Kitobni o'qish: «Нити света. Том 1»

Пролог

Внутренний зов вёл её вглубь цитадели. Ступень за ступенью, вниз по призрачной лестнице, она шла на призыв миров. Шаг за шагом, по туманным пролётам суть обретала тело. Лучи света укутывали сущность, облекая её в полупрозрачную материю цвета ночного неба, усыпанного мириадами сверкающих звёзд. Казалось, сама ночь мягким прикосновением обняла Баах.

Здесь, в мире богов, на стыке плотности материи, где из пустоты рождались миры, царила вечность. Но в глубине «Цитадели судеб» мироздания великая Вселенная ткала ткань реальностей. В этом месте не существовало ни времени, ни жизни, ни смерти: в «Цитадели судеб» реальным было лишь само бытие. Но что-то изменилось. Гармония рассыпалась: в одном из миров что-то происходило, нити света вибрировали, призывая хранительницу судеб.

Она спускалась всё ниже и ниже, покоряясь плотности. В оглушающей тишине слышался лишь лёгкий шорох материи о каменный пол. С каждой новой ступенью кромешная тьма становилась всё плотнее и плотнее, а пронизывающий до костей холод чувствовался всё острее. Она обрела тело.

Ступени оборвались слишком резко, и с последним шагом мир внутри неё взорвался осознанием.

– Ларания, – вздох узнавания сорвался с её бледных губ. – Снова.

Баах прикрыла бледные глаза, боль от содеянного людьми всё ещё таилась в её сердце. Казалось, прошла вечность, или же миг, и снова паутина мирозданий призывала к спасению. Шаг, ещё шаг, и тьма медленно расступилась, открывая её взору исписанную символами золотую арку, – вход в обитель Великого Паука Судьбы.

С грустью она коснулась холодного узора. В переплетении тонких линий была представлена история мира. В арке перехода нашли своё пристанище имена королей и героев, времена процветания и упадка, войны и открытия, истории рас и развитие цивилизации. Этот мир был ещё очень молод, и символы покрывали лишь маленькую часть арки. Ему столько всего ещё предстояло прожить и познать.

Баах искренне любила это творение Великой Матери и Всемогущего Отца. Сама энергия мироздания пронизывала этот мир, а его жители научились соединяться с ней. Чудо, дарованное не каждому из миров.

Она всё ещё помнила те времена, когда они с братьями и сёстрами, приобретая плотность, путешествовали по Ларании, дабы полюбоваться умениями, мудростью и красотой этого мира. Так было когда-то, до… пальцы нащупали тёмный символ, боль пронзила кожу, капля крови окропила острые, как бритва, края. Прошлое всё ещё жило в сердцах жителей Ларании, брешь в теле мира всё ещё кровоточила, убивая прекрасное создание. Прикрыв глаза и отдёрнув руку от неприятных воспоминаний, Баах шагнула за радужную занавес в обитель Великого Паука Судеб.

Все воспоминания мира, всё прошлое, настоящее и будущее ворвались в её божественное сознание. За миг она прожила миллиарды жизней каждого живого существа Ларании: вся история мира раскрылась перед ней как на вытянутой ладони, но… Она – богиня судеб, та, в чьей власти управлять ходом событий, она знала все возможные варианты будущего, знала все причины и следствия, но сейчас будущее скрылось в клубах тумана.

Баах подняла белые глаза, выискивая своё дитя среди миллиарда мерцающих нитей жизни, что сплетались в невероятный узор реальности. Он завис, ухватившись двумя лапами за паутину, смотря чёрными, маленькими глазами прямо на неё. Их взгляды встретились, и она ахнула.

Паук моргнул и, будто вздохнув, выпустил из себя две нити: золотую, словно сотканную из яркого чистого света, и масляно-чёрную, несущую в себе разрушения Мрака. Они удлинялись и удлинялись, а тонкие лапки работали с невероятной скоростью, вплетая новые нити в узор судеб Ларании.

Она могла управлять судьбами людей, нужно было лишь приказать Пауку поменять узор плетения, но она не могла управлять балансом мироздания. Она не могла поменять плетение этих двух нитей.

Стежок за стежком Паук вплетал эти нити в узор и, соприкасаясь с остальными, они окрашивали их в чёрный или золотой оттенок. Это была сама неизбежность. Хатми¹!

– Время пришло, – прошептала Баах.

Взмах рукой, и несколько звёзд каплями сверкающей росы упали на плетение, создавая «возможности», и те, в чьих нитях растворились звёзды, могли изменить всё. Им был дарован выбор.

