогать не хочешь?
– Хотел извиниться сначала.
Невыносимый звон рождается внутри пустоты.
– За что?
– За все. За то, что не сберег, что не защитил, что чуть все не разрушил. Прости меня. Возвращайся ко мне. Я люблю тебя.
– Имя! Скажи имя!
Он знает это имя. Знает, но пустота не поддается, не отдает его.
– Алиса…
Пустота взрывается.
1.
Артур бежал за Тимуром через пыльные, залитые зноем дворы. Петлял между припаркованных машин, перемахивал невысокие заборчики и отскакивал от пешеходов. Сердце бешено колотилось в груди, удушливый горячий воздух разрывал легкие, а удары ног об асфальт гулом отдавались в голове.
Они выбежали к дороге, в несколько больших шагов проскочили ее на красный свет под звонкие автомобильные гудки, попытались затормозить. Артур схватился за фонарный столб, резко выдохнул, согнувшись пополам. Тимур остановился поодаль, упершись руками в колени и пытаясь отдышаться, тряхнул головой. В горле пересохло и саднило, кровь шумела в ушах, заглушая звуки улицы. Пот застилал глаза.
– При… пришли… – выдохнул Тимур, возвращаясь к Артуру. – Все… я… все…
– Курить бросать надо, – выдавил Артур, отерев лоб тыльной стороной ладони, его грудь тяжело вздымалась. – Ты… а ты уверен, что мы…
Он поморщился, с трудом сглотнул и резко выдохнул, пытаясь оглядеться.
– Забор… – Тимур дышал как загнанный зверь. – Так… парк… клиника… да, уверен.
Он поморщился, поджав губы и уперев руки в бока, оглянулся. Удушливая тень не спасала от зноя, пыльные деревья склонялись над дорогой, хлопая листьями на горячем ветру.
Артур покрутился вокруг своей оси. Желтый забор психиатрической клиники заворачивал на перекрестке и уходил далеко в парк, узкая дорога шумела машинами. А в груди раненой птицей билась тревога, стуча по ребрам. Чувство, гнавшее их через бетонные дворы, вдруг растаяло.
–Ты видишь? – Артур дрожащими пальцами пытался выковырнуть сигарету из пачки.
– Не вижу, – возразил Тимур, ероша русые волосы. – Место вижу, а кого спасать – не вижу…
– Вот и я…
Они удивленно переглянулись, замерев.
– Ты всегда видишь, – прошипел Артур, пытаясь совладать с зажигалкой.
– А теперь не вижу! – Тимур морщился, сжимая бок.
Чувство, так не вовремя потухшее несколькими минутами ранее, вспыхнуло вновь, заставило обернуться к дому через дорогу и смотреть. Нет, это было не ощущение человека в беде. Это было ощущение энергии.
Из магазина на первом этаже вышла темноволосая невысокая девушка в длинном белоснежном платье, струящимся по ногам. Она хмуро смотрела в землю, словно решала задачи по математике.
Тимур подошел к Артуру ближе.
– Чувствуешь? – спросил друг настороженно.
– Наша… – кивнул Артур.
– Двоякая…
Они переглянулись, повернулись к девушке, затаив дыхание. Она подошла к краю дороги, глянула на красный сигнал светофора, вздохнула, опустила голову и столкнулась глазами с Артуром. Ее взгляд прошил его насквозь, добрался до самого сердца и вонзился иглой, навсегда отпечатываясь в памяти. Сразил, приковал к себе до скончания времен. Тенистая улица застыла, проглотив звуки. Ветер остановился, зацепившись за пыльные ветви. Заглохли разом все машины, а пешеходы исчезли.
Мир замер ради них.
– Я женюсь на ней, – едва слышно произнес Артур.
Тимур отвернулся, сдерживая улыбку, сделал вид, что оглядывает перекресток.
Светофор подмигнул красным и переключился на зеленый свет. Девушка огляделась, шагнула на пешеходный переход. Поравнявшись с Артуром, она снова подняла на него глаза, нахмурилась, словно припоминала, прошла мимо.
– Сделаешь что-нибудь? – поинтересовался Тимур с ехидной улыбкой.