Она махнула второй рукой, и маленький паучок, перебирая лапками, пополз по паутине, выбирая того самого, в чьих силах будет остановить разрушение.

Чёрно-красный паучок схватился за одну из нитей, и пелена, отделяющая реальности, медленно истончилась, являя избранника. Бледные глаза богини встретились с полным удивления взглядом мужчины.

– Ты сможешь, – прошептали белые губы, смотря в эти глаза цвета тёмного янтаря.

Паучок разорвал нить, выплетая её из узора, и растворился в нём, перетекая в иную плотность.

– Он сможет, – прошептала она самой себе, как только завеса скрыла человека.

Она не могла повлиять на «неизбежность», не могла спасти Ларанию, но она могла дать миру шанс.

В полной тишине Баах осталась стоять неподвижно, наблюдая за плетением.

***

Её руки дрожали, чернила капали на белый лист, оставляя чёрные кляксы. Амадея взглянула на чернильные пятна и увидела в них конец. Конец всему: конец боли, конец ненависти, конец унижениям и даже мести. И впервые за тридцать пять лет она была по-настоящему счастлива. Единственное, о чём она жалела, что так и не увидит осуществления своего плана, но сейчас это уже не так важно. Тридцать пять лет постоянной работы, тридцать пять лет интриг, хитросплетений событий и вынашивания планов. Большую часть своей жизни она посвятила лишь одному: «найти способ уничтожить Аркан», и вот паутина событий наконец-то сложилась в идеальный узор возможностей. Сегодня для неё всё закончится, но для всего мира всё только начнётся.

Она не боялась умереть: видят боги, она уже давным-давно была мертва. Она умерла ещё в тот день, когда войска Далирии вторглись в замок её отца и уничтожили всю её семью. Она умерла в тот день, когда её любимый предал свою страну и сдал их противникам. Она умерла в тот день, когда из принцессы могучего королевства Данвар превратилась в обычную игрушку для утех принца Далирии. Она умерла тридцать пять лет тому назад. Тогда умерла её душа, умер свет внутри неё, и лишь жажда мести позволяла ей жить. Уничтожение Аркана и возвращение Ларании в лоно силы Бриллиантовой короны было всем, о чём она мечтала всю жизнь, это было тем топливом, которое поддерживало её и давало ей смысл жизни. Сегодня же пришло время ей покинуть этот мир. Пришло время выпустить всё на свободу и позволить тем семенам, которые она так отчаянно и бережно сеяла все эти годы, наконец-то прорасти.

Её жизнь будет той последней каплей, последним ключом, чтобы запустить череду событий в действие. И да прибудет с ней Баах² и все боги, ибо уничтожение Аркана и возрождение истинных правителей Ларании неизбежно.

Амадея посмотрела на пергамент, лежавший в шкатулке, бережно перевязанный красной лентой, и содрогнулась при воспоминании. Одним богам известно, через что ей пришлось пройти, чтобы заполучить эту бумагу. Она бы возненавидела себя за Мрак, к которому прикоснулась, но её сердце уже давным-давно было мертво. Это была цена, которую она заплатила, чтобы воплотить задуманное в жизнь. Заключив договор с самим Мраком, она обрекла свою душу на вечное скитание без возможности на возрождение.

Её взгляд упал на дрожащие руки. Сила Мрака пьянила, и хоть она была дарована ей на краткий миг, но и этого хватило, чтобы понять тех тринадцать отверженных, что полторы тысячи лет тому назад предали свет и обратились во тьму. Сейчас она понимала всё. И от этого понимания какая-то часть её души, в которой всё ещё оставалась маленькая крупица света, металась в ужасе от содеянного, но обратного пути не было, а времени для сожалений и совсем не осталось.

Амадея повернула голову к окну. Там, за горизонтом, ночь уже начала сдавать свои права солнцу. Арнах покинула небосвод, а молчаливый Ипар приобрёл нежно- пурпурный цвет. Скоро встанет солнце, и с первыми лучами она умрёт, как умирает Мрак в лучах Света.

– Времени на сожаления нет, – проговорила она вслух, сжав кулаки и успокаивая дрожь.

Уверенным движением она скомкала испорченный лист бумаги, обтёрла перо о тряпицу и, взяв новый лист, начала писать своё последнее письмо:

«Дорогой мой любимый и единственный сын Тео! В то время, когда ты прочитаешь это письмо, я уже буду мертва. Прошу, не скорби по мне, знай, что я ушла с миром, надеждой и верой в тебя.