– Я знаю ее… – пробормотал Артур.
– Знаешь?
– Тимур! – он поднял глаза на друга. – Это Алиса!
Память услужливо подсунула промозглое дождливое утро. Артур бежит по лестнице вниз, пересекает холл первого этажа и выскакивает во двор. Алиса стоит возле машины его отца. Ей двенадцать, она напугана, а в зеленых глазах блестят слезы. Светает. Никто не знает, что они с мамой уезжают, а потому никто не провожает. Они сбегали. Девочка поднимает глаза на Артура, жмурится, опускает голову и разражается беззвучными рыданиями. Они росли вместе с рождения, всегда были рядом. А теперь расстаются. Возможно, не навсегда, но для ребенка это «возможно» равно вечности. Ее мама – самый близкий человек отцу Артура. Они не могли уехать вот так. Но уезжали… Артур быстрым шагом подходит к Алисе, обнимает ее и шепчет, что всегда рядом с ней, что никогда не забудет, что найдет ее и вернет домой. Девочка хлюпает носом, кивает, прижимаясь к его плечу, украдкой утирает слезы ладошкой.
Прошло долгих четырнадцать лет. Артур давно вырос. Когда Алиса с мамой вернулись из Волгограда десять лет назад, они увиделись несколько раз, поняли, что друг друга теперь совершенно не знают, а общение дается им слишком трудно. Артур все реже стал приходить к ним в гости, чаще пытаясь увильнуть от этих встреч. У него были другие интересы, друзья, учеба, потом работа. Сидеть на стуле в крохотной кухне, смотреть в пол и молчать становилось невыносимо с каждым разом все больше. Со временем Алиса начала сама избегать встреч, уходила из дома, задерживалась на учебе, а потом на работе. Их общение полностью прекратилось около шести лет назад.
А теперь она вдруг показалась ему важной.
– Алиса! – Артур сорвался и бросился за девушкой.
Она остановилась, глядя себе под ноги. Горячий ветер трепал выбившуюся из длинной каштановой косы прядь. Артур осторожно обошел Алису, замер. Она медленно подняла на него зеленые глаза и виновато улыбнулась.
– Привет, – произнес он.
– Привет…
– Я…
– Да, давно не виделись….
– Да…
Она смотрела на него выжидающим взглядом. На губах застыли слова. А у Артура в голове образовался густой туман.
– Гуляешь? – наконец спросила Алиса.
Артур нахмурился. Не это она хотела спросить, он чувствовал.
– Я к тебе шел, – кивнул он.
– Зачем?
– Пора.
Алиса выдохнула, не сводя с него взгляда, полного надежды. Поняла? Почувствовала?
Он больше не оступится. Не отпустит ее. Будет рядом. Заберет, украдет, спрячет. Пора. Ей пора вернуться домой.
– Домой? – спросила Алиса так, словно выиграла самый ценный приз, но не могла поверить.
– Домой, – тепло улыбнулся Артур.
– Дар… – протянула она, губы дрогнули, но Алиса согнала улыбку, нахмурилась.
– Дар, – кивнул он.
Она вдруг сникла, опустила голову и долго смотрела в землю.
– Мы не ждали… Ни я, ни мама, ни Александр… уже не ждали…
– А оно случилось! – воскликнул Артур, не в силах перестать улыбаться.
Алиса посмотрела вдаль, закусив нижнюю губу. Он напрягся, замер в ожидании.
– Утром, – произнесла она, коротко выдохнув. – Утром я столкнулась с каким-то парнем. Он врезался в меня, извинился и вдруг сказал, что рад меня видеть, ведь не каждый день встречаешь Хранителя. Я так удивилась… представляешь? Я весь день об этом думаю. Дара нет, а он почувствовал. Вот сейчас шла и тоже думала, что надо поговорить с Александром и с мамой…
Их обогнула недовольная бабуля и разворчалась, что они перегородили всю дорогу, обозвала невоспитанной молодежью, пообещала найти управу и пригрозила милицией. Артур пожал плечами, повернулся к Алисе.
– Все получилось, – кивнул он. – Пора домой. Почему ты грустишь?
Алиса вздохнула, опустив глаза с самым несчастным выражением лица.
– Сколько тебе? – спросила она тихо. – Тридцать? Сколько лет ты работаешь уже?
– Мне двадцать восемь, – возразил Артур. – Работаю двенадцать лет.
– Вот видишь, – покачала головой Алиса, не глядя на него. – Мне двадцать шесть, понимаешь? И только к тридцати я смогу начать работать. И то…
– Алиса, я не знал, что ты пессимистка, – строго сообщил Артур. – Ты когда нас с Ромой по дому гоняла, выглядела более боевой, чем сейчас.
– У меня украли четырнадцать лет… – она грустно вздохнула и посмотрела на него с тоской. – Понимаешь? Четырнадцать.
Украли. И он понимает. После гибели ее отца, мама Алисы увезла дочь в другой город. Они исчезли вдвоем, а огромный дом осиротел без них окончательно и бесповоротно. Бежать прочь заставил страх, что тот, кто убил отца Алисы, откроет охоту и на них. Лишь спустя четыре года убийца был найден, а они смогли вернуться. Но у Алисы дремал дар после пережитого. Шли долгие годы, и никто уже толком не верил, что она сможет встать в один ряд с ними. С теми, к кому она принадлежит по праву рождения. Алисе вдруг выпала самая простая жизнь, которая и вовсе не была ей предназначена.
– Я понимаю, – произнес Артур сдавленно. – Но… возможно… пришла пора взять то, что твое по праву?
Алиса посмотрела на него, а в глазах зажглась надежда.
– Пора…
Сидя в кабинете главы, Артур нервничал. Тряс ногой, ковырял заусенец на большом пальце и задумчиво смотрел перед собой. Тимур сохранял полное спокойствие, сложив руки на груди и привалившись плечом к шкафу с документами. В какой-то момент он, кажется, и вовсе задремал.
Небольшой светлый кабинет ютился на последнем этаже старой кирпичной пятиэтажки. Когда-то это была жилая комната, но позже глава переделал ее для приема посетителей. Вдоль стен тянулись шкафы с книгами и папками. У окна стоял массивный письменный стол с аккуратно разложенными на нем стопками документов, блокнотами и ручками. У самого края светилась слишком вычурная настольная лампа с полукруглым зеленым плафоном, золотой цепочкой и массивным прямоугольным основанием из светлого мрамора. Лампа словно была варварски вырвана из другой эпохи и втиснута в слишком простую обстановку неумелым вором, который вообще не имел вкуса.
Глава задумчиво смотрел в потолок, положив загорелые руки на подлокотники кожаного кресла. Седина посеребрила его черные как смоль волосы. Вокруг темных, почти черных глаз залегли глубокие морщины. Высокий широкоплечий мужчина выглядел не старше сорока пяти, хотя ему было уже за пятьдесят. Он всегда держал прямую осанку, носил костюмы и выглядел так, словно каждую секунду готов к совещанию у президента. Артур с улыбкой замечал, с каким интересом на него косятся и молодые девушки, и взрослые женщины.
– Неожиданно, – наконец произнес Александр и посмотрел на посетителей. – Честно говоря, я уже опустил руки… И двоякая…
Он придвинулся к столу, выудил из-под раскрытой папки пепельницу, достал сигарету и принялся мять ее между пальцев. Артур в который раз вздохнул, но говорить так и не решился. Глава ненавидит спешку, а он ненавидит ждать. Но сейчас нужно держать себя в руках.
– Ты спас ее или просто почувствовал? – спросил глава.
– Ее не надо было спасать, – произнес Хранитель дрогнувшим голосом.
Последние несколько минут надежда на то, что Алису сделают его ученицей, отчаянно тускнела.
– Кого ты назначишь ей в наставники? – не выдержал Артур, потому что у него сдавали нервы.
Тимур приоткрыл один глаз и с интересом посмотрел на главу.
Александр поджал губы, закурил и подпер висок большим пальцем.
– Она двоякая… – повторил он.
Артур стиснул зубы, сжав кулаки. Двоякая. Глава не просто так заостряет на этом внимание. Он никогда ничего не делает просто так…
– Нужен двоякий наставник, – продолжил Александр. – С двоякими недобор…
Сердце пропустило удар.