Время пришло, мой дорогой. Сегодня часы будущего начали тикать, и неизбежность обрушилась на наш мир. «Бриллиантовая корона» пробудилась ото сна и ищет своего наследника. Пришло время вершить судьбу будущего, пришло время принять путь, что был уготован тебе богами.

У меня мало времени и, к великому сожалению, я не могу рассказать тебе всего в этом письме, но на страницах моих дневников ты найдёшь все ответы на свои вопросы и всю работу, что я проделала за свою жизнь.

С сегодняшнего дня ты станешь той рукой, что вернёт Данвару его былую славу и свергнет Аркан. Ты будешь спасителем мира. Спасителем Ларании от удушающей длани Мрака.

Я верю, что ты не успокоишься, пока не свергнешь Аркан, и сделаешь всё, что в твоих силах и даже больше, чтобы уничтожить их. Ты не остановишься ни перед чем, пока Аркан не падёт.

Я знаю, что, прочитав мои дневники, ты всё поймёшь. Поймёшь и простишь меня.

Знай, что всё, что я делала, было для спасения Ларании и для тебя, мой любимый сын.

На прощание я делаю тебе свой последний дар: я дарю тебе трон Далирии. Прими его и используй в своей войне против Аркана.

С любовью и верой в тебя,

твоя мать Амадея Нагзар, дочь великого короля Гарола Нагзара, истинная принцесса и наследница трона Данвара».

Амадея опустила перо, ещё раз взглянула на письмо и, аккуратно сложив его, запечатала печатью королевского рода Нагзар, которой она не пользовалась со дня смерти её отца: три луча света, пронзающие волны.

Сложив конверт в шкатулку вместе с дневником и завещанием, Амадея встала на трясущихся ногах, ухватившись за стол, чтобы не упасть. Светло-жёлтое зарево рассвета уже показалось на горизонте. Времени осталось совсем мало. Вздохнув глубже и игнорируя боль, быстрым шагом она вышла из кабинета, найдя Корпа, своего верного слугу.

– Седлай лошадей и отправляйся на запад к заставе вблизи Глискана. Найди моего сына Тео и передай это ему лично в руки. – Она передала слуге шкатулку с документами. – И быстрее.

– Моя леди, с вами всё в порядке? Вы очень бледны.

– Не беспокойся обо мне. Ступай сию же секунду!

– Да, моя леди. – Корп низко поклонился. Несмотря на то, что в его глазах читалось беспокойство о своей хозяйке, он развернулся на пятках и быстрым шагом направился к выходу.

– Лично в руки, Корп, передай их ему лично в руки, чего бы тебе это ни стоило! – крикнула она ему вслед.

Корп не повернулся, но она знала, что он её услышал и выполнит указание в точности так, как она велела. Бывший данварец был хорошим слугой и прослужил ей верой и правдой многие годы. Тео обязательно позаботится о нём: у её сына было большое любящее сердце, не то, что у неё.

Острая боль пронзила всё её тело – от макушки до самых кончиков пальцев ног. Этот спазм она не смогла игнорировать. Хотелось закричать, но дыхание перехватило. Боль была невыносимой: казалось, что все внутренности окунули в кипящее масло, что сама кровь бурлит в венах. Тихо застонав, она сползла по стене. Зелёные глаза посмотрели на первые золотистые лучи рассвета, и безжалостная улыбка исказила тонкие губы. Она умирала в мучениях, но счастливая от осознания того, что где-то там, в Десаре, в замке Даран, в своей постели Гонрад Д’Аверин, король Далирии, убийца её семьи и страны, мучается так же, как и она.

Как только лучи солнца осветили гостиную, Амадея Нагзар, великая паучиха интриг, издала последний вздох.

Тем временем Корп Лучи, слуга и поверенный Амадеи, нёс шкатулку с документом, который навсегда изменит привычный порядок вещей в Ларании. Время пришло, и Великий Паук Судеб плетёт паутину неизбежности.

1. Последняя из рода

Лара шла по белоснежным коридорам Белого Дворца и вспоминала день получения диплома об окончании Анторской Академии Магии. Она помнила радость и гордость, переполняющие её, услышав своё имя из уст ректора Куртана. Помнила свой путь на помост, двенадцать мраморных ступеней и теплоту пергамента, на котором красными чернилами значилось «Маг-Универсал Ларилия Караган. Следователь». Она помнила сильные и уверенные руки ректора, когда он прикреплял ей значок сыщика на её чёрно-белую мантию. Пять лет кропотливого труда: три года обучения законам магии и ещё два года учёбы специализации были позади. В тот день, три года назад, она, наконец, стала настоящим следователем. Она помнила свой восторг и горящее пламя надежды о великолепном будущем. Помнила свои мечты о продолжении обучения в «Магистериуме Аркана» и заветную мечту стать Арканистом. Но реальность оказалась совсем иной, и её мечтам не дано было сбыться. После провального экзамена в Магистериуме Лара приняла своё поражение, и Великий Паук Судеб открыл перед ней новый путь. Путь следователя в центральном отделении сыска Антора. Два года работы канцелярской девочкой на побегушках в конечном итоге дали свои плоды, и сам капитан Кевлар взял её в свои помощницы.