– Это не я… – тихо произнес Артур.
Глава поднял на него темные глаза и посмотрел так, словно он не понимал очевидных вещей.
– Не ты.
К потолку поднимался, закручиваясь, сигаретный дым. В окно залетали звуки раскаленной полуденным зноем улицы. На стене мерно тикали часы. У Артура дергался глаз.
– Отдаешь ее Грише? – спросил он, пытаясь придать голосу непринужденности.
Напряжение нарастало.
– Гриша много лет игнорирует дар, – возразил Александр. – И у него есть напарник, который без него не справится.
– Я могу быть Роминым напарником! – встрепенулся Артур. – Снова…
Глава покачал головой, откинулся на спинку кресла, сцепив пальцы на животе, долго смотрел на основание настольной лампы.
– Ты… – внезапная вспышка осознания заставила Артура подпрыгнуть. – Ты сам будешь учить ее? Потому что она дочка тети Любы?
– Тетя Люба, – Александр метнул на него предупреждающий взгляд, – уехала в Волгоград четырнадцать лет назад. Сейчас она для вас Любовь Андреевна. Проявите уважение!
Артур сжал челюсти. Называть людей по имени отчеству не уважение, а отдаление. Он называл так учителей, сотрудников столовой и старших Хранителей, которых едва знал. Но никак не женщину, которая десять лет заменяла ему мать.
– Но…
– Повторять не буду, – строго произнес глава. – И насчет напарника. Ты забыл еще одного свободного двоякого.
Он забыл, как дышать, потому что злость сжала горло, перекрыв кислород. Еще одним свободным двояким был человек, с которым Артур вел войну вот уже четырнадцать лет. С тех самых пор, как уехали Алиса с мамой. Друг, с которым они были с рождения. Враг, с которым он будет до смерти.
– Ты же не отдашь Алису Кириллу? – ему стоило нечеловеческих усилий говорить сдержанно. Злость уже бурлила у самого края его чаши терпения.
– Он сильный Хранитель, – кивнул Александр. – Хороший наставник. У него не меньше твоего опыта и знаний…
Последняя капля упала в чашу. Переполнила.
– Да он не переносит нас всех! – взорвался Артур. – И тебя в первую очередь! Тетя… Любовь Андреевна причастна к тому, что его отец сел в тюрьму! А ты отдаешь ее дочь ему!
– Так, – глава сдержал порыв ударить кулаком по столу, придвинулся и строго посмотрел в глаза Артуру. – Кирилл все еще сотрудник Хранилища и хороший наставник. Его личная неприязнь не может мешать работе.
– Да он же против нас ее настроит! Еще и против матери!
Тимур шумно вздохнул, глядя на друга, покачал головой.
– Артур, – Александр сцепил пальцы в замок, сохраняя поразительное спокойствие. – Это всего лишь Кирилл, с которым и она тоже выросла. Если его личная неприязнь будет мешать работе, я сниму его с должности. Или ты считаешь меня старым маразматиком? Ну? То, что ты не двоякий, не значит, что я не понимаю твои мысли. По взгляду все вижу. И не отводи глаза! Я тоже так смотрел на отца.
Тимур вздохнул, поправив скрещенные на груди руки, пробормотал что-то о наследственности и прикрыл глаза.
– Никто не запрещает вам общаться с Алисой, – с нажимом произнес глава. – Хотя, кто знает, вы за десять лет отдалились и прервали контакты. Хотелось бы, чтобы вы дружили, как мы в свое время, но заставить вас я не могу.
– Ага, – зло кивнул Артур. – Поэтому ты суешь ей в наставники Комарова! Мы ж не дружили! Нечего и начинать!
– Артур…
– Что Артур?! В чем ты меня еще обвинишь?! Не двоякий, не дружил, не общался…
– Возьми себя в руки, – строго посоветовал глава, не сводя с него взгляда. – И давай договоримся, что мои решения не обсуждаются.
– Как мой отец… – начал было Артур.
– Как твой отец, – оборвал Александр, – я буду вне стен этого кабинета. А сейчас, здесь, мы с тобой глава и подчиненный. Будь добр уважать это!