Ей посчастливилось помогать капитану при решении нескольких громких дел, в том числе и в поимке самого Шела Белого и его подельников, которые на протяжении года третировали жителей верхнего круга, совершая набеги на лавки честных мастеров- ювелиров. После раскрытия этого дела капитан Кевлар получил медаль и повышение, а она – грамоту с благодарностью, подписанную самим королём Карпием II. Лара хранила эту грамоту в шкатулке вместе с дипломом как самое большое сокровище, что у неё было. На самом деле эти две бумажки и витой браслет, – всё, что осталось от родителей, которых она никогда не знала, были её единственными драгоценностями.

И вот четыре дня назад свершилось: её работу оценили, в неё поверили, и ей поручили первое самостоятельное дело: пропажу браслета графини Моро. Воодушевлённая и решительная, она взялась за дело основательно. Лишь понимающая улыбка капитана Кевлара чуть-чуть остудила её пыл, но Лара не собиралась сдаваться. Она проверила прислугу, заказала обыск всего дома и сада и даже допросила всех, кто появлялся у Монро в день пропажи. Ни одно предположение не принесло плоды: ни одной улики, ни одной зацепки. Все ниточки привели в тупик: браслет просто бесследно испарился из сокровищницы графа. Поникшая и расстроенная, она бродила по Антору в попытках придумать, куда двигаться дальше. И с этого момента всё пошло наперекосяк. Сейчас она даже не знала, радоваться или всё же плакать о произошедшем. И потянуло же её посетить лавку старого мастера Нори, ювелира с самой неоднозначной репутацией в Анторе! Мастер Нори был одним из тех, кто до сих пор работал с аданитом³, создавая из этого камня, привезённого из самих Мёртвых земель, изделья неописуемой красоты. Но также мастер Нори не не брезговал скупкой краденого, будучи довольно известной фигурой на просторах чёрного рынка. Правда, это не мешало ему сотрудничать с правоохранительными органами, и он не терял своей значимости в теневом мире.

Когда искомый браслет обнаружился у мастера Нори, Лара вознесла молитвы Ририре⁴, радуясь свалившейся на неё удаче. Мастер Нори, по своему обыкновению, не стал упираться, и тут же сдал юного франта барона Жельгарда. Но кто же знал, что арест данного аристократа обернётся для Лары такими неприятностями?

Сейчас она сожалела о своей поспешности, сейчас она понимала, что поступи она по протоколу, скандала можно было бы избежать. Но содеянного не исправить. Тогда в ней горел азарт и жгучее желание раскрыть дело по горячим следам. Раскрыть своё первое дело в первую же неделю, да ещё и при таких обстоятельствах, – мечта любого начинающего следователя. И пока Лара осталась в лавке ювелира составлять протокол изъятия улики, она послала обычного жандарма, чтобы тот привёз барона Жельгарда в отделение, где его должен был ждать допрос.

Кто же знал, что жандарм полностью лишён такта и объявит о преступлении во всеуслышание? Кто же знал, что во время задержания барон окажется в обществе высокопоставленных лиц государства? Кто же знал, что среди сопровождающих барона будет сам граф Моро? И совсем никто не мог предположить, что барон, этот подлый франт, вместо удивления и молчания во всеуслышание признается в своей любовной связи с графиней Моро, а бесценный браслет был её подарком в знак их любви друг к другу. Лишь реакция присутствующего при откровении графа Моро была предсказуема. Удар, сломавший нос барона, был ожидаем, но ни присутствующие при аресте жандармы, ни гвардейцы короля не успели вовремя среагировать, и потасовку между графом и бароном не сразу разняли. За каких-то двадцать минут граф Моро был опозорен, получил звание рогоносца и лиловый синяк под правым глазом, барон Жельгард был лишён доверия короля и в спешке вернулся в Арнар, свои владения на юге страны, графиня Моро будет сослана в ссылку в Камису в деревню к сестре. А Лару станут называть воплощением Дваны⁵, несмотря на то, что её не могли уволить, так как она была причастна к произошедшему лишь косвенно. Всё же сегодня утром, как только страсти улеглись, капитан Кевлар не поскупился на крепкое словцо в её адрес, а ближе к обеду её также вызвал к себе в кабинет сам герцог Арвалис – глава секретной службы короля, который два часа распространялся о долге, высшей цели, защите государства и как важно сохранять частоту родов.