Артур сверкнул глазами на отца. Кипящая злость капала через край. Он сорвется.
– Как скажешь, – процедил сквозь зубы, едва сдерживаясь. – Глава!
Александр молчал, холодно глядя на него.
Артур первым отвел глаза, рывком поднялся со стула и вышел из кабинета, как можно громче хлопнув дверью. Тимур догнал его на первом этаже, и они вместе вышли во двор, молча закурили.
Пятиэтажка соединялась углом со второй точной такой же, закрывая уютный тенистый двор от проезжей части. Территория колледжа высоким металлическим забором огибала его с двух сторон, прикрывая от глаз студентов разросшимися кустами черемухи, акации и сирени. Чужаки редко заходили сюда.
– Комаров! – воскликнул Артур, спустя несколько минут молчаливого сопения. – Комаров! Просто край!
– Но он действительно неплохой наставник, – Тимур покосился на друга. – И, не смотря на вашу вражду, остается хорошим Хранителем.
– Напомни мне, – прошипел Артур, – почему мы до сих пор дружим?
– Потому что тебе никто не скажет правды, кроме меня, – пожал плечами Тимур. – Еще хочешь?
– Воздержусь.
Нужно было что-то сделать. Тугая пружина сжалась внутри и грозилась вот-вот выстрелить. Отдать дочь своей почти сестры человеку, который искренне ненавидит их всех!
Гриша и Рома подплыли к ним, взмокшие и уставшие. Гриша – ростом около двух метров и лишь немного меньше в плечах. Он был красив, как киноактер: темно-русые волосы всегда небрежно растрепаны, светло-карие большие глаза в обрамлении длинных ресниц, правильной формы пухлые губы, аккуратный правильный нос, белоснежные ровные зубы и правильной формы челюсть. Он весь был до того правильный, что хотелось отвернуться и не смотреть. Гриша не любил свою внешность за излишнее внимание, но с возрастом научился мастерски ею пользоваться и в работе, и в жизни. Артур иногда замечал, как друг недовольно морщится под влюбленными взглядами девушек. Помимо внешности и атлетического телосложения, Грише достался чересчур добрый и отзывчивый характер.
Рома всегда терялся на его фоне, хотя его это ни капли не смущало и открывало простор для шуток собственного сочинения. Он был чуть ниже друга, среднего телосложения с грубыми чертами лица, словно кто-то неумело вытесал заготовку и забыл доделать. В противоположность Грише, он имел белоснежные волосы и светло-голубые глаза, его бледная кожа никогда не загорала на солнце, тут же краснела и покрывалась пятнами. Рома был добрый, умный и отзывчивый, но прятал характер за шутками и подколками.
– Да на тебе яичницу жарить можно, – хмыкнул Гриша, убирая со лба отросшие волосы.
Артур метнул на него недовольный взгляд, но промолчал.
– По-моему, он чем-то раздражен, – констатировал Рома. – Не поделитесь?
– Алиса нашлась, – бросил Артур.
Гриша нахмурился, надолго задумавшись.
– Серьезно?! – просиял Рома, восторженно посмотрел на друга, словно именно этой новости и ждал.
Они с Алисой в детстве дружили ближе всех. Но после ее возвращения из Волгограда, их отношения постепенно охладевали. Рома сетовал, что подруга закрывается от него, потому что ее дар все еще спит. Он прилагал много усилий, чтобы удержать на плаву их шаткую дружбу, но Алиса сама свела на нет все общение пару лет назад.
– Ты… – Рома захлебнулся от восторга. – Ты нашел ее, да?
– Да, да, – раздраженно просил Артур.
– И чья она будет ученица? Твоя?
– Она двоякая, – возразил друг.
Тимур скептически посмотрел на него, покачал головой. Гриша проследил за его взглядом.
– Судя по вашим лицам, – произнес он задумчиво, – она… погоди-ка… не моя же?
Артур зло посмотрел на него, мотнул головой. Челюсти не разжимались. Он не мог совладать с мышцами и назвать имя.
– Так, чья? – спросил Рома с нетерпением.
– Кирилла, – ответил Тимур, пожав плечами.
Блондин раскрыл рот от удивления, Гриша присвистнул.
– Нет, – пробормотал Рома, – он, конечно, двоякий… но не настолько же!
Артур поджал губы и склонил голову набок, давая понять, что не намерен обсуждать это сейчас. Гриша не сводил с него задумчивого взгляда.
– Если она такая же, как Любовь Андреевна, – протянул Рома, – то волноваться не о чем. Она с характером, а силы у нее было на десять Хранителей. Мы с Кристиной и то вряд ли когда дотянулись бы. Хотя нет, Алиса мягче. И спокойнее… Кирилл может подмять ее…
– Но мы-то рядом, – Гриша подмигнул напарнику.
– Как будто Комарова не знаешь, – поморщился Рома.
– Знаю, как забавно он злится, – кивнул друг.
– Хватить трепаться, – бросил Артур. – Из этого ничего не выйдет, вот увидите…
– Не торопись, – Гриша отер лицо широкой ладонью. – Она еще не пришла, а ты уже полыхаешь, как зарница.
Артур хотел съязвить, но захлебнулся в собственной злости, слова сбились в ком и встали поперек горла. Ему пришлось отвернуться и закурить.
– У тебя будут проблемы поджелудочной, помяни мое слово, – Гриша пригрозил ему пальцем. – Или язва. А теперь, если позволите, я пойду спать.
– И я, – кивнул Рома, встрепенулся и поспешил за напарником.
У Артура внутри взрывались вулканы. Неужели он не заслужил быть наставником? Неужели мало работал и мало знал? Неужели все настолько плохо, что не остается никого, кроме Кирилла?
– К черту, – бросил он. – Пойду, прогуляюсь.
– К ужину вернись, – кивнул Тимур, прикуривая.
Алиса не находила себе места. Ходила из комнаты в комнату, подолгу смотрела в окно, барабаня пальцами по подоконнику. Сердце сжималось и пропускало удары.
Домой.
Она вернется домой сегодня. Не как гость, не как бывший житель, измученный ностальгией. Как Хранитель. Теперь она тоже Хранитель.
Хороший ли?
Им же хватит двух недель, чтобы понять, насколько у нее есть шанс встать в строй? Мама и папа были лучшими. А она? У нее мало чего получалось в жизни: отношения с мужчинами не ладились, диплом получила с горем пополам, на работе считала минуты до конца дня. Жизнь отчаянно неслась мимо, пока она стояла на обочине и жмурилась от летящей в глаза пыли.
Потерянная, украденная жизнь…
Открылась входная дверь. Мама скинула сумку с плеча и вошла в кухню, где Алиса пила чай и безразлично смотрела в стену, застыв как статуя. Догорели последние нервы, и она погрузилась в глубокий анабиоз.
– Прости, милая, – виновато произнесла мама. – Я пыталась уйти раньше, но все как с цепи сорвались! Срочно понадобилась именно я… Ты как?
Алиса устало посмотрела на нее, медленно выдохнула и покачала головой.
– Перенервничала, кажется…
Мама тепло улыбнулась ей и понимающе кивнула.
– Готова?
– Не знаю, – пожала плечами Алиса, глядя в никуда. – Я же только в детстве видела, как вы приходите и уходите, слышала твои рассказы… Не знаю… но хочу…
– Это главное, – кивнула мама и глянула на часы. – Желание. Потом намерение. Если пойдем прямо сейчас, то успеем встретиться с Сашей до ужина.
Небо отчаянно заволакивало тучами. Надвигалась обещанная утром гроза, сверкая далекими зарницами, едва слышно рычал гром. Беспощадный ветер остервенело рвал листву и ломал хрупкие ветви старых тополей.
Спрятанный от посторонних глаз двор старой пятиэтажки встретил Алису безлюдной площадкой, выцветшими на солнце скамьями, детской горкой и скрипучими качелями. Все ее бесконечное детство прошло здесь, на этом пыльном квадрате земли под разросшимися кленами. Здесь они гоняли мяч, строили замки в крохотной песочнице, играли в снежки и догонялки. Здесь взрослые собирались вечерами и пели песни под гитару. Здесь казалось, что ничего и никогда не кончится. Что родители всегда будут молоды и счастливы, а кирпичный дом защитит от мира.