Сейчас, бродя по пустынным коридорам королевского дворца и предавшись воспоминаниям и сожалениям, она банально заблудилась.

– И где же гвардейцы короля, когда они так нужны? – вздохнула она вслух, оглядываясь в поисках хоть одной живой души.

Белые коридоры были абсолютно пустынными, лишь яркий свет первого весеннего солнца пробивался сквозь огромные витражи окон, сделанных из чистого горного хрусталя, отражаясь о белоснежные мраморные стены. Она была так расстроена из-за произошедшего, что даже не могла найти в себе сил восхититься красотой Белого дворца – одного из самых прекрасных сооружений среди пятнадцати королевств. Поговаривали, что лишь дворцы Нугды, Гарми и Сторхеда могут состязаться по красоте с Анторской резиденцией королей. Но Гарми находится на юго-востоке за Алым морем, в далёком Сейшхараде. А Сторхед, жемчужина некогда великого Данвара, был уничтожен тридцать пять лет назад в войне, когда Данвар пал, и когда-то богатая и процветающая страна была сожжена, разорена, разодрана на куски и разделена между Аркадией, Далирией и Камисой. Лишь Хрустальный дворец Карминии оставался изысканным соперником Белому дворцу.

Лара свернула налево и попала в очередной белоснежный коридор с овальными витражами. Яркие фрески с изображением сцен исторических сражений и побед придавали хоть какое-то ощущение реальности в узких волнообразных белоснежных коридорах. Белый дворец поражал не только своей красотой, но и авангардностью формы. Построенный из гладкого белого мрамора, привезённого с далёких островов Мозарийского архипелага, он возвышался на вершине Гаспийского холма, в самом сердце центрального круга столицы, и был виден с любой точки города, построенный в форме волны, из гребня которой вырастали семь шпилей спиралей, устремлённые в открытое небо. Сотни окон и витражей причудливой формы из чистого горного хрусталя пронизывали фасад дворца и сверкали на солнце, отражая свет мириадами радужных лучей. С какой стороны ни посмотри на дворец, казалось, что на тебя надвигается огромная белая волна, пронизанная сотней лучей радужного света. Внутри полностью белые коридоры извивались серпантином: местами широкие, словно огромные залы, увенчанные спиралевидными колоннами, но спустя два-три десятка шагов они могли сужаться так сильно, что двое с трудом расходились по своим путям.

Она снова свернула, на этот раз направо, и попала в один из узких коридоров без гравюр и фресок, лишь сплошные гладкие стены. Она всё ещё должна была находиться в юго-восточном крыле, где располагался кабинет герцога Арвалиса и резиденция секретной службы короля. Белый дворец, может, и был самым прекрасным и причудливым сооружением Ларании, но сейчас Лара откровенно ненавидела его извилистые переходы и коридоры.

– Аааааааа! – пронзительный женский крик вывел её из грустных раздумий.

Действуя на голых инстинктах, Лара тут же выхватила кинжал и, не думая, побежала на крик.

– О, Всемогущий Отец… моя госпожа… моя госпожа… – стенания и рыдания разносились эхом по пустынным белоснежным коридорам.

Завернув за угол, Лара резко остановилась, чуть не врезавшись плечом в стену. На белоснежном мраморе неподвижно лежала женщина в белом платье, а рядом с ней на коленях юная девушка в сером платье служанки причитала в рыданиях. Белое платье, белый пол, белокурые волосы и даже белые стены окрасились в ярко-алый цвет крови.

Кровь, она была повсюду, огромная лужа и сотни брызг окропили не только пол, стены, но и высокие потолки. Тошнотворный ком подкатил к горлу, но неразодранное горло девушки, из которого до сих пор сочилась кровь, заставили Лару оцепенеть от ужаса, а сама девушка, – это была герцогиня Жаклин Арнавал, племянница его величества Шаргара Арнавал, короля Камисы, и последняя из великого рода Алариин. В луже собственной крови, она мёртвым, остекленевшим взглядом смотрела в потолок.

В этот момент не просто прерывалась самая древняя династия королей Ларании, но и Бриллиантовая корона была утеряна навсегда.

«Если истинный наследник крови не откликнется на зов и не наденет корону величия, Мрак поглотит Свет, и Ларанию затопит восставшая смерть» – именно таким было древнее пророчество, и с этого мига настало начало конца.