От скамьи у входа отделились две фигуры и поплыли в их сторону, втягивая головы в плечи и уворачиваясь от пыли, которую ветер бросал в лицо.
– Артур! – воскликнула мама Алисы, всплеснув руками. – Мальчик мой!
Она сгребла его в охапку, крепко обняла, отступила на шаг и оглядела с ног до головы.
– Еще больше стал на Сашу похож, – улыбнулась женщина.
Артур грустно усмехнулся, опустив глаза.
– Хоть бы раз пришел, – тут же принялась отчитывать мама. Он открыл было рот, но не смог возразить. – Помолчи! Рассказывать будешь, что у тебя работы много, что ты занят, забыл! Да, я знаю!
Артур поджал губы и выдавил виноватую улыбку, а глаза смотрели с преданностью ребенка, который впервые за долгое время услышал похвалу от матери.
– Простите, – выдавил он. – Правда, как-то не всегда получалось… и Вас своим присутствием смущать…
– Смущать? – строго спросила мама, подняв бровь. – Меня? Напомни мне, кто тебя растил.
Артур закусил нижнюю губу, виновато опустил глаза.
– Вы…
– И?
– Простите…
Парень, который утром был вместе с Артуром, улыбался от уха до уха, наблюдая за ними. А на Алису волнами накатывал страх.
Жизнь хрустела, медленно поворачиваясь к ней.
Стать Хранителем – значит перевернуть все: переехать, уволиться с работы, сменить круг общения, распорядок дня и ритм. Отменялись подъемы в шесть утра, пыльный кабинет бухгалтерии, девочки из офиса, редкие походы с ними кафе и пустые, наполненные молчанием, вечера. Все это оставалось за пределами пыльного двора. Все это наконец-то заканчивалось. Несбыточная мечта, которую Алиса старательно рисовала каждую ночь перед сном, проявлялась, выходя из мрака небытия и слез.
– Если мы хотим успеть поужинать вместе, стоит поспешить, – произнес второй Хранитель с вежливой улыбкой.
Мама повернулась к нему, внимательно оглядела с ног до головы.
– Простите, – встрепенулся он, едва поклонившись. – Меня зовут Тимур. И я пришел позже вас, мы не знакомы лично, к сожалению.
– Поразительная воспитанность, – кивнула мама Алисы. – Любовь Андреевна. Это – Алиса, моя дочь. Рада знакомству.
– Вы не представляете, как рад я, – улыбнулся Тимур. – О Вас здесь ходят легенды!
– Правда? И какие же?
Тимур огляделся по сторонам, словно их могли подслушать, склонился ближе и доверительно сообщил:
– Говорят, Вы были самым сильным Хранителем и держали в страхе весь Совет вместе с председателем.
Мама самодовольно улыбнулась, медленно кивнула ему:
– Не врут.
– Пойдемте в дом? – предложил Артур, ежась на ветру. – Погода не для разговоров.
Тимур выпрямился и жестом пригласил следовать за ним, придержал для гостий массивную металлическую дверь, дождался Артура и вошел следом.
Алиса застыла на пороге, оглядывая холл. Он ничуть не изменился с тех пор, как они покинули дом четырнадцать лет назад. Блестящий паркет с темным узором посередине, высокий потолок, увенчанный огромной хрустальной люстрой и белоснежные стены в мелких трещинках, оставленных беспощадным временем. Единственной новой деталью был большой шкаф у входной двери. Слева из распахнутых дверей доносился звон посуды и запахи еды. Столовая снова работала в полную силу. Прямо напротив входа, как всегда, запертые двери актового зала, проход в коридор, ведущий к спортивному залу. Справа вверх убегала узкая лестница, накрытая бордовым истертым ковром.
Несколько сотрудников замерли, с интересом разглядывая Алису с мамой, вопросительно кивали друг другу, но подойти не решались.
– Люба!
Из столовой вышел невысокий мужчина лет сорока с глубокими залысинами, развел руки и заключил маму Алисы в объятия.
– Клянусь, я чуть со стула не упал, когда тебя почувствовал!
Мама тепло улыбнулась ему, оглядела с ног до головы.
– Рада видеть тебя. Как ты?
– Да как, – отмахнулся Хранитель. – На пенсию хочу, Лена не пускает, говорит, сидеть на даче не для нее.
– А Марина как? – поинтересовалась мама.
– Марина уже большая совсем, – кивнул мужчина. – Двадцать семь отметили. Работает хорошо, молодец. Все говорю, что ей ученика пора брать, а она не хочет.
– Не всем же учеников воспитывать! – улыбнулась мама. – Сам-то давно ученика брал?
– Да мне-то куда, – вздохнул Хранитель и с интересом оглядел Алису. – Ну Витина копия! Алиса, большая какая. Как ты?
Алиса смущенно улыбнулась, пожала плечами:
– Хорошо, спасибо.
– Рад, что ты будешь с нами. Не буду задерживать, идите. За ужином поболтаем.
Он пожал плечо мамы, подмигнул Алисе и вернулся в столовую.
– Да, нам стоит поспешить, – кивнул Тимур и жестом указал на лестницу.
Они медленно поднимались по ступеням, пока мама рассказывала о прошлых сотрудниках, большинство из которых уже давно вышли на пенсию и покинули дом. Тимур с интересом слушал ее и задавал наводящие вопросы. Встреченные по пути сотрудники вежливо здоровались и с интересом разглядывали Алису.
– Боишься? – Артур поравнялся с ней.
– Не боюсь, – тихо ответила Алиса. – Или боюсь… не знаю, честно говоря. Хотела вернуться, а теперь не знаю…
– Это нормально, – улыбнулся Артур. – Чего-то бояться.
– Ну ты-то точно ничего не боялся, – поддела Алиса с нервной усмешкой.
Артур нахмурился, глядя в спину Тимуру, не нашелся, что ответить. Конечно, ему не было страшно. Он с детства в Хранилище. Его буквально с пеленок растили для этой работы.
У последнего пролета Артур зло выдохнул, проигнорировал предупреждающий взгляд Тимура, брошенный через плечо.
– Приперся, – прошипел Хранитель.
– Кто? – не поняла Алиса.
– Комаров.
Память, порыскав по закоулкам, подсунула образ коротко стриженого мальчишки со светло-русыми волосами и коричнево-зелеными глазами, худощавого и всегда глядевшего исподлобья, словно вечно виноватого.
– Вы поругались же, – осторожно произнесла Алиса, краем глаза наблюдая за реакцией Артура.
– Мягко сказано…
– Что случилось?
Но они уже поднялись в коридор пятого этажа. У ближайшей от лестницы двери, прислонившись к стене, стоял парень среднего роста, все так же короткостриженый, худой, хоть и крепко сбитый, с мягкими, словно размытыми, чертами лица. Он сильно повзрослел с их последней встречи, стал симпатичнее и явно сильнее. В детстве Кирилл был достаточно хилым мальчишкой, а от наказания за мелкие пакости и шалости, его часто спасали Артур с Ромой. Единственным человеком, от которого Кирилл спастись не мог никогда – его родной отец.
– Потом, – бросил Артур.
Кирилл встрепенулся и уставился на Алису с ее мамой так, словно не узнал. А может, действительно не узнал. Они не виделись четырнадцать лет…
– Здравствуйте, – произнес он задумчиво. – А вы…
Он задумался, пока мама Алисы смотрела на него с доброй улыбкой. Тимур с Артуром переглянулись и картинно закатили глаза.
– Моя бабушка в восемьдесят соображала быстрее, – шепнул Тимур, Алиса сжала губы, чтобы не улыбаться.
– Любовь Андреевна! – воскликнул Кирилл, без особой радости посмотрев на женщину.
Тимур нахмурился.
– Аллилуйя! – Артур демонстративно похлопал в ладоши. – Одно дошло.
– Так, – мама Алисы строго посмотрела на него, – ведите себя прилично!
Кирилл перевел глаза на Алису и надолго задумался, пристально разглядывая ее. Конечно, узнал. Даже если бы не узнал, уже давно понял, кто она такая.
